Судьба теперь у нас одна Куда ты, туда и я(с)
1
Наутро прибежала Мгрыха, откуда-то узнавшая о возвращении Лиссэ. Скорее всего, подсуетился Оррик. Бывшая помощница стрелой влетела в комнату и бросилась на шею своей наставнице. - Вернулась! Наша хар-ману вернулась! – на миг она отстранилась и окинула дейе сияющим взглядом черных глаз: - Похорошела-то как! Лиссэ в этот момент сказала то же самое: - Похорошела! Женщины рассмеялись и обнялись снова. Долгие годы разлуки будто водой смыло. Даже больше того, теперь они почувствовали себя настоящими подругами, такими, что подчас и родных сестер ближе. Лиссэ еще раз внимательно посмотрела на ирху. Мгрыха и верно похорошела. Черные густые волосы все так же заплетены во множество косиц с вплетёнными в них кольцами и бусинами. Темно-рыжая юбка облегает чуть раздавшиеся бедра и красивыми складками падает на пол, талия все так же тонка, а грудь стала выше. Глаза блестят от радости, и на смуглых щеках горит румянец. Хороша! Повезло Тиниару. - Да будет благословен день, в который на эту землю вернулась возлюбленная сестра! О, как прекрасна ты, Солнце души моей! - раздался восторженный голос братца, который пал на колени и в излюбленном своем стиле начал целовать край её платья. На миг Лиссэ захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым по голове, но она сдержалась. Рядом звонко рассмеялась Мгрыха. Дейе фыркнула и, склонившись к Тиниару, расцеловала его в обе щеки. Обалдевший от такого обращения нолдо покраснел и заткнулся. Лиссэ вдруг столкнулась с насмешливым взглядом своего разлюбезного муженька. Волчище даже не взревновал: каким он мудрым и сдержанным стал. С ума сойти! Более того, Гортхауэр поманил за собой все еще пребывающего в прострации братца и вышел из комнаты. - Дай им поговорить, - расслышала Лиссэ его шепот за дверью. - Может, ко мне пойдем? – вдруг предложила Мгрыха. - А то выгнали харт’ана из его спальни. - Теперь это и моя спальня! – гордо сообщила дейе, показав подруге кольцо. - Ух ты! - вскричала ирха и захлопала в ладоши. – Когда это вы?.. - Вчера или позавчера, - мистрис затруднилась с ответом. - А свадьбу зажали! – возмутилась подруга. - Мгрыха, какая свадьба?! У нас уже дочери седьмой! - Вот молодцы! Она там осталась? - Там, - вздохнула рыжая, в этот миг ей стало так горько, что нескоро увидит она свою девочку. Какой она вырастет без неё? - Раз ты оставила её, значит, ей там лучше, - утешила её ирха. – Пошли ко мне. Дом посмотришь, травок попьём. - И не только травок, - подмигнула ей дейе. – Заодно и о нашем девичьем поболтаем. Двухэтажный каменный домик Мгрыхи находился неподалеку от Школы. И снаружи, и внутри он выглядел очень миленьким. Резные колонны веранды обвивал дикий виноград, под окнами зеленела травка, синели фиалки и белела мыльнянка. Дом был небольшим. На первом этаже располагалась гостиная, на втором спальни и библиотека. Кухня разместилась в небольшой пристройке. Лиссэ с некоторым удивлением рассматривала убранство гостиной – удивительно воздушное и нежное. Белые, серебристые, нежно-голубые и нежно-зеленые цвета стен, штор, обивки. Светлая резная мебель. - Гостиную Тиниар обставлял, - сообщила Мгрыха, увидев недоуменный взгляд подруги. – Для меня слишком строго и блекло. Но его харт’ан поддержал, сказал: «Элегантно». Пойдем лучше на веранду, - она потащила подругу за собой. На веранде было гораздо уютнее. В выдолбленных из кусков дерева вазонах росли самые разнообразные растения: от ярко-красных маков до белоснежной звездчатки. На массивном деревянном столе, накрытом ярко-зеленой скатертью, в глиняной вазе красовался ярко-желтый подмаренник. На широких лавках были небрежно разбросаны подушки всевозможных цветов, форм и размеров. Лиссэ уселась на красно-желтую в форме солнышка. Хозяйка притащила на подносе печенье, травяной отвар в пузатом глиняном чайнике и небрежно размалёванные желтой краской чаши. - Наши младшие мне на начало учебного года соорудили. Все сами: и глину месили, и лепили, и красили, и обжигали, - похвасталась она. – У нас трое сынишек. - Большие? – спросила Лиссэ, дуя на горячий отвар. - Младшенькие в Школе учатся, а старший уже трудится. Он у нас головастый, всякие хитрые штуки мастерит, которые воду очищают, воду поднимают и прочее. Тиниар, правда, не очень доволен. Он считает, что все надо руками делать, в том числе и воду на горы в ведёрках таскать, - хмыкнула ирха, но по-доброму. Чувствовалось, что мужа она любит и даже его причуды ей по сердцу. – Только ручонками-то тяжело. Да и не харт’ану же вечно за нас трудиться. Он и так с вулканом на диво лихо управляется: и в домах тепло, и даже виноград у нас на дальних склонах растёт. Ты не смотри, что здесь так голо да мрачно. Чуть подальше проехать да за отроги перейти, - и уже цветущие долины. И пастбища, и поля, и луга, и сады. Все есть. Лиссэ с наслаждением ела печенье и слушала рассказ подруги. Мгрыха явно гордилась новым местом жительства. - И врагам к нам не пройти. С трех сторон горы неприступные, а с востока у нас союзники, но и там надежная стража стоит, - продолжала свой рассказ Мгрыха. – Только пока мало кто про нас знает. Да и не ссорились мы ни с кем. Хотя… - Иногда достаточно просто быть, - кивнула мистрис, - а желающие поссориться сами заявятся. - А вот и мой старший – Шагнаур! – представила ирхи смущенно застывшего в дверях юношу. Он был очень похож на мать: прямые жесткие черные волосы, удлиненные к вискам глаза, резкие черты лица, только кожа белее, да цвет глаз светло-серый. Пожалуй, за человека сойдет, ирхи в нем сразу и не распознаешь, решила Лиссэ после недолгого размышления. Шагнаур вежливо поздоровался с гостьей и сообщил матери, что уезжает по делам на дальние поля. Было видно, что он наслышан про рыжую хар-ману Лиисха и ему хотелось бы поговорить с ней, но молодой ирхи стеснялся и торопился. А вот его младшие братья ничего не стеснялись. Они вихрем влетели на веранду, схватили печенье и начали с любопытством рассматривать гостью. Но недолго. Разозлившаяся мать дала им полотенцем по рукам и выставила вон. - Это что за манеры?! А ну-ка брысь в спальню. И только посмейте выйти – мало не покажется! - Мы гостью еще толком и не видели! – заныли мальчишки. - И не увидите, если так себя вести будете! А ну марш отсюда! - Мгрыха еще раз огрела их полотенцем. Ребята, поняв, что мать рассержена не на шутку, вылетели прочь. - Паршивцы, - беззлобно сказала ирха, когда за братишками захлопнулась дверь. - Характером в меня и моих братьев пошли, мы в детстве непослушные были. А вот лицом они в отца. А Шагнаур, напротив – тихий, как и Тиниар, и такой же упрямый. Действительно, ребята были очень похожи на Тиниара. Высокие и тоненькие, черты лица точеные, волосы мягкие и шелковистые, глазищи огромные. Только у братца они глядят восторженно, а у его сыновей смотрят лукаво, да и цветом темнее. - Лаиртин – черноглазый, а у Таурмира – темно-серые, в остальном вылитый отец! - сообщила Мгрыха. – Тиниар о дочке мечтает, да и мне хочется девочку, но пусть пока эти подрастут, а то у нас дел выше Ородруина. Разговор перешел на Школу, теперь здесь училось гораздо больше деток, чем при Лиссэ, и наставников было больше. Харт’ан постановил, что каждый живущий на этих землях обязан знать грамоту, счет, основы истории и географии, а также уметь оказывать первую помощь. Безграмотных в этих землях сейчас не было. - Если только пришлые какие, - хмыкнула ирха. – Но их быстро за шкирку и за парту или выметайся. - Прямо-таки – выметайся? - подняла бровь дейе. - Не совсем, - улыбнулась Мгрыха. – К делу где-нибудь да пристроят. - А братец чем занят? - Тиниар с отстающими занимается. Терпения у него целый воз, даже самые бестолковые и то чему-нибудь обучаются. Он даже троллей начаткам грамоты ухитрился научить. Впрочем, про Свет и Тьму мой благоверный все еще вещает, но только своим, - улыбнулась ирха. - Мы уже привыкли, а Гортхауэр даже не слушает его бредни. - Как же отрадно, что есть нечто неизменное! – рассмеялась Лиссэ. В этот миг она любила даже братца с его надоедливыми речами. С Мгрыхой они проговорили до позднего вечера, проболтали бы и до утра, но Волчище желал видеть жену у себя под боком, а не у Мгрыхи в гостиной. Лиссэ деспотизму супруга радостно подчинилась, уж больно сладко было ей в его объятиях.2
На следующий день Гортхауэр с затаенной гордостью показывал ей здешние земли и столицу, а заодно делился своими надеждами и опасениями. Влияние и связи у него были почти во всех землях людей, да и часть эльфов относилась к нему весьма неплохо. Разумеется, нашлись и те, кто не слишком доверял невесть откуда взявшемуся майа. К примеру, Гил-Галад явно не расположен к нему, но воевать сейчас с Мордором было слишком опрометчиво. Крепчал Нуменор – остров, возникший на месте затопленных в Первую эпоху земель. Валар подарили его трем родам Эдайн, что пошли войной на Твердыню. Лиссэ бы предпочла подарить им верёвку покрепче да перекладину повыше. Только теперь говорить об этом смысла не было: потомки не виноваты, да и предки не все понимали, что делали. Нуменорцы явно мечтали прибрать к рукам побольше землицы. Остров есть остров - не разгуляешься, а колонии никому не помешают. Так частенько бывает в истории миров. Объясняют такие захваты обычно наиблагороднейшими намерениями – приобщить к свету, дать свободу, научить жить, то есть осчастливить всех оптом и в розницу. Гортхауэр озабочен растущим влиянием Нуменора и его пристанями в Средиземье. А вот Тиниара беспокоили эльфы. В особенности некий изобретатель и внучок еще одного великого изобретателя. Хмарыш ему в глотку! Тиниар в чем-то был прав – от изобретателей обычно один лишь вред. Изобретут невесть чего сдуру, то есть от большого ума, а потом другие создания страдают. Хоть эти кмырговы сильмариллы взять. Лучше бы Феанор их проглотил, глядишь, остальные целее бы оказались. В отношении Феанора майа с Лиссэ согласился, а про Келебримбера сказал: - Он другой, колючка, он о славе не мечтает и власти не ищет. Вот поеду я к нему и возьму тебя, тогда увидишь! - Когда поедешь? - осведомилась мистрис, которая пока тут еще ничего толком не посмотрела. - Нескоро! – утешил муж и повел показывать Университет. Высшее учебное заведение здешних земель обреталось в официальной резиденции любимого супруга и занимало три башни из четырех. Как раз в каждой по факультету: технический, естественно-научный, гуманитарный. То есть называлось все это несколько иначе и весьма витиевато, но Лиссэ решила пользоваться понятиями Общемировой Школы. Гортхауэру было чем гордиться, хотя до её магической Школы этому учебному заведению как булыжнику до звезд. И все равно Лиссэ с наслаждением проходила по широким коридорам, заглядывала в просторные кабинеты. Огорчало лишь отсутствие учеников и наставников. - Серенький, надеюсь, ты студентов и педагогов не слопал? Что-то уж больно пустынно… - Как же, слопаешь их! – фыркнул муж. - В общем зале всех собрал, тебя представить хочу. Пошли быстрее, а то мне опять колонны восстанавливать придется! Огромный зал был, разумеется черным. Черный мрамор пола, высокие колонны теряются в темной выси, холодное пламя светильников – все в излюбленном стиле Черного майа. Только мрачно и страшно здесь не было. Раздавались громкие голоса, смех. Собравшиеся тут люди и ирха одеты были в наряды всех цветов радуги. Как Лиссэ поняла, единую учебную форму её благоверный ввести не додумался или не пожелал, а ирха очень любят яркие цвета в самых немыслимых сочетаниях. Студенты и наставники переговаривались, шутили. При виде Повелителя все замолчали и устремили на него и его спутницу свои взоры. Смотрели, скорее, с любопытством, чем с тревогой. Черный Майа времени терять не стал, он сразу же представил собравшимся супругу и сообщил: - Теперь хар-ману Лиисха будет руководить Университетом вместо меня. Знает она много, и опыт у неё богатый. Прошу любить и жаловать! После мига растерянности наставники и студенты заверили Лиссэ в своем глубочайшем уважении и выразили искреннюю радость. А попробуй не вырази, когда рядом стоит Волчище и скалит зубы. Нет, конечно, Гортхауэр не перекинулся, но по такой многообещающей ухмылке понять можно очень многое. Лиссэ сцапала мужа за рукав и прошипела в ухо: - Ты очумел, любимый?! Почему я? А ты? - У тебя есть опыт! Действуй! – ответил любимый. – А у меня и без этого высшего образования дел хватает! - Да я же ничего здесь не знаю! Волчище, сколько веков-то прошло?!– взвыла мистрис. Но супруг был неумолим: - Ничего, главное ты умеешь! - Что я умею?! - Руководить! - отрезал майа и позорно сбежал, бросив родную жену на растерзание хищникам, то есть ученикам и наставникам.3
С руководящей ролью Лиссэ справилась, хоть и было трудно. Магии здесь почти не учили, в основном, преподавали технические дисциплины, искусства, общественные науки. Деньки были насыщенными, время летело незаметно. Наставники оказались толковыми. Поняв, что новое начальство выметать никого не будет, они отринули настороженность и вскоре с удовольствием делились и опытом, и проблемами, и надеждами. Еще дейе очень помогла поддержка Мгрыхи и Тиниара. Братца здесь ценили и уважали, и даже его бредни о свете слушали спокойно. Кое-что в работе университета мистрис все же поменяла, предварительно посоветовавшись. Студенты были въедливые и шкодливые, и очень напоминали ей этим учеников из её родной Школы. Хорошо, хоть младшенькие Мгрыхи и братца еще до университета не доросли. Иначе он бы не уцелел, а вместе с ним и весь Барад–Дур разрушился. И хоть с руководством у неё сложилось удачно, дейе некоторое время обижалась на мужа: притворно, чтобы знал своё место. Надеясь вымолить прощение, Гортхауэр даже принес ей утром завтрак в постель. Тронутая заботой, Лиссэ простила. Тем более, в эту ночь ей приснилась дочка и сообщила, что у неё все отлично: она обрела дедушку. Дедушка очень хороший. Мистрис поспешила обрадовать мужа, а то майа подозрительно долго молчал о своем обожаемом Тано. Она даже стала подозревать, что с Мелькором случилось что-то плохое. Услышав новости, муж облегченно вздохнул: - Хорошо, что он добрался куда хотел. Приживется ли? - Мелисса поможет, - фыркнула Лиссэ. - Ты думаешь? – с сомнением поднял бровь Гортхауэр. – Она еще маленькая, а он столько прожил… - Она, Волчище, у нас удаленькая. На дедушку похожа, да еще на нас с тобой. А мы не лыком шиты. Да и наставники у нашей мелочи хоть куда! - Тогда я спокоен. Я знал, что Сотворивший ушел. Почувствовал, - пояснил любимый, поймав её взгляд, и снова повторил: – Хорошо, что он добрался. Гортхауэр стал мудрее, строже и спокойнее. Лиссэ очень понравилось, что он сотворил себе небольшой уютный домик с высокой башней неподалеку от Университета, иначе от всевозможных посетителей и спрятаться было бы негде. К тому же дейе терпеть не могла величественные залы и роскошные комнаты. Дом должен быть небольшим и уютным. Их дом таким и был. Проходя по комнатам, Лиссэ ловила себя на мысли, что Черный майа создавал его не столько для себя, сколько для неё. Несколько комнат Волчище сотворил в её излюбленном пестром стиле. Когда дейе увидела свой новый кабинет и гостиную, то с радостным воплем повисла у мужа на шее. В итоге они забыли посетить какую-то важную церемонию.4
Официальная резиденция харт’ана и апартаменты для высоких гостей располагались в четвертой башне Барад-Дура. Просторные и величественные залы, мрамор, обсидиан, серебро и сталь, в железных светильниках мерцает бело-голубое пламя, строгий узор мозаики пола: здесь все рассчитано на то, чтобы произвести неизгладимое впечатление. В центре самой большой залы - простой черный трон. Именно здесь харт’ан принимал высоких гостей. Здесь он был не её милый Волчище, а Повелитель и Владыка. Когда рядом с черным троном поставили еще один, поменьше, дейе чуть снова не поругалась с мужем. - Ты же моя супруга, а значит, твое место рядом со мной, - пресек Гортхауэр её возражения. Лиссэ смирилась. Теперь придется изображать из себя чучело, то есть Владычицу Претемную. А впрочем, это может оказаться презабавным. Мистрис решила, что во всем надо искать положительную сторону. - Черное носить не буду! – сразу же заявила она. Ожидавший больших возражений, Гортхауэр лишь попросил не одеваться в платья всех цветов радуги. Дейе пообещала, все же позорить мужа не стоит. Поэтому в следующий раз, когда они принимали вождей каких-то воинственных кочевников, Лиссэ восседала рядом с харт’аном, облаченная в темно-фиолетовое платье. Лишь ярко-рыжий кант немного оживлял его строгий цвет. Волосы мистрис не стала собирать в косу и укладывать вокруг головы, крупными локонами они ниспадали ей на плечи. Обруч темного металла с красным камнем в центре украшал её головку, и такой же камень покоился на груди. На черных волосах супруга была корона из того же металла, только камень был светлым. Глаза Повелителя, устремленные на вождей, были суровы, тонкие губы плотно сжаты. А Лиссэ ослепительно улыбалась и перебрасывала из одной руки в другую сгусток огня. Варвары опасливо поглядывали на Владычицу и почтительно внимали словам Владыки. Дейе задумчиво жонглировала огненным шариком и наблюдала за облачёнными в шкуры мужчинами. Откуда они такие вылезли, интересно? К разговору она не прислушивалась: кажется, все одно и то же – грабежи, насилия и войны. Гортхауэр говорил немного, но был чрезвычайно убедителен. - Ну и как переговоры? Они примут Закон? – поинтересовалась она много позже у мужа. - Клятвенно обещали, - хмыкнул майа. – Но я бы не стал обольщаться – натура сильнее науки. Впрочем, клятвы для них не просто пустые слова. Ты была очень убедительна с этим шариком. Даже я подумал: гореть моей резиденции! В серых глазах Волчищи плясали искорки. - За кого ты меня принимаешь?! Я не способна сжечь собственное жилище, - возмутилась Лиссэ и хихикнула: - Вот чужое - всегда пожалуйста!5
Дел было много, день летел за днем, неделя за неделей. Встречались лишь вечером, утром Гортхауэр уходил рано, давая Лиссэ поспать подольше: дейе терпеть не могла подниматься вместе с солнышком. Одно дело вставать вместе с ним зимой, а вот в самые длинные дни лета подниматься рано - настоящее извращение. Волчище её взглядов не разделял, но свои не навязывал. К тому же какая-то очень важная работа отнимала все его время, а подчас и мысли. Мистрис даже начала ревновать: все-таки большая часть мыслей супруга должна принадлежать жене, а не каким-то там кованным штучкам. - Чем это ты так занят, свет очей моих? – с преувеличенной лаской в голосе пропела Лиссэ. Резко помудревший за годы разлуки супруг насторожился и поспешил дать объяснения. - Кольца, Лиссэ, создаю! Я не собираюсь терять учеников и соратников только из-за того, что они смертны! - Ты открыл тайну бессмертия? – подняла бровь мистрис. – Так тебе ж цены нету! - Не открыл! – скривился майа. – Кольцам нужна сила, чтобы хранить чью-то жизнь. Для начала я вложил немного своей, немного взял от стихии… - А твои колечки к жертвам человеческим не приведут? А, родненький? – она склонила свою рыженькую головку набок. Такие артефакты могли быть очень даже не безопасны, как для владельцев, так и для окружающих: жизненную силу можно тянуть и у владельца, а может и владелец такой штуковинки забирать чужую. - Не приведут! – осчастливил муж. – Я же не дурак. Чужая сила ничего не даст. Нужно иное… Над этим я и работаю! – раздражённо добавил он. - И как успехи? - заинтересовалась Лиссэ. - Никаких! – отрезал Гортхауэр и более дружелюбно сообщил: – Зато многое другое удалось. Кольца могут перемещать на весьма приличное расстояние. Одно даже смогло пробить купол вокруг Арты. Они защищают владельца от ран и болезней, могут быть и средством связи. Здесь мы с Келебримбером отлично потрудились! - Так вот на чем основана ваша крепкая мужская дружба? - Напротив, это по дружбе он мне помогает. И кольца для эльфов кует. Основа моя, но кое-что может лишь Келебримбер. - Ты вознамерился всех поголовно окольцевать? Ради чего, интересно? Эльфы и так бессмертны! - В том-то и дело. Эльфы бессмертны, а люди нет. - И ты это решил исправить? А Великий Дар? - кое-что, припомнив, не без ехидства поинтересовалась дейе. - Какой дар? – посмотрел на неё с недоумением муж. - Такой! Который даётся людям. Тано бы тебя не понял! - Тано не думал, что человеческий век будет так короток, - вздохнул Первый ученик Мелькора. – К тому же Тано далеко, а мне нужно как-то исполнять его волю. И потом я же не для всех кольца сделал, а лишь для соратников. Кстати, - прищурился он, - в твоем родном краю некоторые тоже без оного дара неплохо обходятся. - Еще как, радость моя! – хмыкнула мистрис. – Маги, эльфы, оборотни… Она вдруг осеклась и через миг воскликнула: - Маги! Маги живут долго, почти вечно, благодаря силе. И они не стареют… Даже здесь у некоторых людей встречается магический дар! Только он спит… - Вот об этом я и думаю: как пробудить и развить способности. А уж потом свою силу можно и в кольца собирать! - Угу, - кивнула Лиссэ. – У нас так многие делают. А для проверки и пробуждения силы кое-какие методики в Школе были. Я, правда, с ними не работала… Да и действуют ли они здесь… Дейе покачала головой: все было так зыбко и мутно. Но попытаться стоит. Что же все-таки задумал её Волчик? Спросить она не успела, разлюбезный муж вдруг подхватил её на руки и закружил по комнате. - Лиссэ! Ты - мое чудо рыжее! Вспоминай! Будем работать! - Все бы тебе работать! - рассмеялась она. – Сначала надо поцеловать, а работать потом! Гортхауэр с охотой последовал её совету. Потом они поцеловались еще раз и еще … К трудам вернулись лишь через день.