***
Перепуганная Аза чуть ли не силком затолкала Зору в седло. Белый, как только что снятое молоко, Хилдифонс передал всхлипывающую малышку и самодельную тряпичную сумку всаднику. Огонёк трясущимися руками усадил в неё готовую раскричаться в голос Нилоэлу. Аза в это время удерживала за повод рвущегося с места пони. И вот Птичка уже у него за спиной. — Вперёд, Зору! Скачи и не оглядывайся! — яростно прокричала наследница Тарага, со всей силы ударив пони по крупу. Бешеная скачка продолжалась вечность. Пятеро орков, пришедших с Больгом, преследовали их до Серебристых гаваней, но стойкое ощущение, что за ним кто-то следит, не покидало рыжеволосого гнома даже во владениях хоббитов. Зору вернулся туда… вернулся домой, но картина, представшая перед ним, навсегда убила половину большого открытого сердца. Изуродованные трупы сородичей, кровь и разруха. Хилдифонс, тот самый хоббит, который однажды спас дочь предводителя, теперь лежал возле неё с проломленной головой. Маленький мохноногий смельчак всегда защищал свою возлюбленную… От рассерженного отца, который рвал и метал, когда узнал, что его единственная наследница решила связать свою судьбу с чужеземцем, жившим в их поселении на птичьих правах… От некоторых воинственных соплеменников, не желавших признавать выбор своей принцессы… От голода и холода — смышленый Тук постоянно изобретал разные приспособления, облегчающие тяжёлую жизнь гномов-карликов… Единожды от могилы. Но только один раз хоббиту удалось обмануть смерть. Больг своими руками перерезал горло подгорной принцессе после того, как задушил её отца. Аза не сказала ему ни единого слова о том, где находятся Залы Торина.***
Стремительный закат розовато-серой дымкой укрыл окрестности. Жар солнца, накопившийся за день, ещё исходил от камней и скал, причудливым ожерельем окружавших убежище последнего гнома-карлика. Сам он сейчас совершал ежевечерний обход, проверяя замаскированные ловушки, патрулируя окрестности. Неизменная улыбка, бывшая его верной спутницей много лет тому назад, вновь играла на губах, молодя источенное временем лицо. Лишь с появлением Нилоэлы угрюмый гном вновь улыбался, как прежде… Он снова был таким, каким запомнила его птичка… Её огонёк вновь зажёгся. Серый плащ мелькал в редких зарослях иссохшего кустарника, который, кажется, горел, окрасившись цветами огня под последними лучами дневного светила. Хруст сухих веток нарушал покой тихого вечера. Это Нилоэла собирала хворост для очага подземных пещер, ставших для неё родным домом за считанные дни… Когда она только попалась в каменную ловушку, то подумала, что вот он, бесславный конец: её путешествие оказалось бесполезным и принесло лишь страдание об руку с забвением. Но рыжеволосый гном, вызволивший девушку из коварной ловушки, развеял все страхи, уничтожил сомнения и подарил исстрадавшейся душе ответы, которые, однако, не принесли с собой долгожданного покоя. В сердце полукровки поселилась, свиваясь давящим узлом, месть. Нило понимала, почему Зору не вернулся за ней тогда, почему не вырастил её сам. Он страшился заразить девочку тем огнём возмездия, что пылал в нём самом неустанно. Жизнь, полная слепого желания убивать, не годилась для едва научившейся ходить крохи. Для повзрослевшей девушки, представшей перед гномом-карликом, она тоже не была лучшей долей, но теперь, если судьба распорядилась иначе, Нило вступит на этот путь, и никто не сможет её удержать. Лаурион белой тенью кружил рядом, охраняя хозяйку. Внешне он казался спокойным, но чуткие уши то и дело подрагивали, выдавая волнение. Полуварг с самого утра вёл себя странно. Что-то неведомое тревожило его, и эта тревога с каждый часом лишь усиливалась. Нило, задумавшись о своём, машинально обламывала подвявшие ветки, охапка в руках неумолимо росла. Кто-то легонько, но настойчиво потянул девушку за полу плаща. Она часто заморгала и взволнованно обернулась. Лау тут же выпустил колющую язык шерсть. Зверь отбежал от хозяйки на несколько шагов, затем оглянулся назад, будто призывая следовать за собой. Нилоэла недоумённо нахмурилась, наблюдая за нервно мечущимся Лаурионом. Она перевела взгляд на запад, ведь в той стороне несколько часов назад скрылся Зору. Плохое предчувствие попыталось пробраться в душу, подобно ночному вору, но Нило задушила его, не давая шанса разрастись. — Tulta, Lau. Garad. Пойдём, Лау. Пора возвращаться, — нарочито спокойным тоном позвала девушка. Полуварг недоверчиво посмотрел на неё, но последовал след в след до самого укрытия. Неестественная тишина давила, знаменуя приближение скорой беды. Нежно-розовый закат застыл на сером камне, кажущимся в неверном свете чёрным, кровавыми разводами. Он тонкими струйками стекал к подножию гор, теряясь в жухлой, выгоревшей на солнце траве. Резкий звук заставил Нилоэлу невольно обернуться, а Лауриона напрячься до кончика хвоста. Сердце девушки гулко ухнуло вниз, замирая. Из-за валуна, что высился над ними, показалась макушка Зору, покрытая некогда синим капюшоном. Нило облегчённо выдохнула, поудобнее перехватывая хворост. Лау приветственно задрал всё ещё напряжённый хвост. Лицо гнома-карлика, скрытое тканью, выражало сильное волнение. — Urukhs. Kayar. Aya haramin. Орки. Десятеро. Верхом на варгах, — отчеканил он громким шёпотом, а последние слова произнёс, пристально глядя на Лауриона. — Yu gradeb lir ka na magra. Они уже пересекли перевал и скоро будут здесь. Вам надо уходить. Я задержу их, насколько смогу. Охапка сухих веток с тихим шорохом упала к ногам онемевшей девушки. Она, не мигая, вгляделась в блестящие глаза своего друга. Нило неслышно пошевелила губами, пытаясь что-то сказать, но не произнесла ни звука. Лау толкнул её носом в плечо. Нило только рассеянно отмахнулась, наконец овладев собой. — Et-kele magha! Laurion abar bad satta! Бежим с нами! Лаурион достаточно силён, чтобы нести двоих! — яростно прошипела она, пытаясь разглядеть скрытое капюшоном лицо, но сизо-алые сумерки надёжно скрывали его под свои плотным покровом. — Umu, Niloela. Нет, Нилоэла, — голос Зору на мгновение потеплел, но снова облачился в сталь. — Uhu niy mi wanet bara. Ni ub karut rabu rauko baras a khas u zei kamatin, wanet… Rakme arap bi azulam pen, lo ayadda aya inka! Tudul kharas. Mi filik, ne owilma. Без меня вы уйдёте быстрее. Я долго готовил морготовым тварям жаркую встречу именно в этих землях, поэтому уходи… Но держи путь вниз по восточному склону, не забирай на север! Иначе упрёшься в обрыв. Хоть ты и птичка, а летать всё же не умеешь, — даже сейчас пытался балагурить Огонёк. — Lash, lowanwe niy yonder. Пожалуйста, не бросай меня снова, — надтреснутый шёпот Нило отразился от скал, растворяясь в пустоте. — Gorad wen! Несносная девчонка! — сердито буркнул гном. — Miyal lo pan sha niyel. Yurad, zaharad u kud ka lo nengwi. Awa! Тебе не место рядом со мной! Беги, спрячься в уютной норке и не кажи носа наружу! Прочь! — ненавидя себя за сказанное, властно приказал Зору. Нило в ответ только раздражённо топнула, чем вызвала наверху нервный смешок. Она стремительно взобралась на Лауриона, последний раз обернулась назад, выискивая в тени скал своего Огонька, но он уже скрылся в ведомых только ему ходах. Лаурион набрал скорость, и скоро уши девушки заложило, а слабо заплетённые волосы принялись хлестать по щекам, которые алели совсем нездоровым румянцем, что щедрой рукой сыпал холодный ветер и страх. Слёзы отчаяния, не успевая появиться, высыхали, заиндевевшие руки мёртвой хваткой впились в колючую шерсть. «Что теперь будет? Куда бежать? Как дальше жить?» Новые вопросы неумолимой сетью оплели мечущийся, словно в лихорадке, разум. Громоподобный рык каскадом рассыпался за спиной. Нило, прижавшись к мощной шее своего волка, оглянулась назад и увидела, что их преследуют пять волчьих всадников. Их возглавлял бледный, словно мертвец, орк, чьё лицо было испещрено многочисленными шрамами, которые, подобно личинкам кровососущих насекомых, казались налиты алым соком жизни. Его белый варг жутко скалился и злобно выл, словно плетьми подгоняя остальных зверей. Рыдания короткими толчками бились в груди беглянки. Она больше не оглядывалась назад. Уткнувшись в белую шерсть, Нило едва дышала и уже давно не смотрела, куда Лаурион держал путь. Азог Осквернитель чуял гномью кровь. Полуварга намеренно сбивали с пути, загоняя в западню. Лау сделал отчаянный рывок и оторвался от преследователей. Воздух обжёг лёгкие, надсадно сдавил сердце. Запыхавшийся зверь выбежал на пологий склон и, услышав неподалёку знакомые голоса, устремился к ничего не подозревающим гномам, Бильбо и Гендальфу. Нилоэла вскинула голову. В покрасневших от слёз и сухого ветра глазах загорелась искорка безумной надежды.***
— Где хоббит?! — голос волшебника звенел нарастающей тревогой. Гномы, ещё не пришедшие в себя после встречи с гоблинами, растерянно оглядывались по сторонами, и вопрос, заданный магом, разнёсся эхом по утопающей в багрянце заката поляне. — Он сделал то, чего давно жаждал! Повернул к дому, когда представился удобный случай! — раздражённо сверкая глазами, высказал свои мысли Дубощит. Мистер Бэггинс, сокрытый чарами единого кольца, задохнулся от возмущения. Он уже собирался было раскрыть своё присутствие, но поражённо отступил назад, заметя стремительно приближающегося к ним Лауриона с растрёпанной Нилоэлой на спине. На кузине не было лица. Тёплые глаза, расширившись, остекленели, покрывшись ледяной коркой страха. Мгновение — и все присутствующие схватились за оружие, приняв друзей за врагов. — Постойте! — воскликнул Ори. — Это Нилоэла! — Как самый молодой из отряда, он первым успел понять, что приближающий зверь не представлял угрозы. Вздох удивлённого облегчения перемешался со звяканьем опускающихся клинков и стрел. Выпустив когти, Лаурион поспешно затормозил, взрывая громадными лапами бурую землю. Нило на мгновение закрыла глаза, переводя дух. Облизнув пересохшие губы, она, не обращая внимания на град вопросов, повернулась к Гендальфу: — Волчьи всадники… — стараясь говорить громче, прохрипела девушка. — Они гонятся за нами… Лицо Гендальфа вытянулось, сливаясь с цветом одеяния. Маг бегло оглядел склон и, поняв, что иного выхода нет, громогласно скомандовал: — Все на деревья! Быстро! Измученный тёплым приёмом короля гоблинов отряд вновь, скрепя зубами, пустился бегом, и в считанные минуты маленький сосновый бор, покрывающий отвесный уступ, пестрел гномами, пытающимися укрыться в густых ветвях. Бело-серый волк тоже подбежал к одному из могучих деревьев. Уловив момент, когда хозяйка чуть ослабила хватку, стремясь ухватиться посильнее, он резко взбрыкнул, подбрасывая зазевавшуюся всадницу высоко вверх. Нило от неожиданности не успела ничего сделать. Пустота завладела головой и сердцем. Исступлённая душа приглушённо кричала внутри. Лаурион выискивал во внезапно сгустившихся сумерках подступающих врагов. Но внезапно заметил очень знакомый запах справа от себя. Он обернулся, и глаза его загадочно сверкнули, уловив движение. Серебристый волк в считанные мгновения оказался рядом с невидимым Бильбо и подтолкнул пыхтящего Бэггинса на дерево. Горящие зловещим огнём точки замелькали впереди. Тяжёлый воздух огласил вой варгов, сливаясь в одну невыносимую какофонию с чёрным наречием их всадников. Она резко ударила по ушам, оглушая. Лаурион размеренными, грациозными движениями выступил навстречу неминуемой смерти. Притихшие гномы, волшебник и хоббит с полукровкой неотрывно следили за всеми его действиями. Вот первый варг кинулся на белого волка, но хрипя, испустил дух. Второй, третий… Лауриону становилось всё сложнее сдерживать напор стаи. Их пришло слишком много, и пусть останки некоторых из них сейчас покоились в ловушках гнома-карлика, но всё же силы были неравны. Разорвав глотку очередному противнику, Лаурион тяжело поднимается с пропитанной кровью земли. Его лапы широко расставлены, спина выгнута дугой, а иссечённая глубокими царапинами морда искажена угрожающим оскалом. Из порванной губы сочатся алые капли, на белоснежной шерсти тут и там полыхают бордовыми пятнами раны. Очередной прыжок… очередной поверженный соперник. Могучее тело сдаётся, но дух не сломить даже лютой злобе, превосходящей сражающегося числом. Полуварг обводит поредевшую стаю горящим взглядом. Его белый хвост призывно поднят, а загривок напряжённо вздыблен. Предводителю орков надоело забавляться со смертью. Он подал знак, и вся стая сорвалась с места, погребая под собой Лауриона. Маленькие зелёные глазки Готторма победоносно блеснули, наблюдая за тем, как заклятый противник неумолимо приближается к гибели. Отчаянный визг, непрерывное клацанье зубов, впивающихся в плоть, и довольный хохот Азога откликнулись нарастающим ропотом, покрывшим сосновый бор. Вспыхнули подожженные горящими шишками шкуры терзающих добычу варгов. Они, жалобно скуля, отступили под защиту гор, которым разрастающийся пожар был не страшен. Но, обогнув огонь с другой стороны, озлобленная стая с возросшей ненавистью бросилась на деревья и поочерёдно свалила их, переплетая между собой, словно звенья только что выкованной цепи. Нило судорожно цеплялась за ветки, рукава её рубашки порвались в клочья. Девушку била крупная дрожь, и она то и дело промахивалась мимо опоры. — Назад, — скомандовал Бледный Орк, когда уже весь отряд гномов цеплялся за жизнь на краю прорасти. — Остальные и так погибнут, но ему, — он указал железным крюком в сторону Торина, — уготована иная участь. Подгорный король тяжело поднялся на ноги и принял бой. Он едва не погиб от зубов гигантского варга, на котором восседал его противник. Оглушённая горём, ослеплённая дымом Нилоэла незамеченной пробралась меж стен полыхающего огня к окровавленному Лауриону. Жизнь ещё теплилась в янтарных глазах полуварга, по капле покидая их. Нило обняла огромную голову и что-то тихо прошептала в остроконечное ухо. Рыдания рвали грудь, но не вырывались наружу — жажда мести ледяной пробкой закупорила их до поры. Девушка резко обернулась, услышав полный боли вскрик Двалина. Она заметила, как к распростёртому на земле Торину гордой поступью приближался сам Азог Осквернитель. Он смаковал каждый момент, любуясь беспомощностью давнего врага. Вот он, долгожданный момент, которым орк жил много лет подряд. Упиваясь превосходством, Азог не замечал ничего вокруг, и маленькая фигурка, бросившаяся под ноги, стала для орка полной неожиданностью. Нилоэла, вооружившись горящей веткой, словно кошка набросилась на Осквернителя, ослепляя пошатнувшегося Азога огнём. И не миновать ей смертельного удара, если бы не Бильбо, появившийся откуда ни возьмись. Всё это время порядком струсивший полурослик скрывался под покровом невидимости и вынашивал план побега. С него уже было достаточно «мира за окном», он хотел обратно, но для этого нужно было непременно вызволить так вовремя нашедшуюся сестру из дурно пахнущей, во всех отношениях, заварушки. Бэггинс рассчитывал спокойненько отсидеться и поступить так, как от него все ожидали — сбежать, улучив момент. Раз уж никто из гномов в него не верит, то и продолжать это, ставшее слишком опасным путешествие, смысла нет. Но белокожий громадина, поднявший свою культю на кузину, заставил сердце маленького обиженного хоббита вспыхнуть праведным гневом. Возникнув из воздуха, Бильбо что было сил вонзил полыхающий синим светом клинок в плечо белого орка. Тот, взревев от сильной боли, замахнулся и, поддев храброго полурослика за шиворот, отбросил в сторону. Он намеревался раскроить наглому коротышке голову, но промахнулся, тем самым оставив Бильбо в живых. В это время Нило, собравшаяся было подняться на ноги, получила от всё того же Азога тяжёлый удар в лоб. Древко его увесистого оружия лишило девушку сознания. Когда она, жмурясь от разрывающей голову боли приоткрыла глаза, то чуть снова не упала в обморок, обнаружив, что её обнюхивает огромный чёрный медведь в несколько раз крупнее Лауриона.