Friend or Foe. Part 2

Солнце нещадно било в глаза, и Гарри со стоном перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку. Вторая половина кровати приятно холодила тело, но также давала понять, что рядом никого нет, причем давненько. Что могло означать сразу несколько вещей, но сонный мозг подкинул наиболее паникерскую идею. Луи вполне мог решить порадовать его завтраком в постель и совершенно забыть про неисправную плиту, ведь мог же! Иногда он бывает слишком невнимательным дома, расслабляясь и совсем забывая о простых вещах. Конечно, он не спалит кухню, да и повар он весьма сносный, однако вполне может нанести повреждения себе, если вновь погрузится в мысли и не будет осторожен. Сонно чертыхаясь и не открывая до конца глаза, Гарри откинул одеяло и попытался нащупать ногами тапочки у кровати, однако потерпел неудачу. Плюнув на безуспешные попытки, он прошлепал босыми ногами по холодному полу в сторону двери: - Лу! Луи! Надеюсь, ты все еще в целости, поскольку я не обещаю, что в состоянии лечить твои ожоги сейчас, слишком утро и слишком… Договорить он не успел, поскольку очень неожиданно и весьма болезненно встретился со стеной, которой категорически не должно было тут быть. Открыв, наконец, глаза и удивленно ощупав пострадавший лоб, Гарри в недоумении уставился на незнакомый цвет стен перед собой. В голове что-то щелкнуло, кровь с шумом отхлынула куда-то в пятки, и мужчина со стоном опустился на пол, роняя голову на руки, скрещенные на коленях. Конечно, что же еще это могло быть. Черт возьми, да почему же это вновь происходит? Неужели мало было раньше? Неужели недостаточно было побега на чертов другой континент, мало было радикального изменения всей жизни? Неужели судьба настолько неблагосклонна к нему? Конечно же, после того, как Гарри Стайлс во второй раз за два дня спустя четыре с малым года встретил любовь всей своей жизни, его сонный мозг решил, что теперь можно кормить его иллюзиями счастливой совместной жизни с мужчиной, которая закончилась давным-давно, не слишком-то и начавшись. И в их квартире – квартире Луи, Луи - тогда все было хорошо с плитой, и не было никакой опасности обжечься. Это в их с Дэном квартире плохая изоляция, это они все никак не вызовут мастера, это… Это не имеет никакого чертового отношения к Луи Томлинсону, который считает его своей первой и последней любовью, бросил все силы на его поиски, а когда не нашел – решил завести ребенка с девушкой, которая была бы максимально похожа на него, чтобы у ребенка были его черты, его глаза. А как Гарри на это реагирует? Правильно, предлагает познакомить со своим парнем, с человеком, которым пытался два долгих года заменить Луи. Молодец, Гарри. Умница. Ты достоин только самого лучшего. Со стоном мужчина раздумывал, не приложиться ли еще пару раз все той же своей бедовой головой о стену, но справедливо рассудил, что лучше ему от этого вряд ли станет, а вот остатки какого-то слабенького, но все же умишка, он выбьет окончательно. Будь проклято это дурацкое вино и идиотский язык, который выдал это Луи. Неужели нельзя было промолчать? Подождать? Рассказать о жизни, не упоминая об этом? Да ведь он так ничего толком и не поведал о себе, как и где жил, в конце концов – почему уехал. О настоящей причине не знал ведь никто, даже мама. Тогда, после ночного появления на ее пороге, Энн ничего не спросила, лишь позволила сыну вдоволь нарыдаться на своей груди, время от времени протягивая ему бесполезную бумажную салфетку и успокаивающе гладя по волосам. Гарри сказал ей, что не мог оставаться в той квартире, которую еще час назад делил с любимым человеком. Сказал, что даже стоять на одной земле с ним было невозможно, слишком больно, и не хватало сил дышать. Наверное, по каким-то обрывкам фраз мама поняла, что Луи сделал что-то такое, что простить было никак нельзя, но ведь… Морщась, словно заглотив два лимона сразу, Гарри сжал кулаки. Он отлично знал, что мама считала Луи виноватым практически во всех смертных грехах, хотя тот ничего такого не делал. И знал, что это крайне необходимо бы разъяснить, но проблема в том, что в таком случае вину пришлось бы взять на себя, а Стайлсу совсем не хотелось быть виноватым. Особенно в том, что случилось четыре года назад. Особенно, если учесть тот факт, что именно из-за его дурацкого поведения их с Луи жизни сложились так. В конце концов, вдох, выдох, вдох, выдох, если бы он тогда дал Томлинсону шанс объясниться, возможно, они бы до сих пор были бы совершенно и безоговорочно счастливы вместе, растили бы чудесную дочурку вдвоем, Гарри бы виделся с родителями не только по скайпу, и все было бы… идеально. Стайлс все же тщательно откидывается головой на стену и ударяется затылком. Физическая боль немного прочищает голову и притупляет душевную. Дурак ты, Гарри, дурак. Тогда сбежал, и сейчас ничем не лучше. Даже хуже. Ведь если Гарри знал, как Луи жил после ухода парня, то Томлинсону была неизвестна существенная часть биографии бывшего любовника. Ну, кроме той, что тот прилетел в Сан-Франциско со своим любимым парнем и предлагал их познакомить. Хорошо хотя бы он никогда не узнает, какую шутку со Стайлсом сыграло подсознание. Хотя, если бы узнал, возможно, тогда бы иначе среагировал на пустые слова о новом парне. В конце концов, Гарри отлично понимал, что в ситуации, где выбор будет стоять между Луи и Дэном, ему хватит секунды, чтобы принять решение. И он точно знает, что перевесит чаша весов вовсе не последнего. Только что теперь с этим знанием делать? Как жить? Ведь если с Томлинсоном он вряд ли увидится еще, то с Дэном ему жить, продолжать строить отношения и пытаться двигаться, развиваться. Но ведь это нечестно по отношению к нему, верно? Ладно, Гарри обманывает самого себя, но давать ложную надежду другому – разве это не то же самое, что с ним сделал Луи, из-за чего все и началось, побег и прочее? Закусив губу, Гарри поднялся, наконец, на ноги и направился в ванную, чтобы привести себя в порядок и спуститься на завтрак. Если он уже встал, то проще будет отвлечься от мыслей не бесцельно сидя на полу отеля, а гуляя по городу, хотя бы. В отпуске он, черт возьми, или как? * Сжав зубы, Луи в очередной раз выровнял стопку документов, лежавшую перед ним, мысленно ведя обратный отсчет от ста и стараясь глубоко дышать. Он даже не пытался открывать рот, поскольку слова, что вертелись на его языке вовсе не помогли бы наладить деловой контакт между партнерами быстрее. Скорее наоборот – вряд ли мисс Протц расщедрится на внушительную сумму на развитие их филиала, если он покроет трехэтажным матом ее предков до третьего поколения. В конце концов, они-то не виноваты, что произвели на свет крайне истеричную особу, которая хотела слишком многого, слишком громко и слишком противно. Томлинсон взвешивал возможность немножко приложить ее головой о мраморную подставку для ручек. Каковы шансы, что она после этого просто замолчит и со всем согласится? Вероятность есть, конечно, зато с другой стороны – за решетку совсем не хочется. Даже после такого отвратительного утра. И вечера. Гребанный Гарри Стайлс, неужели ему не было достаточно того, что Луи сходил с ума после его побега, он решил вновь ненавязчиво и аккуратненько воспользоваться представившейся возможностью втоптать в грязь и размазать по стене жизнь, которую для себя тщательно, по кусочкам сложил мужчина. Пошел он к черту. День для мужчины не задался с первой же минуты бодрствования. Во-первых, конечно же, его разбудил звонок телефона, и на том конце линии Тим обеспокоенно тараторил, что капризная инвестор категорически отказывается вести с ним дела отныне и требует начальства, иначе «не видать вам моих денег, как моему бывшему своего члена». Аргумент был весомым, безусловно, но для Томлинсона, который не мог заснуть полночи из-за своего бывшего, это не имело настолько уж первоочередную роль. Подбросила дров в костер еще и Оливия, которая отчаянно вцепилась в его ногу и не отпускала, не поддаваясь ни на какие уговоры, просьбы и угрозы лишить сладкого. Капризы девочки, как выяснилось, были вызваны невысокой температурой, и Луи почти взвыл, когда Лаура коснулась лба его дочери и оповестила его об этом. Все сразу, все в один гребанный день, все ради того, чтобы ему было хорошо и комфортно жить. Всерьез раздумывая над идеей взорвать к черту офис и остаться на весь день дома, Луи собрался было пригласить мисс Протц к себе, чтобы не бросать ребенка, но его выпихали из дому, строго запретив возвращаться раньше вечера, и то нежелательно. В конце концов, забота заботой, но чрезмерная родительская опека и сумасшедшая любовь Луи к дочери явно помешали бы няне лечить ребенка. Именно в таком настроении и сидел Томлинсон, выслушивая тираду о неуважительном к ней отношении от истеричной клиентки и моля Бога о том, чтобы устроил хотя бы крошечное землетрясение, и она заткнулась. Не судьба. Придется брать все в свои руки: - Простите, Хельга, конечно же, я учту все ваши пожелания, это даже не обсуждается. Поймите и нас, мы только-только выходим на рынок, и в связи с некоторыми культурными и национальными различиями дело может принимать неожиданный оборот. Безусловно, вы знаете, насколько нам важны, - Луи доверительно посмотрел на женщину - девушку, как она просила себя называть, - из-под ресниц, и та чуть смущенно улыбнулась. – Без вас нам нечего делать тут, мы знаем, поэтому мы и пытаемся выработать концепцию предприятия, из-за чего работа затягивается, и мы… Томлинсон хорошо знал, что несет практически полную чушь, переставляя местами слова и меняя выражения, однако именно эта тактика всегда его выручала, и, судя по легкому румянцу на щеках молодящейся дамы, сейчас она тоже давала результаты, вкупе с неприкрытой лестью и флиртом. Мужчина умел добиваться своего, любыми средствами и методами. Если ради достижения цели ему придется строить глазки несносному будущему инвестору – он, не гнушаясь на это пойдет. Это бизнес, который приносит деньги, которые можно отправить на благие дела, что и было конечным результатом, так что… Большой игре – серьезные правила. Мисс Протц, похоже, окончательно растаяла, поскольку жеманно сложила ручки на своей лакированной и безумно дорогой сумочке и улыбнулась: - Конечно, мистер Томлинсон, я все понимаю, разумеется. Сейчас очень сложная ситуация, но мы, вдвоем, - взяв Луи за руку, она наклонилась ближе, - горы можем свернуть, верно? Подавив желание отодвинуться и убежать, мужчина кивнул: - Именно. Теперь мы, я надеюсь, сможем договориться? – знал бы, что она так падка на мужчин помладше, склеил бы в первый же день. Черт возьми, сколько времени потрачено. С досадой, Луи закусил губу, и увидел, как заплясали чертята в глазах собеседницы. Вот черт. - У меня есть предложение. Вы, конечно же, не согласитесь, - театрально вздохнула женщина, - зачем это вам, верно? - Все зависит от самого предложения, Хельга, - почти что мурлыкнул Томлинсон. - Луи, честное слово, вы заставляете меня краснеть, и это даже не фигура речи. Однако… как вы относитесь к тому, чтобы отметить успешное заключение сделки где-нибудь в более веселом месте? Мужчина мысленно вздохнул, отлично понимая, как и куда это все вело с самого начала: - С удовольствием, Хельга, это для меня огромная честь и радость. Женщина еще больше расцвела, сверкая глазами: - Тогда я сейчас напишу адрес клуба, а вы… - Давайте так. Сейчас Тим закончит подготовку документов, мы с вами распрощаемся с опостылевшими делами, а вечером я заеду за вами и мы отправимся праздновать. Вы не против? – Хельга одобрительно кивнула и кокетливо протянула руку. Играя свою роль до конца, Луи легко коснулся тыльной стороны ладони губами и поднял глаза на женщину. Само собой, сделка была заключена на наиболее выгодных условиях для холдинга «Томлинсонс». Жаль только, что мистера Рору так просто не обработать. Хотя… * Вечер, как и предшествовавший ему день, радостными событиями не отличался, наоборот – был прекраснейшим образом уныл. Вытерпев час двусмысленных, а иногда и крайне прямолинейных и не очень-то уже и намеков, Луи со скорбным выражением лица положил на стол левую руку и ненавязчиво покрутил кольцо на безымянном пальце. Однако увлеченная собой дама этого не заметила, и мужчина с сожалением использовал мощнейший козырь, когда она продолжила старательно напрашиваться к нему домой «Простите, Хельга, но Оливия очень чутко спит, а я крайне беспокоюсь о здоровье своей дочери…» Смешно было наблюдать, как меняется выражение лица женщины, но никаких претензий выдвинуть она не могла, ибо обещаний никто не давал, а скандалить, видимо, расхотелось – может Томлинсон слишком ее обмаслил за день, чтобы она выпустила наружу свою истеричность вновь? Отбыв в потную массу танцующих людей с последним коктейлем, заказанным ей Луи, женщина лишь помахала ему на прощание. Не позже, чем через пятнадцать минут, впрочем, мужчина увидел, как она покидает клуб с каким-то парнем, на вид не старше двадцати пяти. «Хоть кому-то весело», подумал Томлинсон, гоняя в стакане виски подтаявшие кубики льда. Танцевать не хотелось, напиваться – тоже. Лаура отчиталась, что температуру они сбили, а Оливия уже спит, и ребенку нужен покой, так что и дома его тоже не ждали. Забавно, что он стал называть съемную квартиру в Сан-Франциско домом так быстро, однако все дело было лишь в том, что с ним был самый дорогой и нужный человек, а где – это давно перестало иметь какое-либо значение. Впрочем, Луи скучал по Лондону, по привычному течению жизни, по регулярным встречам с матерью, которая обожала внучку. Он даже почти соскучился по своей «жене». В конце концов, она была привычным персонажем, и он точно знал чего от нее можно ожидать, где встретится и что скажет. Как, например, вчера днем, когда она позвонила ему с восторженным возгласом: «Луи, я влюбилась! Скоро мне понадобится развод!». Правда, такие звонки поступали ему с периодичностью приблизительно раз в два месяца, и каждый раз объект влюбленности был новым, а итог – все таким же. Слишком громкая музыка отдавалась пульсацией в ушах, и мужчина посмотрел на наручные часы. Полночь. Карета превратилась в тыкву, кучер в крысу, а и без того унылый вечер пора заканчивать, не скатываясь в воспоминания, которые ничего хорошего никому не принесут. - Не помешаю? – на диванчик слева от мужчины плюхнулось тело, и Луи хотел было зыркнуть на него и на месте испепелить взглядом, но не успел. Потому что увидел длинные худые ноги в черных джинсах, смешной коктейль зеленого цвета с двумя трубочками и голые до локтя руки, усыпанные татуировками. Какого черта? Невозможно случайно столкнуться с одним человеком в огромном городе трижды. Невозможно. Никак. Никогда. Гарри Стайлс отрицает невозможное с… неважно. Это сейчас совсем не имеет значения. Что он тут забыл и почему сел рядом? - Пришел познакомить меня со своим парнем? Может, одобрение мое нужно? Или благословение? – холодно поинтересовался Томлинсон, поворачиваясь к неведомо откуда материализовавшемуся Гарри. – Тогда ты обратился не по адресу. О, и заранее прошу прощения, если вы уже женаты, и я опоздал с этими шутками. Мы просто очень давно не виделись, не было повода. Стайлс шумно выдохнул через нос и фыркнул, расплываясь в улыбке. Боже, да он же пьян, как шестнадцатилетний мальчик, впервые попробовавший крепкий алкоголь: - Нет, не женаты. И я очень жалею, что не виделись. Почему мы не виделись? Нам нужно было видеться. Зачем ты меня не видел? – он выпятил вперед нижнюю губу, и это было бы до дикости абсурдно – мужчина под тридцать, и вот такое… Но Луи безнадежен, поэтому все, чего ему захотелось – потрогать эту губу, проверить, осталась ли она такой же мягкой, как была четыре года назад. Он одернул себя, крепко сжимая руками пустой стакан: - Стайлс, ты пьян. Кроме того, это ты сбежал на другой континент и не оставил никакой возможности тебя найти. Я же не работаю в ФБР. Тем более что ты ясно дал понять, что не хочешь меня видеть. Поигрались – и хватит. Не сваливай на меня свою вину. Я пытался, но как можно найти того, кто этого не хочет? - Я хотел! Ну, правда, я хотел. Очень, да. А потом я услышал, как ты говоришь, что ты даже не веришь в любовь, что уж говорить про то, чтобы чувствовать. Зачем я тебе такой, да? Глупый, дурацкий Гарри. Подчиненный-идиот, над которым можно издеваться, - голос парня предал его, и он опустил глаза, отворачиваясь. – Прости. Я пойду. Мне не стоило подходить к тебе, когда заметил. Нам вообще не стоило бы видеться. Составим график? Я тут еще полторы недели. Не могу с тобой видеться. Каждый раз… словно ножом в сердце и прокручивают. - Гарри, я… - но тот не дал ничего сказать. - Не надо, я все понимаю. Просто я надеялся, что все пройдет, я знаю, что зря, но правда надеялся, думал, что забыл, а тут ты появился – и ничего не забыл, понимаешь? Ничего. Луи, как мне жить дальше? Я же не могу, я не смогу забывать тебя второй раз, это же… я не могу, понимаешь? – Гарри повернулся, поднимая блестящие от алкоголя и излишней эмоциональности глаза на Томлинсона. В голове пролетели четыре года недостатка этого человека, масса невысказанных слов, ненависти, сожаления, счастья, все чувства и эмоции явились наружу в это мгновение, оставляя их наедине, но вдвоем, внутри крохотного пузырька счастья, который отбрасывал назад, в прошлое, и заставлял почувствовать себя свободнее. Первое прикосновение губ было словно первым глотком воздуха после длительной задержки дыхания, глотком воды после мучительной жажды, и… идеальным. Изголодавшиеся по друг другу, они не могли сдерживать себя, хоть как-то тормозить, поэтому губы к губам, языки, влажный жар ртов и жадные руки путались в волосах, притягивая друг к другу, больно впиваясь в плечи и шеи, сдавливая бока и чувствуя жар тел. Луи боялся, что если отпустит Гарри, тот исчезнет, испарится, словно пьяное видение и оставит его наедине с мыслями и пустыми воспоминаниями. - Ты знаешь, - хрипло выдохнул Стайлс, - я так долго пытался убедить себя, что ты мне не нужен, что почти смог. И вот ты, ах, вот ты появляешься в моей жизни, и я понимаю, что напрасно врал себе, что вся моя отлаженная, черт, Луи, жизнь катится к черту, потому что ты это ты-ы, - во время небольшой, но весьма пылкой речи Томлинсон не терял времени, усыпая поцелуями и покусывая кожу на шее Гарри, лаская теплую кожу под его футболкой. - Мы можем уйти? - Вот так легко, с первым встречным? - попытался было пошутить Луи, однако кудрявый прикусил ему губу, вызвав стон, и мужчина рывком поднялся, таща за собой за руку этого самого чертёнка из прошлого прочь из клуба. Любопытно, что их отношения тоже ведь когда-то начинались так, и с годами, похоже, ничего не меняется. - Такси! - услышал он голос Гарри и улыбнулся, следуя к указанной парнем машине. Все происходило сумбурно, быстро, неожиданно - и так, как хотелось, не хватало. Их не останавливал ни водитель такси, неодобрительно косившийся в зеркало заднего вида, ни то, что они оба взрослые мужчины, ни семьи или любовь. Не было никого и ничего важнее в этом мире, кроме них двоих, кроме влажных поцелуев и нехватки воздуха в легких. Кружилась голова, в груди сжималось, и оба понимали, что насытиться друг другом практически невозможно, даже если они проведут последующие пятьдесят лет в постели, безвылазно. С запоздалым удивлением, Луи оплатил такси и открыл дверь у дома, где располагалась его съемная квартира. Почему они приехали не к Гарри в отель? Возможно, там его парень? Или он не хочет, чтобы о нем что-то напоминало после? Неважно, все неважно, ничего не имеет значения, когда Стайлс снял с себя футболку, расстегнул пуговицы рубашки Луи, и они начали таять, сливаясь в одно целое, перемешиваясь друг с другом, меняясь и заполняясь забытыми давно чувствами. Хриплый шепот, просьбы «еще», сдавленные стоны и вскрики, умиравшие на губах заполняли комнату, укутывая их плотным покрывалом, защищая от окружающих и мира. Гарри, не сдерживаясь, насаживался сначала на один, потом на два, а затем уже и на три пальца, которыми осторожно растягивал его Луи. Тянущее чувство дискомфорта сменилось эйфорией, полной и безоговорочной, когда Томлинсон закинул его длинные ноги себе на талию и медленно, плавно, полно вошел до конца, а затем начал двигаться, крепко прижимая к себе Гарри - и тот отвечал взаимностью, вцепившись в мужчину мертвой хваткой, вонзаясь короткими ногтями ему в спину и оставляя следы-полумесяцы. - Я... я.... Еще, - хрипел Гарри, чувствуя накрывающий его оргазм, и Луи сжал зубы, чтобы не кончить раньше — от вида и ощущений, сочетания прошлого и настоящего. Они оба не продержались долго, что не было неожиданно — до этого их ожидание было долгим. Когда Томлинсон вытер их салфетками, и они наконец отдышались, мужчина ничего не сказал, лишь подтянул ближе к себе кудрявого, укладывая себе его макушку на грудь и прижимая сильнее: - Пожалуйста, не убегай. Даже если проснешься утром и начнешь жалеть — не убегай. Дай мне шанс... Попрощаться, хотя бы в этот раз. Пожалуйста? - Я не уйду, — выдохнул Гарри, и сейчас было легко, слишком легко в это поверить, а потом обмануться, но Луи больше не боялся. Ему просто нечего было бояться, во всяком случае, так подумал он сам, целуя мгновенно заснувшего на его груди парня и следуя его примеру.