Иан много раз слышал: предательства простить нельзя, утраченного доверия уже не вернуть. Никогда нельзя было поверить тем, кто легко отказывался от собственных слов. Иан не раз видел подобное, не раз сам был не готов простить (тому же многоуважаемому Логейну прощение не грозило ни в какой из перспектив), но вот друзья, те, кто нашёл путь к нему... Амелл просто не мог отказаться. Не от своей веры, нет – от чужой. Почему-то каждый раз – каждый чёртов раз – начинало казаться, что это его вина: не уследил, не понял, не разгадал. А если и разгадал, то не предотвратил. Виновен всегда был один лишь Иан.
И всё же прощать – по-настоящему, забывать чужие ошибки, смотреть сквозь пальцы, – он не умел, просто не получалось. Получалось помнить каждое несовершенство, каждый неверный шаг; получалось учитывать их, принимать, но не забывать. И даже на это требовалось время. Раньше Иан и не замечал подобного, но раньше его кровь остужало ледяное зелье, державшее чувства в узде. Сейчас такой привилегии у него не было, ему осталась другая, совсем бесполезная – наблюдательность. Он видел сожаления Эамона, неспособного нормально посмотреть в глаза Алистеру, видел, как уже Алистер закрывался, если требовалось прогуляться по Денериму, как его плечи будто каменели под невероятной тяжестью. Видел умиротворённые взгляды Винн, направленные куда-то вдаль...
Видел он и сомнения эльфа, замершего рядом. Лёгкое волнение, болезненную тягу – вон, аж вперёд наклонился немного. Амелл понимал, сам иногда хотел вернуться назад, в то время, когда можно было просто ходить по Башне и изредка доставать Йована. Действительно понимал тоску, скрытую во взгляде Зеврана: всё же наверняка было не только плохое. А перечеркнуть всё хорошее много сложнее, чем могло бы показаться: одной подлостью, одним предательсвом нельзя вымарать из памяти ни тепла, ни покоя. Можно было злиться, открещиваясь с силой от того, что прошло, но оставить окончательно... Иан понимал, но легче не становилось.
В груди становилось всё горячее, всё сильнее её сдавливало странное, тяжёлое чувство. Амелл видел хищный, уверенный взгляд Тал... Таль... старого знакомого его – его ли? – эльфа. Ещё до того, как мужчина открыл рот, Иан знал, что тот спросит. И это явно не было частью задания, тот просто был зол, больше никак не мог повлиять. И Зевран повёлся. Пусть всего на пару секунд, путь не всерьёз, но он раздумывал. Это видели Вороны, это видел Иан, возможно, ещё упёртая ведьма. Пожалуй, это злило больше всего. Потому что это было его, его одного, больше ничьё.
Амелл разозлился, а магов лучше было не злить. Никогда. В прошлый раз эти униженные-оскорблённые подтолкнули мир то ли Архидемону в пасть, то ли всё происходившее уже было лишь горячечным предсмертным бредом агонизировавшего мира.
Небо как-то в момент потемнело, почти так же стремительно, как лицо Иана. Вместе с ним тут же напряглась ведьма, следом за ней с секундным опозданием, Стэн, чувствовавшие обстановку много лучше Алистера, вечно лишь следовавшего за ними.
В обычной ситуации Зевран бы, едва не читавший мысли Амелла, уже оказался за спинами немаленькой вороньей стаи, но... не сейчас: неловко, для своего привычного уровня разумеется, дёрнувшись назад, он едва успел отпрыгнуть из-под атаки, едва не оставившей на месте небольшого грязного проулка дымящееся пепелище, но вряд ли кто-либо смог бы даже обратиться к Иану с укором по поводу вышедшей из-под контроля ситуации. Во всяком случае, не тогда, когда он, уже взяв себя в руки, второй волной попросту придушивал выживших воронят. Особенное внимание, конечно же, получил Тальесин: его жизнь Амелл забирал, не сводя тяжёлого взгляда с Араная. Вопреки ожиданиям, тот лишь наблюдал, даже не попытавшись вставить и слова.
Взгляд Зеврана был немного стеклянным, немного безумным, а то, что ещё там было, Иан предпочёл не разбирать: бравый Страж попросту боялся увидеть то, чего не хотел.
Страх всегда двигал историю: одни боялись оказаться в рабстве, другие – остаться без власти, третьи... да Маферат с ними, и на них грешок нашёлся бы. Боялись – боятся и будут дрожать от сковавшего лёгкие ужаса и дальше – все. Пожалуй, выберись со дна своей бездны тварь из Тени, вызывавшая ужас, мир был бы обречён. Да только ту тварь свои же собратья желали отправить в небытие едва ли не больше живых, ведь у каждого есть свои страхи. Почти у каждого, но Иан явно давно уже был рекордсменом дурного театра собственной жизни.
Тальесин задыхался непозволительно долго, хватался за жизнь, всё никак не желал подыхать. Что ж, в живучести Воронов Иан и не сомневался. Тяжело вздохнув, он, наконец, отпустил наёмника, потянувшись за кинжалом на поясе. В конце-то концов, грубая сила тоже была неплохим вариантом. Не дожидаться же, пока острый язык наёмника начнёт ужом извиваться, выторговывая себе жизнь. В перевоспитывающие подонков няньки Амелл точно не нанимался.
Зевран до последнего не отводил взгляда, даже потом, уже убедившись в том, что тело Тальесина начало холодеть, долго не мог отойти, не веря чему-то своему. Иан не видел, поспешив сорваться за гонцом Эамона, которому так удачно что-то понадобилось. Смотреть своему – теперь уже точно своему – эльфу в глаза не было сил. И желания увидеть там вовсе не облегчение.
Амелл отчаянно трусил, сердце заходилось где-то в горле, порой мешая дышать. Как-то отстранённо подумалось: хорошо, что страх был столь привычен, столь знаком; хорошо, что заставлял леденеть внутри едва ли не полностью, иначе Мор мог немного опоздать с разрушением мира.
Мысли в голове носились с бешеной скоростью, перепрыгивая с одной совершенно бесмысленной на другую точно такую же. Иан полупривычно-полузабыто отмахивался от них, временами потирая хмурый лоб. Проблем хватало и без собственного, совершенно не нужного страха, причины для которого, к слову, были попросту смешны. Судя по информации Аноры, в эльфинаже происходило что-то жуткое, времени на странные ужимки Араная не было. Оставалось лишь убедить в этом себя хотя бы на время и продолжать игнорировать вовсе не мягкие – прищуренные, внимательные, преследовавшие, но никак не мягкие – взгляды в спину.
Первостепенной целью был эльфинаж, и отправляться туда без целого живого эльфа было не слишком хорошей затеей.
Зевран был непривычно молчалив, почти не шутил, но не отходил от Иана и на шаг. То ли злился и примеривался, как бы поудачнее прикончить, то ли опасался, как бы тот не сбежал. Или его не "сбежали", тут уж как посмотреть, варианты были. Радовало лишь то, что времени обращать внимание на сопение за плечом не было. Вообще мало на что можно отвлекаться, когда ты – едва прошедший Истязание маг, всю свою жизнь стремившийся держать себя в узде, когда тебя весьма заинтересованно пытается прикончить тевинтерский магистр, для которого любое ограничение условно. Один бы он точно не справился, магистр даже не стремился скрывать своего брезгливого превосходства. И это даже не злило, на злость просто не было времени.
Как никогда раньше Иан был рад присутствию Винн. Она не только успокаивала, но и не давала никому из них сдохнуть. Мало что могло остановить магию крови (ничего доступного, по сути), но без целителя всё было бы как-то совсем печально.
И всё же у него получалось! Пусть не сразу, пусть поначалу казалось, что здесь – в тесном подвале, полном клеток и каменных выступов, всё и должно было закончиться, но получалось. Внутри взыграл детский восторг, дыхание сбивалось уже вовсе не от усталости, не от чужой давившей силы. Амелл напряжённо замер, восстанавливая дыхание. Магистр был ещё жив, а лучшим оружием всё ещё оставались слова. И слова его были до ужаса правильными, буквально мгновенно въедавшимися в кожу. Отказаться от них, попросту отбросить, было почти непосильно трудно. Никакой магии, никакой силы, лишь чёртовы слова: не обещание даже, не мольба, циничный в своей простоте договор с демоном Тени. Товар в обмен на доказательства, чистая сделка.
Иан замер недвижной статуей, донельзя похожей на запертую в Башне Круга предсказательницу. Предложение магистра было выгодным, рациональным. Разбрасываться такими козырями, тем более перед самым Собранием Земель, где каждая собака, оставшаяся преданой Логейну, могла получить свою кость, было неразумно. Отказываться от подобного могущества, когда в обозримом будущем маячил Архидемон – практически самоубийство. И пусть едва ли не наизнанку выворачивало от отвращения... не все решения в жизни приятны, а уж удерживать на лице маску Иан мог, как никто...
Внезапно в стройную цепочку размышлейний что-то попало, будто споткнувшись, Амелл потерял мысль, вновь вернувшись в реальность. И не сказать, что был сильно этому рад: повторно убедить себя в том, что ломать тело магистра не стоило, он вряд ли бы смог.
За спиной мрачной статуей застыл Зевран. До неодобрения Винн, Алстера, да хоть самого Создателя Иану дела не было, но легко дотрагивавшиеся до шеи тонкие, чуть дрожавшие пальцы не позволяли сделать последний шаг. Амелл многое отдал бы, чтобы эльф никогда не обнаружил, какой властью обладал над ним, но того, похоже, волновало больше что-то другое. Оставалось понять только, что.
– Ты же не собираешься согласиться? Магам крови, тем более высокопоставленным, верить на слово... я, знаешь ли, тоже на заданиях обещал золотые горы, оказавшись рядом с объектом, потом его живым уже никто не находил, – голос эльфа был мягким, почти безмятежным. В меру насмешливым и чуточку лукавым. В чём-то он хвалился, в чём-то – предостерегал. И был абсолютно спокоен. Только ладонь немного дрожала. Совсем слабо, почти незаметно, разве что так, совсем рядом, когда пальцы слегка касались кожи. В самом деле, не за руку же своего Стража хватать.
Иан мог подождать, вытрясти из эльфа душу, мог проигнорировать, сбросив ладонь, мог хотя бы припомнить чужие раздумья, но... не стал. Как не стал и разбираться, переживал ли Зевран с такой силой за эльфов или же за свою шкуру.
– Не мели чепухи, – Иан раздражённо покачал головой, отстраняясь. Кровь стучала в ушах с такой силой, что оглушала. Сожалений уже не было. Отчаянно захотелось вернуться назад. Туда, где можно было днями напролёт лежать на койке с книжкой и вполуха слушать причитания Йована. Туда, где даже мысль согласиться на сделку с магом крови была смешной... сейчас смеяться не хотелось вовсе.
Магистр дёрнулся с криком, видимо, тоже понял, что Страж уже не был готов соглашаться. С отвращением зашипел, пытаясь отползти, уколоть напоследок побольнее:
– Щенок, так навеки и останешься рабом, я мог бы дать тебе силу, кот... – захрипев, мужчина замолк, издавая разве что мерзкие булькавшие звуки. Не самым приятным было ощущение, когда кровь в прямом смысле вскипала в жилах. Амелл даже сочувственно вздохнул, покачивая буйной головушкой. Да так на пару мгновений и застыл, наблюдая последние мгновения жизни магистра. Вместе с его глазами стекленел и взгляд Иана. В голове противным шипением раздавался всё тот же хриплый голос: "Ну, сссстоило оно того? Ссссстоило?"
Быстро сорвав бумаги с пояса мертвеца, Амелл развернулся к замершим спутникам, ядовито ухмыляясь.
Должно быть, эльф всё же смог прочитать слишком многое. Как иначе можно было объяснить странную просьбу лишь десятком минут после? Иан не знал, да и знать не хотел, но покорно остался со своим убийцей наедине у тела магистра. Декорации получились весьма символичными.
Зевран немного помялся, переступил с ноги на ногу, не поднимая взгляда. Раньше подобная робость была редкостью. Показывать собственную ранимость, беспомощность... они оба были совсем иными, старались прятаться, читать между строк и никогда – не дай Создатель! – не говорить прямо. Эльфу было проще отмалчиваться, избегать близости, отговариваясь усталостью, Иану – понимающе кивать и проводить ночи, дежуря на пару с Алом или чему-то своему ухмылявшейся ведьмой.
Вот и сейчас оба настороженно замерли, молча переглядываясь.
– Ты хочешь оставить Ала одного с Анорой? – первым не выдержал Амелл. Вздохнув, он сделал пару шагов в сторону лестницы. Поиграть они с эльфом смогут и попозже. Но вновь его остановила слегка дрожавшая ладонь. Второй раз за день Зевран старательно ломал его планы и мозги.
Вздохнув, Иан повернулся, старательно избегая серьёзного, чуть грустного взгляда. Для этого пришлось даже сосредоточиться на том, что своенравный эльф ему протягивал.
– Серьга? – взгляд, должно быть, вышел красноречивым. Раз уж Зевран, наконец, возвёл глаза к потолку, издевательски хмыкая. – Что, уши мне всё же прокусывать будешь?
И тут же добавил, вмиг став серьёзным:
– Ничего не хочешь мне сказать? Или это и есть объяснение? – рука сама собой потянулась вперёд, хватая эльфа за плечи, небольшая встряска ему точно не повредила, хоть дрожать перестал. – Ты избегал меня почти месяц, чуть не свалил, а теперь просто не отходишь. Что за тварь в тебя вселилась, не подскажешь?
Голос громче не становился, интонации не менялись. Иану вдруг показалось, что от усталости он прямо сейчас, на месте, мог бы улечься рядом с магистром и отдохнуть пару часов, послав к Архидемону всех и вся. Но не сложилось. Зевран всё же отменно умел злить окружавших его людей.
– Да, – ухмыльнувшись, Ворон равнодушно повёл плечами, чуть морщась, будто и правда, решил в очередной раз позабавиться, – возьми, это... можешь считать талисманом, можешь выбросить.
– Ну, нет, обойдёшься, – вкрадчиво погладив напряжённые плечи эльфа, Иан ухмыльнулся, доверительно прошептав тому на ухо, – пока толком не объяснишь всё, можешь об этом забыть.
И, развернувшись, быстро покинул подвал.
Должно быть, Зевран знал о своём страже слишком многое. А может, вовсе ничего не знал, как и Амелл, каждый раз замирая от сковывавшего внутренности ужаса, не понимая, что же тот, другой делал, чего хотел.
***
Тихого разговора с Анорой не вышло. Безусловно, Амелл знал, с кем имел дело, уж после её "спасения" точно лишился всех иллюзий, но всё же он надеялся хотя бы на откровенные переговоры. Хотя бы на это. Конечно же, королева предпочла говорить полунамёками, ничего конкретного не сообщая. Их разговор был полон чуши, вычленять из которой смысл приходилось чуть не с лупой, куда уж там иголке...
– Мой отец совсем стал плох, военное прошлое его доконало. Я всецело предана стране, но так за него волнуюсь...
– Быть может, ему стоит уйти на покой? Своей верной службой он это точно заслужил.
– Но кто же доверит правление женщине? Вы? – тихий смех. – Окажетесь на соседней дыбе, не боитесь?
– Ну что вы, я, как и вы, прекрасно понимаю, что в одиночку править столь быстро развивающимся государством – нелёгкий труд. Но... если рядом будет надёжное плечо...
– Жаль, что вы маг, – быстрый, внимательный взгляд полностью огладил статное тело. – Ваша родословная, как и положение, могли сыграть добрую службу.
– Не магия человеком, но человек магией, – чуть нараспев, с лёгкой улыбкой. – Я лишь желаю Ферелдену процветания. А кто лучше Тейринов в этом преуспевал во веки веков?
Анора, ухмыльнувшись, чуть склонила голову, соглашаясь. Цепкий взгляд задержался на лице Амелла, ища что-то. Иан даже знал, что именно – ложь. Вот только скрывать её он умел великолепно. Когда каждый третий желает использовать в своих интригах, а каждый первый – узнать, в чём же секрет главного любимчика Башни, волей-неволей учишься лгать быстро и виртуозно. По крайней мере, для тех, кто не знал о нервной привычке покусывать щёку изнутри и выводить пальцем круги на бедре.
Иан привык лгать, но главное – умел это делать. Простой навык, как пение или вышивание, ничего сложного. Мягкая улыбка, слегка опущенная голова, расслабленная поза... Магов учили покорности, но ещё лучше учили скрывать любую неугодную мысль, мелькавшую в голове.
– И вы пойдёте на такие жертвы ради Ферелдена? – Анора довольно облизнулась, с интересом приподняв бровь. До подавлявшей силы отца ей, конечно же, было далеко, но этого и не требовалось, хватало и изворотливой расчётливости Логейна. Анора не верила в крайнюю степень альтруизма и преданность дружбе у мага. Действительно, как будто они на такое способны. – Вам нужна будет соответствующая... награда.
– Мне хватит и того, чтобы быть рядом с другом, – Иан чуть опустил подбородок, прикрывая глаза. – И служить ему... и вам, разумеется.
Королева чуть подалась вперёд, чтобы дотронуться до предплечья, будто поддерживая.
– Подобная верность должна быть сохранена в песнях, – Иан был уверен, с той же лёгкостью Анора приказала бы прикончить его, будь хоть малейшая возможность того, что он лгал. Королева была уверена: без неё Собрание Стража не поддержало бы.
Что ж, разубеждать её Иан не собирался.
***
Глупо было, конечно, думать, что Алистер мог бы пребывать в блаженном неведенье относительно своего будущего. Вопреки всеобщему мнению, деревенским дурачком он не был, а уж сложить два и два здесь мог бы любой. Не нужно было быть гением: поддержка Аноры стоила дорогого, а без присмотра оставить на троне её можно было лишь одним способом.
– И не мечтай! – быстро затолкнув Иана в какой-то незапертый чуланчик, Алистер грубо припёр его к стене, едва не рыча в лицо. – Этого не будет, даже не думай!
Тот, оглядев раскрасневшегося, покрасневшего друга, сглотнул и попытался сострить, вгоняя его в ещё большую краску:
– Да не в моём ты вкусе, не в моём, не переживай, – и тут же ехидно оскалился. – Или это я тебя сейчас только огорчил?
За что вполне заслуженно получил в челюсть. Получил бы и больше, но трясущийся от гнева и смущения Ал был слишком на взводе, чтобы соображать более-менее трезво. Впрочем, ворота тот так и не отпустил, всё крепче сжимая.
– Ублюдок! – услышать шипение из уст обычно правильного, неуклюжего, но неизменно простого Алистера было в новинку. Ничего нового он так и не породил. Всё те же эгоистичные истеричные вопли обиженного ребёнка, что и раньше. Иан, не выдержав, скривился, за что и был встряхнут с такой силой, что весьма болезненно ударился о стенку затылком. – Какого хера ты устроил? Я не собираюсь занимать место Кайлана!
– Есть предложение получше? – больше Амелл шутить не желал, но избавиться от издёвок не мог. В конце концов, обычно Ал начинал скрипеть мозгами поусерднее, иногда, и правда, что-то полезное понимая. – Может, Эамону предложим? Или нет, посадим на трон могущественного мага, которого никто и ничто не удержит!
– Но... – что бы там Алистер ни желал произнести, Иан ему не дал. Просто не видел смысла выслушивать очередной бред, на сегодня лимит вежливости и сочувствия к ближним баранам он исчерпал до конца.
– Думаешь, я хотел становиться Стражем? Или, думаешь, хотел уезжать из родного дома в Башню? – Иан почти брезгливо стряхнул с себя руки друга перед тем, как продолжил, уже тише, спокойнее, но всё ещё со злостью. Разжёвывать прописные истины он никогда не любил. – Даже в десять я смутно догадывался, что иногда нужно засовывать собственные желания куда подальше! Ты хоть представляешь, что будет дальше, если ты не сядешь на трон?
Впрочем, тут Алистер его удивил: не продолжил истерику. Как и Амелл, отодвинулся, насколько позволяли стены, устало выдохнул, покачав головой. Будто и правда, вырос, что-то понял.
– Ты мог бы просто поговорить.
Со мной. А не лезть к этой... – поджав губы, попытался поймать нужное слово, лишь через минуту его выплюнул, явно сдерживаясь, – гадюке.
И тут же поднял руку, мягко покачав головой. Устало выдохнул, напряжённо сглотнул. Видно было, что переживал. Не за себя, не за чёртову корону. За друга, который в очередной раз решил всё самостоятельно. Не то чтобы у него плохо получалось, но от Аноры он ждал всего.
– Что ты ей пообещал? Я всё равно придушу её обожаемого папашу, пусть хоть сотню раз остановит Мор.
Голос Алистера окреп, отвердел. Может, это и не было такой уж плохой идеей, сажать его на трон... кивнув себе, Иан постарался смягчиться. Конечно, посвящать Алистера в план он не желал с самого начала, но теперь можно было отбросить любые сомнения: если леди Анора не была способна сохранить конфиденциальность беседы, то не стоило даже думать, чтобы выполнять условия сделки хотя бы частично.
– Что бы я ей ни обещал, тебя это не коснётся, – Иан вздохнул, морщась от лёгкой боли. Похоже, без припарки всё же не обойтись. – Твоё дело – принять корону.
И тут же добавил, пока Ал не начал истерить по новой. Создатель сохрани, иногда казалось, тому лучше было родиться девчонкой, даже Лелиана истерила меньше.
– Я не смогу стать правителем. Ни при каком раскладе, хоть сил лишусь, мне не простят прошлого... – голос был усталым. Выдохнув, Иан попытался усмехнуться, но махнул на всё рукой. Сил на это уже не оставалось. Впрочем, на этот раз он, казалось, всё же понял причину, по которой Алистер не мог держать себя в руках. Что ж, возможно, ударяться головой обо что-то твёрдое периодически даже немного полезно. Потому продолжил Иан куда мягче, спокойнее. – Но никто не запретит королю держать подле себя советника, чьи познания в магии будут не только теоретическими...
