Век Дракона. Плач Света

Иной раз люди – как правило, таким маразмом страдали только они – закрывали глаза на то, что их пугало. Что могло быть лучше задвинутой в дальний шкаф проблемы? Иан отчего-то надеялся, что его шкаф когда-нибудь просто мог взорваться вместе со всем содержимым. Иной раз ему казалось, больше в этот самый «шкаф» ничего уже влезть не могло, но нет, каждый раз находилось место, предлог отложить решение чего-то жуткого, пугавшего до дрожи на… другое, более подходившее время. Конечно же, это самое время наступало примерно «никогда». И старательно гнал от себя одну простую мысль: время найдётся для всего. Амелл сразу догадался: добром внезапная необходимость вернуться в Остагар окончиться не могла. Поначалу – из-за Ала, из-за Винн. Иан не смел перечить их грустному, больному желанию вернуться, отпечатать в памяти припорошенные едва пришедшей зимой руины. Иан не смел отвергать их горе, но сам он… Амелл чувствовал лишь пустоту. Должно быть, он помнил какой-то другой Остагар. В Остагаре Иан впервые почувствовал себя свободным, мог дышать полной грудью, не ощущая давившего контроля храмовников. Как бы он ни был признателен им за бдительность, радость его едва могло погасить верное зелье. Здесь всем было плевать на режим, на то, что нельзя было принимать это адское пойло постоянно. Никто не обращал внимание на новичка, прибывшего вместе с Дунканом. В Остагаре Амелл впервые за многие месяцы смог нормально поговорить с Винн и умудрился обзавестись двумя верными псами: Аргон до сих пор иногда приходил к нему в палатку по ночам, порой до чёртиков пугая чутко спавшего эльфа; Алистер всё ещё приходил с бутылкой, если становилось совсем хреново. Как ни парадоксально, но его Зевран выдворял обычно с бОльшим недовольством, чем пса. В Башне Ишала Иан впервые умудрился окунуться в водоворот собственного безумия и вернуться обратно, никого не прикончив, а на болотах – сумел почувствовать себя не таким уж и неопытным юнцом. И пусть в конечном итоге многие той ночью погибли, он не чувствовал то время столь мрачным. Да, должно быть, он помнил совсем другой Остагар. Но после, уже почти у заброшенной крепости, к Иану в палатку юркой змеёй пробралась ведьма Коркари. Поначалу Амелл решил, что его нынешнее одиночество оказалось слишком уж заметным, но быстро откинул эту затею: во-первых, почему тогда в его палатке не было ни Алистера, ни Лелианы; ну а во-вторых, Морриган никогда ничего не делала просто так. Разумеется, сейчас она тоже ничего менять не стала: – Помнишь ты про обещание своё? – нахмурившись, она стояла почти у самого полога, который самолично и прикрывала. Голос ведьмы был, как и всегда, насмешлив, но чувствовалась в нём какая-то сухость, отстранённость даже. В глаза она тоже смотреть не желала, лишь поджимала губы и испепеляла взглядом мешок, заменявший Иану подушку. Нервозность Морриган Амелл пока постичь не мог, но чувствовал странное желание: обнять, успокоить. Сильные люди порой уставали быть сильными, им тоже нужно было время, поддержка. Вот только, с сожалением вспомнил Иан, она бы этого не позволила. Равно как и он. Всё же расстались они до того, как научились показывать друг другу свои слабости. – Мать моя, Флемет, что бы ни задумывала, получить не должна меня, – дёрнув плечом, Морриган вновь замерла. Взгляд, сделавшийся чуть более безумным, чем обычно, метался по палатке. – Ты к ней вернёшься и… Голос ведьмы всё же сорвался, продолжения Иан так и не дождался: мотнув головой, Морриган всё же подошла ближе. С минуту по палатке ходили лишь шорохи, доносившиеся откуда-то снаружи, из реального мира. – Гримуар забери, не явлюсь я к ней, – наконец, отмерев, хрипло, отрывисто закончила Морриган. Внезапно оказавшись совсем рядом, мягко дотронулась до подбородка, поймав взгляд, будто это Амелл прятался. Сглотнув, она в последний раз отчеканила, – обещай мне, Страж, что не оставишь жизни в ней. Иан замер. Это не было оцепенением, страхом или же чем-то ещё, что могло его сковать. Нет, Амелл изучал чужой взгляд – испуганный, но твёрдый, не желавший ни о чём слышать, безумно жадный… Раньше казалось, их связывало столь многое, но сейчас, в эту самую секунду… Иан лишь хотел её успокоить, не желал лишней крови, но понимал, ясно, как день: не согласись он, ведьма уже утром исчезла бы без следа. Это было опасно, а потому следовало избавиться от помехи уже сейчас. Вот только он не мог. Не с ней, пусть, окажись на его месте, Морриган и умертвила бы любого, сам Амелл не был уже столь безразличной сволочью. Не полностью. Потому, должно быть, и кивнул, не зная, что ещё может поделать. Едва дождавшись быстрого кивка, Морриган буквально испарилась из палатки, оставив Амелла наедине со своими мыслями. А ему было, где развернуться. Вот только на этот раз его ничто не снедало, кроме осознания того, что утром Алистер устроит очередную истерику. Почти так оно и вышло: Страж молча скрипел зубами, но молчал. Всё время, пока Иан распинался о том, что он сам не мог вернуться в Остагар. Нужно было сопроводить Стэна куда-то по его кунарийским делам. Естественно, Зевран прицепом отправлялся с ними. На Алистера Иан старался не смотреть, его испепелявший взгляд и так не отрывался от припорошенной снегом макушки, куда уж больше. Но поделать ничего Амелл не мог. Язык жгло так и не высказанное вслух обещание, а после, впрочем, совсем скоро, ощущение некоторой ошибочности происходившего. Но, к чему бы убийство «безобидной старушки» ни привело, отвечать он собирался сам, лично. Что-то в словах Флемет было странным. Что-то скрывалось за округлыми, точно выверенными фразами, но что, Иан не понимал вовсе. Он не желал ей смерти, не хотел убивать вот так сразу, ни в чём не разобравшись. Но и отступить не мог. Отвечать всё равно должен был он один. Должно быть, потому он и не отводил взгляда, от разворачивавшейся битвы. В этот раз изображать целителя пришлось ему. А потому в кои-то веки Иан был правильным магом, прикрывавшим спины воинов, а не странным, немного дёрганным существом, которое просто не могло стоять в стороне. Должно было случиться что-то выходившее из ряда вон, чтобы он изменил своё решение. Что ж… случилось. Сдерживаемый азарт боя отдавался щекоткой в пальцах, дыхание сбилось едва-едва, но голова отчего-то кружилась. Иан чувствовал себя не в своей тарелке, старался держать себя в руках, не выходить за рамки, из образа «хорошего» мага. И всё же невольно заглядывался, не мог удержаться. Стэн был грубой силой, его движения были профессиональны, практичны, укрыться от них было невозможно, он был сильным противником, но с этим никто и не стал бы спорить. Зевран был его полной противоположностью. Гибкий, быстрый, почти незаметный, он всегда держался позади, почти в Тени, его удары были точны, выверены: порой он напоминал мага, так быстро и безошибочно работал. Сегодня, правда, что-то пошло не по плану: Ворон бросился в атаку едва ли не раньше кунари, вовсе не старался прятаться (хотя куда ж спрятаться можно было от дракона). Он не собирался отступать, начав свою практически пляску смерти. Зрелище было удивительным, оно завораживало: пусть поначалу Зевран и пытался что-то высчитывать, по привычке осторожничал, но постепенно он входил во вкус. Быстрой стрелой он носился вокруг дракона, казалось, вовсе забыв о том, что без мага, заботливо защищавшего их, прах бы уже успел развеяться. Впрочем, Амелл был почти спокоен за него. Лишь однажды Иан дёрнулся вперёд, окатил невольно Стэна волной ледяного ветра, когда эльф, кажется, сам опьянённый происходившим, оказался на морде дракона, неспешно вытягивая из-за пояса очередной клинок. Разумеется, он даже не содрал кожу с рук, цепляясь за падавшего монстра, и получил очередную идеальную картинку. Амеллу, в принципе, было плевать. И будь у них больше времени, он бы обязательно что-то да натворил, но времени не было. Рамки устанавливали себе сам, но это ни на что не влияло: оставаться в хижине Флемет дольше необходимого он не желал. Гримуар нашёлся почти сразу, можно было просто повернуть к Остагару, пройти знакомой тропой и оказаться в настоящей, жестокой зимней сказке, раз уж у Флемет застыло вечное лето. Довольно унылое, давившее зрелище, стоило признать. Иан вздохнул. Вернуться в Остагар было нужно. В конце концов, в руинах, скорее всего, ещё сновали Порождения, отбиться от которых могло быть затруднительно. В конце концов, Стэн и Зевран могли оказать неплохую помощь, да только… Придумывать себе отговорки выходило откровенно паршиво. Амелл просто не хотел никуда возвращаться: ни в Остагар, ни в лагерь, где уютной змейкой свернулась Морриган. Не отдать ей книгу он не мог, отдать же… быстро присев на какую-то корягу, Иан пролистал пару страниц, стараясь не задерживать взгляда ни на чём, ощущая странное жжение. Может, Флемет что-то наложила на свой гримуар, и теперь тот должен был мучительно прикончить грабителя, а может, это просто совесть не вовремя решила проснуться. Он не знал, не хотел думать, потому, долистав старые, едва не рассыпавшиеся страницы, решительно поднялся, вздыхая. За спиной раздался тихий смешок. – Так моё великолепное мастерство понадобилось, чтобы достать этот огрызок? – Зевран всегда появлялся позади. Видимо, считал, что подходить иначе – дурной тон. Иану порой хотелось запустить в неугомонного эльфа чем-то не слишком смертельным, чтобы отучить от пагубной привычки, но всё никак не выходило, да и привычным уже стало такое появление. – Это настоящая растрата моих уникальнейших талантов, – притворно вздохнув, Зевран подошёл-таки ближе, заинтересованно поглядывая на гримуар из-за плеча Иана. Тело само немного расслабилось, ощутив приятную тяжесть пытавшегося стать повыше эльфа. На губах заиграла ехидная, довольная улыбка. – Как будто ты сожалеешь, такое ведь представление устроил… – Амелл притворно вздохнул, немного поворачивая голову так, чтобы видеть собеседника, а не только ощущать повисшее на нём тело. Прекрасное тело, к слову, да только опять ведь сбежал бы… – Грандиозное? – пытливо поинтересовался Зевран, протягивая ладонь к книге. И тут же обиженно надулся, отстраняясь, когда Иан мягко отвёл его ладонь. – Всё для нашей великолепной ведьмы? Амелл мысленно вздохнул, возводя глаза к небу. Мысленно, чтобы не получить от разобидевшегося Ворона что-то отравленное в похлёбку. Строго говоря, Иан до сих пор не понимал, почему Алистер так сильно опасался ядов Морриган, но вовсе не думал о способностях Зеврана. – Ты же себе подарков не просил, – Амелл пожал плечами, наблюдая за перемещениями эльфа. Тот спокойно устроился на коряге, с которой едва встал Иан. – Хочешь, и тебе достанем кинжальчик? – А молчать о том, что тут творилось, мы будем… – Зевран замер, легко пошевелив в воздухе пальцами, точно подбирая слова. Голос его так и сочился ядом напополам с ехидством. – Из желания быть скромнее? – Нет, – Амелл вздохнул, качнул головой и присел обратно. – Из желания благополучно дожить до конца Мора. – Я привык быть исполнителем, который не задаёт вопросов, – Зевран вздохнул, опустив голову так, будто подставлял шею палачу. Голос стал тише, значимее. Понять, манипулировал он или же действительно был расстроен, не получалось. В конце концов, мог и совмещать. – Ты сам просил отказаться от старых привычек. – Зев… – но эльф вскинулся, быстро остановив Иана, вцепился в предплечье. Не окажись брони, следы, должно быть, остались бы на долгое время. – Нет! Ты скажешь мне, какого архидемона мы попёрлись сюда приканчивать разбушевавшуюся старуху! – Гримуар, – приподняв книгу, Иан аккуратно дотронулся ею до чужого лба. – Морриган он был нужен для ритуала. – А заодно для того, чтобы окончательно спятить, обвиняя в чём-то беззащитную старушку, – раздражённо фыркнув, эльф-таки выцарапал гримуар в свои загребущие руки и начал быстро разглядывать, мимолётно бормоча под нос себе какую-то ересь. – Смотри, как бы она тебя не прикончила однажды ночью, вдруг решит, что и ты ей смерти желаешь. Не сразу, но до Иана дошло. А когда дошло, захотелось приложить упрямца к чему-нибудь твёрдому. Что-то подсказывало, истерил Зевран исключительно из-за своей внезапной целомудренности. То ли завидовал, что Амелл не мучился, как он, то ли сам хотел оказаться на предполагаемом месте Морриган. Впрочем, доказывать обратное Иан не спешил. Вообще подобные истерики отлично лечились. Мягко выдрав заветный гримуар из цепких ладоней, Амелл осторожно отложил его в сторону. Сочувственно-понимающе кивая на каждое возмущение, которым покрывал его разошедшийся Зевран, Иан, мягко придерживая того за плечи, медленно прижимал его ближе. Конечно, потом эльф должен был обиженно уйти, гордо подняв голову, но в данный момент он что-то не спешил серьёзно вырываться или кричать, сам же тянулся к Амеллу, урча свои возмущения. Иан тоже не прочь был поворчать – место они выбрали чересчур неудобное. Жаль, обоим было как-то наплевать. Зевран был чересчур взвинчен, Иан же, наконец, дорвался. Временами он, конечно, был засранцем, но эти выкрутасы били по обоим чересчур сильно. Амелл и представить не мог, как сильно ему не хватало упрямого эльфа под боком. В ушах звенело, перед глазами плыло – Иан чувствовал себя вновь подростком, дорвавшемся-таки до взрослой жизни. Не сказать, чтобы он скучал по быстрым, рваным движениям, слишком резким и иной раз доставлявшим одни проблемы. Впрочем, это пришло бы потом, сейчас получалось только с рыком притягивать гибкого эльфа ближе, оставлять синяки везде, куда мог дотянуться – руками, зубами… Иан знал, едва их общее безумие кончится, Зевран вновь будет готов сбежать в дальние дали. Но пока тот был ещё рядом, сам старался то ли разодрать Амелла на части, то ли вплавиться в него, жарко дыша в шею.

***

– Держи, – гримуар упал совсем рядом с костром Морриган. Та, быстро оттащив его от опасности, быстро обернулась, столкнулась с внимательным взглядом Иана. Тот цепко изучал что-то, не отрывал взгляда, будто придавливал к земле. Он что-то искал, но только найти никак не мог. – Спасибо, – едва заметно кивнув, ведьма отвернулась. Позади послышался тяжёлый вздох, тихие шаги. Задерживаться дольше необходимого Амелл явно не желал. – Без проблем, – голос звучал громче, будто говорил он уже издали. Необходимости не было, Морриган могла услышать много больше. Иан намеренно делал вид, что про эту её способность не знал, отгораживаясь всё больше. – Но постарайся нас не угробить. – Ты тоже, – пробормотав себе под нос, Морриган уткнулась в свою новую игрушку. Вот только погрузиться в изучение не смогла – точно по нелепой закономерности, на лагерь напали. На самом деле, подобное случалось довольно часто. Не всерьёз, разумеется, но частенько на лагерь набредала какая-нибудь тварь, от которой дежурно избавлялись без шума. Обычно таких тварей было не слишком много: одна, ну, две-три приползали к свету костров. В этот раз перевалило за десяток. Хотя на самом деле никто не считал: с места, где случилось побоище, хотелось побыстрее уйти, оставив всё позади. Вечер и так выдался нелёгким. Иан был заметно напряжён, им владело странное, почти болезненное возбуждение, когда и усидеть на месте не выходило, и сделать что-либо – что угодно, на самом деле – просто не получалось. Винн, не будь она столь сильно занята едва шипевшим от боли Алистером, наверняка бы похвалила: за выдержку, за стойкость, ведь Иан так и не сорвался. Пока. Никто не задался вопросом почему, все были заняты своими делами. Возможно, и зря: Амелл едва дышал, дёргался от каждого звука и никак не мог отвести горевшего взгляда от напряжённого эльфа. Тот, похоже, просчитывал, как бы поаккуратнее избавитьсебя от общества Иана. Что ж, обойдётся. Нападение вышло внезапным. Никто не планировал, не искал именно их костёр. Просто нужно было отойти чуть дальше, хотя бы к Лотерингу, на чьих развалинах, должно быть, ещё не успела остыть пролитая кровь. Иан рвано вздохнул, поднёс ближе к лицу дрожавшие пальцы, сжатые в кулаки. Нужно успокоиться, просто упокоиться, пока ничего не случилось, с них хватило и одного нападения, на сегодня, пожалуй, им и так хватало впечатлений. Поначалу всё шло, как и обычно. То есть, конечно, нападение было внезапным, но… да Маферат раздери! Это должно было случиться рано или поздно! Им ещё повезло, что никто не успел заснуть, не стал лёгкой и быстрой добычей. Иан не знал, смог бы сдержать рвавшийся наружу гнев, если бы это произошло. Даже мысленно он не мог представить. Не сейчас. Мысли скакали с одного на другое, сосредоточиться было попросту невозможно. Но необходимо: сейчас, в этот самый момент, самым опасным для усталых, но, в общем-то, радостных спутников был он сам. Амелл почти чувствовал закипавшее в голове пламя. Поначалу всё шло, как должно было идти. Как-то так, за многие стычки, они научились работать слаженно. Ничего удивительного, верно? Целитель, пусть и способен дать отпор, никогда не полез бы на рожон, равно как и лучник, и маг не должны были приближаться к врагам слишком близко. Как-то так сложилось, оказалось само собой, что работать в паре – гораздо надёжнее, чем в одиночку. В паре, в тройке, да хоть скопом налететь, главное – не одному. В этот раз ближе всех к Иану оказался Ал. Тот едва подошёл, должно быть, хотел поговорить. И тут на них налетели. Безумные глаза, злобное шипение, скрюченные лапы – полный набор ночных кошмаров кого-то более восприимчивого. Амелл не собирался заигрываться, не в этот раз: лагерь должен был оставаться безопасным, единственным местом, где они могли передохнуть. Играм здесь было не место. Движения мага – в руках точно сам собой оказались полюбившиеся клинки – были быстрыми, верными, он не стремился что-то узнать, доказать или перед кем-то покрасоваться. Не сказать, что он хоть когда-то таким занимался, но сейчас он особенно сильно следил за тем, чтобы никто не смел даже задумываться о порождениях. Он привычно отрешился, забылся, просто защищаясь сам и защищая других. Конечно же, стоило сразу понять: что-то столь идеальное просто не могло существовать. Взгляд Иана лихорадочно переходил с одного спутника на другого, раз за разом убеждался, что каждый был цел. Жив, по крайней мере. Но что-то было не так. Зудело где-то на задворках сознания, не давало покоя, хотя о каком покое может идти речь, когда всё вокруг, в прямом смысле всё, пытается убить?! Иан дёргался, пару раз почти пропустил сильные удары секирой от злобных тварей. Отрещённо думал: ещё немного – и с ногой можно было бы проститься, хорош был бы Серый Страж. Иан уже в третий раз заканчивал осматривать цветной вихрь, в который временно превратился их лагерь, когда внезапно замер на месте. Рука дрогнула, меч соскочил, встретив на своё пути не податливую плоть, а сталь; беспощадная молния едва не попала в разошедшегося Огрена, заставив того спешно отскакивать в сторону. Амелл уже успел снять доспех, потому казался лёгкой мишенью, но сейчас действительно стал ею. Впрочем, Иану было плевать: он не видел эльфа. В первую секунду мага сковал страх, от которого не получилось отделаться. То, что Зеврана попросту не было в лагере, когда порождения напали, Амелл понял далеко не сразу. Как и не вспомнил собственную же просьбу набрать побольше нормальных веток. Иан не знал, что случилось бы дальше, не отвлекись он на быстро осевшего Ала. Боковым зрением заметил быстрое движение, тело среагировало само, давно привыкшее отвечать ударом на удар. Вот только пробежавшая по мечу искра окончилась ярким, быстро расширившимся шаром, в итоге оказавшимся защитным полем. Вот только столкнувшихся с ним порождений раскидало к ближайшим деревьям уже мёртвыми. Это были последние твари. Алистеру помощь Винн требовалась немедленно, ведь булькавшие звуки и тихий присвист при дыхании нельзя было назвать хоть немного внушавшими доверие, да? Бросить друга на целительницу и свалить не получилось. Паника накрывала волнами, накатывала, как перед приливом. И не отпустила, даже когда из чащи, сдавленно ругаясь, вылез расцарапанный, но вполне целый Зевран. Должно быть, он перехватил-таки пару тварей, потому и задержался. Вот только оправданием это Иан посчитать не мог. И сейчас, наблюдая за напряжённым эльфом, быстро переключаясь на уже вполне целого Ала, Амелл кристально ясно понимал: догонялки с Зевраном подходили к концу. Иан никогда не любил делиться, всё, что попадало к нему, становилось его – вещью, зверем, человеком, заклятьем… Мальчику было проще присоединить что-то к себе, чем поделиться. Так, он просто притаскивал в дом щенка, захотевшего полакомиться его обедом, а после – вцеплялся в кухарку, возжелавшую этого щенка погладить. Потом, правда, случился Круг, но от дурных привычек Амелл так и не избавился: каждый раз, каждый грёбанный раз он просто забирал себе что-то новое и довольно устраивал в своей мысленной иерархии. Делиться Иан не любил. А уж отпускать и вовсе не умел. С годами он, повзрослев и поумнев, начал понимать всю ненормальность, абсурдность того, что творил, но переделать себя уже не получалось. Зеврану только предстояло в этом убедиться на своей шкуре, как бы Амеллу ни хотелось остановиться. Он просто не мог, точка невозврата была пройдена и, кажется, он так и не заметил этого светлого мига. А теперь… как будто у одного Зеврана не было выбора… Обычно Иан мог себя контролировать: доброжелательно улыбался, сжимая руки в кулаки, старался быть ненавязчивым и спокойным, но сейчас он вряд ли бы выдержал. И, выбирая между окончательным срывом и небольшым диктаторством, он был вынужден выбрать второе. Ну, или двое идиотов крайней степени просто забыли осознать, как же их привлекало безумие друг друга. Амелл отчаянно надеялся на первое, но самообман никогда ему не давался. – Цел? – наконец, когда Винн отошла, Иан смог подойти к распластанному по лежанке другу и мягко дотронуться до плеча. Губы неслышно прошептали «прости», глаза напротив – мягко моргнули. Безмолвный диалог кончился, так и не начавшись. Слабо ухмыльнувшись, Иан отстранился, отошёл всего на пару шагов, собираясь с мыслями. Да к Маферату всё, надоело. Зевран не вскрикнул даже – сдавленно пискнул, когда Амелл приблизился с самым суровым своим выражением лица. Должно быть, подумал, что его собирались прикончить. В принципе, он был не так уж далёк от истины: выволочка эльфа ждала преотвратная. Но не сегодня. Сейчас Иан был способен лишь на одно: упасть на вещмешок, заменявший подушку, прижать эльфа поближе, уткнувшись тому в волосы, и спать. Что-то подсказывало, дальше ждало что-то совсем уже отвратное. Эти предчувствия накатывали на Иана редко, но почему-то были меткими, как никогда. В последний раз они посетили Амелла ещё в Круге, за пару дней до того, как Ирвинг вызвал его на Истязание. Обычно спать в такие ночи не выходило вовсе, лишь ненадолго проваливаться в темноту, чтобы вынырнуть в реальность едва ли через час, дрожа всем телом, едва не воя от озноба, выворачивавшего наизнанку. Что ж, всегда должно было быть место новому: этой ночью Иан спал на редкость крепко. И снилась ему лишь мягкая, полная щемящей нежности лёгкая песня, что как-то, совсем недавно, хоть и казалочь – бесконечно давно – им пела Лелиана, глотая солёные слёзы.

***

Конечно же, предчувствия Иана не обманули. Наивно даже было думать о таком. Строго говоря, он и не думал. Во всяком случае, как он и предполагал, встреча с королевской особой не задалась ещё на этапе планирования: Анору удерживал самый верный из сообщников Логейна. Амелл искренне сомневался, что ей грозило хоть что-то. И всё же он не послал Эамона сразу же к Архидемону. Всё же относительно дворцовой жизни он был осведомлён значительно лучше. В своём презрении и ненависти, граничащих с острой неперносимостью интриг, Амелл был, как никто, похож на Алистера. Вот только, будто в насмешку, гораздо более сильной была скука: Иан никак не мог отделаться от ощущения, что даже Порождения лучше продумывали свои действия, чем дворцовые интриганы. Потому Иан почти не сопротивлялся, когда его чуть ли не пинками сопроводили до замка Хоу. Единственный раз он взбрыкнул, когда Алистер вздумал рыпаться. Ничуть не стесняясь в выражениях, Амелл довольно доступно объяснил другу, почему не стоило на следующий день после получения смертельной раны, как бы легко её ни вылечила Винн, кидаться вновь на чужие клинки. Винн, мягко положив руку будущему королю на плечо, мягко заверила: - Я присмотрю за ним, не волнуйся. Благодарно кивнув, Иан даже немного расслабился. Так стало намного спокойнее, пусть он и искренне жалел, что Винн тоже приходилось оставаться в стороне. Не только потому, что она, единственная из всех них, могла прилично залатать дырку в теле. Столь живой, озорной, куда-то спешивший человек искренне восхищал Иана, вынуждал двигаться вперёд, становиться лучше. Так бывало всегда, ещё в Круге одна лишь Винн могла его расшевелить. Всегда могла, даже ещё не зная о нём ничего. Она одна – ни Ирвинг, ни Грегор, ни кто бы то ни было ещё – могла одним взглядом подстегнуть, подтолкнуть, заставить сделать ещё один шаг. Казалось кощунством лишать её хоть толики их истории. В общем и целом, их вылазка не должна была стать даже немного волнующей, потому Иан просто махнул рукой на все жалобы, даже не позавтракал толком, решив, что вернётся ещё до обеда. Сейчас, сидя на студёном полу камеры, он думал, что его последней прекрасной идеей за день была та, в которой Алистер оставался под надёжной защитой Эамона. Неприятные знамения преследовали попросту на каждом шагу: началось всё, конечно же, с мягких приветствий прошлого. Камеры, пыточные устройства, застоявшийся, застарелый запах крови… в один миг Иану показалось, что он вовсе не взрывал к Архидемону свой главный кошмар, что вот он, вернулся, и уже через пару минут настанет его очередь корчиться в оковах. Наваждение спало едва ли не в ту же секунду, но напряжение уже не уходило, грызло откуда-то изнутри. Амелл не боялся, не этого, но смотреть спокойно попросту не мог. Вообще не мог смотреть. Да только и поджечь, уничтожить тоже было нельзя. Не сейчас. Если до этого момента у Иана и оставались сомнения относительно Хоу, Логейна, да хоть кого-то, кто смел им помогать, то теперь они отпали полностью. Одержимые фанатики никогда не совершали благих поступков, лишь занавешивали собственные зверства чем-то условно прекрасным. Очередная точка невозврата оказалась позади. Иан обыскивал замок быстро, бегло, так глубоко погрузившись в собственные мысли, так боясь вновь увидеть что-то не то, что едва не пропустил камеру Риордана, орлесианского Стража. Да и не слушал он того вовсе, о чём после очень жалел. Амелл понимал: даже верни он всё назад, ничего бы не изменилось, он не был способен совладать с собой в тот момент, но всё равно отчаянно жалел, что упустил ту возможность. Слишком много вопросов осталось без ответа, слишком много надежд и страхов скрывались за простым интересом, но Иан уже давно научился игнорировать собственные порывы. Было б в этом ещё хоть что-то хорошее… Теперь, возвращаясь мыслями назад, Амелл осознавал собственную глупость: любой мог бы заметить тонкие нити ловушки, в которую они все угодили, едва переступили порог поместья. Но он был слишком озабочен своими страхами, своими желаниями, равно как и каждый, кто был с ним. Должно быть, ещё одно заклятье, которое он пропустил. Винить в произошедшем кого-то, кроме себя, было глупо. Встреча с королевой, а до неё – с теперь уже мёртвым Хоу, – смазалась в памяти, Иану было слишком скучно вспоминать эти встречи даже сейчас, когда, казалось бы, времени было больше, чем нужно. Но нет. Амелл, очнувшись в камере практически голым, дрожал от холода и в первую секунду не понимал даже того, кто он сам. Сердце мгновенно сковал страх, лёгким инеем покрывая и без того не тёплый пол камеры. Но уже через секунду мир взорвался целой волной важных и ничего не значивших деталей, идей, мыслей, от которых попросту кружилась голова. Сейчас Иан пытался воссоздать мысленно хотя бы кривое подобие произошедшего, на большее он был не способен: в ушах всё ещё звенело, мир рассыпался осколками, стоило сделать более резкое и необдуманное движение, чем он мог бы себе позволить. Получалось пока не совсем хорошо, но Амелл мирился с таким незначительным неудобством. Пока. Иан припомнил один из уроков Ирвинга: чем ближе события были к наложенному заклятью, тем больше они смазывались, изменялись, превращаясь в дурной сон. Ту речь учителя Амелл мог воспроизвести едва ли не дословно, но так и не смог вспомнить запретного проклятья. Может, Ирвинг и не называл его, он часто говорил о чём-то запрещённом, пытался научить Иана противостоять дурному влиянию. Жаль, нужные мысли приходили в голову слишком поздно. Что-то похожее было и с другими воспоминаниями: Иан помнил устроенную им драку со стражниками, помнил болезненный удар о мраморный пол, но никак не мог понять, что же послужило причиной его заторможенности, сонливости, странного равнодушия. Слышал ли он тихий шёпот где-то за пределами сознания? Нет. Видел ли хоть что-нибудь? Нет. И всё же что-то там было, кто-то был, прятался в Тени, шепча поганые слова себе под нос… Ладно! Обдумать всё он сможет и позже, вернувшись к Винн, которой могло быть известно чуточку больше. Сейчас на пути к волшебному исцелению её рук, речи, от которой головная боль отступала сама собой, стояло… многое. Для начала – запертая решётка и отсутствие одежды. Иан от одной мысли о том, что с его Ткачом, заменившим в последнее время привычный посох, что-то случилось, чувствовал подкатывавший к горлу гнев. В любом случае, сидеть и ждать дальше он не был намерен. Подскочив на ноги слишком резво для человека, ещё совсем недавно едва ползавшего по своей клетке, Амелл задумчиво улыбнулся прошедшему по коридору охраннику. Может, он и не был прелестной девой, но прекрасно знал, как реагировали ублюдки на беспомощного, скованного по рукам и ногам мага. Особенно если эти ублюдки мало разбирались в тех, кого держали.

***

Винн обычно не поощряла чужую кровожадность, старалась осадить зарвавшихся детей, ещё ничего не понимавших в жизни. Насилием никогда ничего не получалось решить, но сейчас, как никогда раньше, она хотела отступить от собственных принципов и хотя бы не останавливать озверевших Алистера и Зеврана. Быть может, Анора и могла быть полезна, быть может, её поддержка многое решала, Эамону всё же было виднее. Вот только целительница не желала понимать, что же за польза такая требовала принести в жертву самый важный кусочек механизма, который должен остановить Мор. Без Иана они… Винн никогда не умела себе лгать, потому попросту махнула рукой на собственные отговорки. Этот ребёнок не заслуживал подобного обращения. Целительница видела, как Иан взрослел. Видела, как закрывался, зарываясь в книги, опуская глаза. Видела, как корил себя за любую, даже незаметную ошибку. Он мог быть своевольным, но от собственных мыслей не отходил. Каждый раз, смотря на него – будь перед строгим взором упрямый подросток или же вышколенный юноша – она видела изломанные кости и перебитые крылья. Звучало банально даже в мыслях, но Винн ощущала именно так. Она попросту не могла не переживать за Иана. И вот, сейчас, когда он начал справляться, должна была появиться эта самая Анора, для которой, казалось, ничья жизнь не была ценнее шахматной фигуры, и всё испортить. Винн боялась, что всё вернётся к началу. Голову посещали мрачные мысли: что бы там себе ни надумала королева, она, должно быть, сделала ставку на Алистера, но теперь, увидев его истерику, переключит внимание на Иана. Винн знала его, тот мог согласиться с ней. И уже за одно это Анору хотелось придушить, хотя бы чужими руками. Вздохнув, целительница потёрла виски, где быстро билась напряжённая жилка. Нужно было успокоиться, гнев и злость можно будет выплеснуть и после. Сейчас – прямо в этот момент – Иан был совершенно один, окружённый глуповатыми и жестокими солдатами Логейна. Вряд ли они стали бы церемониться с мальчишкой. В прошлый раз это, как говорили, закончилось столбом огня до небес. Думать, что мог натворить уже осознанно разъярённый, неуправляемый маг, загнанный в угол, Винн не хотела бы. – Мы сможем потом выяснить, кто виноват и в чём, – вздохнув, она поджала губы на пару секунд, борясь с собой. Всё же разум побеждал. – Алистер, Зевран, вытащите его для начала, наш Страж и сам можем разобраться с… тем, что случилось по недоразумнию. Это же недоразумение? – Винн холодно смотрела на Анору, пока та не кивнула, смущённо потупившись. Да уж, дочурка явно пошла в папочку. И всё же целительница не удержалась, направилась следом. С одной стороны, не хотела, чтобы детишки – безрассудные, ослеплённые страхом, натворили чего. С другой – боялась опоздать, не могла попросту сидеть и ждать, когда же бравые спасатели явятся. Боялась увидеть жёсткий, затравленный взгляд, что навеки отпечатался в памяти, когда мальчишек только привезли в Круг. Тот полубессмысленный, безумный взгляд долго ещё снился целительнице. Опыт часто играл злую шутку: порой от точности некоторых прогнозов хотелось выть. Нет, тот взгляд Винн не достался, но легче тоже не стало. Ещё даже не подойдя к форту, Винн явственно осознала: что-то было не так. Слишком тихо, слишком безлюдно для дворцового квартала. Слишком сильно пахло безумием напополам со смертью – очаровательное сочетание. Иан встретил спасателей у входа. Дверь, едва прикрытая, колыхалась от ветра, но никто её не охранял. Что-то подсказывало: спрашивать, что стало с теми, кто его охранял, не стоит. Амелл, впрочем, и не скрывался: едва заметив пристальный взгляд целительницы, деланно ухмыльнулся и свято, как на отчёте, признался, что постарался не прикончить всех и вся внутри своей недолгой темницы. В насмешливом взгляде угадывалось ожидание: очередной нотации, очередного разочарования. Что ж, возможно, Винн его и разочаровала. Подойдя ближе, целительница отстранила дорвавшихся детишек и обняла великовозрастного дурня сама, не давала вырваться ещё долго, пока, наконец, напряжённая спина не расслабилась, а дыхание не выровнялось. Отстраняться она не спешила, всё ещё опасалась, но страхи были напрасны: взгляд Амелла был кристально ясен, он, как бы сильно ни ударил по нему этот форт, смог себя сдержать, не шагнул за грань. Его взгляд постепенно становился обычно насмешливым, осторожным, но в чём-то и мягко усталым, а вовсе не полупустым, безумным. Точно читая мысли, Иан едва заметно покачал головой: нет, ничего фатального, мир всё ещё был прекрасен, а сердце могло спокойно биться. От намётанного взгляда не ускользнуло, каким тихим сделался эльф, как отчаянно он старался отстраниться, отойти подальше, и как неосознанно, незаметно для самого себя тянулся к нему Амелл, но всё же не дотрагивался, просто был рядом. Ему этого хватало. Теперь Винн могла быть спокойна: Иан не совершил бы ошибки, он даже не лгал сейчас, говоря, что постарался не убить всех. Целительница была уверена: этот монстр был не просто знакомым или ручным, он был своевольным, но держал себя крепче, чем все оковы, которые мог предложить ему мир.