***
Бильбо Бэггинс, быстренько добыв лампу, возвратился в гостиную. Серый Странник, пошуршав складками своего ветхого одеяния, достал из ведомых только ему закромов обрывок пергамента. Древняя, пожелтевшая от времени бумага по краям почернела и обтрепалась, но на самой карте ещё можно было разобрать тщательно прорисованную местность, обозначенную замысловатыми рунами. Волшебник бережно расстелил её на обеденном столе. — Это дело рук Трора, вашего деда, Торин, — произнёс он в ответ на взволнованные возгласы гномов. — Перед вами план Горы. — Не понимаю, чем это может нам помочь, — разочарованно молвил Дубощит, едва оглядев обрывок. — Я и так прекрасно помню Гору и её окрестности. — Есть одна подробность, которую вы не заметили, — возразил Гендальф. — Вот этот знак слева, — он указал на руку с вытянутым пальцем. — В этом месте есть потайной ход в Нижний Ярус. — Возможно, много лет назад он и был потайным, — угрюмо ответил Торин, — но остался ли он таковым до сих пор? Старый червяк живёт там так давно, что у него было время разобраться во всех ходах и выходах. — Вряд ли он им пользуется, — настаивал майа. — Ход слишком узок для него. «Пять футов двери вышиною, пройти тут трое могут в ряд», — гласят руны. — А по-моему, нора очень широкая, — встрял не утерпевший Бильбо. — Как утаили именно эту дверь, мы не узнаем, пока не увидим её своими глазами. Насколько я могу понять из надписей на карте, дверь надёжно заперта и сливается с Горой. Обычный приём гномов, если не ошибаюсь? — продолжал рассуждать чародей, не обращая внимания на замечание полурослика. — Не ошибаетесь, — подтвердил Балин. — Может быть, наш будущий взломщик выскажет какие-нибудь ценные мысли и предложения? — устало произнёс Торин. — Прежде всего я хотел бы услышать побольше о самом деле, — заинтересованно вымолвил хоббит. — То есть про золото, про дракона и про всё прочее: как золото туда попало, чьё оно и так далее. — О, Махал! — не выдержал Кили — тот самый молодой лучник, что так ловко избавился от недовольства Нило. — Разве вы не видели карты? Не слышали нашей песни? И разве не об этом мы толкуем уже много часов подряд? — Всё-таки я хочу узнать все подробности и по порядку, — упрямо настоял Бильбо. — Также хотелось бы уточнить степень риска, оплачиваются ли непредвиденные расходы и ещё, сколько времени отводится на всё предприятие, каково вознаграждение, ну и прочее. — Вот зануда, — пробурчал Кили. — Наверно, это семейное.***
— Знаете, по-моему, на сегодня достаточно разговоров, — прервал затянувшуюся беседу мистер Бэггинс, замечая в дверном проёме гостиной свою сестру. Девушка слегка побледнела, но бодро улыбалась. Она оживлённо указывала в сторону гостевых комнат, давая знать кузену, что всё готово. — Как там говорится насчёт рано вставать, рано в кровать и так далее? И не беспокойтесь, перед уходом всех вас накормят хорошим завтраком! — Перед нашим общим уходом, вы хотите сказать, — отозвался Торин. — Мы отправляемся с первыми лучами солнца, имейте это в виду, — поставил точку Дубощит. — Мягкая кровать и сытный завтрак — что может быть лучше? Спать хочется, мочи нет, — потёр руки в предвкушении сих благ гном в шапке-ушанке. — Да, Бофур прав! Давно пора! — поддержал его толстяк Бомбур, вскакивая с места. Вслед за ними, будто по команде, уже вся честная компания засобиралась поскорее устроиться на ночлег. — Прошу всех сюда! — подала голос Нилоэла. — Следуйте за мной! — помахала она суетящимся гномам, пытаясь организовать их вокруг себя. С горем пополам ей удалось разместить почти весь шумный отряд, выслушав по дороге пожелания относительно завтрака. «Им тут что — трактир?» — начала закипать девушка, пытаясь всё же запомнить предпочтения каждого. Бильбо, как хозяин норы, взялся устроить на ночь двух самых почётных гостей — Гендальфа и Торина.***
— Спокойной ночи, Рыжик! — слишком серьёзно произнёс Кили, когда Нилоэла, проводив его с братом до предназначенной им комнаты, собралась было побыстрей удалиться, чтобы первой занять ванную. — Но я не рыжая, — не поняв шутки, возразила она. — В самом деле? — изобразил удивление гном. — Дай проверю, может показалось, — и Кили в мгновение ока оказался рядом. Схватив светло-золотую прядь в руки, он начал пристально её изучать, не обращая внимания на потрясённый вид девушки. — Пошутили и хватит, — на плечо неугомонного лучника опустилась тяжёлая ладонь. — Пора спать, — устало, но всё же откровенно посмеиваясь, скомандовал его брат, который незаметно появился из комнаты. Он уже снял свой меховой полушубок, оставшись в одной простой нательной рубахе. — Но они же и вправду рыжие, Фили! Сам посмотри! — не сдавался юный остряк, суя под нос брату прядь волос так, что Нилоэла непроизвольно подалась вперёд. Оказавшись слишком близко к старшему принцу, она стыдливо отвела взгляд от озорно сверкнувших голубых глаз. Фили тут же торопливо прищурился, уже рассматривая прядку. В неверном свечении ночника, освещающего тоннель, она и впрямь отливала рыжиной. — Хватит молоть чепуху, — поспешно урезонил он братца. — Иди в постель. — И буквально запихнул упирающегося Кили в спальню. Остолбеневшая Нилоэла лишь растерянно моргнула. «Я рыжая! Да быть такого не может! Он, верно, неудачно пошутил!» За дверью слышались звуки приглушённой возни и сдавленный смех. — Гномы! — фыркнула Нило и, развернувшись, выразительно закатила глаза. Внезапно шум стих, и дверь комнаты снова открылась. На пороге появился старший из юношей, Фили. Вид у него был растрёпанный: светлые кудри всклокочены, забавные косички почти рассыпались, обнажая заострённое ухо, а рукава рубашки залихватски закатаны. — Не обращай внимание на моего братца, — попросил он, лукаво улыбаясь в усы, напоминающие два колоска. — Он всегда ведёт себя по-дурацки с незнакомыми девушками. — Хм, ну теперь понятно, — осторожно отозвалась Нило, нетерпеливо косясь в сторону. — А за печенье и особенно за мазь спасибо, Веснушка. Спокойной ночи! — поблагодарил Фили полукровку, мгновенно скрываясь за дверью. Нилоэла вежливо кивнула в пустоту. Только уже на пути в ванную до девушки дошло, что её сегодня вечером «заклеймили». Дважды.***
Саунд: «Within Temptation — Memories» перевод http://www.amalgama-lab.com/songs/w/within_temptation/memories.html «Как только удалось занять ванную первой? Неужели после долгой дороги никто не захотел вымыться? — озадачивалась Нило вопросами, наполняя небольшое корытце горячей водой. — Странно». Пока сильная струя яростно била из чугунного крана, девушка не спеша разделась. Когда вода набралась до нужного уровня, она закрыла кран и медленно, давая телу привыкнуть к обжигающему жару, погрузилась в горячую жидкость. Нилоэла добавила в корытце немного душистой настойки, что пахла хвоей. Терпкий запах, мигом заполнивший небольшое помещение, воскресил далёкие воспоминания детства, перенёс в спальню дедушки. Там тоже пахло смолой, еловыми ветками, а ещё — счастьем. Расслабленно вытянувшись, Нило закрыла глаза. Тело горячило приятное тепло, разум туманился. Картины прошлого всплыли, неспешно расцветая. Вот она совсем маленькая, играет со своими игрушками у дедушки, дожидаясь его. Поздний вечер давно накрыл Тукборо, а он всё не возвращается, чтобы прочитать внучке долгожданную сказку на ночь. Она ждёт его, глазки сонно слипаются, но кроха не сдаётся. И вот наконец круглая дверь открывается, неспешно входит он. Его лицо смазано, словно взгляд застилают слёзы. Может, так и есть? А вот они вместе выбирают имя её щенку. Тан сидит в своём кресле-качалке у полыхающего камина. Нило примостилась рядом на полу. У неё на коленях посапывает ещё безымянный волчонок. Девочка нежно гладит серебристо-блестящую шёрстку и что-то мурлычет, убаюкивая. — Как ты его назовёшь, Нилоэла? — сквозь пелену воспоминаний голос дедушки звучит до боли пронзительно. Геронтиус был против полуварга, хоть никогда открыто этого не показывал. Видя, как его внучка раскрывается, возясь с забавным меховым шариком, он пытался полюбить его так же сильно, как она. Даже помог придумать кличку для лопоухого зверёныша, опираясь на любимую историю девочки, которую она знала наизусть. — Не знаю… у него такая блестящая шерсть, — задумчиво отвечает малышка Нило. — Прямо как свет Тельпериона… и я радуюсь, когда играю с ним, словно солнышку после дождя, — наивные детские сравнения ранят душу, напоминая о тех, кого сейчас нет рядом. — Пусть зовётся Лаурионом, — предлагает тан. — Лаурион, — повторяет девчушка. — Лау, — зовёт она. Щенок открывает глаза-бусинки и внимательно всматривается в лицо своей маленькой хозяйки. Висячие ушки встают торчком. — Он отзывается! — восторженно произносит Нило. Она оборачивается, радостно улыбаясь. Дедушка, мерно покачиваясь, улыбается ей в ответ. Теперь каждая чёрточка его лица ясно видна. Оно светится тихой радостью. Провалившись в вязкое забытьё, девушка постепенно погружалась всё глубже. И только когда кончик её носа коснулся уже остывшей воды, она пришла в себя. Горьковато-сладкие воспоминания оставили волнующий осадок в сердце. Стремясь как можно скорее покинуть комнату, насквозь пропитанную прошлым, Нилоэла начала торопливо намыливаться брусничным мылом. А вот с волосами пришлось повозиться, но, впрочем, ей было не привыкать. «Рыжая, как же», — стараясь разозлиться на саму себя за излишнюю чувствительность твердила Нило, ожесточённо смывая пенную шапку. Когда с банными процедурами было покончено, она облачилась в длинную ночную сорочку без рукавов. Полуоткрытую грудь старательно спрятала за влажной копной волос. «И всё же какие эти гномы грязнули, — возвратилась к первой «ванной» мысли полукровка. — Я битый час, а то и больше, провалялась в корыте, но никто не изъявил желания вымыться». До своей спальни Нилоэла добралась без приключений. Стояла уже глубокая ночь, тоннели Бэг Энда погрузились в чернильно-серый полумрак. Все свечи были предусмотрительно потушены хозяином, и только кое-где мерцало лунно-звёздное сияние, проникавшее сквозь небольшие вентиляционные отверстия. Расчесывая волосы, девушка смотрелась в серебряное зеркало, что привезла с собой. Комнату озарял свет луны, льющийся из круглого окна, в котором плескалась и блестела, холодно сияя, река. Вглядевшись в собственное отражение, которое осветило белое свечение ожившего на груди камня, полукровка не узнала себя. Мокрые волосы в темноте казались чёрными, глаза, преломив свет кулона, мерцали голубым блеском, округлый нос неестественно заострился. Нило медленно отложила деревянную расчёску, и та, гулко ударившись о поверхность стола, заставила её оторваться от зеркала. «Показалось», — успокоила себя Нилоэла, забираясь на кровать. Она зарылась под одеяло и попыталась уснуть. Если кузену сейчас виделись скверные сновидения, то к ней сон вообще отказался явиться. Перебирая в памяти события прошедшего дня, Нило вспомнила о злосчастных ягодах, забытых где-то в одной из кухонь. «Что ж, пора наедать аппетитные формы», — съязвила про себя полукровка, памятуя своего бывшего жениха. Выбравшись из-под одеяла, она поспешила на кухню. Найдя корзинку, Нилоэла принялась за дело: достала из верхнего шкафчика муку, сахар и миску, вынула из печки форму для запекания, наведалась в кладовую за яйцами. Ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы не расколотить их по дороге, однако сноровка и зоркость не подвели. Замесив тесто, а также добавив туда начинку, Нило поставила форму в предварительно раскочегаренную печку. «Уф, остаётся только ждать», — довольная собой повариха утёрла выступивший на лбу пот. Она села на пол рядом с уютно попыхивающей печкой. Шершавый тёплый камень оказался мягче пуховой перины. Девушку одолела зыбкая дремота. Ноздри защекотал сладкий запах леса. Встрепенувшись, Нилоэла проснулась и поспешно достала уже давно готовый пирог из печи. — Вроде не пригорел, — пробормотала она, придирчиво рассматривая результаты своих полуночных трудов. — И это всё мне одной, — хищно улыбнулась сладкоежка. Стараясь ступать как можно тише, Нило крадучись пробралась в свою обитель. Бэг Энд был погружён в ночную тишину, но внезапно до её слуха донеслись еле слышные звуки. Мягкая мелодия приглушённо звенела, привлекая внимание, манила, как свет манит мотылька. Любопытство привело Нилоэлу к полуоткрытой двери. Всё ещё держа тарелку с выпечкой в руках, она медленно приблизилась к одной из гостевых комнат. Переливаясь, дрожали струны, любовно тронутые чьими-то пальцами. «Волшебно», — поразилась Нило. Набравшись смелости она осторожно заглянула в щёлочку и застыла на месте. Оказывается эти чарующие звуки издавала арфа, а играл на ней никто иной как гномий король. Инструмент нежно пел в руках Торина. Струны дрожали, высоко звеня, потом замирали, послушно умолкая. Зачарованная Нило даже не заметила, что Дубощит по пояс обнажён. Торс гнома был перебинтован, повязка окрасилась кровью. На прикроватном столике стояла откупоренная бутылочка с настойкой. Полукровка никогда раньше не слышала арфы, но мелодия казалась ей смутно знакомой. Такой родной... Внезапно напомнивший о себе медальон пробудил Нилоэлу настойчивым свечением. Луна добралась и до этой части Бэг Энда. Растерянно заморгав, девушка перевела взгляд на пирог. Не раздумывая, она поставила его на тумбочку рядом с дверью и собралась было уйти, но резко развернулась и, пока мужество не покинуло её, несколько раз настойчиво постучала в дверь. Звуки арфы мгновенно стихли. Сердце Нило ушло в пятки, а смелость окончательно испарилась. Когда ночную тишь нарушили твёрдые мужские шаги, а коридор наполнился жёлтым светом свечи, Нилоэла уже судорожно вжималась в стену под арочным проходом соседнего туннеля. Девушка старалась не издать ни звука, но нечто острое впилось ей в ступню, нестерпимо мучая. «Как же больно, — взволнованно мыслила Нило, — только бы не вскрикнуть, иначе я пропала». Тягостная тишина, казалось, длилась вечность. Наконец шаги за поворотом удалились, послышался скрип. Дверь закрылась, а вместе с ней скрылся свет, что озарял коридор. Теперь сияла только луна, а вместе с ней и кулон на шее Нилоэлы. Облегчённо вздохнув, она попыталась подняться, но безуспешно. Осколок вошёл глубоко, однако часть, торчащая снаружи, мешала привычно передвигаться. Сцепив зубы, Нилоэла решила ползком добраться до своей спальни. Кровь в ступне пульсировала, стараясь избавиться от постороннего предмета. Тупая ноющая боль сковала ногу, но девушка упорно продолжала движение. «Хорошо, что меня никто не видит! — попыталась приободриться Нило. — Угораздит же вляпаться! Ходячее недоразумение — это про меня, — сетовала она. — А всё потому, что ночью надо спать, а не пироги печь!» Остался последний поворот, но удача сегодня была явно не на стороне девушки. Проползая мимо одной из гостевых комнат, она случайно задела здоровой ногой напольную вазу из бесценной коллекции тётушки Беладонны. Та, угрожающе закачавшись, грохнулась и раскололась пополам. — Да чтоб тебя! — досадливо зашипела раненная Нило, замерев в ожидании. Сердце глухо стучало, отзываясь в горле. Внезапно дверь комнаты отворилась. Нило, проклиная весь белый свет, попыталась быстренько отползти в тень, но камень в кулоне предательски светил, вобрав в себя свет луны. В коридоре появился устрашающего вида гном — угрюмый бородач с застрявшим осколком топора в голове. В руках он держал копьё. Нилоэла нервно всхлипнула, чем полностью выдала себя. Гость обернулся на звук. Его глаза удивлённо округлились. Заметив полоску крови, тянущуюся по полу, он спросил: — Ki skarweam? Ты ранена? Нило кивнула. Гном на мгновение скрылся за дверью и возвратился в коридор уже без оружия и с подсвечником в руке. Приблизившись к полукровке, он опустился на колени рядом с ней. Нилоэла боязливо прижалась к стене. — La goseb men, Не бойся меня, — попросил гном. — Taeb, lagh. Покажи, пожалуйста, — указал он на повреждённую ступню. Нилоэла, помедлив, вытянула ногу. Гном поставил подсвечник так, чтобы было удобно рассмотреть рану. — Rayak karak mab. Изогнутый осколок глубоко, — промолвил он. — Koteb nayak. Побори боль. Нило не совсем поняла последнюю фразу, но мигом позже полностью прониклась её смыслом. Взяв ступню в стальные тиски, гном одним быстрым движением вытащил осколок. Девушка прикусила губу до крови, чтобы не закричать. Зато тупая боль ушла, уступив место дикому жжению. — Спасибо, — сдавленно прошептала Нило. От страха и боли она не смогла вспомнить как будет «спасибо» на кхуздуле. — Gasak skarwe. Нужно прижечь рану, — заявил гном, поднимаясь. — Umu, umu! Нет, нет! — отчаянно замотала головой Нилоэла, но гость не собирался её слушать. Пока он ходил за раскалённой кочергой, она успела рассмотреть то, на что наступила. Это была отколотая ручка керамического чайника. Когда гном вернулся, Нило сжалась в комок, пытаясь избежать болезненной процедуры. — Ghash anta ar-zimrahil khazad abar. Огонь дарует дочери гномов силу, — он попытался своеобразно успокоить девушку. Собрав последние силы в кулак, Нилоэла решилась. У неё вдруг возникла странная мысль: «Это похоже на испытание, пройдя которое, я стану одной из них». Взглянув на гнома, полукровка кивнула. Тот вновь опустился рядом с ней. — Gareb. Держи, — произнёс он, заботливо вытирая капельку крови на губе девушки предусмотрительно принесённым полотенцем. Всепоглощающая боль накрыла внезапно. Безумно хотелось кричать на весь Бэг Энд, но Нилоэла только глухо рыкнула, впиваясь зубами в ткань. Наконец осталась только ноющая резь. Силы покинули её. — Stab menu? Твоя комната? — вопросительно произнёс гном, осторожно беря девушку на руки. Она подняла ослабевшую руку, указала на поворот, который не смогла преодолеть, и провалилась в беспамятство.