Я не вступаю в безнадежный бой. Я просто – в бой. А дальше – как получится. Альвар
1
Они вернулись. В воздухе плыл туман. Прозрачный, невесомый. Пахло мокрыми листьями. Деревья стояли голые и печальные. Только елки зеленели, но даже в их густой зелени виделось нечто скорбное. Мистрис любила осень с её горьковатым, чуть терпким запахом бархатцев и прелых листьев, с её дымом костров, с её зыбкими туманами… Но эта пахла слишком горько, а в увядании не было надежды на возрождение. Смерть и боль коснулись этой земли и навсегда оставили свой след… Никогда ничего уже не будет прежним… Лиссэ тряхнула кудряшками: «Вот лезет же в голову бред!» Твердыни уже нет и никогда больше не будет. Нет и её защитников. Их души сейчас где-то далеко-далеко. Они там, куда Лиссэ пока нет хода. Но Хозяин этих мест, сердце этого края еще есть… Где-то… Женщина пнула облетевший куст, неведомо каким образом оказавшийся на месте тропинки. Куст был не виноват, скорее, она свернула не туда. Бредовые мысли еще никогда никому не помогали. Мелькор не где-то, а очень даже известно где. В кмырговом Валиноре. Чтоб их там Хмарыш всех сожрал! Внуки и дети погибших защитников Аст Ахэ живы и в безопасности. Они найдут свой путь, свое место на этой земле. Люди – удивительные существа. Они живучее всего на свете, даже тараканов. Их не извести, раз уж они сумели расплодиться. И это правильно! Безысходность не для нас! Плакать не стоит. Нужно найти Гортхауэра. Она обещала вернуться к нему. Она выполнит свое обещание. Тропинка появилась внезапно, дейе пошла по ней, ведя в поводу гнедую. За ней след в след тащился понурый Тиниар. Успокаивать братца не было ни сил, ни желания, но, к счастью, он молчал, глядя затуманенными тоской глазами. Их путешествие было не столь и долгим, зато чрезвычайно познавательным! Тиниар многое узнал о своих родичах. Из камушков получилась замечательная лакмусовая бумажка. Ожоги на руках у многих мужей сего славного поселения явно свидетельствовали о том, что кровь невинных они проливали, да и лихие помыслы им не были чужды. Теперь они глубоко страдали и отнюдь не стоически, что здорово взбесило их более миролюбивых родственников. Лиссэ очень понравились те добрые и тёплые слова, которые сказала жена Тиниарова родича о нем и остальных мужчинах своей земли. Словесные обороты были так замысловаты, а эпитеты столь неожиданны! Пожалуй, из этой эльдиэ вышел бы толк. В ней явно спал большой талант! И как же удачно он проснулся! Впрочем одинокой она не осталась. В один далеко не прекрасный момент Лиссэ даже испугалась за названного братца: обозленные женщины его чуть было не прибили. Пришлось вмешаться. В итоге их выставили, строго-настрого наказав вернуть камни на их место и исправить содеянное. И еще хорошо, что клятые феаноринги о путешествии сильмариллов ничего не узнали. Конечно, дейе бы с ними справилась. Пара-тройка мощных заклинаний была запрятана в браслете из темного оникса, обвивавшего её руку. Теперь эта сила пригодится для другого, более важного дела. Дейе было немного жаль пострадавших эльфов. Последнее время они жили мирно и не очень стремились к подвигам. Мистрис утешала себя тем, что её проделки, немного изменившие изначальное проклятие, посодействуют и скорейшему заживлению ран. Возвращение оказалось горьким, даже для понимавшей, что они увидят, Лиссэ. Пропустили их легко. Столько сейчас здесь было эльдар из Светлого воинства, гордого своей победой, что еще одна парочка осталась незамеченной. Тиниар молчал. Лицо его осунулось, а глаза выцвели. Но братец не жаловался. Мистрис вздохнула: беднягу было искренне жаль. Он ожидал мира и понимания, а увидел лишь ненависть и смерть. Что ж, рано или поздно все воздушные замки рушатся, главное, не погибнуть под их обломками. Тонкий черный волос трепетал в длинных пальцах Лиссэ. Он рвался на волю. Он указывал ей дорогу. Оррик гордо восседал на плече и ничего не указывал. Его дщерь мирно спала в корзинке, которую нес нолдо. - Тиниар, ты знаешь, что нужно делать, - дейе остановилась на большой и относительно ровной площадке. – Дальше я пойду одна. - Свет моего сердца, как я могу отпустить тебя одну! – запротестовал братец. - Со мной будет Оррик, - мягко сказала она. – И такого ровного места мы больше здесь не найдем. У нас слишком мало времени, брат мой. Ты помнишь, что требуется? Мистрис уже давно объяснила Тиниару, что он должен будет сделать. Ингредиенты она подготовила, чертеж нарисовала, оставалось лишь воспроизвести его на земле. Пока она будет искать майа, нолдо нарисует пентаграмму и разложит необходимые травы. Потом она зажжет огонь и произнесет слова силы. - Да, я все сделаю, солнце мое! – покладисто кивнул братец и погладил белую кошечку. – Скажи мне, о возлюбленная сестра моя! Скажи мне, почему же так получилось? Как Илуватар мог допустить подобное?! - Надо полагать, его замыслу сие не противоречило, - дернула она плечом. - Нет, такого быть не может, - прошептал Тиниар. – Почему они, пришедшие из Благословенной земли, не смогли увидеть то, что стало доступным мне – ничтожному из ничтожных? Почему, Аннифируэль? Почему? - По кочану! – раздраженно бросила Лиссэ. – Ты просто не понимаешь и не видишь всей картины в целом! Тиниар, - голос мистрис стал вкрадчивым. – А вдруг правы они, а ты ошибся? - Нет! - с негодованием воскликнул он. – Я видел и вижу Свет. И он горит в тебе! И у Мелькора я видел Свет! Нет, возлюбленная сестра моя, я не ошибся! - А вдруг мой свет не от Илуватара? – продолжила расспрашивать его дейе. – Подумай, Тиниар, прежде, чем пойти со мной. Потом будет поздно! - Я все давно решил! Ты - мой Свет. Ты - Истина! И я готов умереть ради тебя и Света истинного!- глаза братца прямо-таки сияли неземным светом. Вот ведь восторженный обормот! Еще погибнет ни за грош! Легкие угрызения совести кольнули сердце. Но делать было нечего – Тиниар мог ей помочь и лучше бы ему не задаваться такими вопросами там, где они завтра окажутся. - Ты не забыл кольцо и цепь? – спросила она. - Как я могу забыть дары возлюбленной сестры моей? - нолдо с гордостью показал Лиссэ её подарки. Камешки в них были непростые, ограненные особым способом, они слегка искажали и затуманивали мысли для желающих покопаться в чужой голове. Больше ничего для Тиниара она сделать не могла. - К утру я вернусь. Отдохни, поешь и принимайся за дело! – женщина развернулась и полезла через завал.2
Гортхауэра она нашла не сразу. Лишь когда сумерки стали мягко спускаться на землю, увидела, а скорее, почувствовала его у сваленных в кучу камней. Майа сидел на большом валуне и казался еще менее живым, чем камень. Белое измученное лицо, закушенные губы и глаза – огромные и черные из-за расширившихся зрачков. Не видит и не слышит. Водой бы его облить, да где ж её взять. Неплохо помогает и по физиономии треснуть. Только не стоит, а то руку еще отобьёшь. Остается лишь один способ приведения в чувство – древний и надёжный, как и сама жизнь. Лиссэ шагнула к любимому и, положив руки на плечи, прижалась губами к его губам - холодным и твердым, как лед. Он дернулся и приник к ней. Руки вцепились в плечи, подобно когтям зверя, раня кожу. Узнал он её или нет, дейе не поняла, но её тепло согревало его. Её жаркие губы пробуждали в нем жизнь… Гортхауэр сжимал её в объятиях, стискивая и сминая до боли. В глазах вспыхнуло узнавание… Сейчас Лиссэ была для него надеждой, спасением… Камни были жесткими. Но какое этим двоим было дело до камней? Они не замечали ничего: ни холода, ни боли, ни наступившей темноты. Сейчас они были едины. Она чувствовала его боль, и эта боль сводила её с ума. Но она знала, что нужна ему, и боль становилась терпимой. Он чувствовал её любовь и её надежду. Он не понимал, на что можно надеяться после всего… Он не понимал, как можно сейчас жить… Но жизнь пробуждалась в нем с каждой минутой, с каждым прикосновением их тел, с каждым соприкосновением их душ…3
Утром Лиссэ внимательно изучила себя в походное зеркало. Пара синяков, царапин и другие следы бурной ночи в предстоящем деле абсолютно излишни. Исцелять себя не так уж и просто, а силы нужны для другого… Гортхауэр сидел на том же камне и выглядел отвратительно, но, по крайней мере, не напоминал надгробие. - Радость моя, ты не мог бы избавить меня от некоторых отметин на моем теле? – деловито поинтересовалась дейе. В конце концов, труд лучшее спасение от мрачных мыслей. – Мне они, разумеется, очень дороги, но все же… Майа вздрогнул. - Прости, я не понимал, что делаю. Как я мог? Лиссэ, как я мог забыть? - простонал он, исцеляя её царапины. - Я не сержусь! И ты ничего не забыл, и я ничего не забыла, - прошептала дейе . - Мы помним. Только вот нам нельзя ни с ума сойти, ни умереть… Он молчал. Молча помог ей надеть платье - из синего переливчатого шелка, расшитое золотистыми цветами. Пока Лиссэ укладывала волосы в простую, но изящную прическу, он стоял рядом. - Гортхауэр, - торжественно возвестила она. – Я хочу оставить тебе самое дорогое, что у меня есть – Оррика! Гордись! - Зачем?! – поразился он. – Куда это ты собралась?! - Не кудыкай мне на дорожку, она и без того кривая! Лучше помоги перелезть через валуны, а то платье жаль! – мистрис протянула любимому руку. Гортхауэр легко перенес её через завал и кустарники и, поставив на землю, продолжил расспрашивать. - Что ты еще задумала? - серые глаза прожигали её насквозь. - Ты обещала вернуться! - А я и вернулась! Только мне снова в дорогу! - Какую еще дорогу? – он с недоумением посмотрел не неё. Лиссэ положила ему руки на грудь и прошептала: - Я вернусь. Слышишь? Обещаю! Но мне нужно… в Валинор… - Нет!! – его голос прозвучал, как удар хлыста. – Нет!! Тебя там убьют! - Радость моя, - успокаивающе проговорила она. – Они там все же не безумные – сразу убивать не будут! Любимый вцепился в её плечи, сжал до боли и долго вглядывался в лицо. Глаз она не опустила. - Хорошо! Тогда мы пойдем вместе! – произнес он так, словно вердикт вынес. - Волчище, а подумать? – простонала дейе. – Вот с тобой мне точно не выжить! - Нет! Идти должен я! – Его губы сжались в тонкую линию. – Я не должен был оставлять Тано одного! Я приду к нему и… - И доставишь ему несказанное удовольствие своей мученической кончиной! - фыркнула Лиссэ. – Давай смотреть правде в глаза. Каждый делает, что должен и что может! Ты выполняешь волю своего Учителя, а я отправляюсь в Валинор! Тебе его меч, - она покосилась на столь хорошо знакомое оружие. Странно было его видеть у Гортхауэра, но Мелькор передал меч сотворенному и, наверняка, вместе с силой. – Тебе долг, сила, знания и мой кот, а мне дорога и разговоры. Каждому по силам… - Нет! - Да, - твердо сказала дейе и нежно провела рукой по его щеке. Уходить не хотелось. Хотелось обнять его и вечно смотреть в такие родные серые глаза. Только смотреть вечно нельзя. Она обещала себе. Она затеяла эту игру с камнями. Она подставила тех эльфов. Как же не хочется уходить! - Рыжая! Ты не понимаешь! Не надо тебе туда! Ты не сможешь спасти Тано! Никто не сможет! - Я понимаю, и спасти не обещаю… - Ты не представляешь, что они с ним могут сделать… - голос его сорвался. Что будет с Мелькором, она и не желала думать, главное - её любимый просто с ума сойдет, если с его Сотворившим случится нечто ужасное. А она не простит себя, если не попробует помочь им обоим. Как же крепко они связаны: Мелькор и его чадо. Гортхауэр же чувствует все, что и его обожаемый Учитель! Что ж этот Тано не смог разорвать эту ниточку! Не подумал? Не сумел? Или такую связь одному не порвать? Один вред от него. Но в любом случае, не следует бросать его на милость победителей. И его жаль, и им без него не жить. Да и мир… Что будет с ним? Как скажутся на нем боль и страдания одного из Творцов? Ведь и Артой Мелькор тоже связан! Капелька боли, капелька крови и чаша прольётся… Или нет? - И не желаю представлять, - проворчала дейе. – Мне кошмары вместо спокойного сна не нужны. Я туда и отправляюсь, чтобы не дать разгуляться чужим фантазиям. - Ты не сможешь попасть в Валинор! – обрадовался Гортхауэр. – Эонве тебя туда не возьмет, да и уехал он уже. Он отпустил её, и мистрис направилась к площадке, где её ждал Тиниар. Майа следовал за ней. Лиссэ молчала, сейчас она тщательно проверяла – не осталось ли на ней каких заклятий. Защита и обереги ее в Благословенном Амане не спасут, а вот навести светлейшую братию и сестрию на нехорошие мысли могут. Убедившись, что все в порядке, она сообщила: - Ты ошибаешься. За купол мне не выйти, а вот переместиться туда, где я была или к кому-то, вполне по силам… - Ты не была в Валиноре! - перебил майа. - Ну и что? – дернула она плечом. – Я могу попасть к Мелькору. - Ты уверена, что он там? - Если нет, то я окажусь не в Валиноре, а там, где он! - скривилась дейе, внимательно изучая работу братца. Удивительно, но бестолковый нолдо все сделал верно. Разве что один из лучей пентаграммы чуть подправить придется. Если она не опоздала, то Мелькор еще в Валиноре, а если опоздала, то кто знает, куда её забросит… Мистрис пожала плечами и вытащила из походного мешка смятый платок в пятнах давно засохшей крови. У хорошей некромантки такие полезные вещи никогда не пропадают. Сохраняя по привычке кусочек батиста, она и помыслить не могла, на что он ей сгодится. А теперь благодаря ему она сможет попытаться попасть к Мелькору? Кровь самый верный способ найти человека или нечеловека. Лиссэ приказала Тиниару взять Оррикову дочурку и встать в центр звезды. Черный майа наконец-то заметил братца. - Что он тут делает?! - Собирается сопровождать меня. - Ты никуда не пойдешь! Не пущу! - Гортхауэр схватил её за руку. – А он может проваливать в любом направлении. - Радость моя, если ты не отпустишь меня сейчас, то потом будешь очень долго сожалеть об этом. - Отпущу – буду сожалеть еще больше. Ты же никого не переубедишь, рыжая! - И не собираюсь. Вот еще! Буду я мозоль на языке зарабатывать! - фыркнула мистрис и наставительно заметила: - Никогда не стоит тратить силы самой, если за тебя могут потрудиться другие. - Другие? – опешил майа. – Кто? - Точно не скажу, но кто-нибудь да сподобится. Родственничков там у твоего Тано полно. - Эти не будут! - Еще как будут, Волчище! Главное - подтолкнуть их в нужном направлении, а потом останется лишь наслаждаться, наблюдая, как другие подбрасывают поленья в твой костерчик. - Рыжая… Лиссэ прижала палец к его губам. - Радость моя, у меня самый лучший в мире план. Я буду действовать исключительно по обстоятельствам. С таким подходом я обречена на успех! В его глазах мелькнуло смятение. Гортхауэр боялся потерять ее, но и крохотная искорка надежды, что ей удастся помочь Тано, тлела в его сердце. Только разве можно принять такую жертву? Ведь это его долг быть рядом с Учителем. Лиссэ слишком хорошо знала любимого, чтобы не понять его мыслей. Как же все-таки Мелькор заставил его уйти? Наверняка хитрое чародейство применил. С одной стороны – верно, зачем всем погибать, а с другой… О чувствах таирни Вала не подумал. А что было делать? Тьфу! Бедный волчище! - Гортхауэр, в самом худшем случае я не смогу помочь, и получив пинок в спину, отправлюсь в свой мир. Но я вернусь! Мне же есть куда возвращаться. Как же не хочется уходить! Она не сможет! Дейе вцепилась ему в плечи, прижалась к губам. Истошный мяв заставил их отскочить друг от друга. Оррик стоял, выгнув спину, и вопил: - Мвраууу! Дурряуу! Мграуу! Он, как всегда, был прав. Мистрис подхватила кота и бросила в лицо Гортхауэру. Умный кошак всеми лапами вцепился ему в волосы. Майа растерялся. Лиссэ легко перескочила черту пентаграммы и, щелкнув пальцами, зажгла огонь на концах её лучей. Пламя вспыхнуло быстро и весело, пылающей стеной отгораживая её от мира. - Береги кота! Он часть меня, и мы связаны! Слушай его, он всегда знает, что со мной! - крикнула она сквозь гул костров, костяным ритуальным ножом рассекая ладонь. Кровь потекла на землю, вокруг заплескалась сила. В небе вспыхнула золотисто-фиолетовая арка портала. Мистрис вскинула руки, гортанно выкрикнула заклинание: все закружилось, завертелось и пропало…4
Гортхауэр потрясенно смотрел на то место, где секунду назад стояли его любимая женщина и нелепый эльда с белой кошкой на руках. Сейчас там не было ничего, лишь ветер гонял пыль и сухую листву по земле. Она ушла вместо него. Она не вернется. - Мраурр! – завопил крепко вцепившийся в плечо кот. – Она верррняуу! Мрауу! Она кошкауу! Выверррняу! Мраууу! Ждяуу! Майа хотел было стряхнуть Оррика, но передумал. Осторожно погладил шелковую черную шерсть и спросил: - А ты почему с ней не пошел? - Мррауу! Нехоррошоуу! Я черррняуу. Мяушауу! - кошак нежно лизнул его в ухо. – И яуу послауу с няууу кисяууу. Белуу! Мраууу! Заменяуу меняуу! Помагауу! Мрарвууу! Меч и кот… Вот и все, что осталось ему от двух самых дорогих на свете. Гортхауэр провел рукой по лбу и пошел по тропинке. Рыжая обещала вернуться и кот сказал то же самое – значит, остается ждать. А пока необходимо найти единомышленников и постараться не допустить новых войн. Теперь он Хранитель Арты.