Второе Поколение

Камю пришлось пролежать в больнице еще несколько дней. Его лечащий доктор, старик с добрым лицом, благодушно кивал на все его аргументы, но отпускать все равно категорически отказывался. Камю бесился от безделья и необходимости лежать пластом, но в ситуации, похоже, наступило затишье – и Сага, и банда, удерживавшая Шуна, временно залегли на дно и не отсвечивали. Новости приносил Мило. Он вообще приходил с утра и сидел возле Камю до тех пор, пока медсестры его не выгоняли вечером. Тащил книги, развлекал разговорами, однажды прямо из больницы позвонил Канону, и Камю получил возможность немного поговорить с сыновьями. Те страшно обрадовались, в один голос принялись рассказывать, как им весело и как их все опекают, и Камю стало немного легче – словно отпустила горло медленно сжимавшаяся на нем рука. Он помнил о них каждую секунду, он ужасно тосковал – но знание о том, что мальчики живы, здоровы и под присмотром, все-таки успокаивало. Одно пугало – твердое намерение Доко все-таки втянуть Второе Поколение в войну. Умом Камю понимал, что это может быть единственная возможность, но никак не хотел с этим смириться. Он начал этот побег, чтобы не позволить использовать Хегу – так что же, сейчас надо было отступиться от этого? Все в Камю протестовало против этого. И, как оказалось, не в нем одном. Последней ночью в больнице он спал плохо – сны отражали тревогу в душе, его кидало с одного мрачного видения в другое, и проснуться никак не удавалось. А когда наконец незадолго до рассвета очнулся – увидел, что на стуле возле кровати сидит Шака. Пока Камю моргал, пытаясь осмыслить неожиданное явление – да, Шака несколько раз приходил к нему, но днем и надолго никогда не задерживался – тот побарабанил пальцами по спинке кровати и раздраженно дернул плечами. – Рад, что ты проснулся. Мне надо поговорить с тобой, причем желательно так, чтобы твой дружок не вертелся в этот момент поблизости. – И поэтому ты пришел ночью? – уточнил Камю. Шака не счел необходимым отвечать на столь очевидный вопрос. Вместо этого он произнес: – Это насчет мальчишек. Насчет моего Икки и твоих Хеги и Исаака. – С ними все в порядке, – поспешил успокоить его Камю. – Мило звонил Канону, и тот позволил мне с ними поговорить. По лицу Шаки прошла тень. – Вот паскуда. А мне сказал, что их с Каноном канал связи – для передачи информации, а не для семейных разговоров... Камю закусил губу, уже жалея, что заикнулся об этом. Шака нахмурился. – Ладно, это потом. А тебе я хотел вот что сказать: пока мальчишки в "Атлантиде", они в безопасности. Пока Доко о них не вспоминал... и я предлагаю не напоминать ему. Целая минута ушла у Камю, чтобы осознать. – Ты что же, – медленно произнес он, – предлагаешь все так и оставить? Спрятать наших детей за спинами Сейи и Ширью? – Именно, – хладнокровно отозвался Шака. – Эти двое уже здесь, им от идеи Доко не отвертеться. А вот наши мальчики... давай смотреть правде в глаза: когда начнется шум, всем будет не до них. А если Доко все-таки вспомнит, я собираюсь доказывать ему неэффективность использования всех четверых разом так убедительно, как только смогу. – А что об этом думает Айолия? – не удержался Камю. Шака пожал плечами. – Мне все равно. И не надо сейчас возбухать на тему нравственности и морали: я-то знаю, что ты тоже думал об этом. Камю промолчал, потому что Шака, конечно же, был прав. Он думал об этом. Слушая Мило, выполняя больничные процедуры, засыпая – он размышлял о том, как спасти Хегу от того, что нависло над ним Дамокловым мечом. Но не ценой ведь жизней остальных детей! – Я не считаю, что ты прав, но и осуждать тебя не могу, – наконец, смог сформулировать он. Шака криво усмехнулся. – Ну нет, так не пойдет. Если я буду защищать Икки, то и Хегу тоже – они вместе. А ты хорошо устроился: вроде и чистеньким остался, но сын-то твой благодаря мне в безопасности будет! Так что нет, Камю, либо ты со мной, либо против. На двух стульях усидеть не получится. Камю помолчал, раздумывая. Шака в чем-то был прав, и Камю прекрасно понимал его побуждения. Но внутри что-то сильно царапало, и это не позволяло согласиться сразу. – Такие решения с полтычка не принимаются, – наконец, сказал он. – Я должен дождаться окончательного плана и просчитанных перспектив. Если вероятность негативных последствий – смерти, увечий – для Хеги будет выше, чем я сочту допустимым – я с тобой. Жаль Сейю и Ширью, да и Шуна тоже, но гибель всех пятерых гораздо хуже, чем гибель троих. Но в любом случае – в первую очередь я буду искать другой план, не подразумевающий ничью смерть. Шака встал, вздохнул. Затем почесал нос под бинтами. – Хорошо, буду иметь в виду. Но сам понимаешь – такого плана может не оказаться. – Тогда гораздо лучше будет, если сдохнем мы, – сквозь зубы произнес Камю. Шака странно посмотрел на него, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Затем махнул рукой и бесшумно и молча вышел из палаты. На следующий день Камю выписали, хотя его рука еще не зажила и предстояло регулярно бегать на перевязки. Мило заехал за ним на машине Доко, и Камю с первого взгляда заметил, что друг чем-то обеспокоен. – Что случилось? – спросил он, садясь на пассажирское место. Мило попытался вставить ключ зажигания, уронил его и, чертыхнувшись, полез искать под сиденье. Камю терпеливо ждал. – "Атлантида", – сказал Мило уже когда они выезжали с больничной стоянки. Сердце Камю болезненно дернуло – он никак не мог выкинуть из головы ночной разговор. – Они предложили нам военный союз. Их представители прибудут после обеда, мы все приглашены для переговоров. Камю нахмурился. Джулиан Соло всегда считался приверженцем политики невмешательства, декларируя полнейшее безразличие ко всему, что не касалось "Атлантиды" или его лично. Предложение союза, исходящее от него, могло значить только одно – у "Атлантиды" было гораздо больше тревожащих сведений о назревающей войне, чем даже у "Зодиака". – А Канон что говорит? – Ничего, – отозвался Мило. – Сказал, что все сообщит во время встречи. Камю помолчал, глядя на проносящиеся за окном дома. Снова вспомнился ночной разговор. – А когда предложение пришло? – спросил он дрогнувшим голосом. Мило, впрочем, ничего не заметил. – Утром, а что? – Да так... ничего. "Значит, ночью Шака еще не знал об этом. Тогда наш разговор вообще может оказаться лишним – не может так быть, чтобы переговоры никак не затронули наших детей". – Ты какой-то притихший, – буркнул Мило, заезжая в промышленный район, место расположения складов и цехов. – Что случилось? – Запутался, – признался Камю со вздохом. – Не знаю, что делать дальше со всем этим. – Распутаем, – решительно пообещал Мило, подъезжая к одному из складов и паркуясь рядом. – Вылезай, приехали. Камю уставился на него, Мило развел руками. – Нам нужно было место, где нас было бы трудно найти. К тому же на все денежные счета "Зодиака" наложил лапу Сага, мы и так личные средства проедаем. – И вы сняли склад, – озвучил Камю очевидное. Он не верил своим глазам. Мило пожал плечами. – Там уютно. Мы поставили перегородки и сделали его вполне подходящим для жизни. – Я говорил, что Доко полный идиот в вопросе финансов? – продолжал возмущаться Камю, двигаясь вслед за ним. – Как вообще можно было отдать Саге счета?! – Шака сказал то же самое, слово в слово, – проворчал Мило. – Ну, снимите себе номера в гостинице, если не нравится. Впрочем, несмотря на первоначальное впечатление, Камю вынужден был признать – ребята сделали все, чтобы сделать склад пригодным для жилья. Разделили огромное пространство на зоны гипсокартонными перегородками и ширмами, притащили кое-какую мебель и технику. Мило сразу повел Камю в импровизированную кухню со столом, кучей стульев, холодильником и электроплитой. Возле стены громоздилась гора ящиков; Мило заметил интерес Камю и объяснил: – Консервы. Мы предполагали, что нам придется выдержать осаду. Тут, – он заглянул за перегородку в соседнее помещение, – еще запас питьевой воды. Хочешь кофе? – Давай, – Камю здоровой рукой подтащил себе стул и уселся, а Мило принялся хлопотать. Накачал помпой воды, зажег плиту, достал печенье из одной из коробок. – Единственный недостаток – слышимость. Мелкие как начнут беситься, никому житья нет. Особенно Сейя, Ширью потише все-таки... Есть будешь? – Нет, я в больнице пообедал, – Камю был рад, что ему не приходится говорить о мальчиках. После ночного разговора с Шакой его никак не покидало ощущение, что он подписывает им смертный приговор, поэтому даже думать об этом было невыносимо. Мило пожал плечами, налил ему кофе и сел напротив. Где-то в другой части склада грохнула дверь, послышались оживленные голоса – и спустя минуту на кухню вошел нагруженный продуктами Альдебаран. Позади него Ширью сосредоточенно тащил пакет с овощами. – Камю! – громогласно обрадовался Альдебаран. – Рад тебя видеть! Обнимать не буду, боюсь руку опять повредить. Камю улыбнулся. Еще будучи подростком, Альдебаран неожиданно для всех вымахал до двух с лишним метров и обзавелся соответствующей шириной плеч. Его медвежьи объятия действительно могли плохо закончиться. – Я тоже рад наконец-то опять вас всех видеть. – Здравствуйте, Мило, Камю, – вежливо поздоровался Ширью, кладя пакет на стол. – Вы дедушку Доко не видели, случайно? – Он собирался прессу мониторить, – ответил Мило, и в тот же момент пискнул его телефон – пришло сообщение. Мило бросил быстрый взгляд на экран и встал. – "Атлантида" приехала. Встречу их, а то они никогда это место не найдут. А вы соберите пока всех остальных. Он схватил со стола печенье, запихнул его в рот и был таков. Альдебаран легонько подтолкнул Ширью в спину. – Беги поиграй с Сейей, у нас тут взрослые дела. И не подслушивать! – А можно в приставку поиграть? – деловито спросил тот. Камю фыркнул: Ширью был очень похож на его сыновей, и он тут же представил этот вопрос, заданный голосом Исаака. С этого мысли тут же перепрыгнули обратно на ночной разговор. Ну вот какое решение можно было найти? Да, Камю прекрасно понимал Шаку. Но так же четко – сейчас, глядя в серые глаза Ширью – осознавал, что просто бросить его в котел не сможет. Наизнанку вывернется, но сделает все, чтобы не допустить смерти ни одного из детей. – Конечно, можно. Победителю приз – мороженое! – пообещал тем временем Альдебаран и Ширью, просияв, умчался в неизвестном направлении. Альдебаран тут же перевел взгляд на Камю. – Мило, конечно, тебе комнату не показал? Ну, если это можно так назвать... – Нет, – Камю покачал головой. – Он сразу притащил меня на кухню кофе пить. Альдебаран сокрушенно вздохнул, поманил его рукой и повел за собой мимо перегородок, ширм и занавесок, которые заменяли в этом видоизмененном складе межкомнатные двери. Наконец одну отдернул. – Не пять звезд, но жить можно. Камю вошел, оказавшись в маленькой комнатке. Здесь было даже окно – крошечное, забранное решеткой – но вся мебель ограничивалась двумя толстыми матрасами, лежащими прямо на полу. Один был небрежно застелен и забросан одеждой – Камю фыркнул, узнав валявшуюся сверху синюю рубашку Мило. На втором лежала стопка постельного белья, а рядом были аккуратно сложены его вещи – и те, что были с ним в больнице, и те, что забрал Мило, когда Камю отправлялся к Саге в плен. Камю подошел, взял в руки лежащий сверху бумажник. – Располагайся, – сказал Альдебаран. – Я пока остальных соберу, и ты подтягивайся. Все-таки серьезный совет, почти военный. – А где остальные, кстати? – спохватился Камю, садясь на свой матрас. – По-разному. Мю и Шака над кровью эксперименты проводят с утра до ночи, у них тут отдельное изолированное помещение. Мы с Айолией и Мило патрулируем окрестности в три смены, сейчас очередь Айолии, но его тоже придется сдернуть. Доко за новостями следит и в записях Шиона копается... И тебя к делу пристроим. "Я хотел бы в лабораторию", – подумал Камю, но вслух ничего не сказал. Альдебаран снова дружелюбно улыбнулся и ушел. Камю немного отдохнул, а затем, ежесекундно морщась от боли в плече – врачи запретили ему пить много анальгетиков – расстелил постель, переоделся в чистую одежду и расчесал укоротившиеся волосы. Снова почувствовав себя человеком, он решил, что готов встречать Атлантиду, и двинулся обратно ко входу. В одном Мило был прав – звукоизоляция на складе была ни к черту. Где-то слева воодушевленно орали резавшиеся в приставку мальчики, спереди доносились приглушенные голоса Шаки, Мю и Доко. Изрядно поплутав между перегородками, Камю совершенно случайно вышел к большой железной двери входа и замер возле небольшого зарешеченного окошка рядом. Очень скоро к нему присоединился Шака: тот ни словом не напомнил о разговоре, но Камю прекрасно понимал, что он не забыл. Так они и стояли вдвоем молча, глядя на улицу сквозь запыленное стекло. Долго ждать не пришлось: откуда-то издали донесся дикий рев мотоцикла, а спустя несколько секунд на дороге показался Мило. Он ехал гораздо медленнее, чем привык ездить обычно, и Камю сразу увидел причину: вслед за мотоциклом по неровной дороге тащилась машина – Камю присвистнул, ему на такие колеса пришлось бы впахивать года три. Доехав до склада, Мило заглушил мотор и приглашающе повел рукой – добро пожаловать, мол, в наши пенаты. Машина тоже остановилась, с водительского места вылез Канон – даже отсюда было видно, что открывшийся пейзаж его не вдохновляет. – Ну конечно, кто еще мог приехать, – прошептал Шака. – Держи ухо востро, я, конечно, прослежу за его иллюзиями, но бдительности терять не стоит. Вслед за Каноном из передней пассажирской двери вышел тощий и невысокий подросток лет семнадцати. Он был одет в строгий костюм, коротко подстрижен и тщательно расчесан, и выглядел скорее как прилежный студент консерватории, чем наемник силы. В руках он держал небольшой черный футляр, только усиливавший впечатление. Камю, впрочем, знал, что оно не так уж ошибочно. – Это Сорренто, – сказал он тоже шепотом. – Позывной, кажется, "Сирена". Я работал с ним однажды, парень очень крут и обладает уникальной силой – управляет звуковыми волнами. Так что лучше не разрешать ему играть на его флейте. Шака кивнул, показывая, что понял. – А это кто? – спросил спустя паузу. Камю, отвлекшийся было на него, снова посмотрел в окно – чтобы увидеть третьего члена "Атлантиды". Парень чуть моложе их самих, в светлом костюме, волнистые светло-русые волосы мягкими волнами лежат на плечах, располагающее красивое лицо с правильными чертами. Он, как и Канон, тут же начал оглядываться, но демонстрировал свое впечатление не так явно. – Не знаю, – Камю пожал плечами. – Впервые его вижу. Но, наверное, он силен, раз его сюда взяли. – Это Джулиан Соло, – сказал неслышно подошедший сзади Мю. Оба пораженно уставились на него. – Джулиан? – недоверчиво протянул Шака. – Брось. Это не может быть глава "Атлантиды". – Он же моложе нас! – поддержал его Камю. Мю пожал плечами. – Да, ему двадцать пять, вроде. Но тем не менее это он. Я видел его однажды, когда еще Шион брал меня на дружественную встречу с "Атлантидой". Так-то он непубличный человек, фотографий своих не распространяет, лицом вместо него торгует Канон – так что ничего странного, что вы не знаете. Мимо них стремительно пронесся Доко, распахнул дверь. – Джулиан, какая встреча! – Доко, – тот слегка наклонил голову, подходя и обмениваясь с ним рукопожатием. Затем окинул склад долгим взглядом. – Слушай, может, я вам нормальный дом сниму? В рамках безвозмездной помощи дружественной организации. Уши Доко побагровели, а Джулиан тем временем продолжал: – Я, конечно, знаю о вашей ситуации, но никогда не думал, что "Зодиаку" придется ютиться в буквальном смысле в коробке из-под холодильника. Теперь у Доко покраснела и шея. Он глубоко вздохнул. – Слушай, Джулиан, я тебя ребенком помню, поэтому скажу по-простому, без этикетов: ты, сопляк, на переговоры приехал, или над нашей базой ржать? Тот, запрокинув голову, рассмеялся и похлопал Доко по плечу. – Одно другому не мешает. Я серьезно, может, вам правда деньги нужны? – Обойдемся, – с достоинством ответил Доко. – У нас, конечно, миллионов от судостроительства нет, но не бедствуем. Проходите. – Канон, Сорренто, – вполголоса позвал Джулиан, и от интонации, с которой были произнесены эти два коротких слова, у Камю мороз пошел по спине. Теперь он не сомневался в том, что именно этот человек руководит "Атлантидой". Джулиан Соло звучал так, как будто привык отдавать приказы, и более – привык, что исполняют их в мгновение ока. "Сила управления водой", – вспомнил Камю и поежился. Еще в стакане воды утопит, если чем-то не угодить... Канон и Сорренто немедленно выстроились у него за спиной, причем Канон внимательно осматривал все, на что падал его взгляд, а Сорренто словно невзначай держал пальцы на застежке футляра флейты. Они оба не демонстрировали агрессии, но выглядели людьми, способными дать отпор при малейшем признаке опасности. Джулиан, впрочем, напротив – казался мирным и расслабленным, так что Доко спокойно проводил его на кухню, где Альдебаран как раз заканчивал расставлять стулья вокруг стола. Пока рассаживались, приветствовали друг друга ни к чему не обязующими словами и заказывали Альдебарану кофе, откуда ни возьмись появился Айолия, быстро отчитался Доко насчет результатов патрулирования и сел на свое место между Мю и Доко. Камю оказался между Мило и Шакой, почти напротив Сорренто – тот дружелюбно улыбнулся ему, похоже, тоже вспомнив совместное задание. Джулиан оказался во главе стола, прямо напротив него расположился Доко. Когда все наконец собрались и расселись, повисла тишина, прерываемая только приглушенными голосами продолжавших резаться в игру мальчишек. – Ну, – Доко сцепил руки перед собой. – Поскольку инициатива встречи исходила от "Атлантиды", полагаю, будет логично дать высказаться ее представителям. Джулиан кивнул, с благодарностью принимая из рук Альдебарана чашку с кофе, и повернул голову к Канону. Тот встал. – Как и вы, "Атлантида", конечно, искала причины происходящего. Ситуация крайне серьезна: я бы сказал, сейчас "Зодиак" стоит на пороге войны с новой, безымянной организацией. Численность этой организации пока оценить не представляется возможным, но уже понятно, что у них как минимум шестеро членов обладают уровнем силы выше среднестатистического, из них как минимум один – уровня-один, и один – ваш Шун – уровня-ноль. – Подождите, – Шака поднял руку. – Откуда данные о шестерых членах? Мы знаем об одном, не считая Шуна. Канон хмыкнул. – Поскольку "Атлантида" пока не входит в непосредственный круг их интересов – по всей видимости, в первую очередь они нацелены на разобщенный "Зодиак" – мы обладаем большей по сравнению с вашей свободой действий. В последние дни мы занимались только разведкой. К сожалению, нам не удалось засечь их базу, но если вы доверяете моему чутью – данные верны. – Я доверяю твоему чутью, Канон, но не понимаю, какое дело "Атлантиде" до этого, – буркнул Доко. – Все очень просто: я опасаюсь за наши шкуры, – флегматично отозвался Джулиан, делая глоток кофе. – В "Атлантиде" всего восемь человек, обладающих уровнем силы выше среднего. Да, некоторые из нас, как, например, Канон или Сорренто, исключительно сильны, но все равно – у нас нет никого с уровнем-один и выше. Вас больше, и вы сильнее, и если они сомнут "Зодиак", "Атлантида" падет – в том нет сомнений. Нам не выстоять против Шуна, поэтому разумнее предложить вам помощь сейчас, чем потом оказаться против него без поддержки. Повисла пауза. Где-то в дальних "комнатах" Сейя громко крикнул: "Ура!" – Спасибо за честность, – Доко наклонил голову к плечу. – Поэтому мы сейчас предлагаем пустить все силы на поиски их базы, – продолжил Канон. – После чего нанести по ней стремительный удар. На нашей стороне будет внезапность и численный перевес. – Если они не успели поднять свои сто восемь трупов, – буркнул Айолия. – Что? – удивился Канон. Теперь настал черед Доко удивляться. – А твой... ммм... информатор не донес до тебя те сведения, которые раскопал "Зодиак"? Мило покраснел до корней волос и так глубоко опустил голову над своей чашкой с кофе, что Камю захотелось остудить его потоком холодного воздуха. – Нет, – не смутившись, ответил Канон. – Он делится со мной только текущим положением, а вовсе не эксклюзивной информацией. Доко вздохнул. – Шака, будь добр, просвети наших гостей. И про некое... ммм... вещество, найденное вами с Камю, тоже не забудь. Шака пожал плечами и встал. Весь его доклад уложился в пятнадцать минут, и после него снова повисла тишина: такая, что стало слышно звук ложечек, бьющихся о стенки чашек. Что-то во всем этом насторожило Камю, но он не смог понять, что именно. – Ясно, – наконец произнес Канон. – Тогда, конечно... – Подожди, – Джулиан поднял руку, и тот мгновенно заткнулся. Камю обменялся пораженными взглядами с Шакой – ни разу они не могли припомнить случая, когда кто-то из этих близнецов – хоть Сага, хоть Канон – подчинился бы приказу сразу же, без споров и попыток все-таки продавить свое. "Интересно, чем Джулиан его в кулаке держит? – задумался Камю. – Уж явно не страхом: насколько позволяет мне судить мое чутье, он сам едва дотягивает до среднего уровня. Деньги? Харизма? Шантаж? Что-то, о чем мы не знаем?" Джулиан же тем временем взял телефон, набрал номер. – Я прошу прощения, но я обязан разобраться, – бросил он и тут же заговорил в трубку. – Есть задание, Кришна. До конца дня я хочу знать все, что есть в природе о случившемся девятого сентября шесть лет назад в особняке Хейнштейнов. Возьми из сейфа столько денег, сколько понадобится, купи, запугай, да хоть пытай полицейских, которые вели это дело – но мне нужна исчерпывающая информация. Жду письма. Он положил трубку на стол. – Ты считаешь, это важно? – спросил Доко. – Я считаю, это основополагающе, – ответил Джулиан и вдруг улыбнулся. – Знаешь, Доко, ваша история с кровью выглядит странно, но, полагаю, я могу добавить к ней несколько штрихов. Камю поймал себя на том, что жадно подался вперед. Он столько дней в больнице размышлял об этой крови – и тут Джулиан готов был сказать что-то новое. Ключ к разгадке? – Ты помнишь, Доко, при каких обстоятельствах я познакомился с тобой и Шионом? – Конечно, – кивнул тот. – Такое не забывается. – И ты наверняка помнишь, что я тогда был не один. Секунду висела звенящая тишина. Затем Доко хлопнул ладонью по лбу. – Вот черт. Джулиан красноречиво развел руками. – Эй, а можно говорить так, чтобы и остальные тоже понимали? – не утерпел Айолия. Джулиан откинулся на стуле. – Можно. Вкратце история такова: в возрасте примерно ваших детей я попал в паскудное место – подпольную лабораторию, где искали корни силы. Там было много детей, большинство в качестве экспериментального материала, но двое – я и еще одна девочка – служили источником этих экспериментов. Неважно, что пытались получить из меня, но девочка – ее звали Саори Кидо, японка – была центром амбициозного плана: создать сыворотку, увеличивающую уровень силы до невероятных высот. Какое-то такое у нее направление было, что позволяло это сделать. Я думаю, когда Доко и Шион с шумом и треском ввалились в эту лабораторию, Шион не растерялся и прихватил пробирку с кровью Саори. И у него было достаточно времени, чтобы разобраться, что к чему с ней. – Значит, мы были правы! – крикнул Мю, презрев официальную обстановку. – Инъекции этой крови сделают мальчиков равными Шуну! – Притормози, – Шака поморщился. – Крови и так было мало, а мы еще какое-то количество на исследования перевели. На всех ее не хватит, либо хватит, но с очень кратковременным эффектом. Джулиан, скажи, а на среднестатистических, таких как мы, эта кровь действует? – Полагаю, да, – пожал плечами тот. – Но мне было семь лет, когда я участвовал в этом, так что не стоит полагаться на мои слова, во-первых, а во-вторых, банальная логика подсказывает, что чем выше изначальный уровень, тем выше будет и конечный. Если бы у меня было совсем чуть-чуть такой крови, я выбрал бы среди мальчишек самого сильного и молился. – Это Икки, – задумчиво произнес Доко, и Камю скорее почувствовал, чем увидел, как содрогнулся рядом Шака. – Но есть ли смысл выставлять брата против брата? – Вот как раз в том, что они действительно братья, я после рассказа Шаки очень сомневаюсь, – буркнул Джулиан. – Но я подожду отчета от Кришны. – Это не имеет значения, – возразил Альдебаран. – Если они считают друг друга братьями, значит, неважно, действительно ли это так – Икки все равно не сможет драться в полную силу, даже если благодаря крови получит уровень-ноль. – Могу провести ликбез по скорейшим способам испортить братские отношения, – буркнул Канон, но никто не улыбнулся. – А следующие за Икки – Хега и Ширью, они примерно равны, – продолжил Доко. – У Сейи самый богатый потенциал, но в данный момент он до них не дотягивает. Что скажешь, Камю? Камю открыл рот, еще не зная, что скажет, но уже уверенный – он навешает любой лапши, лишь бы выбор не пал на его сына. От необходимости так унижаться его спас зазвонивший телефон Джулиана. – Прошу прощения, – снова сказал тот и поднял трубку. – Я слушаю. Некоторое время он молчал. Потом произнес – опять тем самым навевавшим мурашки голосом: – Ио, чуть меньше истерики и чуть больше информации. Когда и как это произошло? Опять молчание. В телефоне Джулиана был очень хороший динамик: ни слова не доносилось оттуда наружу. – Нет, – наконец, сказал Джулиан, и в голосе его было не больше тепла, чем в силе Камю. – Мы не вернемся. Это чрезвычайная ситуация, которая требует чрезвычайных мер. Отчитываться каждый час. Отбой. Он положил трубку на стол, обвел всех присутствующих взглядом – теперь его глаза напоминали острые осколки льда. – Мне очень неприятно об этом сообщать, и, безусловно, я беру всю ответственность за случившееся на себя. Примерно полчаса назад находившиеся в "Атлантиде" дети – Икки и Хега – были похищены. Исаак на месте. Мои сотрудники охраняли их всеми силами, я не представляю, как это могло случиться, но... Камю вдруг осознал, что смотрит на Джулиана сверху вниз. Что вскочил со стула и сам не заметил, когда, что пытается сказать хоть что-то, и не может – слова не проскакивают сквозь сжатое невидимой рукой горло. – Ты что, шутишь? – севшим голосом спросил Шака вместо него. – Мы их поэтому у вас и оставили, что вы клялись их защитить! Вы, ублюдки, проебали моего сына, и сейчас ты разводишь руками и говоришь: "Я не представляю, как такое могло случиться"?! Да гори ты в аду, Соло, ты и вся твоя кодла! – Шака, – Альдебаран быстро обогнул стол, схватил Шаку за плечи и попытался успокоить, но тот неожиданно сбросил двухметрового здоровяка так, словно тот ничего не весил. – Отпусти меня, я должен искать Икки! – Подождите, – вдруг произнес Мю, и в его голосе было столько ужаса, что все замерли и уставились на него, – а почему голосов Ширью и Сейи уже не слышно?.. Мило и Айолия переглянулись через стол и, не сговариваясь, рванулись прочь из кухни. Шака остолбенел, переводя ошалевший взгляд на всех по очереди. Камю смотрел в столешницу и думал только о том, как бы его крыша не поехала прямо здесь и сейчас. Ему казалось, что прошли часы, хотя, скорее всего – всего минута до тех пор, как вблизи послышались шаги. – Их нет, – крикнул Айолия, опять появляясь на кухне. – Они пропали! – Какого хрена вы с Мило еще здесь?! – рявкнул Доко. – В погоню, быстро! Айолия развернулся на каблуках и снова вылетел вон.