Держаться за воздух

После столь фееричного выступления в квартире Орловского Ростиславу хватило запала спуститься в машину и доехать до спортзала. А вот там он часа два колотил грушу в припадке ярости и накатившего разочарования. Разочарования в себе. Он в очередной раз все испортил. Собирался быть нежным, терпеливым и понимающим, чтобы неторопливо подвести Сашу к мысли о том, что они неразделимы, но... От битья несчастной груши его оторвал звонок матери, потребовавшей возвращаться домой с теми покупками, что она ему заказала "уже четыре часа назад". Яда и ехидства в голосе Маргариты Киншевой было столько, что даже знаменитая черная мамба ей уступила бы, доведись им посоревноваться. Один плюс от спортзала был - Ростислав, скинув всю горечь своим поведением, был расслаблен и опустошен. Покупки заказанных мелочей заняли максимум час. А дома к нему на колени залез соскучившийся сын, погладивший отца по пробивающейся щетине и похихикавший над ее колючестью. Еще Дани с удовольствием съел небольшой кусочек шоколада, а затем доверчиво прижался к его груди и, немного повозившись, уснул, мирно сопя в две дырочки, под ласковой отцовской ладонью. Ростислав долго сидел на диване, поглаживая уснувшего на его коленях сына и, бережно обняв Дани, думал о том, что видимо теперь это единственное родное существо, что у него осталось. Любящее его беззаветно и просто так. А вот с Орловским он кажется пролетел, уж эту выходку с насилием - будем называть вещи своими именами - Саша ему вряд ли простит. Хотя Киншевым и двигала не похоть, а запоздалый страх. Страх что он мог послужить причиной смерти Саши. Бесповоротной и окончательной. Так что теперь лучше не рыпаться, а счесть за лучшее, что тот вообще жив и удовлетворен своей жизнью и лучше бы ему, Ростиславу, оставить того в покое. На другом конце света ему будет вполне хватать того знания, что Орловский жив и здоров, а неуместное теперь чувство любви надо было затолкать куда подальше. C такими мыслями он жил неделю, подпитываемый неясной надеждой на что-то, непонятное даже ему самому. Как оказалось, надежда не была напрасной - ранним пятничным утром Ростислава разбудил телефонный звонок. - Привет, Киншев, - услышал он до боли знакомый и уже привычный в своей невозмутимости голос Орловского. - Не то, чтобы я любил напоминать людям об их долгах, но кое-кто задолжал мне второе свидание, совмещенное со знакомством с неким Дани, и парочку слезных извинений в придачу. Пару минут Ростислав находился в некоем ступоре, но после кашляющего звука спохватился: - Саша... Конечно, второе свидание... Ты сегодня работаешь? - Отправлю своего непосредственного начальника в командировку, закончу статью и через пару часов буду абсолютно свободен. Так что, можем пообедать где-нибудь, или что-то в этом роде, на твое усмотрение. - Я... Заеду за тобой? - в начале голос Киншева звучал немного неуверенно, что для Орловского явилось небольшим потрясением. - Или тебе место встречи назначить? - Лучше на месте встретиться, домой заезжать лень, а встречать меня с работы - рановато для второго с половиной свидания. - Хорошо. Тогда идем в зоопарк? Встретимся в три часа у входа, форма одежды демократичная, - хохотнул пришедший в себя Ростислав. - И да, Саша, я познакомлю вас с Дани. До встречи, - поставив Орловского перед фактом, буквально сразу же Киншев отключился. Саша несколько секунд гипнотизировал телефон, раздумывая швырнуть его или положить на место. Обалденно. Киншев в своем репертуаре. Сначала радуется что его, Орловского, можно приглашать на свидание, и тут же ставит перед фактом, что привезет туда же и своего любовника. Замечательно. Обхохочешься, мать твою. Выругавшись и рыкнув на не вовремя зашедшую стажерку из редакторского отдела, Сашка прикрыл глаза и досчитал до десяти, чтобы успокоиться. В конце концов, Киншев уже говорил, что некто Дани его любовником не является, да и произошедшее неделю назад уж точно не вязалось с неизлечимо верным Ростиславом. Тот просто не стал бы опускаться до секса с по сути уже давно посторонним человеком, будь у него серьезный роман. Подобные мысли и подсознательная вера в честность Киншева вернули подобие душевного равновесия, отчего Саша даже успел закончить статью раньше, чем думал, и со спокойной душой направился домой, чтобы снять надоевший за день костюм. Дома Орловский принял душ, пообедал нормальной едой, а не приевшейся уже пиццей, и переоделся в любимые потертые джинсы и водолазку, прежде чем пришло время садиться в машину и ехать к назначенному Ростиславом месту встречи. Странному месту, к слову сказать, но кто знает, что там у Киншева в голове творится. Припарковавшись, Сашка вышел из машины и направился в сторону входа к зоопарку, даже успел поздороваться с парой знакомых, прежде чем заметил высокую фигуру Киншева, который разговаривал о чем-то с какой-то темноволосой девушкой с ребенком. Ростислав чмокнул незнакомку в щеку и наклонился, беря ребенка на руки. Саша от подобного зрелища даже замедлил шаг, но в это время тот обернулся и, увидев его, радостно улыбнулся и помахал рукой. Девушка же, что-то сказав Киншеву, исчезла в толпе, оставив ребенка. А Орловскому не осталось ничего, кроме как приблизиться к нему, и приветливо улыбнуться устроившемуся на его руках мальчишке. - Привет, Киншев, тебя заставили подрабатывать нянькой? - Привет, - улыбнулся в ответ Ростислав. - Нет. Знакомьтесь, это Саша, а это... Дани, мой сын. - Пьивет, - засиял мальчишка остолбеневшему Саше. На Орловского, с лица до жути похожего на Ростислава, - как это он раньше не догадался? - смотрели глаза знакомого, но совершенно не киншевского, цвета. На минуту Саше показалось, что он сейчас смотрит в зеркало. Не успел он сказать и слова, как Дани снова подал голос: - А я тебя знаю! - Знаешь? Откуда? - тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, хрипло поинтересовался Орловский. - У папы в бумазнике, - улыбка мальчишки была стопроцентно киншевской. - Мы уже идем смотреть зверей или нет? - перебил их Ростислав. - Да! - тут же завозился ребенок. - Па, а мозно я с Сашей пойду? - и, не дожидаясь ответа, требовательно потянулся к Орловскому. Тот перевел взгляд с него на Ростислава, вопросительно приподнял бровь и, увидев согласный кивок, сдобренный нескрываемым смешком, взял Дани. Мальчишка тут же удобно устроился уже на его руках, немного повозившись. - Ты сумел меня удивить, Киншев, - еще не отойдя от шока, проговорил Сашка. - И я очень жду объяснений. - М-м-м... Давай не сейчас, Саш? - предложил Ростислав. - Кстати, отлично смотритесь. Орловский в ответ кивнул, соглашаясь, что подобные вещи при детях обсуждать не стоит, мысленно обматерил Ростислава за глупую скрытность - в конце концов, мог и раньше все объяснить, а не дожидаться сцен ревности - и переключил свое внимание на куда более интересного собеседника в лице Дани. - Кого хочешь увидеть первым, Дани? - Обизянки, обизянки, - запрыгал у него на руках мальчишка, хлопая в ладоши. - Папа говорит, что я как они. - Я тебя уверяю, твой папа может дать фору любой обезьянке, - хмыкнул Орловский, спустил снова завозившегося ребенка на землю и взял его за руку. - Киншев, ты идешь? Мы хотим посмотреть на твоих ближайших родственников. - Неть, папа как мишка, - возразил Дани, послушно вкладывая ладошку в руку Саши. - Ну, - Орловский оглянулся, придиричво окинул взглядом широкоплечего и в целом внушительно выглядящего Ростислава, - пожалуй, соглашусь. А кто я, по твоему? Мальчишка задумался, засунув в рот указательный палец и прикусив его. Спустя минуту разглядывания Саши, он все же вынес свой приговор: - Ягуар-р-р? - старательно выговаривая раскатистое "р" В глазах Сашки заплясали смешинки от подобной неприкрытой и явно перенятой от папочки лести, но он все же не мог не спросить: - Ягуар? Почему же? Вместо ответа мальчик склонил голову набок и пожал плечами, лукаво блеснув серыми глазками. - Похож потому что? Вместо ответа Сашка тихо рассмеялся и потрепал Дани по голове свободной рукой, поправил сбившуюся от этого движения шапку. - Пошли-пошли-пошли, - запрыгал Дани. - Смотреть звер-р-рушек! Мальчишка уцепился за руки мужчин и радостно повизгивал, поджимая ноги, когда те поднимали его в воздух. Больше всего, вопреки своим словам об обезьянах, Дани понравилась Шилка - детеныш белой медведицы. Еще маленькая и оттого смешная, она то кувыркалась в искусственном снегу, то бежала к большой и куда более грозной маме, то начинала “грозно рычать”, становясь больше похожей на кошку, а не медвежонка. Отлепить Дани от вольера с медведями было сложно, но все-таки получилось. Правда только после того, как он заручился обещанием отца еще раз вернуться и посмотреть на Шилку и ее маму. - Определенно, из тебя хоть и хороший, но слишком добрый папа, - тихо, чтобы не слышал мальчишка, сказал Сашка, - Он же вьет из тебя веревки. - Пусть. Он же ребенок, - точно также как до этого Дани, пожал плечами Ростислав. - Он отвел меня от края, почему я должен отделываться меньшим? Сашка не нашел, что ответить на это, поэтому предпочел перевести тему: - Зайдем перекусить в какое-нибудь кафе? Или, быть может, поедем ко мне? Угощу вас горячим шоколадом. А то Дани глаз не сводит с той дамы с пирожками. - Я не знаю, - покачал головой Ростислав. - Может спросишь у Дани? На вопрос о том, куда он желает пойти, Дани с энтузиазмом ответил, что хочет к Саше, “если у него есть морррозеное”. - Мороженого у меня нет, - ответил тот. - Зато есть шоколад, печенье и много другого, что полезно молодому человеку в твоем возрасте. Что ты любишь? - Соленые огулцы, - лукаво ответил мальчишка. И продолжил, загибая пальчики: - И орешки, и чипсы с грибами, и лимонад, и... - Дани, - укоряюще, но весело прозвучал голос его отца. Мальчишка смутился, улыбнулся и подняв голову и глядя в глаза Саше, признался: - Вкусное люблю! - Скажу по секрету, я тоже, - якобы по секрету сообщил Орловский. - Особенно люблю шоколад, который мне пару раз дарил твой папа. - Папа умеет выбирать вкусные шоколадки, - так же доверительно прошептал ему Дани. - А еще что умеет выбирать папа? - Папа умеет выбирать вкусное. И дом, только он далеко. И людей. - Людей? - удивленно спросил Сашка, бросив очередной взгляд на прикидывавшегося ветошью Киншева. - Ага, - качнул головой Дани. - Вот он тебя выбрал, и ты хороший. Ты мне нравишься. Ты теперь будешь с нами жить? От подобной детской непосредственности, с которой была сказана эта фраза, Сашка закашлялся и замер, глядя на рассматривающего его с интересом мальчишку. Он даже склонил голову, как это обычно делал Ростислав и явно ждал ответа: - Ты мне тоже нравишься, Дани. Я не уверен насчет твоего папы, но с тобой бы точно хотел жить, - выйдя из состояния ступора, заговорщицки проговорил Орловский. - Вот только, думаю, твоя мама будет против. И был не готов к тому, что мальчик совершенно искренне округлит в изумлении глаза и спросит: - Мама? Но у меня есть только папа. - Мальчики, а по моему, давно пора сесть в машину и поехать куда-нибудь, где можно поесть, - прервал их разговор Ростислав с хмурым лицом, за что заслужил еще один внимательный взгляд двух пар серых глаз. Правда, возражений или продолжения щекотливой темы не последовало, Орловский лишь молча, продолжая держать за руку Дани, направился к парковке. Машина, бывшая когда-то белой, а ввиду погоды и явной нехватки времени у хозяина, ставшая грязно-серой, стояла недалеко от входа в зоопарк. - У меня нет детского кресла, так что придется вам вдвоем садиться назад,- сказал Саша. - Не впервой, - отозвался Ростислав, уже открывая заднюю дверь и пропуская в салон Дани. - Значит, Кэнди? - покачав в руке бокал с вином, проговорил Саша в ответ на рассказ Киншева. Дани уснул час назад, очевидно утомившись после долгой прогулки, поездки до дома Орловского и ужина. - Мгм, - отделался Ростислав неопределенным хмыком, а потом оправдывающе добавил: - Я же тебе только что рассказал, что пил как сапожник. Вечно молодой, вечно пьяный. Чего ты хотел? А у нее были твои глаза и легкий характер, которым ты не мог похвастаться. Да и фигура особыми формами не отличалась. А если закрыть глаза... - Ростислав не договорил, предоставляя все остальное на волю воображения Саши. Тот в ответ покачал головой и неожиданно рассмеялся: - Ты извращенец, Рос. Только ты мог трахаться с девчонкой, представляя на ее месте бывшего парня. Киншев фыркнул: - А то ты Америку открыл? Зато она мне подарила Дани, - и Ростислав с нежностью взглянул в сторону комнаты, где спал утомившийся сын. - Он классный, - кивнул Орловский, проследив за его взглядом. - И смышленый. Сразу видно - не в отца. - Угу, - вновь фыркнул Ростислав. - В бабулю свою императрицу пошел. - О да, я еще не забыл о ее фееричном умении манипулировать людьми. Не в обиду Маргарите, разумеется, таких женщин еще поискать. Кстати, как она? Давно ее не видел. - Отлично. Сейчас вообще вся в хлопотах. Вот, кстати, Орловский, приглашаю тебя пойти с нами на свадьбу Никиты. От услышанного предложения Сашка как-то странно хекнул, одним глотком ополовинил бокал с вином и посмотрел на Ростислава, как на умалишенного: - Киншев, я конечно все понимаю, старые знакомства и все такое. Но в качестве кого, по-твоему я пойду на свадьбу к твоему брату? - Моего друга? - осторожно предположил Ростислав. От столь простого и в чем-то наивного ответа Сашка рассмеялся: - Киншев, на минуточку, мы с тобой спали вместе, жили вместе и очень, очень хреново расстались. Уж кем-кем, а друзьями нас назвать проблематично. - Однако в данный момент мы сидим и пьем вино, - усмехнулся Ростислав. - О, и даже в зоопарке были. - В зоопарке мы были на свидании. Или я ошибаюсь? А свидание, насколько я помню, подразумевает не совсем дружеские отношения. - М-м-м... Я конечно не против общественного каминг-аута, но не думаю, что Никита, да и не только он, по достоинству оценят данный пассаж. Это во-первых. Ну а во-вторых... Орловский, какая тебе разница кем ты будешь в глазах остальных? Главное, ты будешь знать в качестве кого ты пойдешь для меня. Так устраивает? - Даже я не оценю подобный пассаж, - хмыкнул Сашка и, отсалютовав бокалом с вином, сделал глоток. - А вся проблема в том, Рос, что мне прекрасно известно, кем я буду в глазах других. Как минимум твоей очередной эпатажной выходкой. И если Маргарита в силу своего политического таланта промолчит, то вот тот же Никита вполне может и морду мне набить. К чему провоцировать жениха? - Без согласия семьи я бы вряд ли рискнул пригласить тебя на чужую свадьбу. Так что расслабься, Александр, и просто готовь выходной костюм, - негромко выдохнул Киншев. Эта фраза Сашке не понравилась - уж больно знакомые в ней были нотки, с которых обычно начинались все их прошлые ссоры. Заставить себя промолчать стоило довольно больших усилий, пришлось прикрыть глаза и сделать пару глубоких вздохов. - Не буду ничего обещать. Но, на будущее - оставьте ваш привычный приказной тон, господин Киншев. - Запомню, - криво усмехнулся в ответ Ростислав. - Главное, чтобы оно было. Это самое будущее. - Рос, ты не заболел? - с вполне натуральным подозрением во взгляде посмотрел на него Сашка. - Обычно столь пафосные фразы выдаю я. - Да нет, я здоров. Просто кое-что вспомнил. Сижу и думаю, как бы мне суметь извиниться перед тобой, - глухо проговорил Ростислав, не отрывая взгляда от вина в бокале. - Ростислав Киншев, всем своим видом демонстрирующий сожаление… Редкое зрелище, надо запомнить, - Сашка не смог удержаться от ехидного замечания. - За что конкретно извиняться то собрался? - За недавнее. - О, - два коротких слова неприятно царапнули что-то внутри, усмешка быстро слетела с губ. Киншеву больно. За то, что сделал, в прошлом и неделю назад, за то время, которое они потеряли. Эти боль и отчаяние в глазах и позе были настолько заметны сейчас, что Орловский вздрогнул. Он не привык видеть Ростислава таким. Каким угодно - благородным и злым, довольным и рассерженным, но именно больным - нет. Было нужно что-то сделать, это Сашка понимал. Вот только не мог решить, что именно - холодный, расчетливый разум, в котором хранились воспоминания и какой-никакой опыт, твердил, что лучше всего послать все к черту. Вот прямо сейчас, не оглядываться больше никогда, не прощать, не давать надежду, чтобы отболело наконец, выгорело, чтобы больше никогда не повторялось ничего подобного. Сейчас - проще, они еще не успели влюбиться друг в друга заново, не успели узнать себя повзрослевшими и другими. Сейчас - проще, потому что за дверью спит ребенок, при котором никто из них не станет снова кричать. Вот только глупое сердце еще верило в хороший конец их долгой и немного страшной сказки, убеждало своего хозяина, что может быть что-то и получится из всего этого, еще не все, еще нельзя отказываться и забывать окончательно. - Черт, что ты делаешь со мной, Рос, - на грани слышимости прошептал Сашка. Забрал из рук Ростислава бокал и поставил его на стеклянный столик. После чего потянулся вперед и коснулся губами губ, сухо и коротко, задержался лишь на пару секунд, прежде чем отстраниться. Совсем немного, чтобы продолжать чувствовать на щеке теплое дыхание. В комнате воцарилась тишина... и напряжение, которого, кажется, можно было коснуться руками. - Саш-ша, - тихим стоном прозвучало в ответ. - Ты понимаешь, ЧТО ты сейчас сделал? Орловский в ответ непонятно покачал головой, отвернулся, уставившись на некрасивое пятно на ковре. Кажется, от вина, которое они разлили с Беркутовым однажды... После нескольких секунд вернувшейся гнетущей тишины, Киншев все же решился на ответные действия. Он несильно ухватил Сашу за плечи и, развернув к себе, впился в его губы поцелуем. Хоть и жадным, но все же сдержанным. Ростислав не собирался повторять прошлых ошибок в их выстраиваемых по новой отношениях. Они целовались, долго и как-то странно, совершенно не возбуждающе, сорвано и отчаянно, то ли как в первый раз, то ли как в последний. Отстраниться у Сашки получилось не сразу - не хотелось, да еще и Ростислав не желал отпускать, сильнее впиваясь пальцами в плечи. Наконец удалось выровнять дыхание, прогнать из глаз мутную пелену и совершенно дурацкий трепет откуда-то из груди. - Можешь засчитать это за мое прощение тебя, - голос Орловского был совершенно спокойным, серьезным и даже холодным. - Но запомни, Киншев, попытаешься вытворить подобное еще раз - переломаю тебе ребра. И никаких больше извинений. В ответ Саша получил внимательный взгляд совершенно серьезных глаз и сдержанный согласный кивок.