1
Дел как-то сразу навалилось очень много, даже осмотреться было некогда. Старшая целительница и учила его, и расспрашивала о том, как лечили в его землях. Никуш знаниями делился охотно, и сам старательно впитывал новое. А поучиться здесь было чему! Порядок, невероятная чистота и аккуратность, новые и весьма неожиданные способы исцеления казалось бы неизлечимых болезней. Хотя и ему было о чем рассказать. Учиться у Главной целительницы и работать вместе с ней оказалось настоящим удовольствием. Йолэнно Йаххи была умна, наблюдательна и иронична. За суровой внешностью скрывалась неподдельная доброта: всех своих помощников она опекала как родных детей. А своей семьи у неё не было. Почему и отчего, Никуш не знал, а спрашивать стеснялся. С остальными целителями отношения у него были хорошие, но сдружиться не получилось. Наверно, что-то не так было с ним самим. Он всегда тяжело сходился со сверстниками, да и они редко искали его общества. Но беспокоиться из-за этого было некогда – молодой целитель был слишком занят. К тому же учить его предложил и харт’ан. Первый ученик Странника не заставлял его, но отказаться от возможности узнать новое Никуш был не в силах. Приступив к обучению у Владыки Черных земель, молодой целитель понял, что такое быть занятым по-настоящему. Харт’ан пощады не давал, а его язвительные замечания не позволяли сдаться и отступить. Никуш никогда не был трусом, но сейчас он благодарил судьбу за то, что наставник Диртон был весьма остер и несдержан на язык. Если бы не привычка, то столь ядовитых насмешек и столь тяжелых нагрузок молодой целитель бы просто не выдержал и сбежал от столь нравного учителя. И как у внимательного и доброжелательного Странника мог оказаться такой вредный ученик? Но долго размышлять об этом не удавалось. Начинались занятия, и молодой целитель забывал обо всем на свете, поглощенный открывавшимися перед ним тайнами. Ради знаний, ради совершенствования своего мастерства он был согласен на любые испытания. Гортхауэр мог творить чудеса одним лишь прикосновением, но чаще предпочитал, как он говорил, обычные научные методы. Обычного для Никуша в них было мало, но волшебства и впрямь ни капли. Как ни странно, чем больше молодой человек учился, тем сложнее становилось выполнять задания. Через некоторое время харт’ан заявил, что у Никуша есть сила, которая помогает исцелять. Молодой человек и сам об этом догадывался, но подтверждение Гортхауэра убедило его окончательно. - Наверно, это от Странника, то есть Айанто Мелькора, подарок, - покраснев, промямлил он. Почему-то при Повелителе Никуш всегда стеснялся произносить имя его Учителя. - Хм, подарочек, думаешь? Подарками Тано тебя щедро обсыпал, да только способность исцелять у тебя была с рождения, - усмехнулся Владыка Черных земель. - Айанто просто разбудил спящую силу. Теперь ты щедро и без разбору даришь её другим. Лечишь царапину не столько мазями, сколько своим даром. А мог бы поберечь! - Разве можно беречь такой дар?! - От возмущения Никуш забыл про свою стеснительность. – Айанто сил не жалел, а кто я такой, чтобы о себе думать?! - А кто ты такой, чтобы с Айанто себя равнять?! - нехорошо прищурился Гортхауэр. – Так, некий дурашка, которому по ошибке ценный дар достался! Вот и все! - Я – не дурашка! Я хочу помогать людям! Мне самому ничего не нужно! А Странника я уважаю и хочу быть достойным его! - Сколько пыла! Сколько жара! Хоть сейчас тобой Ородруин заменяй! – откровенно веселился Волшебник. - Уважать - не значит слепо подражать во всем! Ты - человек, он - Изначальный, - неожиданно серьезно заговорил харт’ан. – Помогать хочешь? Тогда слушай: сила твоя не беспредельна и может иссякнуть. Бездумно растратив себя на мелочи, ты не сможешь помочь в нужный момент. Да и нельзя лишь на дар полагаться. Вдруг окажешься там, где не действует твоя сила - и что делать будешь? То-то. - Я не только на силу полагаюсь, но и на знания! Умею снадобья составлять… - Видел! – перебил его Гортхауэр. – И в каждое свое действие незаметно для себя вкладываешь силу. Это хорошо и даже очень, но и без неё надо уметь. Затаив дыхание Никуш слушал: о таких вещах он раньше даже не задумывался. - Тебе нужно научиться собирать свою силу и расходовать её с умом, а то ты будто с тараном на стог сена несешься, - проворчал Повелитель, употребив весьма странное сравнение. Молодому человеку вспомнилась хар-ману Лиссэ. Наверняка, это её слова. Вскоре он понял, что не ошибся. - Учить тебя собирать силу будет моя жена, а я научу использовать магию в целительстве. Но для начала… - Волшебник так ехидно улыбнулся, что Никуш поёжился. – Для начала будешь учиться лечить без магии. Через некоторое время молодой человек понял, что все его прежние мытарства были лишь цветочками. Госпожа Лиссэ заставляла сосредотачиваться и, представив свою силу, искать её в самом себе. Выполнить это тоже оказалось невероятно трудно, но в конце концов, Никуш смог где-то вблизи сердца отыскать тёплый светло-жёлтый язычок пламени. Теперь надо было направить из него луч в какой-нибудь предмет. Рассказав о правилах магической концентрации (оказывается, по-научному так называлось то, чему его учили), наставница предложила подобрать накопитель самому. Наслушавшийся сказок Никуш выбрал посох. Хихикнув, хар-ману согласилась. В посох магия вмешалась с огромным трудом. Через некоторое время Лиссэ, сжалившись, посоветовала взять предмет поменьше: - Что, ученичок, не вышло? Сказки не врут, только их понимать надо. Начнем лучше с маленького камешка. И на самом деле, в небольшой кусочек янтаря сила отправлялась гораздо легче. С концентрацией дело пошло на лад, а вот с харт’аном было не так просто. Если Лиссэ учила Никуша прислушиваться к своей силе, то Волшебник заставлял действовать без неё, для надежности он даже надел на него какой-то браслет. И сразу же словно пеленой окутало мир, привычное стало сложным. Неужели так видят мир те, у кого нет силы? Как же им тяжко… - Им не тяжко, они иной жизни не знают, - Гортхауэр, казалось, прочитал его мысли. – Тяжко тем, у кого такое видение отнято. Посему учись! И Никуш учился, сознавая все отчетливее, как нелегко лечить без магии. Какими подвижниками, героями теперь казались ему обычные целители и особенно йолэнно Йаххи и её помощники. Ведь он слышал, что у ирхи магии нет. Помимо учебы молодому человеку приходилось трудиться в Целительском доме, но избавлять от недугов страждущих для Никуша всегда было счастьем.2
Вскоре Йэлхи уже стала настолько доверять Никушу, что разрешила ему одному осматривать больных и даже поехать на дальние пастбища. Владыка и его жена были не против, молодому человеку показалось, что они рады отдохнуть от нерадивого ученика. Никуш отправился в путь вместе с мастерами по очистке воды. Среди них он и нашел первого в своей жизни друга. Высокий серьезный Шагнаур оказался братом тех шебутных мальчишек, что были его провожатыми в первый день пребывания в Черных землях. Разговор завязался сам собой и вскоре был таким непринуждённым, будто они давно знали друг друга. Путешествие вглубь Черных земель оказалось весьма познавательным для молодого целителя, многие его привычные представления рушились. Природа этой страны поражала своим разнообразием. За высокими горами скрывались небольшие зеленые долины, на которых пасли коз, овец и коров. В горных котловинах часто встречались небольшие озера, чаще соленые. Такой частой смены растительности Никуш еще никогда не видел. Это в Барад-Дуре и его окрестностях повсюду был серый и чёрный камень, а здесь поросшие лесами горные вершины переходили в степи, а иногда даже пустыни. - А на юге у нас и виноград растет, - сообщил Шагнаур. – Вулканы, горы, - потому и природа столь разнообразна. Вдоль долин рек почва плодородна, и рыбы много, а в горных долинах скот пасут. В одну из таких долин они и ехали. Шагнаур проверять работу какого-то сложного сооружения по очистке воды, а Никуш доставить снадобья и узнать, нет ли больных. Больных не было, Шагнаур с мастерами занялся делом, а целитель стал изучать, как живут загадочные и таинственные ирхи. Здесь они жили в странных круглых шатрах из деревянных жердей, покрытых войлочной тканью. Вместо двери полог, отверстие на крыше заменяло окна и дымоход. Один из молодых ирхи пригласил Никуша в дом к матери этого рода. Как целитель уже понял, вся власть в орочьих селениях делилась между самой мудрой женщиной – хар-ману, вождем и шаманом. Шаман занимался вопросами, связанными с миром духов, вождь принимал решения во время войны, а остальное было делом Матери рода. Впрочем, её слово было решающим во всех вопросах. С опаской молодой человек переступил порог необычного жилища. Внутри шатра оказалось просторно и на удивление чисто. Пол был застелен ткаными половиками, у стен стояли сундуки, покрытые полосатыми ковриками, в центре первой половины - треножник с котлом для приготовления пищи. Невысокая, крепкая ирха пригласила его во вторую половину дома. Здесь на сундуках высились горки цветных подушек и одеял, а в центре стоял круглый стол, застеленный расшитой причудливым орнаментом скатертью. В жилище пахло пряными травами и мясной похлебкой. С потолка свисали сплетенные из разного цвета нитей толстые шнуры, заканчивающиеся кисточкой с вплетёнными в неё перьями и бусинами. Глава поселения, одетая в юбку и кофту столь любимых многими ирха темно-зеленых и ржаво-оранжевых цветов, встретила его вежливо и строго. Произнося слова приветствия, она лишь чуть склонила голову. Тихонечко звякнули вплетенные в височные косицы камешки и колечки. Раскосые черные глаза оглядели гостя оценивающе. Когда целитель вежливо поклонился, губы ирхи тронула теплая улыбка. За снадобья Йэлхи его поблагодарили, наказав передать добрые пожелания и целый ворох каких-то резко пахнущих трав. Спрашивать их название Никуш постеснялся. С позволения здешней хар-ману, он посетил и другие жилища. Они были почти такими же. В южной части вход, сразу же у двери висит сбруя и приспособления для охоты, в центре очаг и круглый стол, у стен - сундуки с кухонной утварью. В следующей части размещались постели и сундуки с одеждой и одеялами. Дощатые полы застилались половичками и ковриками всевозможной расцветки. Чаще всего ярко-зеленой и ржаво-рыжей с вышивкой красной или синей нитью. - Любимые цвета ирхи. Удивительно, – пробормотал про себя Никуш. - И хар-ману Лиисха, - хмыкнул подошедший совсем близко к задумавшемуся целителю Шагнаур. – Наша замечательная Лиссэ обожает сочетать несочетаемое. Но удивительного в этом мало. - Я не о том. Просто всегда думал, что орки ужасны на вид, а они несколько необычны, но не отвратны. Только те, что встретили меня при входе в Мордор, были ужасны. Почему так? - Стража, собираясь в дозор к ущелью, надевает специальные маски. Харт’ан считает, что люди и йерри не должны знать нашего истинного облика, - объяснил Шагнаур. - Йерри?! - Вы их называете эльфами, а мы зовём йерри. Для них мы чудовища, впрочем, и мы их прекрасными не считаем, - полуирха присел на камень и достал из кошеля на поясе небольшой мешочек и странного вида предмет – деревянная трубочка заканчивалась чем-то похожим на чашу. Потом он вытащил из расшитого цветным бисером мешочка щепотку какой-то травы, положил в чашечку странного предмета, помял, добавил еще щепотку, высек огонь и зажег траву. Никуш с интересом наблюдал за действиями друга, который уже поднес узкий конец трубочки к губам и жадно затянулся. - Трубка - это и табак, - пояснил Шагнаур, выпустив несколько колец дыма. - У нас многие курят, только не в Барад-Дуре. Харт’ан не любит. Даже хар-ману и то старается при нем не курить. - Лиссэ? – удивился Никуш, присаживаясь рядом. - С неё все и пошло. Еще при харт’ане Мелхаре она иногда ночами выкуривала трубочку. Ученики-ирхи подглядели, стащили пару листиков из шкатулки, а потом и здесь такую травку отыскали. Гортхар пытался запретить, говорил, что курить вредно, но потом рукой махнул. Но мы стараемся его уважать и в Барад-Дуре трубки прячем. Кстати, Йэлхи тоже курево не жалует. Целитель тотчас решил, что обзаводиться вредной привычкой не стоит, а лучше, пользуясь случаем, следует узнать про йолэнно. - Я так мало про всех знаю, - начал он. – Йолэнно Йаххи? Кто она и откуда?? Шагнаур выпустил еще одно колечко. - В ней много всего намешано, не удивлюсь, если и йерри затесались. Бабка её была целительницей еще в Аст Ахэ. Она как раз из тех людей Твердыни, что после ухода Великого харт’ана пошли за Гортхаром. Дочек у неё много было, одна другой балованней. Старшая очень долго не могла решить за кого ей замуж идти. Один неуклюж, второй глуп, третий ревнив, четвёртый трусоват. А пятый и шестой с седьмым сами сбежали, капризов красавицы не выдержав. Тут как раз один ирха в сече пострадал. Матушка разборчивой девы его лечила. В общем, за него привереда и пошла. - За орка? – Никуш изумился. Хоть ирха и не чудовища, но все-таки… - А что?! - усмехнулся, блеснув белыми зубами, мастер. – Кто бы еще её капризы терпел? Ох и поизмывалась она над ним. А он лишь на неё любовался, да помогал во всем. И воды натаскает, и дров нарубит, и печь запалит, да еще цветочков нарвет. Это его уже моя матушка подучила. Даже песни красавице своей пел. У ирхи слово женщины - закон. Обидеть её - преступление. У этих двоих все счастливо сложилось, двое детей народилось. Старшая - Йаххи, долгую жизнь от ирхи взяла. Лет ей уже очень много. Постарше меня будет и намного. - А дети у неё есть? - Были, - Шагнаур отложил трубку в сторону. – И муж был, один из воинов, да только никого не осталось. Отправила она как-то раз своих ребятишек в маленькое селение к родственникам-ирхи. А в то время как раз йерри про то селение ирхи и людей, Мелхара чтящих, прослышали и решили тварей злобных уничтожить. Ночью они вместе со своими людьми и ударили. Стреляли гады метко, никто не ушел, а кто пытался, тех люди зарубили, а потом подожгли домишки. Муж Йаххи, услышав о набеге, рванулся с отрядом на подмогу, но опоздал. На следующую ночь он со своими воинами нашел селение тех йерри. Всех тоже вчистую вырезали, потом и до людской деревни добрались. И там ни один не ушел, но и сами воины все полегли. Оно и к лучшему. - Как это?! - Да так. Лучше в бою погибнуть, чем по приказу харт’ана быть повешенным. Поймав недоуменный взгляд друга, мастер пояснил: - Харт’ан за неподчинение приказу карает жестоко, а Закон Твердыни они нарушили: детей, женщин и стариков мы не убиваем. Гортхар запрещает на поселения квенди и людей нападать, даже за дело. В лесу разбойников еще убивать поодиночке можно, отпор дать можно в случае нападения, а селения трогать нельзя. Потому мы и нашли эти земли, со всех сторон горами укрытые, чтобы жить спокойно, за своих не боясь и чужих не трогая. Потому идет стража в дозор к ущелью в масках страховидных, чтобы некоторым нашим, не скрывая лица, можно было изредка посещать людские земли. Дивятся на нас там, но считают выходцами с юга и востока. Харт’ан войны не хочет, да и нам война не нужна. Никуш хотел было спросить, почему об орках ходят такие жуткие слухи, но не успел. Пришло время отправляться дальше. Теперь они поднимались все выше и выше в горы. Путь оказался трудным, лошадей оставили в долине, а поклажу везли на больших, поросших густой шерстью, козлах.3
По дороге посетили еще несколько селений и стоянок в горных котловинах. Здесь ирхи селились в пещерах, но убранство жилищ было почти таким же, как и в шатрах. Больше было здесь и детей: от человеческих они отличались лишь внешностью, а в остальном были такие же шумные, любопытные и озорные. Женщин было немного, но отношение к ним мужчин и впрямь отличалось особой уважительностью. Шагнаур оказался мастером на все руки, а не только по очистке воды. Без дела он не сидел. В одном селении нашлась работа и для целителя: сложный перелом ноги у скотовода. Собрать раздробленные кости да так, чтобы все правильно срослось, оказалось непросто. Вот здесь и пригодилась наука харт’ана делать все вдумчиво и аккуратно, тщательно рассчитывая силы. Дальше их путь шел к югу. Горы стали пологими, а долины зелеными и широкими. В селениях дома были деревянные и каменные, убранство и расположение комнат больше напоминало привычные Никушу жилища. Здесь он впервые увидел ирхи, трудившихся на полях, гораздо чаще стали встречаться люди. Все настолько отличалось от ранее слышанного об орках, что целитель не знал, чему и кому верить: глазам своим или рассказам прежних знакомых. Ведь даже учитель Наррен и наставник Диртон, не считавшие Мелькора злом, об орках отзывались очень неодобрительно, называя их проклятием Арды. А сколько матерей пугало ребятишек тем, что придут орки и убьют или в рабство заберут. Но рабов целитель нигде не встретил: ни на полях, ни в горах, ни даже в рудниках. Везде, большей частью, трудились ирхи, да и они явно были свободными. На одном из привалов Никуш прямо спросил у своего друга: - Шагнаур, я не понимаю, почему про ирхи ходят такие странные слухи? Ведь это же ложь! Вы не ужасны на вид, не воинственны: я даже с оружием почти никого не видел. И где рабы, которых, как говорят, орки забирают для тяжелого труда и издевательств? Где тюрьмы, в которых вы держите пленников? - Пленных мы не берем, - молодой ирха опять достал трубочку и стал неторопливо набивать её табаком. - Во-первых, мы ни с кем не воюем. Во-вторых, женщин, детей, стариков Закон обижать запрещает. В–третьих, кто пришел к нам с оружием, тот от него и смерть себе найдет. А в-четвертых, в Черных землях рабство запрещено. Жить здесь нелегко. Наша земля требует особой любви и заботы, разве сможет научиться её любить и понимать раб? Разве будет он стараться отдать всего себя земле-матушке? Нет, не будет. К тому же рабство опасно для всех: и для раба, и для его владельца. Оно развращает, огрубляет душу и нарушает связь с миром. Лишь свободный может быть достойным сыном Арты. Оружие ирха почти не носят, лишь для охоты. А если назревает ссора, то первым делом спорщики свои ножи прячут, дабы не поранить противника во гневе. Грех это страшный! Великая мать такого не прощает. Тюрем у нас нет, потому что они не нужны. За убийство одно наказание – смерть. То же за надругательство над женщиной и за предательство. За остальное можно отработать, впрочем, вора и дебошира таким презрением обольют, что и впрямь лучше на рудники или в петлю залезть. - А кто у вас нарушителей ищет, а потом судит? - Ищет специальная стража, что за порядок в городах и селениях отвечает, а судят старейшие. Если дело неясно или преступник утверждает, что невиновен, то ведём его к харт’ану. Гортхар точно скажет: виноват али нет. - А как он узнает? – Никуш понимал, что Черный майа волшебник, но неужели он действительно умеет читать мысли? - Потребует мысли свои для него открыть и прочитает. Харт’ан и без дозволения это сделать может, но обычно спрашивает. Не волнуйся, Никуш, по ошибке да навету у нас никого не казнят. – Откуда вы такие появились? Не верю я теперь в искажение. Всем бы такими искаженными быть! – восторженно проговорил целитель. Шагнаур посмеивался, выпуская дым причудливыми колечками. - И не верь! – важно заявил он. – Я тебе потом пару наших легенд расскажу, а сейчас хочу твои восторги чуточку уменьшить. Люди и эльдар тоже не врут, по крайней мере не во всем. Ирхи – разные бывают. Мы приняли Закон Великого харт’ана Мелхара и стараемся жить в мире и гармонии с землей нашей. После ухода Мелхара часть из нас пошла с Гортхаром, а часть осталась сама по себе. И мы, и они называемся иртха и соблюдаем Закон. Есть другие ирхи: дортонионские урук-аи – дикие, полузвери. Закон из них приняла только часть, когда хар-ману Лиисха в свой первый приход их посетила. Принявшие пришли к нам, здесь они живут в горах, от нас уже мало отличаются. Разве что покрупнее, да черты лица погрубее, и зубы больше вперед торчат. Не принявшие Закон живут трудно, земля не родит для них, да и не стремятся они её возделывать, предпочитая бездумно охотиться и грабить. Часто дикие ирхи нападают на селения, путников грабят, в рабство забирают или убивают. На иртха они тоже нападали, все сюда одно время рвались, но мы им отпор дали хороший. Бежали урук-аи позорно, свое дубье побросав. Есть еще урухи. Те глупые совсем, из них мало кто принял Закон. После затопления Белерианда большинство урухов попрятались в пещерах на северо-востоке. Харт’ан ходил туда, уговаривал, говорил, чтобы с ним шли, Закон принимали или хотя бы в горы глубоко не лезли. Да только им хоть кол на голове теши. Внешне они страховидны, света совсем не переносят, лишь ночью выползают разбойничать. По одному не ходят, обычно сворой, пощады не знают и даже своих собратьев схарчить могут. Вот отсюда такие слухи. Да и среди нас иногда отступники попадаются. У иртха ведь, чтобы уважение и почет заслужить, надо учиться и трудиться. А у некоторых возьмет верх зависть да леность, вот и идут легкого счастья искать. Да только беду находят: и себе, и другим. Зла много от преступивших Закон. Они ведь к диким ирхи идут и их всяким непотребствам учат. Харт’ан приказал отступников ловить да вешать, чтобы вред пресечь. А наши матери и говорящие с духами утверждают, что губят себя преступники окончательно и после смерти в ничто обращаются. Не каждый ирха, Никуш, хорош. Краткий отдых закончился, они снова отправились в путь. Молодой целитель внимательно смотрел вокруг, стараясь ничего не пропустить. Шагнаур охотно знакомил его с обычаями своего народа, бытом и мировоззрением.4
Побывали друзья и на празднике, где молодые орки состязались в ловкости и смелости, девушки наблюдали за ними, хлопали в ладоши, а после танцевали с победителями в общем кругу. Посетили они и трактир в одном из небольших городков. С удивлением Никуш узнал, что иртха почти не пьют крепких напитков, а их знаменитая крепкая настойка обычно служит для промывания ран. В орочьем трактире оказалось удивительно чисто и тихо. Иртха сидели за столиками, ели мясо с овощами, пили хлебный напиток и тихо переговаривались. В углу на странном однострунном инструменте наигрывал незатейливую мелодию менестрель. Девиц-подавальщиц здесь не было. Трактирщик и двое его крепких сыновей готовили и раскладывали по посудинам заказанную пищу, забирали её сами посетители, прямо от стойки. Столы были крепкие, застеленные скатертями из небелёного полотна с зелено-коричневой вышивкой по краю. Стены украшены вязанками лука и пучками трав и яркими сюжетными картинками с незатейливыми надписями: «Чистота - путь к миру», «Грязный ирха – плохой ирха, его не примет Великая мать», «В ирха должно быть все прекрасно - и мысли, и душа, и внешность». «Кто моет руки до еды, тот поступает мудро, кто моет руки после, тот будет чист всегда». - Часть из этих надписей еще Лиисха в первый свой приход придумала, - пояснил Шагнаур, увидев, с каким интересом его друг рассматривает настенные картинки. – В Школе их очень любили и сюжеты уже сами к надписям рисовали. - А кто такая Великая мать? – спросил целитель. Этот вопрос уже давно его очень интересовал. - Великая мать - это наша Арта. Я обещал тебе несколько легенд? Так вот сейчас и поведаю. Полуирха сходил к стойке за их заказом и принес на подносе тарелки с горячей похлебкой и плоские лепешки. Еда оказалась незатейливой, но вкусной. Утолив голод, мастер приступил к рассказу. - Одна из наших легенд гласит, что в давние-предавние времена изгнали Творцы Мира своего старшего брата - харт’ана нашего Мелхара - за пределы Арты. И настало тогда для мира время черное и злое. Все медленнее стало биться сердце юной Арты, лишенное силы своего Создателя. Твердь смешалась с водой и стала превращаться в болото, травы гнили, звери вырождались. Распадалась связь стихий и, почуяв слабость мира, стали подбираться к нему злые твари из Пустоты. Ничего не могла противопоставить им беззащитная Арта. Страх и ужас сковали нашу землю, услышав стон её, прорвался через Грань Мелхар и сокрушил Столпы, озаряющие все вокруг недобрым светом. Дал харт’ан силу Арте, и забилось её сердце все сильнее и сильнее. Пробудился огонь, и все дурное сгорело в его пламени. Возродился мир, да только появились в самые темные и страшные дни его ирхи – порождение страха и отчаяния Арты при виде ужасной Пустоты. Появились они тогда на свет, да так и остались. Испугалась своих нежданных детей юная мать и отвергла их. Тяжела судьба нежеланного ребенка, вот и стала такой жизнь для ирхи: солнце от них сокрылось, земля для них не родила, звери от них убегали. Жили они да мучились, пока не прознал об их страданиях Мелхар. Пришел он к ирха и дал им Великий Закон и научил жить в согласии с миром. Раньше, страшно сказать, в дурные годы детишек, которых прокормить не могли, калек да больных в лес отводили и оставляли там духам в дар. А легких лет тогда и не было. Зато, приняв Закон харт’ана, ирхи стали умными, ловкими и смелыми и не плодятся без меры аки твари дикие да безмозглые. Теперь каждое дитя желанно и любимо. Старшие уважаемы и почитаемы, а больные заботой окружены. Не принявшие Закона стали врагами миру и самим себе, но и их можно спасти. Так хар-ману Лиисха в свой первый приход помогла многим обрести гармонию с миром. Сейчас мы живем в Черных землях, и видим, что Арта уже не отторгает нас. И иртха не держат зла на свою Великую мать. Мы её любим и стараемся помогать ей, - Шагнаур замолчал и внимательно посмотрел на своего друга. Никуш ошарашенно спросил: - Ирхи – дети Арты? - Так гласит легенда. Ирхи - дети Арты, люди – дети Мелхара, квенди – дети Эру и валар! - Люди - дети Мелькора?! Как это?! Мы - дети Илуватара! - Не веришь? А неужели про Великую песнь Айнур никогда не слышал? - Читал что-то, - промямлил целитель. - Что-то? Понятно. Сходи в библиотеку в Барад-Дуре и почитай книгу о Сотворении мира. Вот и узнаешь, как люди появились и когда. - Да слышал я про разлад, внесенный Мелькором, и Третью Песнь! Только никогда не верил в это. Странник не такой, чтобы искажение и разлад вносить! – возмущенно сказал молодой человек. - Харт’ан Мелхар принес в мир время, а не искажение, - наставительно заметил Шагнаур. – впрочем, лучше прочитай сам. Кстати, во многих эльфийских преданиях говорится, что люди больше всех похожи на Мелькора. А дети часто похожи на родителей, хотя не всегда берут все лучшее. Никуш потрясенно молчал. Картина мира в очередной раз резко менялась. - Существует и другая точка зрения на происхождение ирхи, более научная, - снова начал рассказ Шагнаур. - Когда Арта менялась после падения Столпов, то неожиданно пробудилась часть квенди. Мир тогда был полон движения, стихии властвовали в нем и никто, кроме богов, не смог бы выжить в этом вихре сил. Пробудившиеся ужаснулись и бросились к северным горам. Лишь они тогда стояли крепко, там забились несчастные в глубокие пещеры. Неведомым образом сумели они выжить, видно, сам мир сжалился над ними. Только тяжелые условия изменили их и утратили они способность слышать Арту. Но харт’ан Мелхар, узнав об ирхи, постарался помочь им обрести единение с миром. Как было на самом деле, не знает никто, даже сам Великий харт’ан. Но только ирхи считают себя детьми Арты и глубоко чтят её. После смерти квенди уходят в Мандос, люди отправляются на неведомые пути, а мы становимся частью мира. Но лишь те, кто соблюдал Закон. Те, кто не делал добра, кто убивал и грабил, кто отравил свою душу завистью, а тело леностью, уйдут в Пустоту и навечно исчезнут в ней. Посему у нас не принято оплакивать умерших: ибо хороший ирха обрел покой, а о дурном и так никто горевать не будет. Молодой целитель слушал и удивлялся: сколько он не знал и не понимал. И сколько ему еще предстоит здесь узнать! Никуш чувствовал, что его ждет еще много необычного, но одно он знал точно: эта земля уже стала для него родной.