***
Громадный чернобородый человек в серой шерстяной тунике до колен возвышался, словно могучий дуб, перед распахнутой настежь дверью амбара. В руках он держал большую деревянную кружку, от которой, матово клубясь, поднимался белый пар. — Я же предупреждал, чтобы ночью нос наружу не казали, — ворчливым голосом произнёс он вместо приветствия. Нило от неожиданности неловко дёрнулась, при этом уколов палец. Она приглушенно зашипела, откладывая работу в сторону и поднимая на хозяина печальные глаза, подёрнутые пеленой усталости. Грустно улыбнулась, согласно качая головой: — Совсем из головы вылетело. Извините, хозяин Беорн. — Ладно уж, — снисходительно произнёс оборотень, приближаясь. — Тебе и твоему зверю здесь бояться некого, — бросая на бесчувственного Лауриона внимательный взгляд, заверил Беорн. — Вот, на-ка, выпей, — он протянул Нило кружку, от которой пахло домашним уютом и медовой сладостью. Нилоэла благодарно приняла напиток. Немного пригубив, она обернулась на Лау и замерла. Немой вопрос повис в воздухе. Отчего-то Нило боялась произнести его вслух. «Слова имеют свою цену. Разбрасываться ими понапрасну не стоит». Девушка знала эту простую истину и поэтому молчала. — Если он переживёт эту ночь, то смерти на сей раз не достанется… — долгожданный ответ настиг внезапно, как летний дождь. Нилоэла благодарно кивнула в ответ, неотрывно глядя на беспомощного волка, который неподвижно лежал рядом. Шумно вздохнув, темноволосый мужчина развернулся и направился к выходу. На пороге его настиг ещё один вопрос, который терзал не только полукровку, но и весь отряд: — Почему вы так добры к нам? Призраки прошлого омрачили суровое лицо оборотня. Могучие плечи ссутулились, будто невидимый груз внезапно обрушился на них. — Считай, что вам повезло, — глухим эхом прозвучало надломленное сердце. — Выпей, — обернувшись, кивнул на кружку Беорн. — Может, выйдет толк, — с затаённой грустью добавил он, глядя на полуварга, и скрылся в подёрнутой рассветом дымке утра. Нило сделала два больших глотка и отставила почти полную кружку в сторону. Парное молоко с мёдом быстро подействовало. Веки налились свинцовой тяжестью. Проваливаясь в тяжёлый сон, она в очередной раз поклялась себе, что доберётся до гнусных порождений тьмы, чего бы ей это ни стоило. Нилоэла устало вытянулась, укладываясь рядом с Лаурионом. Смыкая нещадно ноющие глаза, она и не заметила, что янтарное око зверя уже несколько минут неотрывно наблюдает за ней. В стародавние времена предки Лауриона и родичи Беорна вместе противостояли злу, которое в конце концов заполонило их земли и почти полностью истребило оба племени. Именно поэтому Меняющий Шкуры помог находящемуся при смерти полуваргу. А вот почему оборотень тепло отнёсся к Нилоэле… Эта история слишком трагична и мрачна. Она острым когтем навсегда останется в сердце Меняющего Шкуры, причиняя ноющую боль, каждый день разрывая его на куски.***
Тёплое дыхание немилосердно щекотало ухо. Нило недовольно поморщилась и что-то несвязно пробормотала во сне, перекатываясь на живот. Назойливый нюхач уткнулся влажным носом в бок девушки, продолжая будить её щекоткой. Не желая просыпаться, Нилоэла повернулась на левый бок, надеясь поспать ещё чуток. Весьма ощутимый толчок заставил её перевернуться на спину и резко распахнуть глаза. Довольный Лаурион с невинным видом лакал из давешней кружки остывшее молоко, не обращая на хозяйку ни малейшего внимания. Опешив, Нило не поверила глазам: ещё вчера находившийся при смерти волк сегодня уже с аппетитом уничтожал принесённый Беорном напиток. Широко улыбаясь, девушка с упоением наблюдала за любимцем, боясь спугнуть невыразимое чувство хрупкого счастья, которое заполнило сердце.***
Жаркий летний день неукротимо разгорался, заставляя всё живое прятаться в тень или искать спасения у источника с прохладной водой. И Нило не стала исключением. Оставив Лауриона на попечение кузена, она направилась к тихой заводи, оглашаемой лишь мелодичным говором питающего её небольшого водопада. Девушка приметила укромное местечко в ту ночь, когда, не помня себя от гулко бьющего в голове страха, следовала за гигантским чёрным медведем, нёсшим бесчувственного полуварга за шкирку, будто маленького щенка. Серебристый блеск водопада, искрящегося в лунном свете, на миг приковал взор обеспокоенной Нило, быстрым шагом семенившей за оборотнем. Нилоэла тогда поразилась красоте этого места и теперь, когда Бильбо почти насильно вытолкал её из пропахшего болью амбара, решила, что именно здесь сможет наконец прийти в себя. На удивление быстро отыскав заводь, девушка расплела засаленную косу; светло-жёлтое платье с белыми оборками гладким покрывалом легло на ближайший валун, и Нило в одной сорочке, осторожно ступая по каменистому дну, медленно погрузилась в приятно холодящую воду. Необычные растения плавали на зеленоватой глади пруда. На первый взгляд они напоминали обычные кувшинки, но среди белых соцветий встречались золотистые бутоны, похожие на лилии, только уменьшенные в несколько раз, и совсем крошечные, карминного цвета, розы. Заплыв на самую середину, Нилоэла перевернулась на спину, почти полностью погружая голову в воду. Уши тут же заполнились водой, нашёптывающей сказки голосом далёкого таинственного моря. Водяные растения нежно оплели расслабившуюся девушку и причудливым узором украсили вздувшуюся от влаги ткань ставшей полупрозрачной сорочки. Поймав проплывающую мимо карликовую розу, Нило ловко вплела ярко-красный бутон в волосы. Умиротворённо улыбаясь, она вглядывалась в голубое, без единого облачка небо. Постепенно сонное марево поглотило её, накатывая тёплой волной. Все звуки затихли, лишь вдалеке настойчиво говорил водопад, не давая утомлённой тревогами Нилоэле окончательно погрузиться в вязкое беспамятство.***
— Ka kwarut miyal i razar! И сдались тебе эти яблоки! — неодобрительно ворчал Кили, едва поспевая за размашисто шагающим по тропинке братом. — Okhor niyal henul gimbub. Вовсе не обязательно помогать мне их искать, — сорвав по пути травинку, невозмутимо отозвался Фили. Засунув её в рот, он обернулся к упорно следующему за ним по пятам братцу, приговаривая: — Nidut, zo thore au los Dwalinul ngalam. Zein forn nyel, yu lasu eya. Просто признай, что это лучше, чем дрыхнуть под очередную байку Двалина. Этим историям уже тысяча лет, а остальные слушают, как будто они вчера случились. — Ma phorut, tor. Пожалуй, ты прав, братец, — расстёгивая ворот тёмно-бордовой рубахи, согласился Кили. — Gas! Ну и жарища! — Ogkel u si suza-phaz. Давай-ка свернём в эту рощицу, — утирая со лба пот, предложил светловолосый гном. — Oi tud lusgalad. Быть может, здесь найдутся дикие яблони. — Ka oye zei balk… пчёл. И не будет этих ужасных… пчёл, — понизив голос, прошептал Кили, отмахиваясь от огромного, гулко жужжащего насекомого. Свернув с неприметной среди моря цветущего клевера тропки, наследники рода Дурина скрылись под освежающей прохладой сочной зелени. — Kili, akshanub niyal, elak mial kwig? Kanda ho laik? Кили, скажи мне, зачем ты взял с собой лук? Отбиваться от пчёл? — с лёгкой ухмылкой спросил Фили, поворачиваясь к нагнавшему его брату. Тот не остался в долгу и вернул голубоглазому шутнику его шпильку: — Miyalul gastut! Nadu rukhs sha garap nyel ka mer minul yar, nin idau razar khoth… О тебе забочусь! Как знать, может орки уже сговорились с гоблинами и рыскают в этих местах, мечтая расквитаться с нами. А мы тут за яблоками ходим… — строил зловещие предположения младший из гномов, хитровато щурясь. Его старший брат в ответ только ехидно ухмыльнулся, качая головой. — Ni lasat lamwil. Кажется, я слышу плеск воды, — силясь понять, откуда идёт звук, заинтересованно произнёс Кили. — Na lut! Вот бы искупаться! — I ogala, ne niyal ir razar. En ka ya! Было бы неплохо, но мне сейчас больше хочется маленьких кислых яблок. О! Вот, кажется, и они! — воскликнул Фили, потирая руки. — Ma ayadda, ni unakkha nad. Ты иди, я присоединюсь позже, — кивнул брату юноша. Кили свернул направо, теряясь в зелени тенистой рощи. Светловолосый гном углубился в заросли дикорастущей яблони. Попутно засучив рукава, он придирчивым взглядом оценивал каждое дерево. «Zo nindil, zo rayak, omagra… Это слишком хилое, а это кривое, не взобраться…» Тихий плеск воды послышался с правой стороны от охотника за яблоками. Наконец он нашёл подходящее дерево. Раскидистая яблоня со стройным, но крепким стволом и блестящими, светло-зелёными плодами. Вот только все они росли у самой верхушки. «Uz latut i barazat. Очевидно, кто-то уже обобрал эту красавицу, — хмыкнув, отметил про себя гномий принц. — Niyul gei kyab! Ну, ничего, на мой век ещё хватит!»***
Будто кокон, сплетённый из света, мягко окружила Нилоэлу дрёма. Искристым белым покрывалом укрыл сон, забирая себе тяготы и тревоги. Она неподвижно парила, словно пребывая в другом мире, мире без страха и слёз. Бесконечно долго продолжалось это невесомое ощущение. Но вот откуда-то сверху, сначала чуть слышно, затем всё явственнее послышалось натужное ворчание древесных ветвей. Солнце взволнованно замерцало, то появляясь, то пропадая. Кто-то звал её, но голос искажала вода, превращая его в глухой шипящий клёкот. Нега стремительно отступала, впуская в замирающее сердце размытый гнёт опасности. Нарастающее беспокойство скатывалось в огромный ком, погребая под собой хрупкое спокойствие. Заметались перед внутренним взором смутные корявые тени, взывая к заснувшим страхам, пробуждая затаённую боль. Нилоэла резко распахнула глаза. Перед ними тут же заплясали в диком танце пламенные искры. Неясный тёмный силуэт свешивался над ней, призывая очнуться. Морок навеянной прудом дрёмы затуманил разум, ослепляя её, искажая очертания и звуки. Неуклюже дёрнувшись, Нило заверещала что есть силы. Подняв целый фонтан брызг, она добралась до берега, попутно стараясь стряхнуть с себя вмиг ставшие тугими путами водные растения. С криком: «Орк! На дереве орк!» она, оскальзываясь на гладких, обточенных водой камнях, устремилась к огромному, поросшему мхом валуну, на котором солнечным бликом выделялось её платье. Из кустов, находившихся по левую руку от перепуганной девушки, выскочил взлохмаченный Кили с луком наизготовку. Истошный ор прервался, погашенный столь неожиданной встречей. Споткнувшись о подол сорочки, Нилоэла, смешно взмахнув руками, упала прямо к ногам эреборского принца. Мокрая полупрозрачная ткань выразительно облепила тело девушки. Мельком взглянув на Нило, Кили поспешно отвёл взгляд и охрипшим от волнения голосом бросил: — Где он?! — Там. Проследив за взметнувшейся в сторону рукой, Кили, недолго думая, приблизился к кромке воды, выцеливая барахтающегося в густой кроне «врага». Нило тем временем поднялась на четвереньки и, не переставая обречённо хныкать, отползла за огромный камень. Склонившаяся над тихой заводью яблоня натужно затрещала, силясь сбросить с изящных ветвей лишний груз. Но «груз» отчаянно цеплялся, не желая окунуться в прохладную глубь затерянного озерца. Внезапно его плеча коснулось жалящее остриё. Знакомая стрела мягко дотронулась оперением до подбородка. Жалобно простонала ломающаяся ветка. Непечатно выругался летящий в воду раненый Фили. Звонкий хлопок — и он уже беспомощно барахтался в зелёной пучине. А на берегу рассмотревший наконец сражённую цель Кили впопыхах стягивал с себя сапоги, бросаясь на выручку брату. — Он же плавать не умеет! — больше себе, чем показавшейся из-за своего укрытия девушке, крикнул гном, на бегу срывая рубаху.***
— Почему? — В пронзительном взгляде голубых глаз плескался вопрос. Нилоэла замешкалась, не зная, что ответить. Он умел заставать её врасплох, и с каждым разом выпутываться из вязкого омута искрящихся синью сетей становилось всё сложнее. Девушка смутилась и старалась не смотреть на полуобнажённого гнома, чья рубаха после лазания по деревьям и купания в пруду превратилась в изодранные лохмотья, едва прикрывавшие тело. Нило откупорила стеклянный пузырёк с тёмно-коричневой жидкостью. — Ты это о чём? — невинным тоном ответила вопросом на вопрос Нило, смачивая чистую ткань резко пахнущим лекарством. — О твоём побеге… — Сними эти тряпки, я постараюсь что-нибудь придумать, — пытаясь уйти со скользкой тропинки объяснений, отстранённо попросила Нилоэла, нетерпеливо сжимая в руке сочащуюся терпким настоем тряпицу. — Да Балрог с ней! — раздражённо воскликнул Фили, одним рывком снимая с себя остатки некогда синей рубахи и швыряя их на золотящуюся под ярким полуденным солнцем траву. — Ответь мне! Густой старый сад, раскинувшийся с юго-восточной стороны жилища оборотня, молчаливо взирал на двух юных созданий. Их годы не шли в сравнение с его долгой жизнью. «Будто два желтоголовых одуванчика, склонились они друг к другу. Им не место среди заботливо ухоженных клумб и утоптанных дорожек. В полях, пестрящих вольными цветами; в лугах, что колышет попутный ветер, должно быть им. Но не здесь», — ворчал дряхлый старик, скрипя ветвями вишен, пришёптывая лепестками маргариток. — Что именно тебе нужно знать? — устало выдохнула Нило, пытаясь промокнуть глубокий порез на плече принца смоченной в лекарстве тканью. — Почему ты просто сбежала тогда из Ривенделла, даже не удосужившись проститься? — перехватив подрагивающую руку, выпытывал голубоглазый гном, стараясь поймать мечущийся взгляд девушки. Она попыталась вырваться из внезапного захвата. Оставив бесплодные попытки, Нило, наконец, тихо выдохнула, из-под опущенных ресниц следя за собеседником: — Духу не хватило… — Прямо как сейчас, — выпуская похолодевшую ладонь, криво ухмыльнулся Фили. Растущее негодование сошло на нет, уступая место смутному недовольству. Юноша повернулся к притихшей Нилоэле боком, позволяя заняться раной. Растрёпанный и надутый, он со стороны походил на нахохлившегося кота, которого только что насильно искупали. В светлых спутанных волосах кое-где ещё виднелись кусочки водорослей, мелкие ссадины покрывали лицо и руки, а одна из маленьких косиц, в которые были заплетены усы, разболталась, угрожая развалиться окончательно. Нило слегка улыбалась, изредка посматривая на насупившегося гнома. Таким разозлённым она видела его впервые. Девушка думала, что Фили обижается на неё из-за случая на пруду, но оказалось, что причина не в этом. — Готово, — прошептала она, подув на рваную царапину. Юноша невольно дёрнулся, но не издал ни звука, лишь только плотно сжал губы. Нилоэла бесшумно отодвинулась и пересела на нагретый солнцем камень, подставляя горячим лучам и без того горящие щёки. Фили неспешно поднялся с низкой деревянной скамейки и, заложив руки за спину, стал лениво прохаживаться вдоль сапфировых незабудок, чьи изящные головки кивали в такт его шагам, будто соглашаясь со всем, что говорил гном: — Там, на озере, мне показалось, что ты умерла… Настолько умиротворённым было твоё лицо, как будто ты и не здесь уже, а в другом мире. — Так и было. Мне кажется, то место зачарованно. Вечный покой застыл в его водах, пропитал воздух. Может быть, если бы вы меня не нашли, то я бы и не вернулась… — умывшись солнечным светом, отозвалась девушка. Сладко щурясь, она обернулась к замершему на месте гному. — Obithat dau… Ugu. Ugu oyur ho gad. Miyula gais ka nayak barain. Iniyur telma. Не говори так… Никогда. Никогда не беги от себя. Твои страхи и боль всё равно быстрее. Убежать не получится, — серьёзно сказал Фили, в упор глядя на мягко улыбающуюся Нило, которая словно вновь погрузилась в густо-зелёные воды затерянного пруда. Тряхнув непослушными влажными кудрями, Нилоэла тут же перестала улыбаться. Она плавно поднялась с камня и медленно приблизилась к словно обратившемуся в камень принцу. Садовая прохлада капельками тумана играла на обнажённой коже, скатывалась по напряжённым мышцам, замирая на кончиках светлых завитков. — Oana. Не буду, — томно слетело с губ, а проворные пальчики, пахнущие летней горечью полей, ловко переплели растрепавшийся ус-косичку. Горячие поцелуи колкой цепочкой обрамили девичью ладонь, беззвучно сливаясь с гулким эхом двух сердец.***
Багровый закат оросил вечер, вишнёвым цветом распаляя небеса. Он возвещал о том, что завтра будет столь же жаркий день. Гулкое жужжание полосатых тружениц затихало, тихим шёпотом умирая в ульях. Веранда, стоящая на деревянных сваях, утопала в сизой дымке ранних летних сумерек. Дивный сад, заросший цветами до самых её ступенек, уже засыпал: закрывшиеся бутоны склонились к земле под тяжестью вечерней росы. Табачный дымок тонкой струйкою взвивался вверх. Красные искорки теплящегося в трубке огонька, то вспыхивающего, то затухающего, отражались в льдисто-голубых глазах, придавая им едва заметный отблеск. — Сестрёнка, пойми, я больше не могу, — усталый взгляд карих глаз заметался, стараясь не выдать тайную борьбу, происходящую в растревоженной душе полурослика. — Это всё как-то… слишком для меня, — прошептал Бильбо, отдёргивая руку, которая, будто повинуясь чужому зову, тянулась к золотому ободку, скрывающемуся в глубине его кармана. Он ожидал колких упрёков, призывных речей, взываний к совести, но вместо этого услышал лишь одно: — Я впутала тебя в этот поход. Мне и отвечать. Полукровка, переминаясь с ноги на ногу, стояла в высоком дверном проёме, выводившем на утопающую в голубоватом тумане веранду. В редких искрах раскуриваемой трубки виднелся приземистый, будто сгорбленный, силуэт. — Торин будет очень зол, узнав, что лишается взломщика, когда путь уже наполовину пройден… Нет, Нило, я сам должен признаться… «С чего начать?» «Как подступиться?» Небольшая пузатая кадушка привлекла внимание лихорадочно соображающей девушки. Звук тупого удара заставил Торина невольно вздрогнуть и поперхнуться дымом. Нилоэла, наблюдая за отрывисто кашляющим гномом, малодушно помышляла отложить разговор до более удачного случая. Водворив нарочно уроненную кубышку на место, она намеревалась бесследно улизнуть, но… — Не придётся ни в чём признаваться. У меня есть идея получше. — Хвалёная бесшумность хоббитов, — переведя дух, иронично заметил сын Траина, оборачиваясь. — Скорее… гномье изящество, — постаралась отшутиться полукровка, смущённо потупляя взгляд и разглаживая подол абсолютно не мятого платья. Торин, задумчиво хмыкнув, вновь затянулся трубкой, обращая внимание на первые звезды, которые застенчивыми крупицами новорождённых бриллиантов проступили на вечернем сизовато-сиреневом небосводе. — Thane. Ваше Величество, — вдруг перешла на кхуздул Нилоэла. Её голос предательски дрогнул, угрожая оборваться. Но с каждым словом, сказанном на языке предков, креп, обретая каменное эхо. — Ish menu davet, ni ye beor vo sator. С Вашего позволения, я бы хотела занять место кузена в отряде. Повисла томительная пауза. Девушка упорно буравила взглядом королевскую спину. Сердце гулко стучало в груди, мешая дышать. Она часто ловила ртом воздух, стараясь делать это по возможности беззвучно. Торин, словно не слыша прозвучавшей просьбы, продолжал выпускать сизые колечки, сотканные из густого белого дыма. Они непрерывной цепочкой поднимались вверх, кружили под бревенчатыми сводами и изредка выплывали в сад, где неизбежно растворялись в сгустившейся вечерней мгле. — Elak? Зачем? — одно слово громовым ударом рассекло воздух. Оно было сказано тихо, но для напряжённого до предела слуха девушки донеслось грохочущим раскатом. Стало легче дышать и слова полились неудержимым потоком: — Niyal thor ir balcuruk, ndaralub menuphar. Bolg, reda Azog. Мне нужно найти и уничтожить одно чудовище, что истребило мою семью. Его имя Больг, наследник Азога. — Упомянутое вслух имя давнего врага заставило Дубощита резко повернуться и скрестить вспыхнувший ненавистью взгляд с горящими жаждой мести глазами полукровки. — Ish menu bi niy nadu samwi rakme neat. Только с вашей помощью у меня есть шанс добраться до него, — яростно чеканила Нилоэла, узнавая в хмуром лице напротив саму себя. — Ni katha peres tor ka oladpharaz… kum. Я выполню все обязательства брата и не потребую награды… лишь месть. — Kau master Beggins nowo zoe? Что мастер Бэггинс думает обо всём этом? — сморгнув мутную пелену гнева, спросил король без королевства. — Hu osiw. Он не возражает. — Yan na adau. Да будет так.