Dark and Dangerous Love

Сожаление. Забавно, правда? Как мы больше всего можем жалеть не о том, что сделали, а о том, что не сделали, но могли бы А бывало ли так, что бесчисленное количество выборов, которые ты мог сделать, не давали тебе спать всю ночь? Мысли о том, какой бы стала твоя жизнь, если бы ты набрался храбрости, чтобы вставать с кровати каждый день ради себя, поговорить с тем особенным человеком, рискнуть? Худший вид сожаления - варианты, которые мы могли выбрать; выбор, от которого жизнь стала бы полностью другой; выбор, который бы мы сделали, если знали о том, что случится после. "Я убил Миру". Три слова заставили Эвелин охнуть. Она сидела молча несколько минут, наблюдая, как слезы капают со смуглых щек Зейна. Ее маленькое человеческое сердечко билось невероятно быстро. Руки тряслись, позывам встать и бежать так быстро, как только можно. "Он убил ее, - думала она. - Убил Миру, свою первую любовь! Как он мог убить возлюбленную?" Он - Зейн. Он способен на все. Даже убить кого-либо. В глубине души она знала, его жестокости не было извинения. Порой она думала, что он убьет ее. Как в то утро, когда он заставил ее отсосать ему. Мурашки появились на ее теле, когда она вспомнила произошедшее. Ощущение его плоти во рту, его контроль, власть, обращение как с игрушкой... Он довел ее тело за черту, лежащую за ее способностью быть сострадательной к нему. Девушка вспоминала темноту в его глазах, взгляд, полный похоти, когда он смотрел на нее, вколачиваясь в рот и издавая стоны. Она была уверена, он мог сломать ее своей силой и неспособностью сдерживать эмоции. Эвелин была уверена, он бы убил ее - специально или случайно - той ночью в мотеле, и она считала, что ее жизнь закончилась, когда он силой посадил ее на колени и использовал. Когда эти мысли уселись в ее голове, девушка поняла, что не была удивлена убийством возлюбленной Зейна, ведь понимала, вероятность ее смерти от рук вампира была очень велика. - Ты испугана? - грустно спросил он. Воспоминания о Мире разрывали все барьеры Зейна. Смотря в глаза Эвелин, он чувствовал, чувства взваливаются на нее непосильной ношей. Боль, грусть, ненависть, любовь, похоть, злость, отчаяние - все, Эвелин будто глядела в его душу. - Я всегда боялась тебя. Ты держишь жизни всех людей, которых я люблю, заключил меня во дворце. Как я могу не быть испугана? Он практически засмеялся, дотронувшись до ее руки. Инстинктивно она отдернулась, но Зейн не был готов к толерантности, просто схватив ее ладошку. - Я любил Миру, как тебя, но в отличие от наших с тобой взаимоотношений, она испытывала ко мне то же самое, отдавалась мне добровольно. Я все еще не уверен, любила ли Мира самого меня или то, как я заботился о ней и брате. Часть меня любит цепляться за первый вариант, но другой полностью наплевать. Любовь является любовью, у нее нет причин. Хоть мы с Мирой недолго были вместе, моя любовь к ней была беспрекословной. Она вытащила меня из-под влияния темноты, показала лучшую жизнь, доказала, что мои силы - дар, а не проклятие. Она сказала, что однажды я смогу изменить мир, стану величайшим героем Земли. Без Миры я бы никогда не создал собственный круг вампиров, выбирая лишь сильных и талантливых людей. Я бы никогда не покорил этот мир и не построил величайшую в мире Империю. Большой палец парня поглаживал ладошку девушки. - Жаль, что мы не пробыли вместе долго. После двух месяцев жизни рядом, она скинула на меня бомбу, информацию, изменившую наши жизни. - Что это было? - Мира была беременна, - усмехнулся Зейн. - Думаю, так и должно быть, когда влюбляешься в шлюху. Тогда я был молод, являлся одним из первых вампиров, тогда мы не знали, на что способны и какой лимит наших способностей. Но за сотни лет Мира была первой, кто смог забеременеть. Я был взбешен, решив, что она переспала с другим. Я помню, когда она сказала мне - будучи наивной - то считала, что ребенок был моим, потому сообщила новость с радостной улыбкой. Она была такой счастливой, хотела испытать материнство. А я?.. Будучи монстром, коим я являюсь, я выпустил всю тьму на нее впервые. Я бил ее, ударял, пинал. Она кричала каждый раз, когда мои кулаки прикасались к ее телу. Она просила остановиться, если не ради нее, то ради младенца, но я не сделал это. Я продолжал бить ее, наслаждаясь звуком от сломанных костей, всхлипываний. Я даже дал ей шанс отбиваться, позволив надежде ослепить ее, ведь от ее слабых ударов я лишь сильнее бил ее. Я... - Зейн остановился, выскочив из воспоминаний, посмотрев на Эвелин. Она упрямо пыталась вырвать руку из его ладони. На лице девушки отражались страх, шок, отвращение. - Ты избил беременную девушку? - ахнула она. Злость кипела в ее крови. Эвелин было противно думать, как Зейн бил Миру - девушку, которая любила и направляла его. - Ты больной! Улыбка показалась на его губах, но Эвелин не понимала, была ли она печальной или полной сарказма. - Я продолжал бить ее, пока она не потеряла сознание. Пришла в себя Мира через пять дней. К моему удивлению после избиения выжила не только она, но и ребенок. Как я и говорил, тогда я был молод и не знал о лечащих способностях моей крови, потому я вызывал врача. После Мира никогда не была так же близка со мной. Хоть она и верила, что ребенок был моим, обещала, что никогда не изменяла мне, спустя некоторое время я поверил во вторую часть, но до этого дня я не уверен, что она не врала. Ведь Мира была проституткой. Я так любил ее, не мог перенести мысль, где она покидала меня. Что ж, я не знал, способен ли кто-то забеременеть от меня. Потому я решил поделиться с ней своими сомнениями. Я сказал, если ребенок был моим, то, конечно, я сохраню его жизнь. Если нет, я убью его, когда тот даже не успеет впервые вздохнуть, как и отца. Дни шли, а я понимал, что мысли о другом мужчине, трогавшем мою девочку, побуждали во мне тьму. Между ночью, когда она призналась мне в беременности и той, когда она умерла, я убил всех посетителей, когда-либо посещавших бордель, в котором она работала, а так же несколько невинных людей, но тот урон не был так силен. - Когда она сделала последний вдох, я спалил Рим к чертям собачьим. Не знаю, скольких я тогда убил. Она была моей, я лишь хотел, чтобы каждый, кто наслаждался ее телом, был мертв. - Как она умерла? - спросила Эвелин, боясь узнать ответ. - То была моя вина. После ночи, когда я избил ее, тело Миры не могло нормально восстановиться. Она жила не для себя, а для ребенка. Ее тело не могло защитить обоих, доктор сказал мне принять решение: убить ребенка или дать Мире умереть. Я, разумеется, сделал выбор в пользу первого. Но Мира не собиралась дать младенцу умереть. Той ночью я пошел в город и купил все средства, способные убить нерожденного ребенка. Я дал ей их, пока она спала. Плод не пережил ту ночь. - Когда Мира узнала, что я убил ее ребенка, она будто сошла с ума, наговорив много оскорблений, чтобы взбесить меня, сделать мне так же больно, как я сделал ей. И, буду честен, некоторые вещи вправду задели меня, но по счастливой случайности я хорошо владел собой. Когда я понял, что Мире надо побыть одной, я оставил ее, надеясь, что сон даст ей успокоение. Как же я ошибался. Мира умерла тогда. Задушила себя собственным ожерельем, которое я купил ей ночью, когда забрал ее из борделя, - голос Зейна сорвался, а глаза наполнились слезами. - Я думал, что ничего не мог сделать, чтобы спасти ее. Я не знал о силе крови. Я не знал, что мог вылечить ее своей кровью, обратив в вампира. Слезы затронули душу Эвелин, ей захотелось обнять и успокоить его. Впрочем, ей было противно трогать его после всего, что он ей рассказал. То, как он избил Миру, подняло воспоминания о ночи в мотеле и об утре, еще недавно скользившем в ее сознании. - Я любил Миру, к-когда она умерла я решил, что не смогу полюбить кого-то вновь. Я думал, что будет невозможно так заботиться о ком-то, пока не встретил тебя. Эвелин, той ночью я будто бы проснулся после долгого сна. Ты исцелила мое сломанное сердце, вернула тепло, заставила опять влюбиться. Ты помнишь свое семнадцатилетие? Когда я поймал вас с Этаном, ведь ты чуть ли не отдалась ему под тем вишневым деревом. Эвелин поежилась от воспоминаний той ночи. Прошло два года, но она так и не смогла забыть те события. В тот раз она впервые испытала на себе жесткость Зейна. - Я хотел вырвать глотку Этана тогда, убить собственными руками. Хотел бы я убить его тогда. Порой тьма шепчет мне, вставляет картинки и звуки... Я смотрел, как ты стонешь под забавным телом Этана столько раз, тьма любит проигрывать те сцены передо мной, чтобы я потерял контроль. Он хочет тебя так же сильно, как и я. И он сделает все, чтобы получить удовольствие от твоего тела, хочешь ты или нет. Эвелин начала увлеченно рассматривать пруд. - Думаю, хватит историй на сегодня... Может, вернемся во дворец? Зейн мрачно улыбнулся, его рука сжалась на ее ладони. - Водопад прекрасен, а мы окружены природой. Прекрасное место для секса, да? - Зейн... Я хочу уйти, - упрямо ответила Эвелин, пытаясь освободиться, но силы были неравны. Он сильно и властно держал ее, впрочем, не оставляя синяков на нежной коже. - Если бы я был кем-то другим, ты бы согласилась? - холодно уточнил он. Эвелин не успела вообразить, когда Зейн схватил свободной рукой ее челюсть, стискивая ее большим и указательным пальцами. - Был бы я Этаном, встала бы ты передо мной на колени и взяла бы мой член в свой ротик? Был бы я Этаном, сняла бы ты свою одежду и занялась со мной сексом? - Прекрати! - крикнула она, все еще пытаясь высвободиться. - Эвелин, знаешь, почему я разрешил Мире оставить ребенка на столь долгий срок? - прошипел он ей на ухо. - Потому что я верил, что ребенок не был зачат по желанию, а она была верна мне. Моя сладкая Эвелин, не хочешь ли ты поделиться чем-то со мной? Какие-то секреты? Если скажешь добровольно, то я могу отпустить тебя, даже позволю уйти без наказания. - Пусти! - кричала она, вырываясь со всей силой. Ее тело тряслось от страха, она знала, что он был в курсе сделанного ей. - Я дал жить ребенку Миры, но это не значит, что я буду так же добр к этому засранцу. Если я узнаю, что ты беременна, то, запомни, я убью не только ребенка, но и отца и всех его дружков. Ты моя! Моя девушка! Ты принадлежишь мне, как и все в этом мире. В чем смысл моей силы, если я не могу брать все, что захочу? Теперь скажи, что случилось во время твоего последнего визита домой? - Я-я... - всхлипнула Эвелин. Она не знала, лгать или сказать правду, но понимала, что она лишь роет себе яму поглубже. Невероятно глупо было считать, что она смогла бы держать это в секрете от Зейна. - Я занималась сексом с Этаном. Не предупреждая, он оттолкнул девушку, из-за чего тело Эвелин упало на твердую и скалистую поверхность. - Ты знал? - спросила она, пока он вставал. Король возвышался над ней. В его глазах была похоть, его руки сжались в кулаки. Тихо она закрыла глаза, приготовившись. К ее удивлению, вампир не дотронулся до нее. - Я пообещал не трогать тебя. Не знаю, как долго я смогу сдерживать свое обещание. Возможно, до завтра, а то и навсегда. Я не знаю. Я могу нарушить его до того, как мы доедем до замка, взяв тебя на Тени или на равнине, но не сейчас. Не тогда, когда Мира все еще свежа в моей памяти, а Этан бороздит твои мысли. Девушка нервно сглотнула, взглянув на него. Тело Зейна создавало тень для нее. "Он знал, знал, что сделали мы с Этаном. Знал о сексе, знал", - затем, внезапно поняв, она заметила, что не видела Гарри с момента возвращения во дворец. - Г-Гарри, - только это она пробормотала, встретившись с темным и пугающим взглядом Зейна. Он жестоко улыбнулся Эвелин.