***
Тень – весьма странное место, столкновение привычного представления о мире и полубезумных фантазий о ней. Кто бы ни создал это место, он очень скучал по реальному миру. И так же сильно его ненавидел. Иан осматривался без особого интереса, пытался расслабиться, но выходило из рук вон плохо: сейчас, находясь в средоточии собственных страхов, не чувствуя прохлады зелья, он ощущал, как в груди кольцами сворачивался ужас. Амелл старался успокоить дыхание, мозги ему ещё не отказали: чем быстрее он со всем расквитается, тем быстрее окажется в реальности, в собственном теле, в Башне, доверху напичканной храмовниками. Ну а пока магу лучше было подумать о странных духах, походивших на волков. И о том, что чересчур сильные магические токи в этом месте могут привлечь кого-нибудь похуже «учебных» демонов. А потом он встретил Мыша и вроде бы смог немного успокоиться. Дух не уставал удивляться выдержке юного чародея: тот буквально летел вперёд, не останавливаясь, чтобы поболтать или осмотреть то, что открывалось его глазам. Иан останавливался трижды: разговор с добрым духом был, пожалуй, наиболее расслабленным: чародей был почти доброжелательным, спокойно стоял в паре шагов от духа, даже позволил тому дотронуться до собственной руки, но отпрянул и распрощался раньше, чем дух смог что-то «нащупать». Будто ему было что. Мыш фыркнул себе под нос. Дальше всё равно было веселее: двое других были демонами, к ним Иан не подходил ближе, чем на десяток шагов, хотя страха и не испытывал. Как будто понял, в чём заключалось испытание. Мыш нахмурился, отвергая глупые, невозможные мысли. И лишь после, поймав чужой взгляд, пока пытался убедить мага взять его с собой, вздрогнул, увидев спокойное понимание. С самого начала чародей понял, что перед ним не дух ученика, но и не демон, но позволять ему выйти в реальный мир намерен не был. Да, раньше духу встречались те, кто догадывался, подозревал, но не… знал. А погружавшийся во тьму Амелл чувствовал сковавший его ужас. Ведь преследовало его желание поддаться демону, твари из Тени, помутившей его сознание на пару мгновений. Для кого-то и это победа, но для него, разбитого и вновь собранного по кусочкам, настоящее поражение. Духи в Тени могут многое предложить живым. И не многие способны противиться собственным желаниям…***
Очнулся Иан с криком, подпрыгнув и чуть не столкнувшись лбом с заботливо склонившимся над ним Йованом. В голове стоял плотный туман, руки чуть подрагивали. Реальность и Тень перемешивались в сознании, не позволяя оценивать происходящее. Амелл на автомате отметил, что Йован просил встретиться после, и отправился к Ирвингу. По дороге к кабинету Иан всё же смог немного прийти в себя (по крайней мере, уже не шатался, будто пьяный, и ни на что не налетал). Привычно распахнув дверь, Амелл тут же пожалел о том, что в детстве родители не уделяли должного внимания его обучению правилам этикета: Первый Чародей был не один, рядом с ним, мягко улыбаясь, стоял высокий мужчина в дорожных одеждах. Он был высок, должно быть, даже выше Йована, что уж говорить про него, парня весьма среднего роста. Но что он здесь забыл? Насколько Иан помнил, в Башню, а тем более, в кабинет Ирвинга, чужакам дорога была заказана. Но уже через пару минут всё прояснилось, как раз когда чародей представил своего гостя, лукаво улыбаясь и тяжело смотря: Серый Страж значит… Дункан, так представился незнакомец, в первую минуту смотрел на него, не отрываясь. Что ж, ничего нового. Почему-то трудно было представить, что парень в двадцать лет может быть абсолютно седым. Но людям – особенно людям – трудно адекватно оценить себя, слишком привычным становится собственное отражение, слишком незначительными кажутся настоящие особенности. Серого Стража поразили глаза Амелла: может, когда-то давно они действительно напоминали грозовое небо, но теперь… они были им. Дункану очень хотелось спросить, каким заклятьем воспользовался этот парень, чтобы добавить в них странноватые металлические блики. После Страж не удержался, попросив именно этого подростка – заносчивого и самоуверенного, как и любого любимчика учителя, ребёнка, не знавшего толком ничего о реальном мире, который только и мог, что отвечать на вопросы верно – проводить его до своих покоев. И не прогадал: давненько Дункану не встречались люди (да и не только люди), которые столь равнодушно относились к своему дому. Интуиция всегда выручала Стража, и сейчас она твердила, что этот мальчик уйдёт с ним. Ухмыляясь в бороду, Дункан мысленно повторил его имя ещё раз. Иан Амелл. Что ж, неплохо, не только маг, но и человек, знакомый с дрязгами двора. Одно только настораживало: с каким жаром ему спихивал парня Ирвинг. Чародея же, словно в противовес, Страж не поразил, не заинтересовал, да и вообще, встреча практически сразу вылетела из головы Иана, в тот момент его больше занимал другой вопрос: во что на этот раз влип его друг. Конечно, Иан уже привык вытаскивать Йована отовсюду, куда тот попадал, но это не гарантировало радости по поводу очередного… Амелл вздохнул, лёгонько покачав головой. Гул в голове, успокоившийся было за время разговора с Дунканом, возвращался с новой силой, его телу и движение-то – обычный, немного замедленный усталостью шаг – казалось непосильной миссией, но Йован, конечно, его не спрашивал, когда устраивать свои демарши. Впрочем, ворчал Иан скорее по привычке, чем серьёзно: он бы в жизни не оставил друга в беде. Даже если тот считал его совсем идиотом, который не смог бы отличить правду от лжи. Врал Йован, кстати, отвратно. Едва тот открыл рот, начиная лепетать что-то про неземную любовь, Амелл отключил мозг, даже прикрыл глаза. И почти с ужасом распахнул их, услышав про магию крови. Ужасом, сменившимся жалостью почти сразу же. Йован-Йован, что же ты наделал… Слишком хорошо Иан знал, чем заканчивается подобное неповиновение: вовсе не усмирения стоило бояться наивному парню, что сейчас пытался доказать другу, что он чист. От прямого вопроса – читай взбучки – остановило только присутствие чужого человека. Лили. Священница, поддавшаяся романтическому бреду молодости. Себя Амелл знал, как знал и Йована. Её – нет. Когда они только познакомились, когда Йован впервые втянул его в неприятности, Амелл знал, на что подписывался, становясь другом. И отступать не собирался. В крепость духа Лили он не верил. Он вообще не верил служителям Церкви. Но он слишком устал, чтобы спорить.***
Ожившая статуя завораживала. Сейчас заткнуть тупую девку хотелось даже больше, чем раньше. Создатель, неужели непроходимая тупость была одним из критериев отбора в служители Церкви? Или им потом, по окончании курса лекций, давали выпить отупляющее зелье? А что, вполне возможно: Амелл знал разве что двоих более-менее вменяемых людей из Ордена. Раздражение поднималось в груди удушливой волной. Ещё немного - и взрыв похоронит под собой всю Башню… Вздрогнув, Иан отступил на два шаг назад, пряча протянутую руку за спиной. Зря он не взял у Ирвинга зелье, эффект от предыдущего, видимо, вытравился лириумом. Или же… Амелл сглотнул, покачав головой. Может, вопли Лили и не были так уж глупы. – Нечего тут стоять, у нас много работы, – рявкнул он, пробираясь через завал, открывший им путь к склянкам. И прикрыл глаза, заметив полубезумное выражение на лице друга. И как он пропустил момент, когда в Йоване появилось это. Когда он из обычной занозы превратился в застывшее перед ним существо. Горечь затопила с головой, запрещая думать здраво. И почти с облегчением вздохнул, оказавшись под пристальными взглядами Ирвинга и Грегора. И готов был принять всю вину на себя: хуже, чем есть, уже не будет. Вот только Йован слишком любил портить чужие планы, чтобы стоять смирно. И ради чего? Ради девки, открестившейся от него сразу же! А чем она думала, когда соглашалась? Амелл едва удержал рвавшуюся на волю энергию, позволив себе только прожечь Лили взглядом и пожелав ей сгнить в темнице, или что там делали с провинившимися служителями. Амелл очень надеялся, что методы для них были схожи с теми, которыми воспитывали юных магов. Быстро поднявшись, Амелл поджал губы, не собираясь более ни оправдываться, ни юлить. От своего выбора не открещиваются, а идут до конца. И, раз уж эти слова ему, напуганному, сломанному мальчишке, желавшему умереть, презентовали десять лет назад Грегор с Ирвингом, не стоило разочаровывать своих учителей. Каким бы наказание ни было. Да и, судя по истерическим воплям храмовника, смерть ему не грозила. Но судьба, уготованная Создателем своим детям, всегда непредсказуема. Особенно тогда, когда они, кичась своими знаниями, предсказывали её с точностью до секунд. Гордыня – вот что когда-нибудь их всех погубит. Именно за неё поплатилась та, что стала статуей, запертой в подземельях Башни Круга. Именно за неё поплатился и юноша, упрямо насупившийся под грозными взглядами наставников. Вот только Иан ещё должен был сыграть свою роль в шахматной партии, затеянной высшими силами. Всеми позабытый Дункан поспешил вмешаться, пожелав забрать ребёнка с собой, лишая права выбора. Амелл кинул оценивающий взгляд на человека, распахивающего двери золочёной клетки. Что ж, теперь, когда Йован сбежал, в Башне его ничто не держало. Оставалось надеяться, что Дункан позволит выспаться перед дорогой. Серый Страж? Может, это было даже хорошей идеей. Чем Архидемон не шутит, в конце концов…