Рождённый Волком: Вслед за Луной

             

      Music: Epic Score — Prepare for the End Моя религия — Природа, Богиня — полная Луна, Я представитель злого рода, Жестокость волка мне дана.

                    Последние ночи для Тэкорина наполнились тревогой. Сон не шёл к нему, и чем ближе подбиралось полнолуние, тем больше росла боль в его сердце. Никому не слышимый, кроме него, волчий вой, полный тоски и гнева, стоял в его ушах, и у Орина с трудом получалось не слушать в себе зов истинной пары.       Огонь молчал, молчали Предки, и их Тропа безмолвно сверкала над его головой. Сколько бы шаман ни молился, сколько бы ни курил благовоний, духи не приходили. Его вопросы оставались без ответов.       В стороне он стоял и наблюдал, как его брат становится всё ближе к своему маленькому серому волчонку. С их лиц не сходила улыбка. Орин был чужд к семейным радостям, и в этом была не вина его отцов, Кайлина и Аррена. Силы шамана заставили омегу рано осознать, что он отличается от других волчат, а духи стали ему ближе, чем сородичи.       Но сейчас его оставили в одиночестве все. Сиррен отправился вестником к чевейо, Айови проводил дни с Теалисом, а Кайлин и Аррен занимались делами племени. Его отец, вождь, не мог обойтись без советов своего омеги, белого волка. Джаалунгар и Маар врачевали и помогали больным. Охотники загоняли добычу, молодые омеги пополняли запасы вяленого мяса и рыбы. У каждого сейови в селении была своя работа, а Орин не мог найти себе места.       Вскоре стали возвращаться вестники. От других чевейо, от Салибрана и даже от Бесцветного племени, что жило рядом с границами суровой тундры. К большой радости Кайлина, Шаарсан послал своего младшего сына, Лааршаленэля, именуемого Тёплым Огнём, и нескольких воинов. Ален был младше, он родился на Севере, но не раз бывал в южных землях чевейо и сейови. Унаследовав характер своего отца, Адэхи, Лааршаленэл поступал так, как велело ему сердце и его волчья честь. Он, омега, мог посоперничать с любым альфой в своём и чужом племени. И хотя Маар недолюбливал Адэхи, но питал особую симпатию к его сыну и даже желал, чтобы его сыновья–альфы обратили внимание на Алена и сделали его своим, когда придёт время первой течки у омеги.       — Я так рад тебя видеть! — прошептал Кайлин, обнимая закутанную в меха фигуру своего племянника. Ален быстро выскользнул из объятий и пошёл вслед за беловолосым омегой в викава вождя. Орин молча проводил их взглядом и повернулся к оставшимся. Аррен был занят разговором с воинами Бесцветного племени, на чьих лицах стояла печать тревоги и суровости. Вождь не стал вести их в викава, а предложил устроиться у костра. Позже воинам найдут место для ночлега и даже под чистым небом в тишине, воцарившейся после утихших метелей.       Аррен присел, сели и вестники. Сейови стали полукругом, вслушиваясь в каждое слово разговора, а Тэкорин неподвижно застыл за спиной отца.       — Приветствую вас, друзья мои, — проговорил Аррен, хмуро сведя чёрные брови. Он кивнул, и омеги поднесли уставшим гостям еды и питья. — Отдохнёте ли вы или сразу будем говорить?       — Сразу, — ответил старший из альф. Бесцветные волки казались неотличимыми друг от друга в своих тёплых одеждах — на Севере холод был страшным врагом, как и голод. — Шаарсан Ноа просил нас помочь чёрным волкам, обеспокоившись вестями с Юга. Вы узнали, кто посмел напасть на мирное племя чевейо?       — Пока нет, — мрачно ответил Аррен. — Мы разослали вестников ко всем, и недавно вернулся с ответом волк от Гэхэджина. Он просит не влезать в это дело и сам отплатит тем, кто нарушил спокойствие на их земле. Но мне не нравится быть в неведении, и даже медведи попросыпались в своих землянках и требуют, чтобы сейови и чевейо не начинали войн. Мы знаем лишь, что это были волки, но из какого племени и какой цвет их шкуры — нет.       Тэкорин внимательно слушал голос отца, но внезапно его сердце дрогнуло. Никто не мог заметить его чувств, лишь Айови, что стоял рядом. Он посмотрел на брата, а потом вышел из окружавшего костёр отца круга сородичей. Тэкорин последовал за ним.       — С Сирреном что–то случилось, — напряжённо вымолвил Айови. Их, похожих друг на друга лицом и телом, отличавшихся лишь цветом волос и шкуры волка, соединяла особая связь.       — Ты думаешь, что–то случилось в племени Гэхэджина? — спросил Тэкорин.       — Не знаю, но Сиррен в беде, — покачал головой Айови. Он обернулся к воротам частокола, около которого засуетились дозорные. Вернулись охотники, однако руки их были пусты и не было добычи. Они спешили к Аррену, и все расступились перед ними. Тэкорин бросился вперёд, Айови не отставал.       — Около ущелья мы встретили чевейо, и среди них был Сиррен, сын Куарренархэ!.. — воскликнул один из сейови и принялся рассказывать о том, что узнал от белого волка. О том, что тот пошёл с отрядом серых волков и они собирались устроить засаду у выхода из каньона. С каждым словом Айови всё сильнее сжимал кулаки, а на лице застыла решительность.       — Я иду к Сиррену, — прошептал Айови, и лишь шаман мог услышать его.       — А как же Теалис? — так же тихо спросил Орин. В глазах Айови появилась боль, из груди вырвался стон, схожий с рычанием. Айови слишком сильно привязался к своему волчонку, но и долг требовал отправиться на помощь брату. Его разрывало на части, ведь он уже один раз пообещал, что не бросит Теалиса и будет с ним рядом всегда. Но между ними была пропасть времени. Взрослый альфа не может бегать постоянно за волчонком, он должен защищать племя и приносить добычу, особенно зимней порой.       — Я прошу тебя позаботиться о нём, — наконец с трудом пробормотал Айови. — Присмотри за ним до моего возвращения. Меня не будет всего несколько дней. Я вернусь быстро.       Тэкорин замолчал. Айови пожалел, что он не может видеть лица брата. Почти так же лунный цикл назад, когда Луна только–только стала круглой, Тэкорин уходил в далёкие земли, а сердце чёрного волка будоражила тревога и волнение. Тогда его пара была в опасности, теперь — брат. У него не было выбора, он должен пойти к ущелью и встретить Сиррена с победой или поражением.       — Если ты уйдёшь сейчас, то твоя разлука с Теалисом станет дольше, чем ты думаешь, — произнёс Орин.       Айови отвернулся, его мятежный взгляд остановился на викава вождя, где спал, не подозревая ни о чём, серый волчонок. Несмотря на морозную ночь, альфа горел, но огонь, что пожирал его, был душевный.       — Скажи, что с ним всё будет хорошо, — попросил Айови, но это была скорее мольба.       — Рядом со мной ему ничего не грозит, — твёрдо сказал Тэкорин. — Я присмотрю за ним.       — Спасибо, — прошептал Айови и направился в викава.       Теалис, свернувшись в дальнем углу, настороженно наблюдал за светло–рыжим Аленом и чуть порыкивал, едва тот приближался или поворачивался к нему. Он привык к Кайлину, но чужаков боялся. Когда вошёл Айови, Теалис невнятно что–то вскрикнул и приподнялся, и альфа тут же оказался рядом, поглаживая серые волосы на макушке. Закрыв глаза, волчонок прижался к нему, спрятавшись на груди.       Ален с удивлением наблюдал за ними, а Кайлин с нежностью.       — Это его истинная пара, — с гордостью объяснил муж вождя рыжему оборотню.       — Никогда не думал, что можно найти свою пару в столь раннем возрасте, — заметил с лёгкой завистью Ален.       Заметив, что его сын не обращает внимания на них, Кайлин встревожился. Он с рождения знал Айови и не мог не заметить, насколько тот встревожен и чем–то огорчён. У него и самого душа металась, словно ощущая опасность в воздухе, хотя Аррен ещё не сказал ему всех вестей.       — Что случилось, Айови? — спросил Кайлин.       Айови прижался губами к макушке волчонка, вдыхая столь родной запах. Он ещё не набрал той пьянящей пряности, что присуща всем взрослым омегам и заставляет альф сходить с ума от вожделения к своей истинной паре. Теалис пах невинностью и свежестью, вызывал желание быть рядом и защищать. Вспомнив, что чевейо нашли семью его омежки, чёрный волк заскрипел зубами. Он не отдаст Теалиса никому, теперь у него есть семья — он, его отцы и братья, а дом — там, где Айови.       — Сиррен недалеко от нашего селения, и вместе с чевейо они хотят устроить засаду в ущелье на наших врагов, что убили стаю Теалиса, — сказал Айови. — Я иду туда, к нему, и отплачу за боль и утраты Теалиса.       Кайлин нахмурился, но отговаривать сына не стал. Он прекрасно понимал его и был рад, что Айови направляется к Сиррену. Вдвоём его сыновья сильнее. Вместо того Кайлин стал собирать припасы в путь Айови.       Теалис чувствовал разлуку и, когда чёрный волк отвернулся, вцепился в его руку. Он скулил и ныл, и Айови с тяжёлым сердцем передал волчонка своему отцу и вышел в ночь, которую отгонял пылающий закат далеко на Востоке. Сейови взглянул на стоящего рядом шамана, и тот безмолвно проводил его до ворот, а потом долго смотрел вслед.       Земли сейови простирались от берегов Красной реки, вдоль равнин и лесов до границ бесконечных вод морей. По ним Аррен водил ещё маленьких волчат Айови и Сиррена, показывал, где можно остановиться на ночлег, где находятся берлоги медведей, где бродят стаи настоящих волков, их младших братьев, чью добычу нельзя трогать и нужно обходить стороной.       Побеждённые у ущелья, но не сломленные чевейо во главе с Сирреном и Ашером устремились к оставшимся сторожить их вещи и скарб сородичам. Обратившись и встав на ноги, они стали уходить подальше от точо, опасаясь погони. Сиррен повёл их к одной из стоянок сейови. Здесь они нашли убежище под утёсом, закрытым от ветра рощей буковых деревьев. У кострища отыскались и сухие дрова, и вскоре утомлённые оборотни расселись у пылающего очага.       Раненых чевейо колотила дрожь, и Сиррен сам дрожал от озноба. Его лихорадило, а тело горело. Рваную рану на шее ему обмыл и перевязал Рейвен, смазав найденным у кого–то снадобьем. Но его душили голод и жажда, он обильно пил и не мог насытиться.       Раайн был мёртв, Стэд и Ашер о чём–то горячо спорили, но у Сиррена не хватало сил вслушиваться в их разговоры. Чевейо угрюмо перевязывали друг другу раны, делились последними запасами еды, белый волк же сидел в стороне, злясь на себя. Он должен был умереть в бою и забрать как можно больше врагов — так бы поступил Аррен или Айови. А вместо этого Сиррен увёл всех, кого мог найти, чтобы жить с поражением в сердце.       Рядом сидел Рейвен, но не спрашивал, что за мысли бродят в голове у сейови. Он ждал, как и Сиррен, и вскоре Стэд, прихрамывая на правую ногу, подошёл к нему. Ашер поддерживал его, но сам выглядел неважно.       — Мы проиграли этот бой, — провозгласил Ростэрадд. Сиррен поднял голову, и рана на шее заныла новой болью. — Но мы теперь знаем, кто наш враг. Сиррен, я понимаю, что Куарренархэ в ярости от нашего отказа принять его помощь, однако сейчас у нас нет другого выхода, как идти к нему. Думаю, наши воины хотя и проиграли у ущелья, но ему пригодятся.       — Мой отец не откажет чевейо в крове и еде, — ответил Сиррен, облизав пересохшие губы. — Серые волки чевейо всегда могут рассчитывать на его гостеприимство, пока жив Кайлин и их дети. Стоит сказать слово моему отцу–омеге, и гнев Аррена утихнет. А у чевейо нет другого выхода, как идти вперёд. Мы не знаем, почему точо направились к чёрным волкам, но их нужно остановить.       — Тогда веди нас к Куарренархэ. Как только наши волки наберутся сил, мы выступаем, — подытожил Стэд, и он со своим сыном ушёл к другому костру.       Они собирались выдвигаться, когда взойдёт солнце. Но до этого произошло то, чего чевейо не ожидали, да и Сиррен тоже.       Он почувствовал его издали. Инстинкты и чувства стали острее, чем раньше. Вскочив, белый волк ждал, когда среди стволов деревьев появится чужак, тот, который убил Раайна и набросился на него самого. Он был одет по–южному, слишком легко, но не казалось, что его смущает здешний мороз и непогода. Он уверенно шёл к кострам чевейо, в его тёмных глазах не было страха, но не было и того безумия, что видел Сиррен накануне.       Серые волки повскакивали, многие оскалились и зарычали на точо, и тот остановился недалеко и осмотрел лица своих врагов, задержавшись на белых волосах Сиррена. И обратился он к нему, выделив его среди остальных:       — Здравствовать всем волкам, какого бы цвета шкуру они ни носили. Мы не хотим никого убивать и вступать в войны с чевейо или сейови. — Точо говорил иначе, чем северные племена, растягивая слова, но речь его была понятна.       Сбоку выступил Стэд, но Сиррен остановил серого волка, подняв руку.       — Я пришёл из земель чевейо, но сам я — сейови, хотя в моих жилах течёт кровь трёх племён, — сказал он. — Нашему шаману пришло видение, и он отправился вслед за духами, которые привели его к разрушенному селению серых волков, где остался целым лишь один маленький волчонок. Это сделали точо. И теперь ты пришёл и говоришь, что ты и твоё племя пришли с миром? — едва не зарычал Сиррен.       В глазах точо вспыхнули искры, словно от огня — остатки безумия. Обвинение его удивило и разозлило, но Сиррен чётко понял, что чужак не знает о том, что случилось в той стае чевейо у Красной реки.       — На своём пути мы обходили все селения и держались подальше, — сказал рыжий волк. — Твои слова меня тревожат, и я узнаю о том племени у своих. Если так, как ты говоришь, то я снова приду и буду отвечать за смерти серых волков.       — Ты вернёшься очень скоро, — прищурил глаза Сиррен.       — Я вернусь, но вернутся и мои собратья, — сказал точо. — Мы не уйдём, пока не заберём то, за чем пришли.       — И что же вы ищете в наших землях, раз пришли не воевать? — спросил напрямую Сиррен.       — Мы пришли за белым шаманом чёрных волков. Если ты сейови и в тебе течёт кровь трёх племён, значит ты должен знать, о ком я говорю. — Угольно–чёрные глаза точо алчно вспыхнули.       В душе что–то оборвалось. Сиррен ощутил, как поднимается в нём ярость. Точо хотят забрать его брата.       — И вихо, и чевейо, и сейови, и даже Бесцветное племя увечных знают о белом шамане чёрных волков, — медленно, стараясь не срываться на рычание, проговорил Сиррен. — Его благословили духи Предков видениями и силой. Он обходил много земель и помогал всем, неважно из какого бы племени ни был нуждающийся в нём. Его рождение ознаменовало мир в войне между чевейо и сейови почти двадцать зим назад. Он — мой брат, и точо никогда его не получат!       Между Сирреном и чужаком словно сверкнула молния, но снег не таял от накалённого воздуха. Впавший в ярость белый волк готов был наброситься на точо и на любого, кто захочет причинить вред его брату Тэкорину. А чужак скалился на ответ, и отчаяние с гневом вели его за грань разума к недавно прошедшему лунному безумию.       — Это твой окончательный ответ? — спросил рыжий волк.       — Да, — прорычал Сиррен. Его рана вспыхнула болью, отдаваясь в плече и во всём теле.       Чужак лишь кивнул.       — Что ж. Тогда я вернусь и скоро. Мы не уйдём без белого шамана, и ничто нас не остановит. И скоро ты сам станешь одним из нас.       Это прозвучало угрозой. Но Сиррен не боялся за себя; за братьев он был готов порвать любого. И всё же, когда рыжий волк развернулся и зашагал по сугробам обратно, к своим, белый волк окликнул его:       — Скажи мне своё имя!       Точо остановился и обернулся к сейови, лишь на миг замешкавшись:       — Меня зовут Эрениосихэд, сын Анэтиви́дора, вождя рыжих волков точо. Меня прозвали Диким Огнём, — ответил молодой оборотень.       — А я — Сиррен, и мой отец — Куарренархэ, вождь чёрных волков сейови.       — Я запомню тебя, — пообещал Ниос и исчез среди деревьев.       Едва Сиррен пришёл в себя, как обратился к Стэду и сказал, что им нужно как можно быстрее добраться до его отца и предупредить сейови. Чевейо, раненые и здоровые, поднялись, затоптали костёр и вереницей потянулись дальше на Восток. До селения было недалеко, и Сиррен надеялся, что до вечера они его достигнут. Но гораздо раньше он встретил своего брата, что спешил к нему, почувствовав близкую опасность.       Они обнялись, и Айови занял место Рейвена, который поддерживал и неотступно следовал за Сирреном, желая вернуть долг за собственную спасённую жизнь. Лихорадка не оставляла тело, белый волк ощущал непривычную слабость и в то же время желал защитить свою семью. Слова Ниоса преследовали его, и запах Сиррена чем–то напоминал запах рыжего точо. Родственностью и близостью.       — Я ощутил, что с тобой что–то неладно, — сказал Айови.       — Так и есть, — мрачно ответил Сиррен. — Но я ещё не знаю что. Однако важнее другое — наш брат в опасности. Точо пришли с Южных земель за Тэкорином, и ничто не остановит их, пока они не заполучат его.       — Мы защитим Орина, — пообещал Айови. — Это наша земля, мы сильнее и нас больше.       — Нас может оказаться меньше, чем мы с тобой думаем, — покачал головой Сиррен.