Почтительно слушай поучающих тебя, но принимай решения своим сердцем и затем не бойся отвечать за последствия. Джо Беверли. Цветок Запада.
— Эм… — сбитый с толку круговоротом нежданных событий и до сей поры ещё уважаемый Бильбо Бэггинс прервал неловкое молчание. Маг учтиво покинул хоббитов, присоединившись к застолью. — Так значит, ты — гномиха? Или… хоббитянка? Нилоэла, смущённо отвернувшись, опустила глаза и предательски дрогнувшей рукой нащупала кулон под рубахой. — И то, и другое, — приглушённо начала она. — Моя мать была из подгорного народа. Отец встретил её, когда покинул дом и отправился искать своё место в этом мире. Дедушка Геронтиус показывал мне его письмо, — горько улыбнувшись, поделилась девушка. — Даже через тридцать лет после ухода он ни на миг не пожалел о том, что сделал, — не скрывая щемящей горечи, продолжила Нилоэла. — В послании нет ни строчки о том, как отец жил всё это время и что случилось с ними. Почему они… — Нило запнулась. — Почему они отдали тебя в семью деда? — помог кузине Бильбо. Бэггинс всегда догадывался, что его родственница не совсем обычная девушка-хоббит. Одно то, что она носила обувь, весьма озадачивало. Но те же Стурсы всегда щеголяли в башмаках, и это никого не удивляло! Нило не была ни бородатой, ни дородной как представители подгорного народа. Правда, на её ногах не имелось привычной шерсти, да и нравом девушка славилась весьма упёртым, а порой бывала даже скуповата. Мерно поглаживая кулон на груди, полукровка кивнула. Несколько минут оба сидели в молчании, прислушиваясь к звукам из гостиной. Там звучал смех, наполненный чистыми нотами дружного веселья. Отражаясь от стен смиала, он гремел, переливался, звенел в каждом тоннеле Бэг Энда. Его искры витали и на маленькой кухоньке, невольно зажигая на губах полуросликов слабые улыбки. — До недавнего времени я почти ненавидела его, — очнувшись, нахмурилась Нило. — Не могла понять — что заставляло отца совершать столь опрометчивые поступки? — с надломом прошептала она. — Как можно было бросить сначала одну семью, а потом и часть вновь обретённой? — Но постой! — прервал кузину Бэггинс. Хоббит взволнованно поёрзал на месте, пытаясь принять позу поувереннее, и увлечённо затараторил: — Ты же не знаешь, что случилось с твоими родителями. Возможно, ему пришлось тебя отдать. — Пусть даже и так, — пылко возразила Нило. — Но впервые он отказался от родных по собственной воле! Вот какая мысль не давала мне покоя все эти годы! Если отец один раз решился на подобное, то что помешало бы и во второй раз поступить так же?! — высказала она свои сомнения и, решительно взглянув на кузена, продолжила: — Но, Бильбо, ты не услышал меня! Порывисто поднявшись с места, Нило начала нетерпеливо излагать скопившиеся за долгие годы мысли. Они потоком прорвались из-за треснувшей стены, которой полукровка всю жизнь отгораживалась от ближних. — Теперь я почти понимаю своего отца, его тягу, его поиск, его стремление… — задыхалась Нило и неосознанно расстёгивала пуговицы на воротнике, будто те не давали дышать. Хоббит ошеломлённо перевёл взгляд с горящих глаз кузины на её лихорадочно мечущиеся руки. Высвободив из-под одежды висящий на шее камень, девушка снова заговорила: — Туковское сумасбродство — не выдумка, сочинённая соседями в насмешку! И не досужая сплетня! Его не опишешь словами… — продолжала распаляться Нило. — Оно просто настигнет тебя в один прекрасный день, и не скрыться, не сбежать! А задушить его невозможно! Да и стоит ли? — её губы искривились в странной усмешке. Кузен нерешительно протянул: — Не знаю. Я подобного не испытывал. — Вот именно, — серьёзно отозвалась Нилоэла. — Просто твоё сердце ещё молчит, душа спокойна, — молвила она, переводя дух. Горло саднило, хотелось пить. Девушка не спеша подошла к старенькому потёртому столику. На нём были расставлены в идеальном порядке маленькие керамические чашечки на зелёных блюдцах. Посередине чайного ансамбля красовался пузатый чайник без ручки. — Досадно, — заметила Нило, — такой красивый был сервиз… — Её можно приклеить, — неуверенно сказал Бильбо, косясь на испорченную посуду, — если найти. — Да, — отрешённо произнесла Нило, но подумала совершенно о другом: «Можно ли найти недостающую часть жизни и склеить разбитое… нужно ли это? И сможет ли отколотая ручка так же крепко держать чайник?» — Не знаю, что произошло с ними, Бильбо, но я должна это выяснить! И убедиться в том, что родители не отказались от меня, — отойдя от стола и тяжело опустившись на кушетку, Нилоэла запустила пальцы в пшенично-жёлтые волосы. Кузен сочувствующе прикоснулся к её плечу. — А мама… — вдруг всхлипнула полукровка, — о ней я вовсе ничего не знаю, и это мучает меня сильнее всего. Столько загадок, столько вопросов… — Если для того, чтобы получить на них ответы мне придётся иметь дело с этими… — кузен бросил в сторону гудящей залы храбрый взгляд. А гномы тем временем завели песню-дразнилку:Бей посуду! Бей стекло! Бей тарелки и бутылки! Бильбо Бэггинсу назло! Гни ножи, уродуй вилки! Мы весь дом — кверху дном, Стол, скамейки, табуретки! А потом каждый гном Швырь ему в постель объедки! По горшку да кочергой! Где моя большая палка? Палки нет — лупи ногой, Ведь не наше, нам не жалко! Бильбо Бэггинсу назло… Эй, полегче — тут стекло!
Даже дребезжащий звук чего-то определённо разбитого не поколебал решимость хоббита. — Ты же не будешь ничего подкидывать мне в постель? — с надеждой осведомился опешивший Бэггинс. Нилоэла согласно кивнула, пытаясь скрыть непрошеную улыбку. Прислушиваясь к происходящему в зале, она откинула с лица светлые пряди и смахнула слёзы. — А где же наш гостеприимный хозяин?! — раздался из гостиной дразняще-ворчливый вопрос — кто-то из непрошеных гостей определённо желал порисоваться перед соплеменниками. Далее последовала едва слышная фраза, но острый слух хоббита уловил сказанное: — Дорого бы заплатил за то, чтобы увидеть лицо этого толстого чудилы, когда он обнаружит… — последние слова утонули во взрыве громового хохота. Нилоэла подняла покрасневшие глаза на кузена: желваки играли на скулах разозлённого владельца Бэг Энда, лицо покрылось яростным румянцем. Бильбо остервенело сжимал и разжимал кулаки. Девушка выжидательно замерла, при этом уже широко улыбаясь. — Если понадобится иметь дело с этими грубиянами, то я готов, — произнёс взбешённый Бэггинс, чеканя каждое слово. Его кузина, разражаясь безудержным смехом, плюхнулась на кушетку, больше не в силах сдерживаться. Веселье прервал беспорядочный шум, донёсшийся с улицы. «Эру Великий, Лаурион! — с ужасом вспомнила Нило. — Он же на улице, а предводитель гномов должен явиться с минуты на минуту!» Подскочив с кушетки так, будто она только что обрела осиное жало в самом неподходящем месте, Нилоэла молниеносно выбежала в коридор. Там толпилась большая часть гномьей компании, а самые резвые и вовсе уже были во дворе: те самые молодцы, что чуть было не придавили Нило бочкой, недружелюбный любитель крепкого эля, гном с топориком в голове. Они успели похватать оружие и обступить грозно рычащего волка со всех сторон. — Держись, Торин!.. Берегитесь!.. Давай, Дубощит, вставай!.. Обходите его!.. — беспорядочно неслись разноголосые выкрики. Сердце Нилоэлы билось как безумное, глаза от волнения застил туман. Почти вслепую девушка проталкивалась через взбудораженных бородачей. «Позвольте! Пропустите! Дайте же пройти!» — нетерпеливо выкрикивала она, пыхтя и продолжая продираться к выходу. Добравшись наконец до раскрытой нараспашку двери, Нило почти кубарем вывалилась из норы. — Dariud! Стойте! — крикнула она, преграждая путь разъярённым гостям. Лаурион передними лапами придавил к земле только что прибывшего гнома. Поверженный рычал не хуже волка, пытаясь незаметно дотянуться до лежащей неподалёку секиры. Его походный мешок был растерзан в клочья, весь немудрёный скарб разбросан по двору. Среди беспорядочно валяющейся одежды, провизии и прочих мелочей Нилоэла заметила чудесную золотую арфу. Зелёная материя, которой она была обёрнута, оказалась безжалостно испорчена, но сам инструмент почти не пострадал. Лопнула лишь пара струн. — Otabdaiud huu! Lau tudut zadan. Hu orabas! Не трогайте его! Лау сторожит дом. Он не дикий! Распростёртый на земле предводитель прекратил попытки дотянуться до оружия и перевёл изумлённый взгляд на Нилоэлу. Темноволосый молодой гном-лучник опустил своё оружие и недоумённо застыл. Звучащий на просторах Шира родной язык поверг гномов в ступор. Правда, девчушка как-то чудно выговаривала слова, но общая мысль была понятна всем. Светловолосый гномий юноша, не опуская свеженаточенный меч, напряжённо следил за каждым движением белого волка. Высокий коренастый воин, будто не слыша Нилоэлу, продолжал медленно приближаться к распростёртому на земле предводителю. Гном, вооружённый длинным копьём с каменным наконечником, остановился как вкопанный, оружие выпало из его рук, негромко звякнув. Лаурион чутким слухом уловил непрошеное движение. Оторвав взгляд пронзительных глаз от лица своей жертвы, он, всё еще недобро скалясь, вгляделся в толпу. Тем временем из норы выбрались Гендальф и Бильбо. — А вот и он, — запыхаясь, пробормотал волшебник, обращаясь к Бэггинсу. — Предводитель гномов Народа Дурина - Торин по прозвищу Дубощит, сын и наследник Подгорного Короля Траина. Лицо полурослика вытянулось от удивления, в глазах отразился страх. Хозяин Бэг Энда судорожно сглотнул, наблюдая как столь важный гость находится на волосок от гибели у порога его дома. — Ты же вмешаешься? — беспомощно пропищал Бильбо, косясь на лукаво ухмыляющегося мага. В то же самое время Нило отчаянно выкрикнула, вскинув руки в умоляющем жесте: — Lagh! Пожалуйста! Не обращающий на неё ни малейшего внимания гном пёр напролом. Его ясные глаза горели воинственным огнём, и только голос предводителя — глухой, но холодный, твёрдый, как лезвие клинка, — усмирил сурового воина. — Двалин, — всего одно слово, но его оказалось достаточно. Гном остановился. Нилоэла тут же развернулась к волку. Яростный огонёк пылал в его глазах. Напряжение, окружившее Бэг Энд, стало невыносимым. Девушка лихорадочно соображала, что же ей делать дальше, и поражённо осознала — она бессильна. Внезапный резкий звук накрыл двор оглушающей волной. Ослепительно-белый свет резанул глаза. Нило по наитию бросилась на Лау и изо всех сил толкнула его в бок. Свечение немного ослабело. Отступив на шаг, полукровка с остервенением высвободила кнут. Зверь было бросился на успевшего подняться предводителя гномов, но девушка опалила его чувствительный нос жалящим ударом. Лауриона ожгло колкой болью, на носу выступила кровь. Её запах, странно отталкивающий, испугал зверя. Белёсое свечение посоха, что маячил у двери, тоже наводило на полуварга безотчётный страх. Оглушённый, в смятении, он издал пронзительный вой и не внял хозяйке, что сорвала голос, пытаясь докричаться до него. Стремясь избавиться от источника опасности, волк, подобно зимнему бурану, метнулся прочь со двора и исчез в направлении Приречья. Нилоэла устремилась было следом, но Гендальф повелительно воскликнул: — Удержите её, не медля! Молодой темноволосый гном попытался скрутить обезумевшую девушку, но она оказалась слишком изворотлива. Вывернувшись из его рук, Нило в одно мгновение оказалась у калитки, протянула руку, чтобы открыть дверцу, но внезапно отшатнулась назад. Наконечник стрелы впился в дерево, заставляя поражённо замереть. Другой молодой гном, не долго думая, цепко ухватил бунтарку за правую руку и завёл её назад, однако Нилоэла продолжала упорствовать. Если бы не подоспевший вовремя собрат, то она непременно бы сбежала. Держа брыкающуюся егозу в каменных объятиях, два молодых гнома поражались: как может столь хрупкое создание обладать немалой физической силой? — Нилоэла! Прекрати это безумие! — повелительно обратился Гендальф к девушке, что не оставляла попыток вырваться. Поспешно приблизившись, маг опустился на колени перед Нило. Взяв её разгорячённое лицо в ладони, он поймал болезненно мечущийся взгляд. — Дыши глубже, слушай мой голос, — воззвал он. Нило прерывисто сипела. Её невидящий взгляд скользил по лицу склонившегося мага. — Сейчас ты успокоишься и больше не будешь пытаться ускользнуть, — произнося эти слова, маг невесомо дотронулся до лба бедняжки. Внезапно Нилоэла замерла и, обессилев, потеряла сознание. — Отнесите её в дом, — отдал последнее распоряжение чародей, устало хмурясь, а сам удалился вслед за Торином, который старался не показывать, что его сковала жгучая боль, и остальными, уже успевшими скрыться в норе. Только Двалин, опешив, следил за разыгравшейся во дворе сценой: — Давай, Фили, я сам управлюсь! — произнёс темноволосый кареглазый лучник. — Рассказывай, Кили! Ты даже удержать её не смог! Без тебя разберёмся, — возразил блондин, пытаясь взять безжизненную Нило на руки. — Что?! — возмутился лучник. — Она так брыкалась, что и ты один её бы не удержал! — продолжал он спор, не выпуская из рук свою часть доверенного Гендальфом поручения. — О, Махал, — многозначительно выдохнул Двалин. — Вы ещё подеритесь! Растолкав упрямую молодёжь, суровый вояка закинул Нило, будто тряпичную куклу, на плечо и направился в нору. — Вещи соберите, — коротко бросил он на ходу.***
Изрядно потрёпанного предводителя гномов проводили в главную залу Бэг Энда. Уставший, заблудившийся, а теперь ещё и чуть было не убитый Торин Дубощит пребывал в отвратительном расположении духа. — Я столько слышал о легендарном гостеприимстве хоббитов! — язвительно заявил он, с трудом садясь за стол. И болезненно ухмыльнулся: — Сегодня же довелось испытать его на собственной шкуре. — Произошло досадное недоразумение, Торин, — поспешил объясниться Серый маг. — Что это за зверь? — хмурясь, поинтересовался гном. — Питомец Нилоэлы, кузины нашего дорогого взломщика, — пояснил старик. — Кстати, Бильбо, как там твоя сестра? — спросил он хоббита, суетящегося вокруг вновь прибывшего гостя. Бэггинс уже отказывался понимать происходящее. Его дом заполонили непонятно откуда взявшиеся гномы, они определённо чего-то от него ожидали, почему-то именовали взломщиком, уничтожали все съедобные запасы и громили всё, что под руку попадётся! Вдобавок, предводителя этой шайки чуть было не загрыз волк его кузины! Сама она рухнула в обморок, не пообщавшись и пяти минут с новоиспечёнными сородичами. «Какой неописуемый бред! — крутилась мысль в голове у Бильбо. — Это всё мне снится». Бильбо выполнял обязанности радушного хозяина абсолютно по привычке. Ставя перед Торином нехитрый ужин и в сотый раз извиняясь за причинённые неудобства, Бэггинс уже малодушно вынашивал план побега. «Можно уйти из комнаты, придумав предлог, и больше не возвращаться, пока эти неотёсанные дикари не уберутся восвояси», — от былой решимости иметь с ними дело, казалось, не осталось и следа. Он даже не расслышал вопрос чародея, пока тот настойчиво не повторил: — Кхм… кхм... — Да? — туманно откликнулся Бильбо. — Нило пришла в себя? — повторил вопрос маг. — Н-не знаю, — с запинкой ответил полурослик. Хоббит потихоньку пятился назад, дабы осуществить свои нерадушные намерения. Добравшись до каминной решётки, он было уже облегчённо вздохнул, но… — Куда вы собрались? — резко спросил Дубощит, будто разгадав намерения хозяина норы. — Э-э-э… — Бэггинс с трудом нашёлся с ответом: — Совсем темно стало, — нервно хихикнув, оправдался он. — Я хотел лампу принести, — беззастенчиво соврал гостеприимный хоббит. — Нам нравится темнота! — загалдели гномы. — Как скажете, — тут же сдался трусишка и в порыве немого отчаяния торопливо осел прямо на чугунные прутья. Грохот. На пол упали кочерга и совок. — Ш-ш-ш! — зашипел Серый странник. — Выслушаем Торина. И тот начал: — Гендальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы собрались в доме нашего хорошего друга и соратника, а также весьма выдающегося во всех отношениях хоббита — да не выпадет никогда шерсть на его ногах! — явно издевался король, и откровенная насмешка светилась в его ледяных, будто зимнее утро, глазах. Он перевёл дух и едва заметно поморщился — видно, свежеприобретённая рана дала о себе знать. Бильбо прирос к каминной решётке, лишившись дара речи. Он судорожно втягивал носом воздух, ощущая, как крупные капли холодного пота покрывают сведённую судорогой спину. — Мы встретились, дабы обсудить наши намерения и решить, какие действия стоит в дальнейшем предпринять. Уже скоро предстоит отправиться в долгий путь. Весьма вероятно, что из этого путешествия некоторые из нас могут вовсе не вернуться. Цель наша, полагаю, хорошо всем известна… «Неужели?! — иронично засмеялся про себя остолбеневший полурослик. — Наконец-то я узнаю, что они забыли в моём доме!» — Но для досточтимого господина Бэггинса, — голубоокий остряк бросил на хоббита колкий взгляд, — нужно кое-что пояснить, хотя бы вкратце… И тут бедняга Бильбо не выдержал. Он мгновенно понял, что от него требуется совершить нечто опасное, безрассудное и абсолютно не хоббитовское. Фраза же «можем не вернуться» добила окончательно. Внутри обуреваемого протестом Бэггинса зародился крик, тут же вырвавшийся наружу. Гномы дружно обернулись в сторону вопящего. Гендальф поднял зажжённый посох, на конце которого вспыхнул матово-белый огонёк, и все увидели, что хозяин норы стоит на коленях перед жерлом очага. Полурослика била крупная дрожь. Едва он заметил призрачное свечение, как повалился навзничь с воплем: «Умертвие! Умертвие!» Привести беднягу в чувство так и не удалось. Двалин, взваливший на себя бремя в виде очередного отключившегося коротышки, отнёс Бильбо в соседнюю комнату и уложил на диван рядом со всё ещё безжизненной Нилоэлой. — Что за день-то такой?! — недовольно пробурчал гном, возвращаясь в общую залу. «Я сегодня определённо заслужил вознаграждение», — подумал он. Ищущий взгляд беспощадного воина привлекла громоздкая стеклянная ваза странной формы. — Хм-м… ...Седовласого белобородого почтенного гнома, сокрушавшегося о слишком впечатлительных обитателях норы, озадачило подозрительное шебуршание около камина. «Возможно, мыши шуршат», — предположил он. Некоторое время почтенный мудрец продолжил осторожно высказывать свои опасения насчёт воровских способностей Бильбо, но осёкся, поняв, что даже грызуны не могут столь настойчиво копаться в вазе со сладостями. — Двалин! — возмущённо заметил белобородый мудрец. — Кому печенья? — белозубо улыбаясь, произнёс пойманный с поличным вояка, пытаясь высвободить огромную ручищу, что застряла в витиеватом сосуде.***
«Как же голова раскалывается», — подумала Нило, щурясь. Тёплое, светло-золотое дыхание очага настойчиво будило, разгоняя тревожное забытьё. — М-м-м… — недовольно поморщилась девушка, приподнимаясь на локтях. Окинув затуманенным взглядом комнату, Нилоэла наткнулась на распластанного рядом с ней кузена. Бильбо лежал, свесив курчавую голову набок, и не подавал никаких признаков жизни. «Только не это, — ошарашенно распахнув глаза, испугалась Нило. — Они довели его!» — Бильбо, — девушка легонько потрепала Бэггинса по плечу, но его голова только безжизненно качнулась в ответ. — Бильбо! — всерьёз обеспокоенная Нилоэла настойчиво встряхнула братца. — Бильбо! — Простите? — застенчивый голосок заставил девушку обратить внимание на юного гнома. — Я подумал, вам понадобится вода… — смущённо произнёс он, протягивая Нилоэле две большие чашки, доверху наполненные прохладной жидкостью. — Давай сюда! — Нило стремительно вскочила и выхватила посуду из рук опешившего гостя. Поставив одну из чашек на тумбочку рядом с диваном, она порывисто припала ко второй. «Жажда, наверно, сильная после магического сна», — рассудил про себя озадаченный гость. Однако девушка вовсе не хотела пить. Набрав полный рот воды, она тут же оросила своего полуживого кузена. Тот, дёрнувшись от неожиданности, мгновенно пришёл в себя. — Ты жив! — облегчённо выдохнула Нило. — Жив! — она бросилась Бильбо на шею, чуть было не лишив его чувств. Снова. «Гномы плохо на меня влияют», — горько усмехнувшись, подумал хоббит. Оторвавшись от ожившего кузена, Нилоэла заботливо спросила: — Воды? — Не помешало бы, — нервно улыбнулся полурослик. Нило обернулась, чтобы подать кузену вторую кружку, и заметила всё ещё стоящего в дверях гнома. — Спасибо… — она благодарно посмотрела на него. — Ори, — поспешно представился юноша, — к вашим услугам. — Нилоэла, — кивнула полукровка, — приятно познакомиться. Юный гном дружелюбно улыбнулся и произнёс: — Вас все ждут. Бильбо от неожиданности даже поперхнулся. — Мы скоро будем, — уверенно ответила Нило, изо всех сил хлопая покрасневшего кузена по спине. Ори согласно кивнул и скрылся в тоннеле. — Ну уж нет, — упрямо возразил Бэггинс. — Я туда ни ногой! — Братец! — девушка поймала стыдливо прячущийся взгляд бегающих глаз. — Куда подевалась твоя давешняя храбрость, достойная нашего доблестного предка Быкобора? — Я не Тук, — грустно вздохнув, произнёс полурослик, уставившись на дно пустой чашки в своих руках. — Я Бэггинс. Из Бэг Энда! Мне не нужны далёкие горы, полные сокровищ и опасностей, таящихся за поворотом. Я просто мечтательный хоббит, — уверенно вымолвил он, поднимая глаза. — Слишком мечтательный. — Дорогой брат. — Нило взяла понурого кузена за руку. — Просто доверься мне. Она настойчиво потянула упрямца за собой в залу, где творилось волшебство. Но Бильбо был не согласен. — Давай спрячемся в пустые пивные бочки! — кряхтел упирающийся. — Никто даже не заметит! — Мистер Бэггинс, это уже ребячество! — нравоучительно пыхтела Нило, пытаясь поднять нерадивого братца с дивана. Она уже двумя руками тащила его, но бесполезно. Хоббит будто врос в подушки. — Вперёд! — вскинулась Нилоэла, резко отпуская руку кузена. Тот неуклюже плюхнулся назад. — Забейся в свои бочки и сиди там до скончания веков! Ты думаешь, мне хочется показываться гномам на глаза?! — откровенно призналась девушка. — Да по моей вине один из них чуть не погиб! — полукровка нервно заломила руки. — Но только прислушайся, — попросила она, разворачиваясь в сторону гостиной. Оттуда доносилась тревожно-торжественная мелодия. Зачарованная Нилоэла, забыв смущение, не спеша направилась в залу. Дойдя до арки, что выводила в тоннель, она вдруг обернулась и призывно кивнула своему кузену, радостно улыбаясь. На её лице ликовали вновь ожившие веснушки, глаза светились загадочным блеском. Судорожно сглотнув, мистер Бэггинс неторопливо поднялся и, передёрнув плечами, будто скидывая мучительное оцепенение, догнал сестру. Они бесшумно, как истинные хоббиты, добрались до заветной комнаты. Остановившись на пороге, Нилоэла замешкалась и преградила кузену путь. Дотронувшись ребром ладони до груди у сердца полурослика, она прошептала: — Слушай. Снаружи уже наступили сумерки. Гномы играли чарующе-прекрасно. На стене в такт музыке раскачивалась бородатая тень Гендальфа. Теплился в камине умирающий огонь, искря последними бледно-алыми всполохами. Несколько таинственно мерцающих дымных колец вились под потолком. Они озаряли залу загадочным светом. Беловласый гном в красном одеянии вдруг затянул дрожащим голосом песню. Вскоре к нему присоединились и остальные:Во тьме веков нам слышен рё-ё-ёв, Звон молотов, надрыв мехо-о-ов — В металл вплетать умеем чары-ы Рокотом низких голосо-о-ов… Достойны королей, влады-ы-ык, Сокровища в дыму кова-а-ть, И в драгоценности свои Искусных душ свет заточа-а-ть! За хладны горы путь ведё-ё-ёт, И мрак пещер тропою вьё-ё-ёт! Под свет зарниц по ней идё-ё-ём Туда, где злато ждёт! На ожерельях серебра-а Цветами звезды расцветали-и… Драконьим пламенем пылали-и Многих венцов державных гра-а-ани… А свет луны и ясна солнца-а, Переплетаясь и искря-я-ясь, Играл на звеньях кольчуги-и, Крепка которой была вя-я-язь! За хладны горы путь ведё-ё-ёт, И мрак пещер тропою вьё-ё-ёт! Под свет зарниц по ней идё-ё-ём Туда, где злато ждё-ё-ёт! Как много кубков, арф волшебны-ы-ых Вдали от эльфов и люде-е-ей В подземье мастера создали-и, И сладко лился нот руче-е-ей! Те залы сотрясали песни-и И славили породы го-о-ор, Богатство гномов и искусно-о-ость, И привлекли драконий взор-р-р… Объяло пламя кроны древ, Ветер под стоны их завы-ы-ыл, И град людской сровняв с землё-ё-ёй, Змей дом родной наш захвати-и-ил! За хладны-ы-ы… горы путь ведё-ё-ёт, И мрак пещер тропою вьё-ё-ёт! Под свет зарниц по ней идё-ё-ём Туда, где злато-о-о… За хладны горы путь ведё-ё-ёт! Ведё-ё-ё-ёт… За нами он тебя зовё-ё-ёт! Зовё-ё-ё-ёт… Что новый день нам принесё-ё-ёт? Несё-ё-ё-т… За хладны горы путь ведё-ё-ё-ёт… Туда, где злато ждёт!!!
Пока лилась песня, Нило искоса наблюдала за своим преобразившимся кузеном. Бильбо вытянулся струной и стал как будто выше. Он чутко вслушивался в переливы низких, отливающих металлом голосов. На лице полурослика читалось великое множество невысказанных вопросов. В глазах искрила заявившая о себе тяга к странствиям. Сама Нилоэла почувствовала, как внутри неё пробуждается любовь к прекрасным вещам, рукотворным или сотворённым с помощью магии. Яростное, ревнивое жало впилось глубоко — вечная мука гномьих сердец. А искусные певцы уже замолчали, обратив внимание на притаившихся в коридоре хозяев. Нило и не заметила этого. Девушке казалось, что песня ещё льётся, потому как в голове звучал, протяжно звеня, голос: «За хла-адны-ы горы путь ведё-ё-ёт… И мра-а-ак пеще-е-ер тропо-о-ою вьё-ё-ёт… Под све-е-ет зарни-и-иц по ней идё-ё-ём Ту-у-да, где на-а-аше злато-о ждё-ё-ёт…» Её голос.