1
В трактире они пробыли еще несколько дней. Никуш узнал, что он проболел почти две недели. Его провожатому здесь не нравилось, но он ждал, пока мальчик поправится. Трактир был явно самого низкого пошиба, но других в городишке, где они оказались из-за болезни Никуша, не было. Вечерами сюда приходили выпить плохонького вина и пива местные мужички, останавливались здесь и мимоезжие путники, чаще наемники, реже купцы. Днем в трактире было относительно тихо, а вечером и ночью слышались брань, визг, хохот. Вскоре Никушу совсем полегчало, слабость прошла, и он стал выходить из комнатушки, где они поселились. Получилось так, что в один из дней они засиделись в общем зале до самого вечера, а может, просто народ собрался пораньше. Стало весьма оживленно. В центре зала угощались вином четверо наёмников, чуть поодаль напивались купчишки весьма захудалого вида. Подошли и местные пьяницы и бездельники. Две подавальщицы, судя по определенному сходству, дочки хозяина, так и шныряли по залу, не успевая обслуживать всех желающих. Наемники гоготали и выкрикивали непристойности, девицы притворно краснели и довольно хихикали. Никуш со Странником сидели в самом дальнем углу напротив двери. Их не замечали, мальчик считал, что лишь благодаря колдовским умениям его спутника. Мужчина был крайне недоволен происходящим. Он не сказал ни слова неодобрения, но Никуш чувствовал, что ему просто претит находиться здесь. Вот он уже встал, чтобы уйти, и протянул мальчику затянутую в перчатку ладонь. Но тут дверь раскрылась и в трактир вошла старушка. Седая, сгорбленная старушенция в латанном-перелатанном темном плаще. Постукивая клюкой, она прошла в центр залы и оглянулась, высматривая подслеповатыми глазками свободное место. Один табурет рядом с наемниками был свободен. Туда она и направилась. Наверно, её подвели зрение и слух. - Эй ты, карга старая! Куда прешь?! – вскричал один из наемников. - Я только передохнуть, милочек, - прошамкала беззубым ртом старушка. - Отдыхают на кладбище, а здесь пьют и веселятся! - Иди-иди, старая, туда. Уж дорожку-то давно знаешь! - А не знаешь – так покажем! - И даже сразу же туда отправим, с места не сходя! Мужчины дружно заржали, очень довольные собой. - Извиняйте, милки, обшиблася! – бабка сжалась в комочек и засеменила прочь. - Шла бы ты отсель, бабуля, - сказал ей помощник трактирщика, косой парнишка. – Здесь задарма ничего не дают. - Что ты, милок, что ты! Я ж закажу и заплачу, - она полезла в мешок и долго рылась, прежде чем вынула мелкую монетку. – А то ведь метель на улице метет. Ехать-то мне ищо долгонько. Ты б кобылку мою в конюшню пристроил, а? - женщина вытащила еще одну монетку покрупнее и заискивающе заглянула в глаза слуги, протягивая деньги. Парень, скривившись, деньги взял и вышел во двор. Старушка заспешила подальше в угол и, не заметив выставленного кем-то меча, споткнулась. Она не упала, сумев ухватиться за руку одного из купцов – молодого румяного мужика. - Нечего меня грязными ручищами лапать! – взвыл купец, отталкивая бабку. Она отскочила и заозиралась в растерянности. Крючковатый нос задрожал, затряслись и обвисшие морщинистые щеки. Спутник Никуша не выдержал. Он уже давно стоял, сжимая руку в кулак, а щека у него еле заметно дергалась. Мальчику было страшно – вдруг мужчина бросится на наглецов. А что он один безоружный сделает со столькими вооруженными? Но Странник, дернув щекой, подошёл к старушке и вежливо к ней обратился. - Прошу к нам за стол! – мужчина бережно взял старую женщину под локоть и повел в их угол. Старушонка еле доковыляла и устало опустилась на скамью. - Спаси тебя пресветлые боги и Эру за твою доброту! – прошамкала она, устраиваясь поудобнее. Странник не ответил, лишь щека опять дернулась. Еду для старушки вскоре принесли. Бабушка, поблагодарив, принялась за еду. Ела она на удивление неопрятно, да и вообще походила очень сильно на злую колдунью. Крючковатый нос, из которого торчали пучки жестких черных волос, выцветшие глазки под морщинистыми веками, нависшие над ними лохматые брови, обвисшие щеки в каких-то мелких язвочках. Беззубый рот ввалился, дряблые руки тоже в язвах и темных пигментных пятнах. Плащ неопределённого цвета. Никуш поморщился, представив, какие грязные лохмотья могут скрываться под ним. Мальчик очень хотел отодвинуться от старухи как можно дальше, но ему было стыдно выказать свое отношение перед спутником. Ведь Странник ничуть не был поражен её мерзким видом. То ли воспитание, то ли природная доброта заставляли его относиться к старухе с уважением и вниманием. Никуш, вспомнив, что он ученик целителя, стал размышлять о том, чем можно вылечить язвы на руках и щеках старухи. Он уже не считал их заразными, просто старушенция такая древняя, того и гляди рассыплется. Как же она одна в дальний путь решилась отправиться? Осмелевший мальчишка уже собрался было задать вопрос, как в отдалении послышались гневные выкрики. - Мерзкая карга! Она заразная! – орал купчишка. – Где меня коснулась, там пятно и чешется! Его поддержали остальные товарищи. - Гнать шелудивую, покуда всех не заразила! - Ведьма! - Заразила! - Сглазили! - Убить! – Сжечь! Толпа двинулась в их сторону. Никуш собрался было сказать, что нет ни одной болезни, чтобы через миг проявилась, но Странник положил ему руку на плечо. - Помолчи, - выпрямился он во весь свой немаленький рост и вежливо осведомился: - Вы, что-то хотели, почтенные? Люди замерли. В голосе мужчины чувствовались сила и власть. Он явно умел повелевать другими. - Ст-старушка пусть уйдет, - чуть запинаясь, проговорил старший из купцов. – Заразная она, господин… - Почтенная женщина отужинает и уедет! А вам лучше вернуться на свои места, - все так же ровно и вежливо ответил Странник. - Заразная она! – завопил младший купец. – Заразная! - Вы целитель, почтеннейший? – холодно осведомился провожатый Никуша. Купец осекся и попятился. Мальчик восхитился выдержкой своего спутника. Так держаться перед разъяренной толпой мог только очень смелый человек. Конечно, он воин, и он высок и ловок, но он безоружен. А в трактире полно вооруженных людей, и многие из них гораздо крупнее и сильнее Странника. Рядом с ними он, что тополь посреди дубравы. Однако Никуш надеялся, что Страннику все же удастся успокоить людей. Он и впрямь почти преуспел в этом. Смущенные его видом, его тоном, завсегдатаи стали постепенно отходить в сторонку. Наемники ворчали, но драться из-за купцов не собиралась, а купцы растерялись. Казалось, все угомонились, но в этот момент выкрикнул кто-то из забулдыг: - А он сам, как приехал перчаток не снимает! Поди, прокаженный! - Точно прокаженный! Толпа снова загудела, забурлила. - Пусть убирается! - Выгнать его! - Да он заодно с бабкой! - Всех повывести решили! - Сжечь их! - Вместе с трактиром! - Развел старый дурак здесь заразу! - Люди, опомнитесь! – взвыл трактирщик. – Зачем трактир-то сжигать?! - Прокаженные кругом ходят! Сжечь всех! - Да он - хороший постоялец! Платит исправно, здоровый, тихий! – со слезами в голосе причитал хозяин. - Пусть он руки покажет! Если они чистые, только бабку прибьём, а его с мальчонкой и трактир не тронем!- предложил крупный мужчина с окладистой черной бородой. - Сымай перчатки! - завопили в толпе. Никуш в ужасе сжал в руке кусок хлеба, будто он мог чем-то помочь. Бабка, вздрагивая при каждом крике, шептала: - Ой, чё деется-то, ой! Милки, да вы чего? Да какая же я прокаженная?! Ой, чё деется! Спаси нас Эру! Странник сделал шаг вперед. - Уважаемые! – насмешка ясно прозвучала в его голосе. – Умерьте воображение! Заразы здесь нет, если не считать того, что паника и злоба опаснее любой проказы! - Он издевается! Убить его! – закричал какой-то мужик, его поддержали другие, но с места не тронулся никто. - Продолжайте вашу трапезу. Мы уйдем! – мужчина кивнул Никушу и, подхватив под руку старушку, направился к выходу. Никуш с трудом сдерживался, чтобы не зажмуриться, когда проходил мимо словно оцепеневших людей. Мальчик боялся, что их разорвут в клочья. Странник, наверно, почувствовал его испуг и взял за руку. Стало не так страшно. Стоя на пороге, провожатый Никуша обернулся. Глаза его засияли странным серебристым светом, и был этот свет ярче сияния луны и звезд на небе. - У каждого свой путь! Вы свой выбрали! Мне жаль… Слова его будто ветром подхватило, от них словно снегом и холодом дунуло в лицо, они словно льдинки упали и раскололись… Их не остановили у двери, не остановили и потом. Странник вывел вороного из конюшни. Бабкина мохнатая кобылка так и стояла, запряженная в телегу. Старушка, вытирая слезы, проговорила: - Спасибо тебе, милок. Уж думала, последний час мой пришел. Прости, что из-за меня без крова остались. - Мы утром собирались уходить! – отозвался мужчина. - Далеко ли держишь путь, почтенная госпожа? Выяснилось, что бабушка едет в тот же город, что и они. Неожиданным попутчикам женщина обрадовалась и предложила посадить мальчонку к ней на тележку. Никуш хотел было отказаться, но провожатый все решил за него. Так мальчик оказался в сене на тележке, а Странник поехал рядом.2
Сначала Никуш несколько брезговал сидеть рядом со старой женщиной, но вскоре понял, что сено на удивление душистое, словно трава не так давно была скошена и высушена. Да и от самой бабульки пахло чем-то горьковатым и свежим – то ли полынью, то ли бархатцами. - Почтенная госпожа, а как вашу лошадку зовут? - не выдержал долгого молчания мальчик. - Мышка! – прошамкала бабулька и оглянулась тревожно: – Как бы не погнались эти разбойники за нами? - Не погонятся, - усмехнулся мужчина. - Господин Странник, а вы их это того, да? – проговорил Никуш, с восхищением глядя на своего провожатого. Теперь он считал, что колдовство - дело полезное. - Того – это чего? – насмешливо посмотрел на него Странник. - Прокляли вы их, да? И они того, да? – в голосе мальчишки надежда смешалась с восторгом. - Нет, не проклял, - суховато ответил мужчина. – И они - не того, они продолжают есть, пить и веселиться. - А я думал…. – разочарованно протянул Никуш. – Вы так сказали… - Вынужден тебя разочаровать, - все так же сухо сообщил его провожатый. - Проклятия слишком опасны, чтобы ими так легко разбрасываться. Я просто увидел их судьбу… - он невесело вздохнул. Мальчику вдруг стало стыдно за недобрую радость, за злые мысли. Он же ученик целителя, а целитель должен каждому помогать, а не зла желать. - Верно ты сказал, милок, тогда! Ох, верно, - вмешалась в разговор старушка. - Каждый сам для себя дорогу выбирает. Жизнь она такая – дорога и есть. Бывает, на месте сидишь, а все равно идешь. А иной раз скачешь, мечешься, а не туды и не сюды. Ох, меня! Мешок свой в трактире оставила! – вдруг заполошно вскрикнула она и всплеснула руками. - У меня ведь там платье свадебное хранилось! Никуш подивился: зачем в таком возрасте свадебный наряд?! Или бабуля к жениху едет? Кто бы подумать мог! - Бабушка, а вы замуж собрались? - не удержался и спросил он. Старушонка мелко затряслась от смеха. - Ой, милок. Ой, уморил! Куда ж мне замуж-то? За смерть разве что! Ох, насмешил! Смеялась она долго, успокоившись, объяснила: - В юные лета, замуж собираясь, вышивала. Да не сбылось – помер жених-то, а платье осталось. Хранила как память… - Ой, как обидно! – мальчику стало жаль старушку. Из-за этих охальников в трактире, она лишилась дорогой ей вещи. - Жалко! – кивнула бабка. - Да и пусть. Терять тоже надо уметь. Иногда одно потеряешь – другое найдешь! Знаешь, милок, - она обняла Никуша за плечи, – иногда, чтобы нечто отыскать, надо с чем-то расстаться. Иногда большую часть себя отдаешь, навстречу неизвестности шагнув. Иногда, чтоб за порог ступить, надо быть готовым, что обратно не вернешься. Кто знает, что там за порогом-то? Никто. А идти надо. Вот и идешь в пустоту с пустыми руками, все раздав и ничего себе не оставив. - За какой порог, бабушка? – мальчик и не подумал вырваться из её рук. Ему почему-то было рядом с ней легко и покойно, словно родная бабушка его обнимала. Немного тревожили странные слова, но и они казались всего лишь зачином к удивительной сказке. - Какой порог? Да такой – неизвестность за ним! - Страшно, в неизвестность шагнуть, - рассудительно заметил мальчик. – Я бы не смог. - Ой, смешной ты! – потрепала она его по светлым вихрам. – Ты уж сколько раз шагал незнамо куда. Из дома ушел, сейчас идешь… Никуш призадумался – и верно, он ведь из дома уходя, не ведал, что наставник Наррен таким добрым окажется. А сейчас? Он же считал Странника колдуном, злым и коварным, а тот его вылечил и сейчас их с бабушкой спас. Точно, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. - То есть, нам всем рано или поздно приходится за порог идти? – решил он уточнить. - Умница, - похвалила старушка, улыбаясь. – Только пороги у всех разные. Иногда кажется, что не порог, а Грань переступить надо… - И что же там за гранью? - спросил Странник. А Никуш думал, что он не слушает их глупую болтовню. - Кто ж знает, что там, - пожала плечами бабка. – У каждого свое. Для кого пустота, для кого судьба… Смотря сколько отдать... - Отдать можно лишь свое, - задумчиво отозвался мужчина. – А если уже ничего нет? - Как это нет?! – удивилась она. – Нет лишь у мертвого, а пока жив, сам ты у себя есть… Только ведь можно ничего и не найти. Страшно в пустоту с пустыми руками…. Никуш вдруг перестал понимать, о чем идет речь, а Странник и старушка явно понимали. - Страшно понять, что пути больше нет, - глухо проговорил его провожатый. - Как это нет пути? – опять удивилась бабушка. – Захочешь - найдешь! Захочешь - уйдешь! Дорог много и перекрестков на них хватает! За разговорами время пролетело незаметно, вскоре показались стены города. Стража, строго досматривающая всех приезжих, пропустила их спокойно. Город был большим, гораздо больше и краше того, в котором ранее жил Никуш. Мощеная булыжниками мостовая, высокие каменные здания. Мальчик так и вертел головой, стараясь увидеть как можно больше. Вскоре старушка остановила лошадку. - Мне туда! – показала она рукой влево. Там теснились небольшие одноэтажные домики. – Спасибо вам за вашу доброту, голубчики! Дальше сама доеду! Она ласково погладила сухонькой ручкой Никуша по голове. Мальчик на миг прижался к худенькому плечу. - Ну учись, малыш! Хороший целитель из тебя получится! – прошептала женщина на прощание Никушу. Странник посадил мальчика на лошадь, а сам поклонился старушке. Он хотел что-то спросить, но та, приложив палец к губам, вдруг улыбнулась неожиданно молодо и озорно. - Что ж, спасибо тебе, сынок! За доброту спасибо! За выдержку! – она коснулась рукой его волос, будто благословляя. – Помоги тебе Эа! Невесть откуда взявшийся ветер приподнял край её темного плаща, взметнулись костром оборки разноцветной юбки и опали шорохом осенних листьев. Глаза женщины блеснули яркой зеленью на внезапно помолодевшем лице. Легко вскочила она на телегу, невзрачная кобылка рванула во весь опор. Только их и видели. Лишь запах осенней листвы и бархатцев остался, да вдали прозвенели серебряные колокольцы. Никуш растерянно посмотрел на спутника. Мужчина стоял, широко раскрыв глаза, и смотрел вслед исчезнувшей женщине. - Что это было? – спросил мальчик. - Сказка! - тихо ответил его спутник. - Мне рассказывали, но я не верил… Выглядел он совершенно потрясенным. - Кто она? – не отставал Никуш. - Кто? У неё много имен… - Странник вздохнул. – Пойдем к твоему наставнику. Всю дорогу до дома господина Диртона Никуш размышлял: старушка явно была волшебницей и явилась им неспроста. Наверно, они прошли какое-то испытание. Только говорить об этой встрече никому не стоит, почему-то решил мальчик.3
Диртон оказался дома, он был рад видеть последнего ученика Нарэнна. Так рад, что даже вначале не обратил внимания на его спутника. - Никуш! Ты все же приехал! Прости меня, я не мог сразу забрать тебя, - бросился он к мальчику. - Как же ты добрался? В его глазах Никушу почудилось неподдельное удивление. - Меня довезли, - мальчуган повернулся к своему провожатому, боясь, что тот уже исчез так же, как и старушка-молодушка. Но Странник стоял, пристально рассматривая господина Диртона, будто в душу ему заглянуть старался. - Спасибо за мальчика! - искренне проговорил целитель. – Чем я могу отблагодарить вас?.. Он осекся, в растерянности глядя на странного незнакомца. - Благодарить не стоит! Берегите своего ученика, - мягко ответил Странник. - Но… почему вы сами не взяли его в ученики? - запинаясь, спросил обычно такой уверенный и находчивый Диртон. - Я больше не беру учеников! – тихо и твердо произнес мужчина. По его лицу пробежала тень, глаза стали глубже и ярче. Он шагнул к мальчику, погладил его по голове. - Прощай, Никуш! У тебя все будет хорошо! – сказал Странник и сел на коня. - Подождите! – крикнул вдогонку господин Диртон. А Никуш не произнес ничего, он знал – его спутник не останется. Вот и еще одна потеря, вот и еще одна дорога окончена. - Только дойдите туда, куда стремитесь, господин Странник, - глотая слезы, прошептал мальчишка. - Не плачь, Никуш, - господин Диртон положил ему руку на плечи. – Он дойдет. - Я по дороге заболел, а он меня вылечил… Совсем… Мне теперь так хорошо. Раньше так никогда не было. Я так хотел с ним немного еще побыть, - размазывая по лицу слезы, сбивчиво проговорил малыш. – А теперь он ушел. Почему так? - Тебе повезло, Никуш. Тебе очень повезло! - горячо проговорил целитель. – А он… Ох, если бы я знал те слова… Мужчина запустил руку в волосы и взлохматил их. - Какие слова, наставник? – заинтересовался мальчик. - Такие, - сердясь на себя самого, ответил Диртон. – Говорят, если ему их скажешь, то он примет в ученики. Только я их не запомнил… - Вы его знаете? А кто он? - Никуш с любопытством уставился на учителя. – Волшебник? - Да, волшебник, - как бы нехотя произнес целитель. – Я слышал о нем. От Нарэнна, а ему его наставник рассказывал. Давно это было… - Расскажите! Ну, пожалуйста! Диртон покачал головой и улыбнулся: - Сначала в дом! Познакомишься с моей женой. Она будет тебе рада! Потом обедать, а уж потом слушать. Договорились?4
Никуш давно уже спал, а Диртон сидел в библиотеке и смотрел в огонь камина. Он размышлял об удивительной встрече, которую судьба послала ему и его новому ученику. Почему он понял, кто перед ним, лишь только увидев высокого мужчину в черном? У провожатого Никуша не было жутких шрамов на лице, он выглядел обычным человеком - уставшим, печальным. Черный плащ? В черном одеянии не так и мало народу ходит. Седые волосы? Их было почти не видно. Может быть, взгляд? Впрочем, главной причиной был Никуш. Совершенно здоровый Никуш, которому, по словам старого Нарэнна, оставалось в лучшем случае жить полгода. Диртон не поехал за ним осенью, понимая, что ребёнок не выдержит трудной дороги. Он послал с нарочным для Глорен приличную сумму, прося позаботиться о мальчике. А Глорен, выходит, просто присвоила эти деньги себе. Откуда у добрейшего Нарэнна такая подлая дочь? Старый целитель пожалел тогда больного мальчишку и забрал его у родных. Мальчик неожиданно оказался способным. Нарэнн смог немного подлечить его, но исцелить от этой болезни никому было не по силам. Никому, кроме живого воплощения зла. Так вот забавно получилось. Нарэнн много рассказывал ему про Черного Валу. Его наставник был учеником у ученика этого странного создания. Нарэнн был умен и благоразумен: свои опасные знания он тщательно скрывал. Лишь ему и доверился. Знал, что ученик поймет и никому не расскажет. Сам Диртон и начал тогда этот разговор, рассказав про бредни прабабки. Та в последний год своей жизни поведала правнуку то, что когда–то давно сказал ей выживший из ума за давностью лет дед. Старик явно зажился на свете. Совсем юношей он участвовал в той самой Великой войне против Врага и видел его - уже в цепях, скованного. Хотел насмеяться, да взгляд поймал и не смог. «Ничего в нем страшного не было. Просто человек, уставший и не злой. Совсем не злой. Красивый, несмотря на шрамы, и волосы белые-белые и чуть светятся. А так обычный человек. Стыдно мне тогда стало! Ох, как стыдно! Виноват я, девочка…» Прабабка, тогда совсем юная девчонка, одна из всего семейства поверила старику. Всю свою долгую и тяжелую жизнь она сочиняла сама себе сказки про встречу с героем дедушкиного рассказа. Наверно, ей так было легче. Всю жизнь она молчала, а вот на смертном одре младшему правнучку поведала. Тогда Диртон не поверил, но история заинтересовала, он очень долгое время тщательно собирал легенды и сказания о том дальнем времени. Как же все странно! Почему одного из Создателей Мира считают его исказителем? Впрочем, глупый вопрос: ради своей выгоды или ради «правого дела» правда легко подменяется ложью. А где-то, говорят, в черной башне живет черный колдун – один из учеников Врага мира. Будь Диртон моложе, он бы сходил и посмотрел на этого Черного колдуна. Может быть, еще когда-нибудь он сходит?