1
- Апчхи! Эрувы кошки! То есть Эру тут как раз и не при чем! Эрува мука! Хотя Эру и тут не виноват! Проклятая мука! Унголиант её побери! - Апчхи! Если бы он знал, что придется печь эти дурацкие оладушки, то лучше бы навечно отправился в изгнание за Грань! Сам! Добровольно! - Апчхи! И зачем он только отпустил на целую неделю Фролу?! Маленькая, почти незаметная женщина необычайно ловко управлялась с хозяйством. Её беспрекословно слушались вездесущие коты, её уважала и любила внучка. Да и сам Изначальный старался не спорить с незаменимой домовушкой. Впрочем, Фрола относилась к нему с заботой и иногда с почтением. Мелькор попытался стряхнуть муку с одежды. Безрезультатно. Белая пыль, казалось, въелась навечно. А кухня? Её словно снегом замело! Белым было все: столы, шкафчик, плита, посуда, стулья. Даже занавески побелели. Только виновники безобразия и Мелисса не пострадали. Когда коты уронили с верхней полки мешок муки, внучку он успел прикрыть щитом силы. Зачем ставить муку на верхнюю полку? Что за нелепость?! Но как все же эти хвостатые гады ухитрились не испачкаться? Один из них ехидно ухмыльнулся ему с той самой полки, на которой была мука. А четверо других, совершенно чистые, с умильным выражением смотрели на него со стола. Когда только успели влезть? С драконами было проще. Почему он решил, что справится без домовушки? Изначальный вытер со лба пот. Рука была тоже в муке. Вряд ли теперь кто-нибудь назвал его сейчас Черным Валой. Эрува мука! Как же он испугался за Мелиссу! Так привык ждать плохого, что сразу и не понял происходящего. Защитное заклинание, которым он прикрыл внучку, не пробили бы даже все валар вместе с Илуватаром. - Дедушка! Я сейчас веник принесу и тряпки! - крикнула внучка и выбежала из кухни. Внучка… странное слово…. Для него. Разве у него может быть внучка? Разве Ортхеннер ему сын в привычном смысле слова? Мелькор всегда старался не думать о нем так… Лучше иначе - ученик… Да, именно ученик… Лишь иногда можно было позволить не лгать… Хотя бы самому себе. А вот чернокосая малышка с янтарными глазами воспринималась именно внучкой. Сразу же и без раздумий. Маленькая, яркая звездочка на темном небосклоне, капелька росы на цветке… Его внучка. И тьма, и свет, и вся жизнь. Неожиданный и не заслуженный им подарок судьбы. Черный Вала до сих пор не мог до конца поверить в ниспосланное ему счастье. Иногда, особенно под утро, ему казалось, что внучка лишь сон, морок, греза. Морок развеется, и он останется один. Холод. Пустота. Боль. Одиночество. Навечно. Тогда Мелькор бесшумно подходил к детской спаленке и слушал тихое, мерное дыхание, вглядывался в бесконечно родное лицо. Звездочка моя. - Дедушка, я сейчас все уберу! – звонкий голос прервал размышления. Рядом стояла Мелисса с веником и совком в руках. - Что ты, маленькая, я сам все сделаю! - волна силы прошла по кухне, сметая белую пыль в одну кучу, и вынесла её в окно вместе с занавесками, прихватками и полотенцами. Он опять не рассчитал силы. Без оков было непривычно. - Ой, дедушка, а ведь кому-то это на голову свалится! Да? - Мелисса и тревожилась, и предвкушала. - Не свалится. Все на ветру развеется! - Здорово! – малышка ничуть не огорчилась. – А ты меня так научишь? А то мама запрещает использовать силу в домашних делах. - Научу! – вздохнул Мелькор. – Но маму слушаться тоже надо, поэтому в следующий раз мы обойдёмся веником и тряпкой. А то еще вся кухня улетит! Об этом Черный Вала внучке не сказал. - Дедушка, если ты не хочешь, то оладушки можно и не печь! – дернула его за край рукава девочка. Все-то она подмечает. Маленькая и заботливая. Её забота трогала чуть ли не до слез. Мелькор привык сам заботиться о других. Ведь он Бог, Учитель… Хотя он бы ничего не смог, без тех, кто был рядом. А вот Фрола его, кажется, ни во что не ставила. Маленькая, пухленькая домовушка частенько ворчала: - А что это вы допоздна сидите-то? А почему к еде не притрагиваетесь? Ведь тощий-то какой! Кошка лапой прибъет! - Не прибьёт, я бессмертный! - Угу, Кощей! – фыркала домовушка. – Знаем мы таких - бессмертных! Силы всем нужны. - У меня их хватает! - А раз хватает, могли бы и помочь, - и Фрола отдавала распоряжения. Странно, но её бесцеремонность ему нравилась.2
- Дедушка, ты не ответил? Может, тебе лучше отдохнуть или поиграем во что-нибудь? Янтарные глазищи внимательно смотрели на него. - Будем печь, конечно, будем. Там в кладовке еще мука есть. Только всю я её не понесу сюда, а то наши пушистики её опять уронят! - ответил Вала, подумав, что готов хоть всю оставшуюся жизнь печь оладушки или выметать муку, лишь бы внучка была рядом. - Много не носи, а то вдруг тебе тяжело! – заботливо проговорила Мелисса, доставая из шкафчика миску. Заботливая у него внучка, а мешок он легко донесёт. Силы у него есть. Теперь его не ограничивают оковы, теперь ему дает силы Эа. Когда Мелькор уходил с Арты, он отдал ей почти все. Отдал бы и все до самой последней капельки, если бы не обещание Ортехннеру разыскать Лиссэ. Но Лиссэ нашла дорогу к его ирни сама. Ортхеннеру повезло с подругой, с такой ничто не страшно – ни вечность, ни пустота, ни холод…. Почему он не ушел тогда сразу же, когда узнал, что Рыжей здесь нет? Как хорошо, что он не ушел. Как хорошо, что магистр задержал его. Мелисса изменила все. Он понял, что пришел… домой. Ведь дом, там, где сердце. На Арту не вернуться. Никогда. Он погубит её. Теперь он будет жить ради этой ласковой черноволосой девочки. Тьма, свет, мир, жизнь – все в ней одной. Звездочка его. Лучше научиться печь оладушки, чем вечно быть одному. Мелькор вернулся с ковшиком муки и посмотрел на внучку. Девочка с глубокомысленным видом сидела на стуле. На её коленях лежала большая толстая книга в кожаном переплете. Сборник рецептов. Внучка честно держит обещание – учиться всему вместе. Значит, придется печь. Изначальный хмуро посмотрел на странную миску. Мелисса объяснила, что её привезла из дальних странствий Лиссэ. Посудина ему не понравилась сразу - плохой мастер её сделал, ни капельки души не вложил он в свое творение. Такие вещи существовать не должны. Мелькор не стал бы в ней замешивать тесто, но внучка сказала, что мама всегда эту миску использует. Может быть, он просто что-то не понимает. Впрочем, остальные миски Фрола заперла заклинанием. Зачем? Неужели боится, что новый обитатель этого дома их испортит? Снять слабенькие чары домовушки было легко, но обижать женщину не хотелось. Скрепя сердце Черный Вала принялся за приготовление теста, а Мелисса стала читать, что нужно делать. - Ой, дедушка! Мы яйца забыли! Сейчас принесу их! Только косички мелькнули. Через миг она уже вернулась и протянула ему два яйца: - Их надо разбить в миску и смешать с молоком и мукой, - сообщила девочка и огорченно воскликнула: - Они же тёплыми должны быть! Яйца из ледяного шкафа и впрямь были холодные. - Я их нагрею! – утешил внучку Мелькор. - Дедушка, а ты мне дракончика сделаешь, а? Маленького, комнатного… Я давно попросить хотела, - Мелисса с надеждой посмотрела на него. Дракончика захотелось сделать сразу же, но теперь Черный Вала решил быть осторожным. Во-первых, неизвестно, что он сейчас сотворит, пока еще не привык использовать силу без оков, а во-вторых, лучше спросить разрешения у магистра - расстаться с внучкой Мелькор не хотел. Сейчас лучше думать о цыплятах, то есть о яйцах. Он осторожно коснулся яйца рукой. Внутри вдруг что-то зашебуршало, скорлупа треснула, и появился птенчик - желтенький и пушистенький. Он неуверенно заковылял на тоненьких ножках, с интересом посматривая вокруг. - Какой хорошенький! – ахнула Мелисса. – А из второго такой же будет? Она уже подсовывала дедушке под руку следующее яйцо. Глаза внучки так и сияли в предвкушении чуда. Вала не смог не оправдать её ожиданий. Из второго яйца вылупился еще один цыпленок, а малышка побежала за оставшимися. - Радость моя, а на оладьи? – спросил Мелькор. - Что ты, дедушка! Я теперь яйца никогда есть не буду. Разве можно?! Давай лучше еще цыпляток выведем! Вала с облегчением вздохнул: оладушки отменялись. Вскоре к двум цыплятам добавилось еще три. К счастью, яиц в доме больше не оказалось. Желтенькие комочки ковыляли по столу, заглядывая в посуду. - И что мы с ними делать будем?! – опомнился Изначальный. – У нас же кошки! - Кошкам я все объясню, - убежденно ответила Мелисса. Про её необычайные таланты он уже знал. Внучка могла о чем угодно договориться со всеми своими зверятами. - А вот чем их кормить? – сморщила носик девочка. - Накормить их несложно, – отозвался дедушка. Пока он накладывал свежевылупленной живности пшенную кашу и наливал воду, Мелисса уже договорилась с кошками. Огромный, черный Мяурр пришел в кухню и взял птенцов под свою опеку. Вскоре цыплята уже были устроены в коридоре в коробке, а пушистый кошак согревал их. Внучка улыбалась и наблюдала. - Дедушка, вы с Мяурром точно курочки сегодня! – восторженно сообщила она. – Ты цыплят вывел, а он за ними ухаживает! С ответом Вала не нашелся. Неожиданно стало смешно.3
Быть дедушкой было непривычно, но приятно. Рядом с этой девочкой, так похожей на Лиссэ и Ортхеннера, тени прошлого исчезали. Мелисса еще такая маленькая и хрупкая, а сила в ней таится необычайная. Когда внучка подрастет, то сама сможет создавать миры. Ей ничто не помешает. И никто. Он не допустит, да и её названный дядюшка не оставит девочку. Ему же больше миров не творить. Силы вернулись, но он просто не сможет: связь с Артой тонка и почти не заметна, но она есть и будет вечно. Другого мира ему просто не надо. Вначале здесь все казалось чужим: звуки вязли, краски расплывались, деревья, травы, земля и воздух были для него будто нарисованными. Пока он не увидел внучку. Мелисса открыла ему этот мир. И он стал видимым и осязаемым, исполненным звуков. Зашептались травы, заговорили деревья, зажурчали ручейки. У всего здесь тоже была душа, был голос. Мир ожил. Мир принял его. Он бы хотел здесь остаться… - Дедушка! – зашелестела страницами внучка. – А оладушки можно без яиц испечь! Мелькор безропотно подвязал фартук. А что еще оставалось? В кислое молоко были добавлены сахар и соль, муку он отмерил мерной кружкой и приготовился всыпать в миску, но тут обнаружились новые сложности. - Надо погасить соду. Уксусом, - прочитала Мелисса и уставилась на деда в задумчивости. Он ответил ей таким же недоуменным взглядом. - Гасить соду? Уксусом? Но сода не горит! Да и уксус огонь не погасит! Тут что-то не так, - поднял бровь Вала. – А мама что делала? - Я забыла, - печально посмотрела на него внучка. Как же трудно готовить! Вот так и узнаешь настоящую цену чужого труда! - Наверно, надо спросить у кого-нибудь?- он неуверенно посмотрел на Мелиссу. - Подожди, деда, в другом месте написано, что можно без соды, у нас же молоко кислое! – ответила старательно изучавшая рецепты девочка. - Так и сделаем! - облегченно вздохнул Черный Вала. Вскоре тесто было готово, даже комочков не было. - Ой, ты у меня такой умелый, - прощебетала его радость. - А то у мамы иногда комочки получались! Даже в каше. А я с комочками не люблю! Мелькор скромно улыбнулся, радуясь похвале. Когда уехала Фрола, манную кашу для внучки пришлось готовить именно ему. Домовушка предусмотрительно наготовила всего чуть ли не на целый месяц и оставила в холодильном шкафу. Лишь доставай и разогревай на плите. Но кашу впрок сварить было нельзя. Изначальный вспомнил, как терпеливо учила его Фрола пользоваться плитой и варить кашу. – Мелисса сказала, что она все-то умеет! - сопротивлялся он. - Она-то умеет, – отрезала домовушка, – да шалопутство в ней вечно бродит. Устроит тут кавардак! Будете тогда знать! Пока внучка была поразительно послушной, но в медовых глазах искорки так и вспыхивали. Опыт подсказывал, что скоро начнётся то самое шалопутство. И он уже предвкушал её шалости. Дети должны проказничать. Излишне робкие и послушные творцами не станут. Черный Вала всегда любил умных проказников . С ними нелегко, но именно они и будут настоящими мастерами. Главное, вовремя помочь им найти свой путь.4
Сковорода наконец-то нагрелась. Он ложкой положил тесто. Масло брызнуло во все стороны, Мелькор еле успел отскочить. - Ты не обжегся? - встревожилась внучка. - Нет, - Изначальный погладил её по головке. Волосы у девочки были, словно бархатная ночь, окутывающая своим покрывалом землю, чтобы дать покой и силы всему живому. А глаза Мелиссы были ярче и теплее солнца, дарующего жизнь. Он никому и никогда не позволит причинить ей боль. Она будет счастлива. Он научит её всему и защитит от всего. Хотя у его смелой, сильной и умной девочки и без него много друзей и защитников. Его внучка никогда не узнает горечи одиночества. - Ты о чем задумался? - Сказку сочиняю, - отозвался Мелькор и понял, что не солгал. Сказка вдруг начала складываться сама собой. Чистая и светлая, немного смешная. - Давай вместе! Вместе веселее! – предложила Мелисса. Вместе и впрямь оказалось веселее. История про рыженькую лисичку, бегущую по мирам, сочинялась на диво легко. Увлекшись, они не сразу почувствовали запах горелого. - Ой, оладушки! – принюхавшись, вскричала девочка. А Вала уже подбегал к плите. Первый блин всегда комом, говорила ему Мелисса, но в отношении оладий это правило не сработало: первые оладушки стали углем.5
После того, как кухня была проветрена, сковорода отчищена, решено было оладьи допечь. Не пропадать же тесту! Однако тесту судьба была именно пропасть! Убирая кухню, Мелькор и сам не заметил, как поставил миску с тестом на плиту. Огонь конфорки был совсем слабеньким, и ничего бы не случилось, если бы не странная посудина Лиссэ. Плотный серо-белый материал миски стал плавиться точно свеча. Только свеча пахла приятно, а не воняла чем-то отвратительно неживым. Горелые оладьи по сравнению с тающей миской издавали просто изумительный аромат. Их запах был естественным, а посудина буквально отравляла все вокруг, казалось, она чужда всему живому. Вала выставил внучку прочь, открыл окно, развеял миску с остатками теста и опять принялся за уборку. Когда запах исчез, в висках невыносимо ломило, а перед глазами плыли красные круги. До гостиной он добрался сам, стараясь не напугать внучку, но девочка все заметила и помогла сесть в кресло. Потом она принесла ему какое-то лекарство. Пряный, резковатый запах был ему незнаком. Наверно, на Арте такого растения нет. Стало немного легче, но боль продолжала обручем сжимать виски. Маленькие прохладные ладошки прижались ко лбу, мягко провели к вискам – боль чуточку притихла. Прикосновения её рук были нежнее перышка, Вала прикрыл глаза. - Сейчас все пройдёт, - шептала Мелисса. – Я же с тобой. Все скоро пройдёт, а потом я тебе сказку расскажу. Хотелось сидеть так вечно, чувствуя касания ласковых рук, уносивших боль. Сказок ему еще никто не рассказывал. Ортхеннер беспокоился о нем, пытался заботиться, но Мелькор не разрешал, не допускал, отталкивал. И его, и всех остальных. Слишком было страшно за них, слишком было страшно любить, слишком страшно было терять. Еще была Элхе. Его вина, его боль… Как же он виноват перед ней. Ведь из-за него она выбрала свой горький путь, а он тогда ничего не понял. Лиссэ подобралась к нему ближе всех. Ортхеннеру повезло с избранницей. И вот их дочь…. Счастье его невозможное… Изначальный и понять не успел, а она уже была в его сердце, став смыслом жизни. - Дедушка, я начинаю сказку! Слушай! - Мелисса забралась к нему на колени. Головная боль ушла куда-то вдаль. – Дедушка, помнишь, ты мне про Тьму рассказывал? Как ты её увидел первый раз? - Помню, маленькая. - А я тебе расскажу сказку про то, как все-все на свете появилось! Вот слушай, - она устроилась поудобнее в кольце его рук. – Сначала не было ничего-ничего. Совсем, а потом появилась одна маленькая точечка. И эта точка стала расти медленно-медленно, а пустота вертелась-кружилась, чтобы её выбросить, но точка от этого становилась все больше. Она росла и мурлыкала, мурлыкала и росла. И стало вокруг все черным и бархатным. А потом это огромное, черное решило приоткрыть глаза. Глаза блеснули зеленым, желтым, и все осветилось самую малость. А Тьма поняла, что она одна. Тогда она продолжила мурлыкать и стали появляться такие же маленькие точки, которые тоже мурлыкали и росли, а потом открывали глаза. Только они уже были не только темные. Большая часть из них была разноцветной: черные с белым, белые, рыжие, серые! И глаза у всех разные были: лиловые, желтые, серые, голубые, синие. Они были еще маленькие и играли друг с другом: хватали за хвост, бегали, прыгали. Словно кошки. Только сначала были они, а уж кошки потом. Некоторые, правда, считают, что они превращаются в кошек нарочно, чтобы посмотреть на нас и узнать какие мы есть. А потом эти кошки тоже стали мурлыкать и создали тех, кто потом начал творить миры. А эти «кошки» сами по себе живут, и другим не мешают, лишь иногда могут желание исполнить. Деда, я тебя у Снежной Кошки просила, вот ты и смог до меня добраться! - Спасибо тебе, маленькая моя! – улыбнулся Изначальный. Удивительная сказка! Ну и фантазия у здешних обитателей! Мурлычущая тьма, Кошка-Тьма… А может, они правы, и все мы лишь причуда некоей кошки? - Дедушка, ты о миске не беспокойся. Я маме скажу, что сама её изничтожила, ведь ты же из-за меня её взял, - шепнула Мелисса ему в ухо. – Она меня ругать не будет сильно. - Миску я маме новую сделаю, точно такую же. Она и не догадается! - заверил её Мелькор. Голова уже совсем прошла, и на душе было легко-легко.