Каркнул Ворон: "Nevermore!" Э.По
1
В старом саду пахло яблоками, их аромат даже заглушал запахи душистых цветов конца лета. Под тяжестью плодов ветки склонялись чуть ли не до земли. Легкий порыв ветра, и одно из них, медовое до прозрачности, упало прямо в тарелку с густой похлебкой. Лиссэ беззлобно выругалась: ей было жаль нарядную расшитую колокольчиками скатерть, которую хозяйка усадьбы постелила на стол.Пожилая женщина и не ведала, кем были её незваные гости. Ей просто понравилась молодая пара – Черный рыцарь и его рыжекудрая, смешливая спутница, вот она и предложила отдохнуть и отобедать. Гортхауэр, переглянувшись с Лиссэ, согласился. Не первый раз во время поездок их принимали за обычных людей. Мистрис нравилось казаться простой человеческой женщиной и еще - она не желала себе в этом признаваться, но на душе становилось теплее, когда их принимали за супружескую пару. Когда она успела всеми лапами вляпаться в любовь?! Сейчас дейе страстно хотелось, чтобы сбылось то видение Мелькора, и она бы осталась навсегда рядом с этим таким противоречивым, но до боли, до дрожи родным нечеловеком. Только до этого «навсегда рядом» было еще очень и очень далеко. Отправив своих учеников в дальний путь, Лиссэ напросилась к Гортхауэру, объезжавшему земли с проверкой – все ли ушли? Майа обрадовался. С той памятной ночи в Аст Ахэ им больше не довелось побыть наедине. Несколько дней вместе, а потом мистрис ждала Твердыня, прощание с Мелькором и долгая дорога. Многие деревни, в которые они заехали, были пусты, но в некоторых еще оставались люди: кто-то ждал близких, кто-то не желал оставлять хозяйство, дом. Вот и эта пожилая женщина не хотела расставаться со своим садом. - Яблони-то обсыпенные стоят! Смотрите! - указала она рукой на деревья. – Никогда такого урожая не было, сколько себя помню! Куда же я поеду-то? А дом? Да и сена заготовили. Козу, правда, я своим молодым отдала, у них дети малые! Им еще жить, а я здесь родилась, здесь и помру, коли черед придет! Да и разве может так случиться, чтобы все земли наши пропали? Чтобы земля раскололась да под воду ушла? Да как же это так? Не может такого статься! В голосе её уверенность мешалась с недоумением. Гортхауэр спорить не стал, дейе тоже промолчала. А женщина, с заботой глянув на них, предложила: - А вы, люди добрые, отдохнули бы, вино у меня хорошее! А может, и откушаете чего?! Гортхауэр вдруг по-мальчишески подмигнул Лиссэ и согласился. В дом идти он не захотел, и тогда хозяйка накрыла стол под яблонями и оставила их одних, словно понимая что-то. Лиссэ с неожиданной жадностью набросилась на наваристую похлебку, майа лениво потягивал яблочное вино и хрумкал спелыми яблочками. - Хочешь, рыжик? – он подпрыгнул и сорвал с ветки румяный плод. - Я все хочу! – хмыкнула она, думая как бы уговорить хозяйку уехать. - Не замышляй, колючка! Я пришлю своих, и они уволокут эту женщину и эти яблоки. Жаль оставлять такие чудесные плоды! - Заботливый ты, Волчище! – умилилась Лиссэ. На миг ей стало страшно: майа не знает, что Мелькор отошлет его. О чем они с Изначальным говорили в ту ночь, Гортхауэр так и не догадался. Лиссэ держалась, как обычно, а Мелькор всегда был очень сдержан с учеником. Повелитель воинов готовился к войне, готовился защищать. Он одобрил план Сотворившего отослать всех людей, кроме воинов, он заставлял и убеждал уходить других, но что уйдет сам – не ведал. Поймет ли он потом своего отца? Простит ли он её, когда догадается, что она знала и молчала? Но что она могла сделать? Ничего… Остановить войну не в её силах. До Могуществ Арды ей не добраться, а убедить пришедших карать не получится. Изменить предначертанное скромная волшебница не в силах. Хотя… Кое-что подправить или перепутать она собиралась. Как когда-то говорил мэтр Клемент: если не можешь сделать то, что нужно - сделай то, что можно. Поменяй местами бокалы, перетасуй колоду, распахни настежь закрытое окно. Нельзя сыграть в рулетку – сыграй в поддавки. Так она и собиралась поступить. Только думать рядом с Гортхауэром об этом не стоило. - Кстати, рыжая, кого ты временно за себя оставила в Школе?- прервал ход её невеселых мыслей майа. - Мгрыху, разумеется, - покончив с похлебкой, дейе придвинула к себе блюдо с запеченной рыбой. Обитатели Школы уже ушли. Подобно многим людям, старшие ученики жаждали остаться защищать родные стены. Но приказ харт’ана подлежал беспрекословному выполнению. Лиссэ знала, что Мелькор велел уходить всем - даже полудиким урухам. Но все равно несколько отрядов ирхи осталось, чтобы стоять до последнего. Это было разумно и справедливо – они прикроют отход своих. С людьми Твердыни оказалось сложнее: они свято относились к приказам Владыки, но слишком многие из них жаждали остаться и защищать Твердыню и её Хозяина. Мелькору пришлось рассказать о возможном затоплении земель. Вот тогда собираться в дальнюю дорогу стали шустрее: одно дело - враги с мечами и луками, а другое дело буйство стихии. - Твоей второй помощнице здравого смысла не занимать, - одобрил её Волчище. – Зря ты не отправила с ней Тиниара. Зачем он тебе, рыжая? - Кто-то же должен тащить в корзинке пару Орриковых потомков, - пожала она плечами. – А у Мгрыхи будет много других дел. Не стоит обременять её Тиниаром. - Кошек бы и охрана могла довезти, - поморщился майа. – Поручила бы нолдо Налиону. - Налион остается. В помощники Мгрыхе я назначила его внука. Обстоятельный молодой человек, - сообщила мистрис. Вирт и впрямь был надежен. А еще у него было двое прелестных девчушек и очаровательная жена – та самая поникшая девушка из разоренной разбойниками деревни, которую дейе увезла с собой. Время показало, что решение было верным: в Школе Лайли пришла в себя, отогрелась душой и вскоре встретила свою судьбу. Хорошо, что они останутся живы. А Налион был уже стар, хоть еще и крепок. Лиссэ бы никогда не согласилась с решением своего верного помощника – до конца защищать Аст Ахэ, если бы не знала, что его давно мучает неизлечимая болезнь. Сейчас он еще держится, но месяц-два, и жизнь покажется ему обузой. Лучше умереть в бою, защищая самое дорогое, чем в постели, мучаясь самому и заставляя страдать родных. Выбор Налиона мистрис приняла, а вот выбор Ульва её взбесил. Ириалонна ждала очередного ребенка, хоть и была не слишком молода. А этот… муж решил погибнуть за правое дело, бросив свое многочисленное семейство. Уговаривать упертого Ульва было бесполезно, его и Мелькор не переубедил, оставалось действовать хитростью. Задержавшийся с той памятной свадьбы в Аст Ахэ, Оррик оказал неоценимую помощь: вместе со своими отпрысками с удовольствием помог устроить несчастный случай. Несколько котов на ступеньках плюс один кот, упавший на плечи, и результат - сложный перелом обеих ног и сотрясение мозга. Целительница-жена, разумеется, все исправит, но для исцеления нужно время. Вот и отправилось все семейство в иные земли. Лиссэ тряхнула кудрями: сегодня их последний день с Гортхауэром, а она думает совсем не о том. - Волчище, плесни мне вина! – протянула она пустую чашу. Больше они о делах не говорили. Перебрасывались словами, смеялись, пили вино, ели яблочный пирог. К вечеру подул легкий ветерок. Медленно кружась, падали с яблонь чуть тронутые желтизной листья. Солнце неторопливо опускалось за горизонт, окрашивая небо в розовато-золотистые тона. Ехать не хотелось. Хозяйка предложила им заночевать. От комнаты в доме они отказались и устроились на сеновале. Лиссэ всегда любила запах свежего сена, а Гортхауэр сказал, что ему хорошо там, где она. Сон не шел, в щели на крыше робко заглядывала луна. Потом Гортхауэр склонился над ней и осторожно поцеловал в губы, она ответила. И все остальное на эту ночь стало мелким и незначительным.2
Доставив её в Аст Ахэ, Гортхауэр уехал: у него было очень много дел. Они обнялись на прощание. Майа попросил её беречь себя. Лиссэ пообещала: если сама себя беречь не будешь, то другие вряд ли озаботятся сбережением столь ценного создания. Любимый фыркнул и вскочил на коня. Она не стала махать ему вслед, а он не оглянулся. Осталось самое важное - переговорить с Мелькором. Где-то в её покоях мышкой сидел Тиниар, ожидая указаний. Братец не очень хорошо понимал, что она задумала, но одобрял. Он и впрямь пригодился, её недюжинные познания в трансфигурации тоже. На пользу пошли и алмазы, и опалы, некогда подаренные ей в благодарность за науку одним из молодых вождей ирхи. Как удачно, что братец не только сказки рассказывать умел, но и с камнями работать. Конечно, до Феанора ему было дальше, чем упырю до райских кущ. Но ведь братцу не сильмариллы создавать, а лишь нечто внешне на них похожее. Так что последние месяцы были просто изумительны: Тиниар трудился аки голодный вурдалак над костью и не изводил никого своими восторгами. Жаль, блаженство вечным не бывает! Лиссэ неторопливо шла по длинным коридорам и широким Твердыни. Было непривычно тихо. Вот здесь раньше что-то обсуждали Травники, а здесь учились делать чаши. В этой уютной комнате частенько собирались на посиделки молодые мамаши и приводили своих детей. Теперь здесь уже нет ни детей, ни женщин. Лишь изредка встречаются воины. Мистрис не удержалась и зашла в библиотеку. В теряющихся в вышине шкафах рядами стоят книги, удобное кресло у стола красного дерева. Раскрытый фолиант, стопка бумаги и перо, изящный светильник. Словно сейчас сюда вернутся. И все будет, как прежде. - Все не забрать. Пусть те, кто придет сюда с мечом, увидят, что в Обители Зла тоже творили, жили, мечтали… Пусть хоть кто-то задумается. Даже если один из многих и то - благо! – Мелькор, как всегда, объявился незаметно. - Ну, для понявшего это благом вряд ли будет! – хмыкнула дейе. – Хотя… Если широко мыслить, то на одного бездумно убежденного станет меньше! - Спасибо, что пришла проститься, Лиссэ! – торжественно заявил Вала. - Проститься?! Я за котом пришла и за твоим обещанием! – мистрис нахально уставилась ему прямо в лицо. Губы Изначального тронула улыбка: ну вот, в её наглость уже и не верят. - Я думал, ты уже забыла! И что же ты хочешь? - Я хочу много и мало, но лучше бы нам присесть, - Лиссэ, не дожидаясь согласия, уселась в кресло у стола. Мелькор расположился на стуле напротив и настороженно посмотрел на неё.3
Разговор оказался тяжелым: камни Мелькор отдавать не хотел. - Ты же обещал! – возмущалась Лиссэ. - Ты же видела… Эта ноша не для тебя! Нет, проси иное! – горячо восклицал Вала. На миг женщине показалось, что он или придушит её, или встанет перед ней на колени. - Это - ноша для тех, кто связан с Артой. Я с ней никак не связана, я дочь иной земли, - устало проговорила дейе, приходя к выводу, что проще было бы тайно подменить сильмариллы. - Ты даже в руки не сможешь их взять! - Вот еще! Надо мне о всякую гадость свои лапки марать! Тиниар сцапает. Или и он не удержит?! – прищурилась мистрис. - Удержит, - вздохнул Изначальный. – Но ведь они не принесут счастья. - Да не надо нам этого самого счастья! Мелькор, клянусь, то, что я задумала, Арте вреда не причинит. Или они тебе просто очень дороги? - Да испарись они, я бы обрадовался несказанно! – в сердцах сказал он. – Я же с самого начала готов был отдать часть. Но им нужно было все и меня в придачу. Камни я бы отдал, хоть эта ноша им не под силу, а себя не мог. Не для того я вернулся, чтобы, дела своего не окончив, уйти! – Вала вскочил со стула и нервно прошелся по комнате. – Арте теперь сильмариллы не повредят. Слишком далеко все зашло, мир уже не станет таким, каким его задумал Эру. Люди – удивительные создания, они способны изменить многое! - Угу, - буркнула мистрис, - причем в любую сторону. Но почему-то чаще меняют в худшую! А потом сама природа дает им крепко по шее! - Потому я и учил их слышать и понимать мир! Потому и учил просить, а не брать силой! - Умница! – одобрила его дейе. – Но это лирика, а мне нужны твои камни! Или ты собрался проверить, чем обернется невыполненная клятва одного из Творцов? - Ну уж нет! Я лишь хочу переубедить тебя! А впрочем, - его губы тронула хищная усмешка, - обещание не отнимать потом у тебя камни я не давал! Лиссэ чуть не задохнулась от возмущения: - Мелькор! Это уже слишком! Я ведь могла их подменить тайком! - И что тебе помешало? – равнодушно спросил он, усаживаясь в кресло у окна. - Наверно, такая нелепая штука, как совесть! – не менее равнодушно ответила дейе. – И уважение к некоему Изначальному! Как я понимаю, напрасно… - Ты получишь желаемое, и я, разумеется, не стану, давая одной рукой, забирать другой! Но… - Вала выдержал паузу. – Я не понимаю, зачем они тебе. История про Тиниаровых родичей, которым ты их покажешь, дабы примирить братца с семьей, неубедительна! Зачем заменять их фальшивкой, мне тоже непонятно! - Затем, чтобы куча жаждущих прихапать сии сокровища не рванула за нами следом. Я не желаю никого проклинать и убивать! А если не устраивает история с родней Тиниара, то придумай себе убедительную! Но учти, я не лгу. - Ты просто не говоришь всей правды! - Мелькор поморщился. - Хорошо, я приму твою полуложь. А теперь выслушай меня внимательно и хорошенько подумай, нужны ли тебе сильмариллы. Он опять встал и неторопливо начал ходить по комнате. - Мира сильмариллами ты не купишь! Эонве не уведет войска, он просто заберет камни и… - Да не собиралась я… - Допустим, - кивнул Изначальный и продолжил: – В Валинор камни добраться не помогут. Если ты как-то сумеешь отправиться туда вместе с победителями, слушать тебя все равно там не станут. В итоге ты лишь напрасно погубишь себя! Ты все еще хочешь получить сильмариллы?! - Так легко от желаемого я не отказываюсь! - Лиссэ гордо вскинула голову. – К тому же ничего из вышеперечисленного я делать не собираюсь. Мы навестим родичей братца, и я вернусь к Гортхауэру! Я же обещала! - Отрадно, что ты об этом не забыла. Ладно, неси свою подделку! – махнул рукой Вала. Обрадованная его согласием, мистрис, стремглав понеслась в свои покои. Буркнув Тиниару нечто невразумительное, она схватила тряпицу с лже-сильмариллами и помчалась обратно. Владыка терпеливо её ждал. Не без любопытства осмотрел он их с Тиниаром совместное творение. - Неплохо… для первого раза, - усмехнулся Мелькор и провел над подделкой рукой, потом задумчиво оглядел и снова осторожно коснулся каждого из камней. – Так будет лучше! Даже валар с первого взгляда не поймут… Камни и впрямь изменились: теперь они стали прозрачнее и засияли еще ярче. - Отдашь Тиниару! Я прикажу пропустить вас в тронный зал и не беспокоить. Корона лежит на троне, - распорядился Изначальный и стремительно вышел из библиотеки.4
Как и после «веселой свадебки», мистрис сидела на узком ложе Изначального, обхватив себя руками, и настороженно следила за ходившим из угла в угол Владыкой. Оставив Тиниара развлекаться с камушками, Лиссэ направилась разыскивать Мелькора. Из своей кельи Вала её не выгнал, но и разговаривать не пожелал. Его метания по комнате, по мнению вынужденной так долго молчать женщины, продолжались уже целую вечность. Читать монологи почему-то не получалось. А Тиниар наверняка уж давно свое светлое дело сделал и волнуется о сестрице. Впрочем, ему полезно, главное сейчас Мелькор, который опять впал в сомнения. - Ну, прости! Оставим все, как есть! – не выдержала Лиссэ давящей тишины. - Зачем же? Столько старания и напрасно! – резко обернулся к ней Вала. - А ты умеешь быть злым! – выдохнула дейе. - Научили! – бросил он и продолжил шастать по комнате. - Мне уйти? - Уходи! – Мелькор даже не обернулся. - Не уйду – передумала! – мистрис обхватила себя руками. - Тогда оставайся! - произнес он до обидного равнодушно. Сделав еще пару шагов по комнате, Изначальный вдруг страстно проговорил: - Я же не знаю, что с тобой будет! Я бы отказал тебе… Но я не могу нарушить клятву! Камни погубят тебя, Лиссэ. Они губят всех, кто, так или иначе, коснулся их! В них нет Света! В них лишь Пустота! - Зачем ты тогда забрал такую дрянь? – женщина ожидала, что он оскорбится. – Пусть бы она губила других! - Я не мог иначе! - Но ведь это не плата? – мистрис теперь ни на минуту не поверила бы, что Мелькор мог взять какие-то камни, пусть и необыкновенные, в качестве платы за смерть своих названых детей. - Нет, - Изначальный опустился рядом с ней на кровать. - Разве их бы это вернуло? Разве уменьшило бы боль? Месть не дает ничего… Кроме пустоты. - Тогда зачем? Или это тайна? - Я не мог их оставить и не мог оставаться в Валиноре. Феанор ушел бы в Эндорэ, взяв сильмариллы с собой. Он резко поднялся и принялся снова бродить по комнате. - Сначала я надеялся, что он поймет, что создал, и уничтожит свое творение… Он не смог… Тогда я их забрал… Арта не должна была стать подобием Амана. Мёртвый свет камней погубил бы её, - Мелькор говорил тихо, словно сам с собою. – Но войны я не желал. Никогда! - он сжал руками виски. - Только она пришла… следом. Иногда мне кажется, что я лишь гублю все, к чему прикасаюсь… - А ты бы не прикасался! - жестко оборвала его Лиссэ. – И право, что тебе мешало, вернувшись сюда, забиться в какую-нибудь пещеру и погрузиться в мечтания? Глядишь, Эа достиг бы мысленно! - А люди?! – горячо возразил ей Изначальный. – Что было бы с ними? Рассказывая об Арте, я думал найти среди Эльдар помощников людям. Я надеялся, что они смогут научить их, уберечь от ошибок! Ошибся! Эльдар решили, что люди украдут их земли. Им хотелось править самим и свершать великие деяния, превращая этот живой и вечно меняющийся мир в застывшее совершенство. Лишь один готов был понять и принять этот мир таким, как он есть… Но и он не смог уйти от судьбы… - Понятно, но зачем ты уничтожил Деревья и убил Финве? – Лиссэ ожидала, что Изначальный рассердится или обидится, но он лишь усмехнулся: - Долго ты тянула с вопросом. - Не столь он и важен для меня. Просто… - дейе слегка замялась, не решаясь договорить. Мелькор сказал за неё сам: - Потом уже не спросишь! Понимаю… - он опять сел рядом с ней. – Финве я убивать и не собирался. Отшвырнуть его с дороги было легко, но он хотел смерти… Я же просто не мог тогда рассуждать трезво... А Деревья… Их Свет не позволял никому покинуть Благословенные земли. - А как же тогда собирались уйти нолдор? - Им бы хватило света камней, а мне - нет! Убрать источник этого, так сказать, света, - язвительная улыбка тронула его губы, - было необходимо. Ни новые сильмариллы, ни очередной Феанор здесь не нужны! Да и Могуществам Арды пора было подыскать более подходящий источник освещения или перестать закрывать глаза другим на солнце и настоящие звезды. Им-то светло и уютно в своем мирке, а остальным не вечность же под звездами бродить! - Тогда о чем печаль? – пожала плечами мистрис. – Ты все сделал верно! Вынудил валар обеспечить миру нормальное освещение. Нашел занятие для эльдар – воевать с тобой. Защитил и обучил людей. Лишь три племени верны Эльдар и то… Или тебя беспокоит цена? - Цена?! Нет, если плачу я! Но за меня опять будут умирать другие! - Вала сжал искалеченные руки так, что выступила кровь. - Не обольщайся! Они не за тебя будут умирать, а за своих детей, за их будущее! - Умеешь же ты утешить! - На том стою! – фыркнула мистрис и подумала: только роли душецелителя у Изначального ей не хватает для полного счастья. Хотя… Все эти годы ей и приходилось хлебать это счастье до самого донышка! Как ни странно, она предпочла бы такое сомнительное удовольствие грядущей разлуке. - Если хочешь спросить о чем-нибудь еще, не стесняйся, - через некоторое время сказал Мелькор. Подергав себя за прядь волос, Лиссэ хмуро проговорила: - Неужели ты никак не можешь победить? - Могу! Только это будет последняя победа в этом мире – Вала невесело усмехнулся. – Я могу забрать свою Силу из Арты, и тогда мои оковы и раны исчезнут. Тогда звездный меч ляжет мне в руки… Только Арты уже не будет. Такова цена! Глаза Изначального засияли еще ярче, но в их глубине клубилась тьма. - Весело, - поежилась мистрис. Сейчас она как никогда раньше чувствовала его могущество и надмирность. Этот уставший мужчина и впрямь мог бы уничтожить весь мир, а сможет ли потом создать другой? Будто услышав её мысли, Мелькор тихо сказал: - Какой мир сможет создать разрушитель, Лиссэ? Останется ли Творцом не пожалевший живое?.. - он прижал ладонь ко лбу. - Пусть Арта получилось не такой, какой её хотел видеть Эру и не такой, какой пытался сделать её я. Только она живая! Эльдар трудно жить здесь, авари чуть легче… Всем квенди нелегко в столь стремительно меняющимся мире. Они стремятся или изменить его, или отгородиться. Он кажется им жестоким, а у него лишь свои законы. Ведь волк и коршун убивают не со зла. И молнию, ударившую в дерево, не назвать жестокой. Сейчас, несмотря на все войны, а может и благодаря им, Эльдар еще не чувствуют в полной мере усталости, тщетности и пустоты. Пройдет время и жизнь станет для них тяжким грузом. Эллери Ахэ я увел за собой, стремясь избавить от такого горького будущего. Дар Выбора Пути, избавляющий от вечной памяти и Чертогов Намо… Он бы помог. Наверно… Теперь не узнать… Сколько ошибок! Здесь и в Валиноре… И не исправить! Поздно… Но самое главное - это Арта, и ради её жизни я не пожалею и себя, и других! - Вала внимательно посмотрел на неё. - Ты прав! Погибнет мир - погибнут и его обитатели, - Лиссэ пожала плечами: - А пока цел мир, ничего не поздно! Ничего… Потому что жизнь продолжается…5
Прощались ранним утром. Солнце еще только просыпалось, окрашивая небо в розовато-золотистые тона. Но в тронном зале неба не видно, лишь бело-голубое пламя светильников освещает его неярким, но ласковым светом. Одетая по-дорожному мистрис стояла перед Владыкой. Тиниар уже был в седле, Оррик ждал хозяйку рядом с ним, а двое его потомков никого не ждали. Кошки упорно пытались выбраться из корзинки, изводя нолдо своими заунывными воплями. Лиссэ в это время слушала очередные наставления Мелькора. Все же он иногда бывает на удивление занудным. Женщина с тоской изучала носки своих сапог. С ними было все хорошо, а вот наставления пошли по четвертому кругу. - Я поняла! – не выдержала она. - Буду вести себя хорошо, буду разумна, осторожна, осмотрительна. Не забуду есть по утрам овсянку и два раза в день чистить зубы! Все?! Изначальный опешил: - Зубы? Кому?! - Кому-кому? Кого поймаем, тому и начистим, - проворчала дейе и тихо добавила: - Вернусь я к Гортхауэру, вернусь целая, живая и невредимая. Конечно, если меня домой не вернут. - Прости, но я надеюсь, что ты еще останешься здесь! - Прощать не за что! Я все понимаю, - Лиссэ отбросила свой обычный шутливый тон и была серьезна, как могильный памятник. – Возможно, я могла бы уйти раньше. Выход, он всегда где-то рядом. Только вот в окно самой выходить неприятно. Лучше уж подождать, пока откроют дверь или вышвырнут с балкона. Эти слова Изначальный пропустил мимо ушей. Он вспомнил еще нечто важное, чем не преминул поделиться. Мистрис скривилась: это никогда не кончится! - Оррик меня заждался. Искусает еще Тиниара. Я поехала? - А меня успокаивает, что ты берешь кота, - невпопад ответил Мелькор. – Значит, все у тебя будет хорошо. Что ж… Прощай, Лиссэ! - Прощай, Изначальный! – она резко повернулась и пошла прочь. Уже у самой двери женщина остановилась, оглянулась и стремглав бросилась к нему. Повисла на шее, поцеловала в нос. Вала схватил её и прижал крепко-крепко. Её пальцы осторожно коснулись его щеки, провели по лицу, словно запоминая на ощупь безупречные черты. Потом их объятия разжались, словно сами собой. Узкая рука коснулась её рыжих кудрей, задержалась на миг и бессильно опустилась. Мелькор не сказал больше ей ни слова, она тоже, лишь у порога послала воздушный поцелуй. Дверь закрылась. Ворота Твердыни выпустили двух всадников. Впереди была дорога… А в зале седоволосый мужчина устало опустился на ступеньку трона и долго смотрел на закрывшуюся за женщиной дверь. Длинные искалеченные пальцы осторожно держали белое перышко. Перышко, неведомо как оказавшееся в рыжих волосах. Она выживет! Она вернется! Она сможет! Он её больше никогда не увидит…6
Тиниар был задумчив. Он часто останавливал коня и оглядывался. - Погони опасаешься? – насмешливо поинтересовалась Лиссэ. - Нет! – ответил он с неожиданной горечью и посмотрел на неё: – Зачем мы это сделали? Зачем мы уехали? Зачем подменили камни? Зачем, о Свет души моей? - Затем, - пожала плечами мистрис. Только братца, внезапно решившего начать думать, ей сейчас не хватало. Про то, что Мелькор знает о подмене камешков, нолдо не ведал. Так было лучше: меньше знает, меньше расскажет. - Затем, Тиниар, что так нужно! – она все же решила ему кое-что объяснить и, натянув поводья, остановила лошадь. – Сюда идет войско из твоего возлюбленного Валинора. - Я знаю, - кивнул братец. – Но они не будут сражаться. Бредовым убеждениям Тиниара можно было поражаться, а можно было восхищаться. Интересно, откуда он только вытаскивает такую чушь? Лиссэ подавила горячее желание сглазить восторженного придурка каким-нибудь особо извращенным способом. - Ты думаешь, они вышли подышать свежим воздухом Эндорэ и полюбоваться на орков? - прищурившись, спросила она. - Нет, но они придут, увидят Мелькора, увидят Аст Ахэ и все поймут! - Изумительно! И даже то, как козы доятся, тоже поймут? - Козы? – растерялся братец. – Про коз они, наверно, знают. Они поймут, что шли зря. Лиссэ, войны не будет! - убежденно вскричал он. – Добро восторжествует! - Безусловно! – кивнула мистрис. – Добро, Тиниар, оно всегда торжествует! Лиссэ улыбнулась, но кривовато. - Правильно! – поддержал её нолдо. - И добро с добром никогда не сражаются. Все будет хорошо, Свет моей души! Все помирятся… - И напьются… с горя, - буркнула она, трогая поводья. Гнедая двинулась неспешным шагом. - Нет, все будет хорошо! – горячо возразил этот блаженный. - Будет! – опять согласилась она. – А плохо никогда не бывает! Мы просто подчас сами не понимаем, насколько все хорошо! Наверно, от счастья! - Тогда зачем мы это все делаем? – повторил вопрос нолдо. - Так нужно! Если ты мне веришь, сделай, как я прошу или оставь меня! Ты свободен! Я не сделаю ничего дурного. Это я могу обещать! Так серьезно с Тиниаром она еще никогда не говорила. Сейчас решалось – можно доверять ему или нет. - Я верю тебе, Аннифируэль! – как клятву произнес он. – Я знаю, ты сделаешь все во благо! - Спасибо за доверие, брат мой, но наш путь опасен! Ты можешь погибнуть! - Ради тебя и твоего Замысла и смерть не страшна! Но я боюсь за тебя, сестра моя! - Тиниар с тревогой посмотрел на неё. Светло-серые глаза нолдо потемнели от чувств, охвативших его душу. - Мне-то не грозит ничего, - тихо проговорила дейе и склонила голову. - Я рад! Прости, что усомнился на миг! Я больше не потревожу тебя своими расспросами. Говори – я повинуюсь! Он опять был в своем неподражаемом стиле. А ей страстно хотелось выпить – побольше и покрепче.7
Обещание не трогать камни она нарушила легко и непринужденно. Да и не собиралась Лиссэ его выполнять. Мистрис достала сильмариллы, пока Тиниар собирал хворост для костра и общался с природой. Эльф же все-таки! Что с такого возьмешь?! Ощущения, охватившие её, когда она первый раз посмотрела на них, Лиссэ помнила прекрасно, так же хорошо она помнила и плетение наложенного проклятия. Тогда попытка снять его чуть не стоила ей жизни, но сейчас целью было совсем другое. Мистрис собиралась лишь чуть-чуть его подправить. Подобное действие требовало не столько сил, сколько умения. Наука наложения и снятия проклятий была освоена дейе в совершенстве. Не трогая камни, Лиссэ осторожно провела над ними рукой, прошептав несколько, казалось бы, бессмысленных слов. Несколько слов к чужому заклятию, простенькое условие для его снятия и ниточка силы – совсем крохотная. Проклятие дейе ничем не противоречило уже существующему, а лишь чуть дополняло его. Наверно, поэтому Темно-серое нечто жадно вцепилось в чужое заклинание, подстраивая его под себя. Теперь даже самый искусный маг не догадается, что с этими камешками поиграла одна рыжая волшебница. Вот и славно! Когда братец вернулся, мистрис задумчиво гладила кота, Оррик довольно жмурился и утробно мурчал. Камни преспокойно лежали в дорожном мешке. Тиниар даже и не посмотрел на них. Сильмариллы его не интересовали. Возлюбленная сестра рядом – вот и счастье!