Слишком много от случайного В сотворении миров… Мы порой – такие «чайники»! – Так и скажешь пару слов. Алькор
1
Зал был полон народа. Владыка восседал на троне. Черное одеяние, черная мантия кажется крыльями силы, на седых волосах простой железный обруч, а на коленях меч. Силой могучей веет от черной стали. Сверкает на рукояти темный камень. И, словно всполохи сияния, пробегают по стали светлые искры. Взгляд Владыки был холоден, и так же спокоен и холоден был его лик, будто выточен из мрамора. Спокойными выглядели и воины, стоявшие рядом, спокоен и холоден и Гортхауэр. Лиссэ тоже сохраняла спокойствие: волноваться не было причины. Пусть беспокоятся преступники. Они и беспокоились, скрывая свой страх за наглостью, развязностью. Волновались и потерпевшие: слишком много они пережили, слишком много они потеряли. За дело Мелькор взялся на диво ловко: сразу видно, не первый раз судит. Он умело расспросил свидетелей, попросил Гортхауэра представить доказательства. Обвиняемые поначалу ухмылялись и все отрицали, но Вала был отнюдь не лыком шит, и вскоре, загнанные в угол, разбойники уже слезно каялись и ползали на коленях, выпрашивая помилование. Теперь они утверждали, что их обманули и попутали, что они не думали, не хотели и вообще убивали и грабили нечаянно и по ошибке. Так часто и бывает: подлец перед беззащитными людьми личем ходит, а при встрече с некромантом мирным покойником прикидывается. Лишь главарь держался относительно достойно. Припертый к стенке доказательствами, он решил прикинуться идейным. Начал утверждать, что сражался против Тьмы за Свет во всем мире. Но его призывные речи отклика у окружающих не нашли, а Вала быстро поставил его на место: – Убивать детей и женщин теперь означает бороться с Тьмой?! Ну, что ж, награда будет достойной! - Ты над нами не властен! Ты не имеешь права! – гордо вскинул голову главарь. – Ты всего лишь раб! - Значит, вы умрете по приказу раба! – пожал плечами Владыка. – По законам Твердыни за ваши преступления полагается смертная казнь через повешение! - Пощади! Мы не хотели! – завопили остальные. Слушать их вопли не стали, Гортхауэр махнул рукой, и его воины потащили бандитов прочь. Лиссэ посчитала, что негодяи легко отделались, потому что несколько женщин, лишившихся мужей, были готовы разорвать их на части.2
Смотреть на казнь мистрис не пошла, Мелькор тоже. Он предпочел остаться с потерпевшими: утешать он умел преотлично. Паршивец Оррик опять перебрался на плечи к Изначальному, а Лиссэ направилась к одной из понуро стоявших женщин. Она приметила её еще сразу: девушка не смотрела ни на кого, словно стыдилась саму себя. В целительстве дейе понимала мало, но здесь Целители помощь уже оказали, теперь следовало лишь поговорить с бедняжкой. Владыке дева ничего не расскажет, да и другим вряд ли. Лиссэ же пару раз приходилось возвращать к нормальной жизни таких вот дурех. Жизнь ведь не закончена из-за того, что на пути попался выродок, ни чести, ни красы девичьей не пожалевший. Мерзавец свое уже получил, а вот идиоту, внушившему девушке мысль, что в таких случаях пострадавшая тоже виновата, стоило бы выдрать язык. Но пока его сыщешь! Остается лишь надеяться, что небольшое проклятие найдет «героя» и многому научит. Мистрис никогда не проклинала без условия: выполнишь его, и проклятие будет снято. Только вот не каждому дано выполнить: изменить себя труднее, чем реку вспять повернуть. А эта дурочка должна жить, выйти замуж, родить детей, а не сожалеть о том, что удалось остаться в живых. Вскоре Лиссэ могла себя поздравить: она оказалась убедительной, дева ушла успокоенная. Только почему-то вот сердце не радовалось, а страстно хотелось передушить всех негодяев и подлецов голыми руками. Его Темность возник, как обычно, бесшумно. - Я не помешаю? - А если и помешаешь, то тебя уже не выгнать, - утомленно проговорила дейе и прошипела: – Убила бы отдельных и медленно! - Прости меня, - глаза у него опять измученные. - За что тебя-то прощать? – она еле сдержалась от неприкрытого хамства: после измученной девчонки только не хватало Владыки с его угрызениями совести. Осенью Мелькор был склонен к самобичеванию, Лиссэ даже подумывала подарить ему плётку, но не стала – пожалела Гортхауэра. Сейчас она внутренне подобралась, приготовившись выслушать преогромную порцию извинений. Но Мелькор ожиданий не оправдал. - Спасибо тебе, Лиссэ! После разговора с тобой у этой девочки лицо совсем другое, – взволнованно сказал он. - Твои Целители ей тоже неплохо помогли, - отметила дейе. - Еще бы подальше её устроить от «добросердечных» соседей и прочих недоумков. Пожалуй, мне стоит эту девицу с собой забрать, - задумчиво добавила она. – Ты как на это смотришь? Меня она не стесняется и не боится. Прошлым у нас никто не укорит. Да и люди, и нелюди у нас добрые. А? - Твой брат прав! Ты удивительная! Как он? - Цел! – фыркнула мистрис. Еще Изначального с речами в лучшем тиниаровом стиле ей не хватало. – Кстати, а чего это он такой для нолдо чересчур смирный? - Он нолдо лишь по отцу, мать из синдар. Лиссэ, для эльдар тяжело убивать… - Ничего себе тяжело! А кто тут активно воюет из-за невесть какой хрени?! - она чуть не подпрыгнула. Владыка прикрыл глаза рукой и, помолчав, ответил: - Все так и не так! Они тесно связаны с миром. Убивая других, они губят и себя, поэтому очень часто они привлекают людей... - Изначальный усмехнулся краешком губ. – И моя вина в происходящем на Арте есть! Если бы я знал! Но мы вначале не ведали о войне… Я не понимал, как это возможно - убивать… Для айнур убивать тоже слишком трудно… Лиссэ опустила взгляд и вдруг вспомнила про меч, что был сегодня в руках Мелькора, и про один давнишний разговор. - Слушай, золотой ты мой, а за каким кмыргом ты создал тогда меч? Еще на заре времен? - Я же объяснял тебе… - Ну, не говори, что им не только убивать можно. Все-таки копать удобнее лопатой, вскрывать раны скальпелем, а гвозди забивать молотком. Посох бы сотворил, али палочку волшебную! Меч-то зачем? Он больше для защиты и нападения подходит! - Значит, защищать, - голос прозвучал слегка растерянно. - От кого, если тогда о войне никто не знал? Ну, положим, твоему брату ваш Сотворитель мог меч вручить - от тебя защищаться! Но ты же воевать не хотел? - Нет, я даже и помыслить не мог! – с негодованием проговорил Изначальный. - Меч нужен был, чтобы защищать мир! - От кого, Мелькор? – дейе понимала, что она вцепилась в него, аки голодный упырь в румяную вдовушку, но врождённая любознательность оставить Валу в покое не позволила. - От собратьев? И почему меч, а не лук и стрелы? Вот ирхи, к примеру, сразу решили, что меч – штука не очень удобная… - Я чувствовал, так должно быть – меч, чтобы защищать! Хотя бы от Пустоты. Вот и драконы для этого… Мир так хрупок! Я не понимаю, что тебе кажется странным? – он закрыл глаза рукой. Молчание затянулось и надолго. Лиссэ не выдержала и помахала у Изначального перед носом рукой. - Ау! Хватит звезды спрашивать, загадочный ты наш! Они далеко и все равно тебя не слышат! - Я не загадочный, - с неожиданной обидой проговорил Мелькор. - Ха! Не загадочный?! Кто бы говорил! Шастал невесть где, обличье с именем поменял, знаниями лишними обзавелся и меч припер! И еще утверждаешь, что прост, как кол осиновый! - Лиссэ! Что ты от меня хочешь?! У меня нет от тебя тайн, но я не знаю, что ответить! – в сердцах воскликнул он, и, поморщившись, провел рукой по лбу. Устыдившись, дейе извинилась в надежде, что Мелькор уйдет, но он и не подумал её покинуть. Изначальный уселся в кресло поближе к окну и погрузился в думы.3
- А в других мирах Творцы ходят с посохами? - осчастливил Вала через некоторое время её вопросом. - Нет, с самогонкой, - не удержалась от хулиганства Лиссэ. - Мелькор, у нас Сотворители миров по улицам толпами не шляются, а если и шляются, то об их высокой миссии никто и не подозревает. Так что ты единственный знакомый мне сотворитель! - А твоя Школа? Магистр? - Школа – это Школа! Там есть Творцы и там учатся будущие Творцы, но я рангом до них не дошла. Я знаю своих коллег, - пояснила она, - но я не знаю - просто маги они или Творцы миров. У нас есть совет Школы, и опять я не знаю, кто они - члены совета - могущественные маги или все-таки Создатели. Я же тебе уже рассказывала! - А когда ты сама училась? - Мир, в котором я родилась, и мир, в котором я учу – разные миры! Мир Школы особенный. Говорят, что в других связках миров есть подобные… Там учатся очень сильные волшебники или с очень неожиданными способностями. Там учатся волшебники из разных миров, в том числе и из тех, где нет магии. Там учатся и те, кто когда-то станет Творцом или уже стал, а знаний не хватает… - мистрис почесала кончик носа: попробуй, объясни понятное с давних пор. – В общем, у нас считается вредным и неприличным, когда рядом с обычными разумными живой сотворитель обретается. Народ от самостоятельности отучается, привыкая на богов свои проблемки сваливать. - А твой Учитель? - Мэтр Гилмантий в моем родном мире детишек учил, а потом меня в межмировую Школу перетянул. Он очень сильный маг, может быть, Творец, - Лиссэ пожала плечами. Иногда ей казалось, что старый мэтр даже не из Изначальных, а из Предначальных. Но кто точно знает? Она задумалась, вспоминая членов совета: дейр Кшиир – хвостатая сволочь, строгая мэтресса Донателла Дрейкн, вечная, как и сама Школа, ироничный мэтр Клемент – её лучший друг, такой простой и добродушный дейр Гилмантий и капризная красавица Эйллиэ Сейнеллиир. Кто из них творил миры? А кто мог бы их сотворить? Кто знает?.. Свои силы маги умеют скрывать и не скромной некромантке вычислять законспирированных Творцов. «Избави меня Вседержитель и Многоцветная от всяких любопытных созданий!» – простонала женщина про себя, но Мелькор услышал и тут же ухватился: - Кто они, Лиссэ, Вседержитель и Многоцветная? Создатели твоего мира? Любознательность Его Темности ни одной силой не заглушить! - Нет, мы не знаем, кто создал наш мир, - задумчиво начала рассказ дейе, понимая, что любознательность Владыки все равно ничем не остановишь. – Во многих мирах об истинных Создателях и не ведают. Конечно, в кого-то верят, кому-то молятся… - Ты молишься Многоцветной? - Никому не молюсь – смысла не вижу! Хотя иногда до боли хочется попросить о помощи некую могущественную и всемилостивую силу. Только где ж её взять?! – дейе дернула себя за прядь волос и со смешком спросила: - Хочешь, тебе буду молиться? - Зачем?! – изумился Вала. – Ты же знаешь мои силы, и что я могу - знаешь! - Да так просто, для разнообразия, - пожала она плечами.- Вроде так надо, а ты не хуже других. По крайней мере, знакомый. Ой, а знаешь, в одном мире верили, что их создали двести сорок девять богов и всем им молились! А теперь там ни в кого не верят и считают, что мир возник сам собой, путем. - Что же заставило так резко изменить взгляды? - Как что?! Они же всем двести сорока девяти молились по два раза в день. Каждого упоминали в отдельной молитве. Представляешь, целый день молишься! А ведь еще жить хочется! И жажда жизни взяла свое! Мелькор рассмеялся. - Какая же ты девчонка! Все бы тебе шутить! - А то! В этом смысл моей жизни! Ладно, давай лучше про Многоцветную расскажу, – Лиссэ залезла с ногами в кресло и заговорила чуть нараспев: - Кто знает, кто Она? Кто знает, откуда Она? Никто не поведает о том! Только многие верят, а многие и точно знают, ибо видели Её, что ходит Она по мирам. Говорят, что Она создала все дороги, все пути. Говорят, что если нужно попасть в другой мир, то следует встать на перекрестье дорог и, загадав мир, бросить серебряную монетку. Желание твое исполнится, только не заплачь потом, ибо не всегда исполнение желаний ведет к благу. Так и я сюда попала, благодаря Оррику, - женщина сердито дернула плечом и продолжила свой рассказ: - Есть еще легенда, что ходит Она по мирам и можно иногда встретить Её в дороге. Только узнать Её среди сотен других странников и путников невозможно. Она может предстать девочкой, а может - старухой, красавицей или безобразной, вдовой или молодушкой… Лица Её истинного никто не видел, а если и видел, тот никому не сказал о этом. Обычно Она ходит в темном стареньком плаще, часто босая и без гроша в кармане. Она может попросить всадника довезти Её до соседнего селенья, может подсесть на телегу к селянину, везущему репу на рынок, а может попросить у вас в трактире заказать для неё тарелку похлебки или кружку пива. Кто знает, какой вы увидите Её. Только узнать сразу Её никому не дано. Будете всю жизнь встречи ждать, а, встретив, не узнаете. Лишь уходя, распахнется темный плащ, и взметнется многоцветная лоскутная юбка. Взметнется до небес пламенем, чтобы шорохом осенней листвы опасть. Вы опомнитесь, а Её уже и нет… Только бархатцами да опавшей листвой пахнет. И останется лишь вспоминать слова Её, чтобы понять – а дальше как жить. Ибо приходит Она лишь к тем, кто не может найти свою дорогу, кто зашел в тупик и нет для него пути. И если встретил Её, то все изменится, ибо никто не останется прежним после встречи с Многоцветной. Только просить о встрече бесполезно, только молиться Ей бесполезно, ибо Она всегда в пути и к нуждающемуся придет сама. И еще говорят, что может Она быть в нескольких местах одновременно, ибо нет для неё ни времени, ни преград. И никто не знает, правда ли это, или еще одна сказка, рассказанная на ночь. Ведь все мы хотим хоть иногда да поверить в чудо! - Красивая сказка! – задумчиво прошептал Изначальный. - А может, быль?! – лукаво подмигнула Лиссэ. - Ты её видела? – поднял он неё глаза. - Не знаю! Может – да, а может – привиделось всего лишь! - сейчас мистрис была на удивление задумчива. – Клемент когда-то видел… - Кто он? Почему он стал главой твоей Школы? - Почему? Не знаю… А кто? Человек. Он из потомственных королей-магов. Чистокровный человек – в его мире нелюдей нет. Сила у него от рождения была, но не такая сильная. Это потом он где-то приобрел свою странную магию, - мистрис прекрасно знала где: Клемент ей рассказывал, но чужие тайны выдавать недостойно. - Пользуется он магией крайне редко – предпочитает зубы заговаривать, - продолжила дейе. – Пожалуй, тут у него способностей не меньше. Коли надо, уговорит любого. Клемент даже с нечистью может договориться. Он предпочитает тварей с изнанки отправлять домой, а не убивать. Как-то раз в одиночку успешно выставил целую кучу, а ему с претензиями: они наших поубивали, а ты их домой отпустил. Мэтр очень вежливо осведомился: «Если я не ошибаюсь, меня наняли избавить земли от Тварей из разлома, а не отомстить зверски за каждого погибшего. Или я что-то не так понял?» Глаза его так нехорошо блестели, а голос был так тих и мягок, что недовольные предпочли забрать свои претензии и еще приплатить за качественное исполнение. Клемент считает, что твари попадают к нам случайно или по злому умыслу колдунов. Тварь привыкла к своим условиям обитания и часто просто не понимает, что с ней случилось и что можно делать, а что нельзя. Нам и тем созданиям с изнанки не пристало жить вместе. Но с разумным существом можно попробовать договориться и убедить его вернуться домой, или помочь ему в этом. Бывает, что они просто не знают, как это сделать. Каждое создание хочет понимания, сочувствия и любви. А вот искусственно выведенные для убийства людей неразумные твари подлежат уничтожению без всяких уговоров. Да и в любом случае стоит помнить, как говорит часто наш Магистр: «Понимание пониманием, но главное – это жизнь, в том числе и ваша. Поэтому стоит соблюдать осторожность и умеренность в понимании нужд ближнего, особенно, если им является чужеродная нечисть. С родной нечистью тоже не следует расслабляться». - Ты по нему скучаешь, - полуутвердительно-полувопросительно заметил Мелькор. - Скучаю, но и к вам я уже привыкла,- дейе ослепительно улыбнулась. Она не солгала: этот мир стал уже родным. И самое главное, Гортхауэр и Мелькор уже были настолько своими, что за них и жизнь не жаль было отдать. Только отдать жизнь легко, а вот сохранить её для всех куда сложнее. Как же не хватает здесь мэтра. Он бы обязательно что-нибудь придумал. Он бы сумел договориться со всеми. А в числе достоинств скромной некромантки дипломатия никогда не была на первом месте. В общем-то, она даже на предпоследнем не обреталась. Значит, придется обходиться другими талантами.