***
— Лаурион, не так быстро! — запыхавшийся полурослик окрикнул стремительно удаляющегося волка. Тот на мгновение остановился, принюхиваясь к старому следу, оставленному прошедшим здесь отрядом из тринадцати гномов и одной полукровки. — Я обещал Нилоэле приглядывать за тобой, — через силу улыбаясь, выдохнул Бильбо, — поэтому давай вернёмся к Беорну или, если уж тебе так хочется прогуляться, повернём в сторону дома… Вглядываясь в чернеющую опушку зловещего леса, Лаурион тревожно навострил уши и двинулся вперёд, не обращая внимания на причитающего хоббита. Бэггинсу ничего не оставалось, как отправиться вслед за ним. Сгустившиеся тени непроницаемой стеной обступили двух путников, бредущих по Лихолесью. Судорожно сглатывающий Бильбо ни на шаг не отставал от идущего рядом полуварга, который, выбрав тропу, неуклонно следовал её подсказкам. Он шёл быстро и уверенно, будто родился в этих на первый взгляд неприветливых местах. А вот мистеру Бэггинсу под мрачным лесным пологом было очень не по себе. Даже огромный зверь, уже вполне оправившийся от ран и способный дать отпор любому чудищу, которое могло выскочить из густой темноты, не придавал обеспокоенному хоббиту смелости. — Может, повернём обратно, пока ещё не слишком поздно… — дрожащим голоском спросил Бильбо, опасливо озираясь по сторонам и сжимая рукоять своего маленького клинка вспотевшей ладонью. Но Лаурион всё брёл и брёл вперёд, с каждым шагом углубляясь в покрытую ночным мороком чащу. Загорелись холодным огнём множество хищных глаз, обступая странников со всех сторон. Страх внутри полурослика разрастался с каждой минутой. Он вытащил из ножен короткий меч, не переставая взволнованно оглядываться. Белый волк был на удивление спокоен, продолжая петлять меж кривых стволов мёртвых деревьев. Твари, следящие за ними, неумолимо приближались. Напряжение росло с каждым вздохом, заставляя Бильбо прерывисто дышать, а искусанные губы болезненно ныть, дурманя разум солоноватым вкусом крови. Но вот справа вспыхнул приветливым жёлтым светом огромный костёр. До обострённого слуха перепуганного хоббита донеслись мелодичные голоса. Горящие злобным огнём глаза стали отступать, теряясь в лесной глуши. Бильбо, не веря своей удаче, ринулся к свету, но, достигнув спасительной поляны, в растерянности закружился на месте. Костёр потух в мгновение ока, а звонкие голоса стихли, сливаясь с шорохом жухлой листвы. Полурослик вглядывался в кромешную тьму, силясь разглядеть хоть что-то, но теперь даже янтарные глаза Лауриона не светились рядом мягким светом. Зверь растворился в сумраке леса, оставив Бильбо Бэггинса одного. Леденящий душу ужас липкими щупальцами сдавил горло, но истошный крик застрял в пересохшем горле, когда по левую руку от себя, дрожащий полурослик вновь увидел красноватый отблеск костра. Корявые сучья когтистыми лапами царапали лицо, хватали за одежду, стараясь удержать свою добычу. Кубарем вывалившись на ещё светящуюся поляну, Бильбо чуть было не закричал от досады, ведь в следующий же миг сулящий спасение огонь потух, издевательски зашипев напоследок. Понурив голову, хоббит опустошённо замер на месте. Сердце рвалось из груди, мысли путались. «Что делать? Как дальше поступить? Куда делся этот дурной волк, когда он так нужен?» Бильбо закрыл глаза и постарался сосредоточиться, не обращая внимания на подозрительные шорохи, которые неотступно следовали за ним по пятам. Рука сама опустилась в покрытый налипшей грязью карман. Странное шипение, похожее на причитание, заставило Бильбо взглянуть наверх. Выпученные белёсые глазки таращились на него. Поскрипывали измученные болезнью ветви над курчавой головой полурослика. Всё вокруг будто плыло, чёткие грани стёрлись, превращаясь в приглушённое марево. — Гадкие остроухие твари, — тонко просвистел кто-то сверху, мутные огоньки двинулись назад, оставляя ошарашенного полурослика в одиночестве. — Не дают спокойно позавтракать. Того и гляди, стянут сочную снедь из-под самых лап и не углядишь. — И не говори, — раздался мерзкий присвистывающий скрип слева. Ещё одна пара вытаращенных бледных глаз замаячила рядом с Бильбо. Обмерев от страха, он не мог двинуться с места. Неизвестные твари, скрытые плотным мраком, двинулись вглубь леса, нетерпеливо пришёптывая. Они жаждали набить свои брюха недавно пойманными гномами, которые сейчас беспомощно висели вверх ногами, маринуясь в душных коконах. «Хорошо, что они не видят меня», — с облегчением подумал хоббит, провожая удаляющиеся огоньки остекленевшим взглядом, и медленно двинулся вперёд, стараясь ступать бесшумно. Робкие солнечные лучи понемногу орошали густо-чёрный лес утренним светом, и Бильбо различил гигантских пауков, ловко снующих в посветлевших кронах вековечных древ. Отвратительного вида насекомые вывели полурослика к высокому иссохшему буку, на могучих ветвях которого безмолвно покачивалось двенадцать серовато-белых свёртков. «Гномы», — мелькнула тревожная догадка. А пауки тем временем принялись забавляться с Бомбуром, щипая того за кончик носа. Гном отчаянно лягался и даже сбил одного из нападавших с ветки. Членистоногий взбешённо засвистел, но вовремя успел ухватиться за собственную нить. Его собратья глумливо расхохотались. — Ты прав, — сказал один из них, — завтрак жив-здоров и лягается! — Сейчас перестанет, — злобно прошипел паук и полез наверх. Незаметный до этого момента хоббит дал о себе знать. Он метко попал камнем разъярённому насекомому прямо по макушке, и тот без чувств шлёпнулся с дерева на землю, разметав ворох опавших листьев. Остальные любители гномятины взволнованно запричитали, озираясь по сторонам. Второй камень со свистом прорвал большую паутину и наповал сразил паука, сидевшего в её центре. В колонии поднялась паника. Пауки не могли видеть Бильбо, но поняли, откуда летят камни и настойчиво посылали в том направлении липкие сети. Бэггинс перебегал с места на место, дразня разозлённых насекомых не слишком складной песенкой. Окончательно взбешённые пауки бросились за ним. Они окружали его со всех сторон, стараясь поймать непрошеного гостя. Но воодушевлённый хоббит прорубал себе дорогу острым клинком, попутно кромсая мохнатые лапы, протыкая толстые тела. Он забежал далеко, в самую чащу леса, потом совершенно бесшумно прокрался назад, а пауки помчались дальше, задыхаясь от ярости. Времени было в обрез. Бильбо взобрался вверх по липкой паучьей нити, попутно обдирая кожу с ладоней, и столкнулся нос к носу со старым противным пауком, который остался караулить пленников. Мистер Бэггинс, недолго думая, пырнул его кинжалом, и мерзкое насекомое полетело вниз, глухо ударившись о землю. Занятый освобождением гномов, полурослик и не заметил, как скоро вернулись пауки. Он услышал их слишком поздно. Выпутывая Фили из цепких тенет, хоббит снял кольцо, боясь потерять его в липких сетях лихолесских чудищ. Острая боль пронзила спину. Уже наречённый Жалом короткий меч выскользнул из ослабевших рук. Густая белая пена запузырилась на потрескавшихся губах. Проваливаясь в вязкое беспамятство, смелый полурослик заметил, что паучьи полчища редеют, умирая под гневным напором лесного народа.***
Острая боль неумолимо пульсировала в голове, отдаваясь в висках. Тошнота почти прошла, но пустой желудок то и дело сводило от голода. Каменные стены темницы обступили ослабевшего хоббита с трёх сторон. Через железные прутья решётки Бильбо видел поражающие своим величием подземные чертоги короля Трандуила. Даже в темницах здесь было больше света и воздуха, нежели в гоблинских пещерах. Прорубленные в глубине крутого холма многочисленные коридоры, пещеры и залы, освещённые факелами, ещё предстояло увидеть находящемуся в заключении «вору». «Как же пить хочется», — поморщившись, подумал Бэггинс, косясь на проходящего мимо его камеры эльфа-караульного: светло-русого воина, облачённого в зелёные и коричневые одежды, напоминающие искусно переплетённые меж собой листья из плотной ткани. — Воды… — как можно громче прохрипел полурослик, подаваясь вперёд. В голове резко зашумело, но хитрец не закрыл слезящиеся от боли глаза, умоляюще глядя на стража подземных темниц. Эльф на мгновение остановился и, внимательно изучив пленника, крикнул что-то на певучем языке. Затем он вновь обратил внимание на подползшего ближе к прутьям Бильбо. Тот не отрываясь следил за остроухим караульным. Послышались торопливые шаги где-то наверху, и через несколько мгновений эльда отвернулся, чтобы принять из рук собрата чашу с прохладной водой. Когда он вновь взглянул вглубь темницы, она была пуста. Стражник недоумённо нахмурился, подходя ближе к железной решётке. — Perian? — неуверенно позвал он, пытаясь разглядеть в камере хоть что-то. Никто не откликнулся. Эльф часто заморгал, думая, будто это поможет ему вновь увидеть неизвестно куда девавшегося полурослика. Тщетно. Камера по-прежнему была пуста, как и мгновение назад. «Только не это», — обеспокоенно подумал не на шутку взволнованный караульный. Он лихорадочно шарил правой рукой по кожаному поясу, силясь отыскать нужную связку ключей. Вода из чаши, принесённой для пленника, расплескалась по каменному полу, превращая его в опасное место. Наконец пустая камера была отворена. Тихонько проскрипела решётка, стражник вошёл в покинутую темницу. Слабое дуновение ветерка, взявшееся из ниоткуда, коснулось его мокрой руки, судорожно сжимающей полупустой кубок. Эльф поражённо обернулся назад, внезапная догадка осенила его. Метнувшись вслед за сбежавшим пленником, он случайно поскользнулся и, беспомощно взмахнув руками, полетел вниз, на первый уровень темниц дворца владыки Трандуила. Ловкий эльда успел инстинктивно сгруппироваться, поэтому отделался только сильным ушибом головы, который на несколько часов погрузил его в беспамятство. Невидимый Бильбо во весь дух нёсся вверх, пытаясь выбраться из подземных темниц. Он видел камеры других пленников, внезапно оживившихся и отпускающих едкие замечания в адрес изящности остроухого. «Я вернусь за ними позже, когда найду способ выбраться отсюда», — решил он. Бредя по длинному, увитому плющом коридору, хоббит сторонился света факелов, боясь выдать своё присутствие даже малейшей тенью. Ему казалось, что он блуждает уже целую вечность. Надежда постепенно стала покидать его, а противный шепоток страха колол сердце мыслью о безвестной кончине в запутанных туннелях бесчисленных пещер. — И позови Леголаса, я хочу поговорить с ним… — холодная фраза, сказанная приказным тоном, отскочила от каменных стен, отражаясь многократным эхом. Бильбо от неожиданности едва слышно пискнул, но вовремя спохватился, притаившись за ближайшим углом. — Как прикажете, Владыка, — прозвучавший ответ заставил сердце маленького хоббита сжаться от сострадания, столько невысказанной боли он услышал в нём. Мимо затаившего дыхание полурослика пробежала рыжеволосая эльфийка, изумрудные глаза которой светились от ярости и невыплаканных слёз. Горящие факелы зыбко колыхнулись, грустно качая огненными головами вслед удаляющейся деве. Переведя дух и озираясь по сторонам, Бильбо высунулся из укрытия. Помедлив, он бесшумно двинулся в сторону высокой арки, светящейся мягким белым светом. Хоббит долго не решался заглянуть внутрь, но, заслышав вдалеке лёгкую поступь, проворно юркнул внутрь огромного помещения, оказавшегося просторной светлой залой, освещаемой множеством больших свечей, расставленных в небольших углублениях стен пещеры. Он спрятался в неглубокой нише за резным сундуком, окованным причудливым узором, напоминающим извивающуюся лиану, застывшую в серебристом металле. — От меня не скрыть таящегося… — Глубокий чарующий голос заставил сжавшегося в комок полурослика вздрогнуть. — Подойди же, тебе есть, что мне показать. Бильбо судорожно сглотнул, прирастая к деревянной стенке сундука. — Мне нечего от тебя скрывать, отец, — белокурый эльф выступил из тени туннеля. Гордо вздёрнутый подбородок, искрящиеся вызовом ярко-голубые глаза говорили о том, что он не намерен откровенничать. — О Тауриэль поговорим позже. — На красивом лице юноши на миг отразилось недоумение, однако оно схлынуло так же внезапно, как и возникло, сменяясь пониманием того, что речь идёт о другом. Леголас мог скрыть свои истинные чувства от кого угодно, ограждаясь стеной надменности, но отец читал его, как раскрытую книгу. — Оркрист, я желаю взглянуть на него. Принц Лихолесья с благоговением достал легендарный меч из причудливых ножен. Гладкая сталь блеснула в матовом свете, играя бликами прошлых времён. Показавшийся из укрытия зачарованный хоббит видел, как длинные тонкие пальцы короля некогда дивного края осторожно сжимают ажурный эфес, украшенный россыпью драгоценных камней. — Ни одному гному никогда не совладать с его силой. Меч теперь там, где ему должно быть, — любуясь древним клинком, изрёк Трандуил. — Лишь ты достоин носить это оружие, сын мой. Леголас склонил голову в вежливом поклоне, принимая Оркрист из рук Владыки Темнолесья. — Есть ещё один клинок. Он мал, но не слаб. Я говорю о кинжале нолдор, что висит у тебя на поясе, — пояснил зеленоокий король, указывая рукой в сторону Жала. В который раз удивившись, принц ловким движением высвободил короткий меч из ножен и протянул отцу. Взяв оружие в руки, эльф стал пристально изучать охранные руны, которыми оно было покрыто. — «Маэгнас — имя моё. Я отрава паука», — произнёс Владыка Лихолесья, растягивая слова. Его взгляд всколыхнула тихая ярость. Жёлтые искры свечей угрожающе забились в нём, грозя разрастись в неистовое пламя. – Глупцы, — сдавленно проскрежетал король, резко отворачиваясь от опешившего Леголаса, — они смеют являться в мои владения с оружием моего народа в руках… недоделанные, пробные существа, созданные в насмешку! Воры! — Но, отец, — неуверенно возразил принц, — неужели ты думаешь, что эти гномы способны на подобное?! Трандуил тяжело вздохнул и воззрился на сына, будто на несмышлёного эльфёнка: — Среди них есть потомки Дурина… Они способны и не на такое. Украсть свет — украсть её свет — вот что они уже сделали, а пара эльфийских мечей — сущие пустяки. Леголас не стал возражать. Когда отец заговаривал о матери, с ним лучше было не спорить. Никто на свете не смог бы переубедить Трандуила в том, что именно гномы лишили его частицы той, что когда-то была королевой Зеленолесья и его возлюбленной. Размашистым шагом владыка подлетел к месту, где прятался хоббит. Бильбо резко присел, чуть было не задев головой резную крышку. Эльф одним коротким движением поставил Жало рядом с сундуком, уперев его эфесом в деревянную стенку. — Пора спуститься в погреба. Хочу лично попробовать то вино, что будут подавать сегодня на празднике звёздного света… — как ни в чём ни бывало сказал Трандуил, улыбаясь добродушной улыбкой, от которой принцу стало слегка не по себе.***
Впервые за долгое время Нилоэле удалось хорошо выспаться. Гнетущее чувство постоянной опасности больше не преследовало её. Но нужно было двигаться вперёд, выбираться из покрытого тёмными чарами лесного королевства. Жажда мести будто заснула, не терзая сердце, но сон этот был чуток. Подкрепившись на удивление вкусными, а главное, съедобными кореньями с кислинкой, девушка вылезла из дупла, чтобы размять кости. Убежище хвостатой любительницы орехов было просторным для белки, но не для Нило, во много раз превосходящей её по размеру. Ночью Нилоэла не решалась казать наружу даже носа, а днём прогуливалась только возле могучего, всё ещё сопротивляющегося недугу вяза. В гостях у лесной жительницы она чувствовала себя если не в безопасности, то по крайней мере спокойно. «Добро не покинуло эти места, и маленькая Бели тому доказательство», — рассуждала про себя девушка. Нилоэла и не заметила, что дала желтоглазому зверьку имя, а белочка почти сразу стала отзываться на него. Дни летели, словно опавшие листья, подхваченные осенним ветром. Затерянная в лесной глуши путница не вела им счёта. У неё было время побыть наедине с собой, но время пришло, и в тени сумеречной чащи замаячили призраки, коим суждено было подтолкнуть Нилоэлу вперёд, дальше по предначертанной тропе. — Рано ты… — заметила Нило, наблюдая, как вдалеке Бели перепрыгивает с ветки на ветку, стремительно приближаясь. — Что-то не так… Нарастающий шорох разогнал сонное забытьё, в состоянии которого девушка пребывала все эти дни. Нилоэла посмотрела вверх и поражённо охнула, отступая. Макушки деревьев зловеще раскачивались, скрывая под омертвевшей листвой нечто страшное. Ужасающая волна неумолимо катилась вперёд, тая в себе нещадный сумрак околдованного леса и чудовищ, им порождённых. Чёрная белка буквально перелетала через возникающие перед ней препятствия — сломанные ветви, колкий подлесок, обдающий облаком мелких иголок. Наконец она достигла поражённой Нило, что рассеянно спотыкалась, боязливо пятясь. Опережая смертоносный поток всего на несколько секунд, Бели пронзительно запищала и пронеслась мимо Нилоэлы, царапнув оцепеневшую девушку по щеке. Та резко качнула головой, приходя в себя. Так быстро Нилоэла не бегала ещё никогда. Подол посеревшего платья пришлось укоротить до самых колен. И всё равно казалось, что те обрывки, что остались, мешают бежать быстрее. Тени зелёного сумрака наступали, выпуская вперёд загребущие руки-сети. Гигантские пауки неотступно преследовали кого-то, должно быть, слишком ценного для них. Сама того не зная, Нило приближалась к северо-восточной границе Мирквуда. Лес постепенно стал редеть, меж стройных стволов заискрился дневной свет, и тени, преследующие беглянку, наконец отступили, злобно шипя от досады. Блеск речной глади ослепил запыхавшуюся Нилоэлу, упавшую на густую траву. Грудь саднило от неистового бега, в горле пересохло, а в голове пульсировала только одна мысль: «Спасена». Позабытое чувство мягкого, живого покрывала земли под ладонями завораживало. Щурясь от удовольствия, Нило долго валялась на поросшем свежей зеленью берегу Быстротечной, упиваясь ласкающими лучами солнца. Когда её глаза привыкли к яркому свету, она нехотя поднялась и осмотрелась. Стремительный водный поток выбирался из северной части Чернолесья, устремляясь на северо-восток к Долгому озеру. Вспомнив о своей пушистой спасительнице, девушка обернулась в сторону темнеющего позади леса. Огромный чёрный хвост, заметный издалека, приветливо вильнул, скрываясь в переплетающихся ветвях древесных гигантов. Счастливо улыбнувшись, Нило неторопливо поднялась на ноги. Они тут же ответили саднящей болью. Девушка, морщась, заковыляла к руслу реки, оставляя на зелёной траве ярко-алый след. С трудом добравшись до места, где бурный поток петлял, образуя тихую заводь, Нилоэла грузно опустилась на колени, окуная ноющие ладони в холодящую воду. Она вымыла руки и лицо. Когда девушка зачерпывала воду, чтобы напиться, то услышала громкий плеск совсем рядом с собой. Она настороженно подняла глаза и в тот же миг поперхнулась, увидя своего кузена, с трудом покачивающегося на пузатой бочке в окружении ещё двенадцати точно таких же.