Сжала руки под тёмной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?» — Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. А. Ахматова
1
Легкие шаги, нежный цветочный аромат, шорох платья… Серебряным колокольчиком звенящий голос… Прикосновение тонкой руки… Эйллиэ. Мелькор открыл глаза. Она стояла совсем рядом. Такая близкая и такая далекая. - У вас мудрая внучка. Она не волновалась, она знает, что с её дедушкой ничего плохого сейчас не может случиться. Как же она добра! И они так ладят с Мелиссой! Сейнеллиир смотрела на него и нежно улыбалась. От её улыбки сердце забилось быстрее. Эйллиэ… снежинка… Такая холодная и неприступная. Такая нежная и теплая. Видеть и слушать её - огромное счастье. Эйллиэ. Завораживающе прекрасная. Чья-то радость. Чье-то счастье. Не его. Что он может ей дать? Старый, седой. Он никому не сумел принести радости. Не принесет и ей. Она не для него. Вечно юная, легкая, как пушинка. Чистая, как роса на цветке. Он лишь отравит своей горечью её радость. Ему достаточно лишь знать, что она есть, что она счастлива. Как она неосторожна и безрассудна. Сердце сжалось от одной лишь мысли, что ей могли причинить вред. - Не смотри на меня так – я растаю! - вдруг сказала она, усаживаясь на подлокотник его кресла. - Прости меня, Эйллиэ! Я так испугался. За тебя. Ты не должна была сражаться! - Мне не опасны эти твари. Тем более, я сбросила облик, - голос её прозвучал чуть напряженно. Мелькор промолчал. Он смотрел на неё. Серебристые волосы, тонкие черты лица... Огромные глаза… Они не должны быть красными. И лицо не должно быть таким… Изначальный провел рукой по глазам, словно стирая наваждение. Как же она похожа… - Не молчи так. Не смотри на меня так… - Изначальная встала и подошла к столу. - Не могу не смотреть, - резко поднявшись, Вала бросился к ней. – Я… Он не знал, что сказать. А она вдруг подняла на него глаза. Её лицо совсем близко… Сам не понимая, что делает, Мелькор наклонился к ней. Глаза в глаза. Уста к устам. Он никогда не целовался. Он никогда не знал, что поцелуй так сладок и так горек. В нем аромат ландыша и дым костра, в нем горечь полыни и сладость меда. В нем нежность весеннего утра и печаль заката. Поцелуй обжигает и холодит. Поцелуй завораживает и сводит с ума. Руки Мелькора прижимали Эйллиэ крепко-крепко. Он слышал, как стучит её сердце. Её руки гладили его волосы. Он готов был не разжимать объятий целую вечность.2
Его губы обжигали и завораживали. Они сводили её с ума, заставляя сердце биться все быстрее и быстрее. Она никогда прежде не испытывала таких чувств. Ей никогда прежде не было так легко и спокойно. Эйллиэ и сама не понимала, что с ней происходит. Еле заметная, где-то на самом краешке сознания, мысль. Туманное облачко сомнения. Что она делает? Еще рано. Не сейчас. Он столького не знает о ней, и не только о ней… Она не сказала. А сейчас? Сейчас еще не время. Она не может. Она не готова. - Нет… Нет… Не сейчас… я не могу, - то ли подумала, то ли прошептала Эйллиэ, высвобождаясь из его объятий. Мелькор отпустил её сразу же. Стало холодно и одиноко. С трудом она подняла голову, заставляя себя взглянуть ему в глаза, объяснить… Он стоял совсем рядом и смотрел на неё, будто не понимая. - Я не могу. Я поторопилась, - пробормотала Сейнеллиир. Слова исчезли, и даже мысли перепутались. Глаза любимого вспыхнули на миг и тут же погасли, губы побелели, а черты лица стали острее. Лучше бы она его ударила! Раскаяние обожгло душу. Эйллиэ подняла руку: то ли заслониться от его потухшего взгляда, то ли коснуться его щеки. Мелькор сделал шаг назад и спрятал руки в складках своего черного одеяния. От привычности его жеста в горле встал комок, к глазам подступили слезы. - Я не хотела! – выкрикнула она, выбегая из комнаты. По щекам текли солёные капли. Что же она наделала?! Зачем поторопилась? Зачем сказала "нет"? Зачем он так легко отпустил её?!3
Эйллиэ убежала. Черный Вала долго смотрел на дверь, за которой скрылась та, что стала для него чем-то большим, чем жизнь, чем Свет, чем Тьма. Он напугал её. Он не должен был касаться её. Эйллиэ не для него. Вечно юная и прекрасная. Она - радость, она – нежность, она - утренняя заря. А в его жизни было столько боли и крови, столько ошибок и столько сомнений. Он не принесет ей счастья. Мелькор сжал виски. Перед глазами стояло её лицо – исполненное нежности и страсти, а потом - растерянное и виноватое. Его руки еще хранили тепло её тела, его губы еще помнили сладость и горечь её поцелуев. Может быть, он что-то не понял? Разве можно так целовать, не любя? Он быстро вышел в зал. Никого. В следующей комнате Эйллиэ тоже не было. Лишь в малой гостиной с видом на море сидела с неизменным вышиванием в руках Мьярра. - Сейнеллиир ушла, - сообщила Кшайшая. – Она была очень расстроена. - Это я напугал её, - покаянно признался Вала. - Конечно, нет, - возразила жена Кшиира. - Эйллиэ тяжело бывать у Трех Звезд, ведь там когда-то жили те, кто был бесконечно дорог ей. - Я не знал, - растерянно произнес он. Сейнеллиир и так было нелегко, а тут еще он со своими объятиями. – Кем они были для неё? - Там жила её наставница в наших мирах. Это было очень давно, - тихо и неспешно начала рассказывать Мьярра, не откладывая рукоделия. - Когда-то совсем юная Эйллиэ попала в наши Вселенные. Её встретила одна из Изначальных и привела в свой мир. Она помогла ей найти себя в те непростые дни, она многому научила Сейнеллиир. Я не застала те времена. Я никогда не видела этой Изначальной. Даже её имя мне неизвестно. Мы с Кшииром тогда еще не намурлыкали свои миры, мы даже не были знакомы, - Кшайшая вдела в иглу новую нить. - Так вот, у наставницы нашей Снежинки был сын, по возрасту ровесник Эйллиэ. Равен ей он был и по Силе. Не просто маг, а воплощённая стихия и будущий Творец. Эти дети подружились и часто путешествовали вместе. Если бы они жили в одном из человеческих миров, их бы дразнили женихом и невестой. Хотя они вряд ли думали о любви и свадьбе… Беда пришла неожиданно. Никто и подумать не мог, что грызглы нападут именно у Трех Звезд и таким числом. Почему не выдержала защита, не узнал никто. Сильных волшебников в тот момент здесь было очень мало. А кшаурры тогда еще не создавали у Трех Звезд свои миры. Эйллиэ тоже отсутствовала. Она вместе с Гилмантием помогала возрождать погибшие планеты. Все произошло очень быстро. Когда пришла помощь, уже ничего не осталось от тех миров, где когда-то жили, любили, смеялись и печалились. Грызглам достался большой участок Вселенной. Гилмантий и другие смогли лишь поставить новую Грань, чтобы не пропустить этих тварей дальше. Наставница Эйллиэ не смогла защитить свои миры, но сумела выиграть время для остальных. Отдав всю свою силу, она и её помощники исчезли бесследно. Впрочем, никто не знает точно, что сталось с ними. Сейнеллиир очень долго была безутешна. Она потеряла самых дорогих и любимых. Ведь в тот миг она поняла, как горячо любила того юного Изначального. Он был её Судьбой. Сердце Мелькора сжалось. Вот откуда её печаль и тоска. Вот откуда горькая складка у губ. Вот почему она избегает всех. Бедная Сейнеллиир! Сколько горя ей пришлось вынести. И сколько предстоит. Ведь Изначальные любят только раз. Она обречена на одиночество. А он еще посмел растревожить её душу. Как он мог быть таким слепым и бесчувственным?! Мьярра еще что-то говорила, а он ничего не слышал и не видел. Перед глазами стояло бледное лицо с чуть неправильными чертами, серебристые кудри, бледные губы… И глаза - красные. Не от пролитых ли слез? Как бы он хотел согреть её душу, вернуть радость. Но ему не дано. Им не стать всем друг для друга. И он тоже обречен – вечно любить и вечно страдать от того, что никогда не сможет быть рядом. Ведь Изначальные любят лишь один раз. Теперь Мелькор твердо знал, что Сейнеллиир - его Судьба. И почему жизнь подчас так горька и жестока?! Что ж, он вынесет и это. У него есть Мелисса, Лиссэ и Гортхауэр, он нужен ученикам. А как же она, Снежинка Эйллиэ? Если она позволит, он будет для неё просто другом, а если нет, все равно постарается помогать ей. И он узнает, что произошло у Трех Звезд и что случилось с наставницей Сейнеллиир и её сыном. Поблагодарив Кшайшую за гостеприимство, Черный Вала отправился домой.4
- И что ты с Мелькором сделала? - поинтересовался Кшиир у супруги, входя в комнату. – На нем лица не было. Даже меня не заметил. - Какая жуткая невнимательность! Не обратить внимания на такую яркую птичку, как наш дорогой Кшайший! - подначила его жена. - Вот и я о том! Это каким надо быть огорчённым, чтобы не увидеть меня?! Что ты ему сказала? - Почему это сразу я? Может быть, Эйллиэ? - Может, и она, - кивнул Кшайший, - но скорее всего, ты. Слишком я тебя хорошо знаю, кошечка моя. - Как это грустно, быть столь хорошо изученной. Придется придумывать новые загадки, а это так утомительно! - промурлыкала женщина, скромно опуская глаза. – Я всего лишь рассказала Мелькору про того, кто был Судьбой Эйллиэ. - И зачем ты это сделала? – возмутился её супруг. – Мало ли, что там было в стародавние времена. Зато сейчас Эйллиэ так смотрела на нашего гостя. Да и он на неё! А теперь он невесть чего себе придумает, а она и так вечная недотрога! Зачем надо было лезть не в свое дело?! - Ему нужен опыт, Кшиир, - Мьярра ничуть не обиделась на резкие слова мужа. - Этот опыт не принесет ему радости! - А когда опыт приносил радость? – округлила глаза Кшайшая. - Он дает знания и мудрость. А во многих знаниях много печали. - Вот и обошёлся бы Мелькор без лишних знаний, - проворчал Кшайший. - Знания лишними не бывают, - наставительно проговорила его жена. – К тому же без знаний печалей может стать еще больше. - Получается, что ни делай - все одно будет! - Одна печаль облагораживает, а другая озлобляет! – Мьярра улыбнулась. – Сначала горечь, а потом сладость! Лучше так, чем наоборот. В огне и в холоде закаляется металл. В горести и в радости закаляется душа. К тому же Любовь никогда не дается даром. Если они Судьба друг для друга, то все преодолеют, а если нет… Тогда им лучше расстаться сейчас. - Слишком уж ты премудрая, - проворчал Кшиир. - Какая есть, - мурлыкнула Кшайшая и опустила глаза долу. Кшайший вздохнул и обнял жену за плечи.5
В Школе у портала Мелькора встретил дейр Вирхас. - Наслышан о ваших приключениях! Надеюсь, все благополучно закончилось? - Да, - сухо ответил Изначальный. Как все-таки быстро разносятся новости. Просто поразительно! - Дейе Сейнеллиир сегодня не зайдет к нам? - орк-математик продолжил расспросы. И зачем ему Эйллиэ? - Не знаю, она отправилась по своим делам, - Черный Вала постарался быть дружелюбным. В конце концов, Вирхас ему ничего плохого не сделал. Математик посмотрел на него внимательно и почему-то подмигнул: - Прелестная особа! Мелькор промолчал: определение было пустым и ничего не значащим. Эйллиэ не была прелестной. Она была родной, живой, нежной и гордой, ласковой и суровой, насмешливой и участливой. Она была… Эйллиэ, и других таких не было. Как горько, что она никогда не сможет его полюбить… Попрощавшись, Вала отправился к себе. У дома ему бросилась на шею внучка, малышка ждала его у крыльца. - Дедушка, дедушка! Ты вернулся! Я соскучилась! Мелькор крепко прижал девочку к себе. - Звездочка моя, как ты одна? - У меня все хорошо! И я не одна, я с Фролой и с ребятами. И дядя Клем заходил. - Хорошо, маленькая, пойдем в дом! – Вала сделал шаг к крыльцу. - Дедушка не надо! – заверещала Мелисса. – Лучше с черного хода. - Почему? – удивился Мелькор. - Крыльцо спятило! Изначальный опешил и еще крепче прижал к себе внучку. Спятившее крыльцо? Такого еще никогда не было. - Как это, маленькая?! - Оно думает, что оно не крыльцо, а крокодил, и кусается. Больно. Хомяка так покусало, что тетя Сиренэ положила его в лазарет. - Какого хомяка?! Как покусало? – Изначальный внимательно осмотрел крыльцо. Ничего подозрительного он не заметил. - То есть не хомяка, а Фендрика – оборотня нашего! А покусало досками с гвоздями. Дедушка, ты в него чем-нибудь брось – и увидишь, - Мелисса вывернулась из его объятий. Он осторожно спустил её на землю и спрятал за спину. Потом подобрал ком земли и бросил в крыльцо. Доски ступенек поднялись и, щелкнув, закрылись. Ком пропал внутри. - Вот видишь, деда! Я тебя потому и жду у крыльца. Мы с Фролой и Силем по очереди дежурим, чтобы никто на него не наступил! А дядя Клем еще пока ничего об этом не знает! Заподозривший было происки неведомых врагов Мелькор успокоился: раз магистр ничего не знает, значит, Мелисса что-то с крыльцом и сотворила. - Ох, радость моя, - вздохнул Вала. – И что же ты с ним сделала? - Ничего особенного, деда! Просто мы с близнецами сказки рассказывали о крокодилах! А оно как-то само… - засмущалась девочка. – Я только сказала, что было бы здорово иметь крыльцо-крокодила... Мелькор погладил по головке горе-кудесницу и предложил ей поиграть в саду. Но Мелисса отказалась: ей очень хотелось знать, как дедушка расколдует крыльцо. В том, что он это сумеет сделать, она не сомневалась. Наивная вера внучки в его силы удивительно грела душу. Какая же она у него все-таки хорошая девочка! С крыльцом Вала справился быстро. Теперь входить в дом можно было всем и без опаски. Довольная Мелисса уснула сразу же после ужина. Она была очень рада, что ей не попало за проделку. Мелькор ругать внучку не стал, он всего лишь объяснил ей, что привело к такому неприятному происшествию. Девочка пообещала быть осторожной и рассудительной. Вала и не сомневался, что так внучка не поступит, она сделает что-нибудь другое. А он постарается быть рядом, чтобы научить, поддержать и исправить.