Я с вызовом ношу его кольцо! - Да, в Вечности - жена, не на бумаге. М. Цветаева
1
Портал мигнул сиреневым и наступила темнота – всепоглощающая и беспросветная. Сколько она висела в этом не-существовании, Лиссэ затруднилась бы ответить. В прошлый раз все получилось быстрее и проще. Неужели Клемент ошибся? Мысль мелькнула и оборвалась. Темнота сменилась мельканием красок, потом и оно исчезло. Но испугаться дейе не успела, перед глазами что-то вспыхнуло, ослепив на миг, и раздался до боли знакомый кошачий вопль. - Йауу! Майааауу! - Оррик! Радость моя! – она обняла кота и попыталась слезящимися глазами рассмотреть, где же оказалась. Комната. Небольшая. Внушительных размеров стол завален книгами и свитками. Кто здесь живет? Книжник? Ученый? Ответа долго ждать не пришлось. Дверь распахнулась. Вошедшего она узнала бы из тысячи тысяч других. Узнала бы и с закрытыми глазами, узнала бы лишь по звуку шагов, по запаху кожи. Он изменился, отметила женщина, вглядываясь в его лицо: стал старше. Черты лица жестче, складка у губ, глаза смотрят твердо. Такой взгляд выдержит не каждый. Этот уверенный в себе мужчина, пожалуй, нравится ей больше, чем тот порывистый юноша. Но нужна ли она нынешнему Гортхаэру так, как когда-то была необходима тому, из давно минувших лет? Сколько же здесь прошло времени? Она посмотрела на него внимательно, стараясь не выдать своей тревоги. Глаза встретились с глазами - и она поняла, что страшилась напрасно. Её не забыли! Она нужна! Она любима! Взвизгнув, словно девчонка, Лиссэ бросилась Гортхауэру на шею. Сильные руки схватили её в объятия, сжали до боли. Твердые губы целовали страстно и жестко. Как же она любила его страстность, его жесткость, потом переходящую в удивительную нежность. Как же она соскучилась! Слова, разговоры, объяснения будут потом! Сейчас не до них!2
Резко распахнув дверь, Гортхауэр замер на пороге, потом провел по глазам, словно пытался стереть морок. Но он не исчезал. Посреди кабинета во всей своей красе стояла его Рыжая и гладила кота. Высокая стройная фигура в темно-зеленом платье с красными лентами, рыжая коса уложена вокруг головы, пышные кудри. Тонкая рука с длинными изящными пальцами, ласкающая черную блестящую шерсть. Почувствовав его взгляд, она медленно повернулась. Бледное лицо, точёные черты, алые губы и широко распахнутые медовые глаза под ресницами, что чернее обсидиана. Как же хороша его любимая! Он стоял, не шелохнувшись, впитывая всей душой каждую черточку бесконечно дорогого лица. Озера её глаз стали еще больше, губы чуть сжались. Она протянула к нему руки, губы приоткрылись! Один миг, и она бежит к нему. Гортхауэр подхватил Рыжую на руки. Живая! Теплая! Любимая! - Лиссэ! Лиссэ! – больше слов не было. Да и о чем тут говорить, когда глаза в глаза, а два сердца стучат, как одно. Заклинанием майа закрыл дверь намертво. До утра их никто не потревожит.3
- Вот теперь ты, рыжая, от меня никуда не сбежишь и от брака не отвертишься, - не без самоуверенности произнес майа, обнимая Лиссэ за плечи. - Ха! Если бы я вертелась, у тебя бы голова до сих пор кружилась! – хмыкнула дейе. - Ты так в этом уверена? – в его голосе послышались шаловливые нотки. - Иначе я бы не вернулась, - тихо сказала Лиссэ. - Спасибо тебе, Рыжая! – серьезно ответил Гортхауэр и спросил: – Станешь моей женой? Разумеется, она станет, только и характер показать надо, да и уверен ли он в своем решении? - Неужели за столько веков краше и дороже не нашел? – пытливо посмотрела дейе в его серые глаза. Майа не смутился и взгляда не отвел: - Ты моя пара, Лиссэ, истинная моя жена. Одна и на всю жизнь. У нас еще и ребенок есть… - смущенно добавил он. Известие о дочери его потрясло и обрадовало. Корявые рисунки Мелиссы были объявлены верхом художественного мастерства. Лиссэ чуть не прослезилась: Гортхауэр всегда был очень придирчив в таких вещах. Помнится, глядя на мазню её учеников, он кривил губы и еле сдерживался от резких слов. А доченька их рисовала ничуть не лучше. Но вот ведь… Родная кровиночка! Расспросы тогда затянулись на целый день. Лиссэ даже чуть мозоль на языке не натерла. Хорошо, что они периодически отвлекались на объятия и поцелуи. Потом разговор плавно перешел на кольцо магистра. Оно очень заинтересовало Гортхауэра и даже показалось немного знакомым. Оказывается её майа и сам занимался какими-то исследованиями, связанными с кольцами и магией. И даже достиг в этом определенных успехов. Невзначай разговор о кольцах свернул в другую сторону, и они отвлеклись до следующего утра. А утром ей и было сделано предложение хвоста и ушек, то есть руки и сердца. - И после стольких веков ты все еще уверен, что я твоя истинная подруга и готов терпеть меня целую вечность? - не без ехидства спросила дейе. Все же Гортхауэр очень изменился. Нужна ли она ему такому? Может быть, ему будет лучше с покорной юной красавицей, нежели с умудренной жизнью, язвительной и бесцеремонной дамой? Мужчина молчал. - И все эти годы ты был одинок и хранил мне верность?! Не заливай! - раздражённая его молчанием выпалила она. - Я польщен. Моя рыжая колючка решила начать ревновать, - он дернул её за тугой локон и прошептал: - Других для меня нет, Рыжая. Лиссэ вздохнула и согласилась выйти замуж. Если Гортхауэр считает, что сможет прожить с ней вечность – что ж, они попробуют!4
Уже одетые, стояли они у окна в башне. Вдалеке виднелся потухший вулкан. Волчище верен себе: нашел огнедышащую гору и устроил рядом жилище. Умник! Над высокой горой курился дымок, по небу плыли свинцовые тучи. В общем, вид был чрезвычайно оптимистичен: самое то для замужества. Гортхауэр явно не опасался мрачных видов и не связывал с ними никакие нелепые приметы. Он взял мистрис за руки и проговорил: - Перед лицом Арты и Эа нарекаю тебя своей женой! Лиссэ сказала ответную фразу и, сняв с пальца кольцо магистра, протянула его любимому. Майа на миг замешкался, но тут же сообразил, что к чему и надел ей на палец свое тонкое колечко. Её пальцы были тоньше, чем его, но кольца подошли впору. Теперь они казались одинаковыми: тонкая полоска блестящего металла, а внутри вязь слов на древнем языке. Интересно, а свойства от такого обмена у них не поменялись? От размышлений её отвлек страстный поцелуй любимого. Она ответила не менее страстно. Дыхание перехватило, сердце заколотилось сильно-сильно. На миг ей показалось, что у них одно дыхание и одно сердце на двоих. Вдалеке глухо заворчал гром, небо потемнело, порывистый ветер погнал прочь тучи, и на землю упали первые капли дождя. Лиссэ фыркнула: как по заказу. Или это высшие силы выразили свое отношение? Прервав поцелуи, они посмотрели в окно. Ветер стих и на небе появилась радуга. Сначала еле различимая, она становилась все ярче и ярче. - Вот видишь, Колючка, счастливое предзнаменование! Нас хватит на целую вечность! - Ты полагаешь, нас решил благословить Эру? – пошутила она. - Нет, Арта! А Эру на нас сейчас не смотрит, - ехидно ответил её майа. – А раз он занят другим, будем считать, что его нет! Лиссэ посмотрела в глаза мужу и поняла – сейчас ничего нет и никого нет, кроме них двоих. Лишь они двое и радуга на небе.