Рождённый Волком: Вслед за Луной

      

Music: Mike Oldfield — Hiawatha Не иди позади меня — возможно, я не поведу тебя. Не иди впереди меня — возможно, я не последую за тобой. Иди рядом, и мы будем одним целым. Индейская мудрость.

                           Тэкорин знал, кому доверить волчонка. От южных земель до полярных пустынь шла слава о доброте и терпении Кайлина. Несмотря на то, что белый волк видел уже больше трёх десятков лет и зим, он оставался таким же, как и в молодости: отзывчивым и чистым сердцем. С возрастом он научился силе и терпению, хотя для этого ему пришлось пожертвовать частью самого себя.       Окружившие чужаки пугали Теалиса. Они пахли не по-родному, чужим племенем, неизвестностью. Волчонок скулил и звал Орина, спасителя, которому можно было безраздельно доверять. Рычал и кусался, когда Джалуунгар и Маар прикасались к нему и его ранам. Едва не угодил в очаг, опалив себе ладони. С трудом Кайлин удерживал, уговаривая от обращения волком, но справиться со страхом ребёнка не мог.       — Опаш-шный омеш-шка, — рассмеялся Джалу. Волчонок впился острыми зубами в запястье целителя мёртвой хваткой и не отпускал. Серые глаза воинственно сверкали, но в них стояли непролитые слёзы от боли и страха. Маар обмывал отварами рану на боку, бормоча о том, что маленький омега когда-нибудь вырастет сильным волком и раскидает всех альф в округе. Так же он, бывало, приговаривал своим детям, игравшим снаружи.       Кайлин склонился над Теалисом, поглаживая по серым волосам, и, как и его сын, Тэкорин, ласковым шёпотом уговаривал его успокоиться. Волчонок глухо прорычал, но не разжал челюстей, и по руке целителя потекла тёмная кровь.       — Нам нужно позвать Орина, чтобы он утихомирил Теалиса, — заметил Кайлин. И словно услышав его, полог откинулся, и в викава ступили вождь и все его три сына. Замешкавшись на мгновение, Тэкорин обогнул очаг, окружённый камнями, и опустился на колени. Его шёпот усмирил страхи Теалиса, и он послушно прильнул к груди шамана. Кайлин отошёл от них, усевшись за спиной своего мужа. Аррен опустился на меха и скрестил ноги, рядом устроились альфы-сыновья. Маар и Джалуунгар вышли, пообещав вернуться на рассвете.       — Твои братья волновались, когда ты так неожиданно исчез, — с лёгким раздражением в голосе начал Аррен. Сиррен и Хоайови переглянулись, словно хотели напомнить, что вождь волновался не меньше за младшего сына, но не могли говорить, пока хозяин викава не закончит речь. — Мне страшно подумать, что могло бы случиться с тобой, если бы ты встретился один с теми безумцами, о которых говоришь.       — Это были волки, — тихо произнёс Тэкорин. Он так и не снял с себя маску или чёрный мех. — Но какие-то другие. Они не пожалели никого, растерзали всех чевейо. Я не знаю никого, кто был бы способен на такое. Сейови и чевейо воюют по правилам чести. Точо, ковоу и вихо далеко, и они не способны на подобную жестокость. Но эти «безумные волки» пришли с юга и движутся вдоль Красной реки. Они идут к тотемным столбам четырёх Прародителей.       — Ты уверен? — чуть погодя спросил Аррен, нахмурившись.       — Да, отец, — мягко прошептал Тэкорин. — Уверен.       В викава воцарилось молчание, потом Аррен обратился к своим сыновьям-альфам:       — Что вы скажете?       — Я скажу, что Орину не стоило отправляться в одиночку в путешествие, навеянное его видениями, — недовольно заметил Хоайови, сверля взглядом брата и порыкивающего на его руках волчонка. — Он мог позвать меня с собой.       — Я торопился, — спокойно ответил Орин. Он знал, как сильно волнуются о нём братья, как оберегают его, но иногда они мешали ему своей заботой. — И мы бы всё равно не успели бы. Я надеюсь, что военное вече альф примет мудрые решения, — заметил Тэкорин. Он осторожно уложил заснувшего волчонка на меха и укрыл. — Я не могу его взять в свой викава. Прошу тебя, отец, позаботиться о Теалисе.       Кайлин пообещал сыну позаботиться о волчонке. Когда-то давно Кайлин укротил ненависть вождя сейови и принёс мир всем волкам сейови и чевейо. Потому Тэкорин не сомневался, что Теалису у его отца будет хорошо. Сам шаман не мог взять волчонка к себе, потому что редко надолго оставался в викава и у него не было времени заниматься сиротой.       — Он не произнёс ни слова с тех пор, как я его нашёл, — добавил Тэкорин, поднявшись. Шаман подошёл к выходу, полуобернувшись к Кайлину. — Но он заговорит, когда поверит, что ему ничто не угрожает. И я знаю, что ты, отец мой, понимаешь его как никто другой.       На эти слова Кайлин ничего не ответил, лишь кивнул. Много лет и зим назад он тоже замолчал, когда под гнётом ненависти Аррен едва не убил его, запер в клетке и разрушил все надежды на мир и любовь, несмотря на то, что омега старался всеми силами завоевать своего истинного альфу. Месть сейови едва не убила его и ещё не рождённых волчат, которых носил Кайлин.       Сон Теалиса был тревожным, и беловолосый омега уложил его к себе на колени, наблюдая за своим мужем и сыновьями, разговор которых кружился вокруг вестей Тэкорина. Шаман ушёл отдыхать и обещал вернуться к вечернему вече. Сам Кайлин не вступал в разговор альф, как и требовали того обычаи волков, но не сомневался, что как только его сыновья уйдут и оставят отцов наедине, Аррен обратится к нему за советом, как и всегда.       Так случилось и в этот раз. Айови и Сиррен покинули викава, чтобы поговорить с молодыми оборотнями. Слишком давно на землях сейови не было войн, и альфы горели боевым запалом. Кайлин нахмурился, гладя волосы волчонка, видящего тревожные сны, и проводил взглядом своих сыновей.       — Не отпускай их вестниками к отцу, — посоветовал Кайлин мужу. Аррен сидел на своей половине викава и смотрел на огонь очага, сведя вместе брови, но во взгляде, который он перевёл на омегу, появилась мягкость и нежность. — Они ещё молодые и горячие. Пусть лучше Лормар отправится, как твой преемник.       — Согласен, что Хоайови может натворить бед, хотя Сиррен мог бы справиться, — заметил Аррен. Он поднялся и склонился над мужем, вглядываясь в черты лица волчонка, искажённые беспокойством и страхом. — Но пусть лучше останутся со мной.       — Возможно, отец знает о том, что произошло там, — тихо заметил Кайлин. В его голосе появился гнев, ведь среди тех чевейо, что погибли, могли быть его знакомые и родные. Мог быть и Нейлин, его брат, который ушёл в одну из новых стай. Кайлин молился, чтобы Духи Предков пожалели его, и верил, что Белый Волк придёт к нему, Адэхи или Орину, если его брату будет угрожать опасность и они могут помочь. — Сейчас омеги ждут волчат, почти все перекинулись, чтобы перенести беременность, и до весны мы не увидим их в человечьем обличии. Альфам нужно оставаться рядом со своими детьми и мужьями, а не идти на войну.       Кайлин поднял глаза и смущённо улыбнулся. Взгляд Аррена больше слов говорил о том, как его радует вид его омеги со спящим волчонком на руках. Кайлин так и не смог зачать после той зимы, а они мечтали, чтобы их семья стала больше.       — Может быть, стоит взять Теалиса нашим сыном? — предложил Аррен, и радостная улыбка осветила лицо его мужа.       — Если не найдётся никто из его рода, — добавил Кайлин. Вождь склонился ниже, и омега ответил на жаркий поцелуй, в котором соединились все неугасимые чувства их истинной пары. Аметистовые глаза Кайлина сияли, когда Аррен отступил. — Ступай, тебя ждёт военное вече.       — Сиррен, прошу тебя, если отец будет выбирать кого-то из нас вестником к чевейо, возьми это на себя, — неожиданно сказал брату Хоайови, когда они вышли из викава вождя. В зелёных глазах брата отразилось удивление.       — Конечно, — ответил Сиррен. — Но почему?       — Я не могу сейчас уйти из племени, — взгляд Хоайови обратился к викава отца. — Не спрашивай, почему.       — Хорошо, брат, — Сиррен положил ладонь на плечо альфе. Между ними всегда была связь, и они понимали друг друга без лишних слов. Если Аойви сказал, что не может уйти из селения, то у него есть причина. — Только прошу тебя, присматривай за Орином. Он шаман и должен быть с племенем, а не на войне.       Хоайови улыбнулся. Ещё волчонком Орин следовал видениям и воле Духов, и как бы его ни охраняли братья-альфы, он поступал по своей воле, не считаясь с их. Оттого забота и беспокойство Хоайови и Сиррена лишь возрастали.       У большого костра собирались альфы селения, кутаясь в свои накидки и меха. Некоторые молодые волки пришли налегке, и на лицах их были нарисованы линии боевой раскраски. Старейшины тяжело рассаживались, кутая в тепло свои немощные кости. Взгляды многих обратились в небо, к луне, а другие — к пламени костра. Невдалеке кто-то ритмично стучал в барабаны, и напряжение среди альф нарастало. Даже волчата, всегда снующие под ногами взрослых, утихли и наблюдали за вече из своих укрытий.       Из своего викава вышел вождь, и в ночном воздухе зазвенела тишина. Аррен подошёл к костру и поднял руки, приветствуя своих соплеменников. Рядом тенью из ниоткуда появился Орин, следуя со своим отцом и вождём.       — К нам пришли тревожные известия, — начал Аррен. — Некое племя напало на молодую стаю чевейо у Красной реки и убило всех серых волков. Лишь один волчонок остался в живых, но сейчас он словно дикий зверёныш. Кто-то нарушил мир на землях сейови и чевейо, и чёрные волки должны наказать виновных.       Его слова сейови встретили шумом, а молодые альфы откинули головы, и под небом разнеслись боевые крики и вой.       — Однако, — проскрипел голос одного из старейшин, покрытого морщинами и шрамами седого волка, — мы не знаем точно. Видения Тэкорина никогда нас не обманывали, и слова его всегда правдивы, но с кем мы ведём войну?       — Мы пошлём вестников к Гэхэджину и другим вождям и племенам, — ответил на это Аррен. — Кто-то должен знать о чужаках на наших землях. Мы пошлём вперёд отряд, который узнает, что за племя напало на мирное селение. И тогда мы вновь соберём вече, чтобы вынести решение.       — Твои слова услаждают мой слух, Куарренархэ, сын Хелейдхора, — кивнул старик под одобрением других. — Так и поступай.       Подняв руку, вождь призвал чёрных волков к молчанию.       — Есть ли среди сейови альфы, готовые передать вести племенам чевейо, разбросанным по берегам Красной реки? — зелёные глаза вождя обвели взбудораженную толпу соплеменников. Сиррен и Хоайови переглянулись, и чёрный волк незаметно зашёл за спину белого.       — Я бы хотел отправиться, отец! — выступил Сиррен, подняв подбородок и горящие пылом глаза. За его спиной Хоайови затерялся среди чёрных волков, а потом отступил к викава, около которого одиноко стоял Кайлин, прислушиваясь к голосу Аррена. Он с удивлением посмотрел на сына, но лишь улыбнулся и откинул полог шкур, приглашая к теплу очага. Хоайови благодарно склонил голову и скрылся в доме отцов, с трудом выдохнув.       После холода снаружи мягкое обволакивающее тепло в викава растекалось по телу, а едва уловимый запах щекотал нервы и терзал душу. Хоайови замер, его глаза метнулись к тревожно спящему серому волчонку под шкурами и мехами. Осторожно и бесшумно альфа подошёл к Теалису и склонился над ним, прислушиваясь к его дыханию и тихому поскуливанию. Был ли сон волчонка таким же беспокойным и мятежным, как и у чёрного волка несколько ночей назад?       Снаружи послышался шум, и в викава ворвался снежный вихрь. Огромные серые глаза Теалиса распахнулись, испуганно взглянули в посуровевшее лицо Хоайови, и маленький чевейо глухо зарычал. Он выполз из-под мехов и медленно отступил на четвереньках в тёмный угол, оскалив острые зубки.       Чёрный волк поднялся и отошёл к брату, который встревоженно смотрел на него.       — Я отправляюсь к Гэхэджину, — объяснил Сиррен. Следом за ним в викава зашёл Кайлин и внимательно оглядел сыновей и забившегося в угол волчонка. Омега покачал головой, осуждая альф, и подошёл к Теалису, призывая его успокоиться. Волчонок вновь зарычал, и Хоайови больших усилий стоило оставаться на месте, смотря на искажённое страхом лицо маленького чевейо.       — Сиррен, я сейчас успокою Теалиса и помогу тебе собраться в путь, — прошептал Кайлин. Волчонок спрятался за омегой и затих. Хоайови выскочил из викава под ночное небо. Вновь хотелось выть на луну. Вокруг плясали тени сейови, исполняющих танец Чёрному Волку у высокого костра. Аррен сидел на почётном месте, рядом с ним старейшины, Джалуунгар, Маар — Хоайови не замечал, выискивая оскаленную волчью морду. Но шамана среди них не было.       Тёмная фигура Тэкорина появилась по левую руку от Айови. Чёрный волк зло взглянул на брата, и шаман мягко улыбнулся под маской, махнув рукой в сторону своего викава.       — Ты знал? — спросил Айови, когда они остались наедине.       — О чём? — вопросом на вопрос ответил шаман, опустившись на колени рядом с очагом. Он зачерпнул из котелка ароматного отвара и предложил брату. — О том, кто тебя зовёт и мучит тревожными сновидениями?       — Этот волчонок — моя истинная пара! — в отчаянии прорычал Хоайови. Все его чувства сбились — страх, горечь от того, что его омега ещё так мал и не признаёт его, что он, альфа, едва не потерял его.       — Ты слышишь его зов, — подтвердил Орин. — В твоих венах течёт кровь вихо, как и во мне, как и в нашем отце. Мы слышим зов своей пары сильнее, чем сейови и чевейо.       — И ты? — неожиданно спросил Айови.       В викава повисло молчание. Орин медленно помешивал кипящее зелье над огнём, а лицо его скрывала морда волка.       — И я слышу, — наконец тихо сказал Тэкорин. — Но я не могу ему сейчас ответить. Он сам меня отыщет.       Хоайови сжал челюсти, так что на его выступающих скулах заходили желваки. Тэкорин всегда казался отличающимся от волков сейови, и причиной этого были не только его белые волосы и видения. Казалось, он хотел всю свою жизнь посвятить служению духам и племенам, поддерживая мир и процветание на их землях.       — Что мне делать с ним? — едва слышно произнёс Айови. Все его мысли и чувства занимал запуганный волчонок в викава его отцов. Альфа ещё не мог заявить на него свои права, ведь тот был мал. Пройдёт много жарких лет и студёных зим, прежде чем начнётся течка у Теалиса и они смогут вступить в брак.       Голос Орина был мягким, когда он заговорил:       — Защищай его и оберегай. На земли волков пришла беда, и я не могу разглядеть в снежной пурге тени врагов наших. Но духи спасли Теалиса, и он будет с тобой. Ты научишь его вновь говорить, охотиться, будешь наблюдать, как он растёт, и ты возьмёшь его своим мужем, когда придёт время. Никогда не покидай его.       От слов брата в душе Хоайови утихали горечь и гнев. Сердце рвалось обратно, к волчонку, чтобы защитить его от всех опасностей, чтобы унять его страх и тоску. Поблагодарив за советы и попрощавшись, альфа бросился к викава вождя. Но даже если бы он остался, то не смог бы увидеть под маской шамана печаль в синих глазах белого волка, выискивающего в пламени видения и ответы на свои вопросы.       Сейови замедлил шаг перед викава отцов и бесшумно вошёл, не желая пугать Теалиса. Волчонок сидел рядом с Кайлином и жадно грыз мясо лося, загнанного Хоайови. Аррен уже наелся и, устроившись напротив, с нежностью наблюдал за своим мужем и волчонком. Он поприветствовал сына и предложил ему присоединиться к трапезе. Опустившись на меха, проголодавшийся Хоайови потянулся к еде. От Сиррена и след простыл, и чёрный волк не сомневался, что его брат стремглав мчится к чевейо с вестями.       Теалис не отходил от Кайлина, но иногда его насторожённые глаза впивались в Хоайови. Чёрный волк не сомневался, что не он один слышит зов, просто Теалис ещё не понимал, что это значит.       Разговоры затихли, и Хоайови устроился на своей лежанке, желая, чтобы сон как можно быстрее пришёл к нему. Его глаза прекрасно видели в темноте, и он повернулся к очагу, наблюдая, как лёгкое пламя лижет поленья и угли. Отцы давно уснули, а Хоайови всё прислушивался к биению маленького сердца, стучавшего в одном с ним ритме.       Послышался шорох и ёрзание. Ритм сердца изменился, и Хоайови затаил дыхание. Невнятно рыча, серый волчонок неуклюже выбрался из-под шкур и мехов и медленно побрёл к альфе. Хоайови приподнял свои покрывала, и Теалис прильнул к его тёплому боку, свернувшись калачиком. Глубоко вздохнул, спрятал лицо на груди чёрного волка и безмятежно уснул. Хоайови улыбнулся и крепче прижал к себе хрупкое не сформировавшееся тельце. Он никому не позволит причинить вред этому малышу, никогда не отпустит.       Опустив голову, Айови вдохнул слабый запах волчонка и наконец забылся спокойным сном.