Второе Поколение

Камю проехал несколько придорожных мотелей, нигде не рискнув остановиться, чтобы выспаться. У него была запоминающаяся внешность – очень длинные темно-рыжие волосы, россыпь веснушек, – да и сыновья лучшей маскировке не способствовали. Поэтому Камю ехал и ехал, проезжая мотели, заправки и растянувшиеся вдоль дороги деревушки, встречавшие его машину дружным лаем цепных псов. Исаак проснулся, когда уже рассвело. Выбрался из-под руки спящего Хёги, широко зевнул – Камю наблюдал за ним в зеркало заднего вида – отпил воды из бутылки и вытер рот. Потом сонно огляделся. – За нами гонятся, папа? – спросил он. – Не знаю, – честно ответил Камю. – Скорее всего, да. Исаак снова зевнул. – Но ты же сильный, папа. Ты всех победишь, кто бы ни напал! Камю промолчал, чтобы не разрушать веру мальчика в себя. В отличие от Хёги, Исаак действительно был его родным сыном, итогом мимолетной веры в лучшее. Он ведь действительно в какой-то момент поверил, что может создать семью, что может быть счастливым с Сарой и Исааком, а потом и со взятым под опеку Хёгой. И он действительно был счастлив, долго был. Кажется, до того самого дня, когда седой врач, разведя руками, сказал, что жену спасти невозможно, и благодарите Господа, что болезнь не передалась сыну... Камю помотал головой, отгоняя страшные воспоминания. Сосредоточился на дороге. Вслед за Исааком проснулся Хёга, и мальчишки о чем-то зашептались, то и дело бросая на него обеспокоенные взгляды. Камю не вслушивался: знал, что рано или поздно расскажут. Как и любые дети, его сыновья были горазды на шалости, но ничего по-настоящему опасного никогда не затевали – Хёга с пеленок уяснил, что большая сила влечет за собой большую ответственность, и потихоньку прививал эту мысль Исааку, а тот, хоть и старше, слушался брата и признавал его авторитет. Наконец мальчишки до чего-то договорились. Хёга просунул лицо между передних сидений. – Папа, а как там остальные? Ну, Сейя и ребята? Руль дернулся в руках, машину повело, и Камю с трудом смог ее выровнять. В отличие от Первого Поколения, одиннадцати знаков Зодиака, которые росли, воспитывались и обучались все вместе, большой семьей, пятеро детей Второго Поколения имели каждый своего наставника – того из Зодиака, кто мог полнее всего раскрыть их природные таланты. Но они все равно дружили, встречаясь ради тренировок и совместного досуга, так что ничего странного не было в том, что Хёга спросил об остальных мальчиках. Вот только Камю не знал, как ему ответить. Что при развернувшемся среди Зодиака расколе они пятеро, обладавшие невероятной силой, куда более могущественной, чем предыдущие одиннадцать, превратились в самые ценные козыри, которые пытался получить себе предатель Сага – пусть даже и ценой жизни бывших друзей? Что карты Икки и Ширью уже разыграны, ведь один в руках Саги вместе со своим наставником Шакой, а второй – ученик самого Доко, ставшего следующей целью для устранения после убийства Шиона? Что Шун пропал, исчез так, словно его и не было? Его наставником был сам Сага, но Камю никак не мог поверить, что он мог быть причастен к этому – в Шуне была скрыта великая сила, он, безусловно, был самым одаренным из Второго Поколения. Никогда бы Сага добровольно не лишил себя такого преимущества, а значит, за исчезновением Шуна стояло что-то другое, и от осознания этого было еще страшнее, чем от самого бессмысленного раскола. Или что Сейя, самовоспровозглашенный лидер Второго Поколения, со своим приемным отцом, Айолией, находился точно в том же положении, что и Хёга с Камю – в бегах, с союзниками Саги на хвосте? Камю не мог сказать этого всего маленькому мальчику, поэтому выбрал упрощенный вариант: – По-разному, Хёга. В зависимости от того, какую сторону в конфликте приняли их отцы. – Ааа... – глубокомысленно протянул тот. – Я бы не хотел с ними драться, – с этими словами он снова принялся шептаться с Исааком. Камю бросил на них короткий взгляд. Мальчики выглядели уставшими и измученными, им нужны были сон в нормальной кровати и горячая еда. А он не готов был пожертвовать здоровьем сыновей даже ради безопасности. Не говоря уж о Исааке, который вообще оказался втянут в это все случайно, но и Хёга тоже... Камю не был похож на Сагу. Для него сын разменной картой не являлся. Он подъехал к следующему придорожному мотелю, остановился на парковке. Исаак без лишних слов подал ему с заднего сиденья толстовку с капюшоном, и Камю долго, глядя в зеркало заднего вида, прятал под этим самым капюшоном свои приметные волосы. Он был единственным рыжеволосым из всего Зодиака и в детстве сильно от этого страдал: даже лучший друг Мило не упускал момента для шуток на тему несоответствия огненной внешности и ледяной силы. Интересно, дразнило ли маленькое Второе Поколение рыжего Шуна так же, как маленькое Первое Поколение – его?.. Впрочем, маскировка особо не пригодилась: сонный портье за стойкой бросил беглый взгляд на документы мальчиков, выложил ключ с биркой на журнал регистрации и потерял к утренним посетителям всякий интерес. Камю отвел сыновей в номер, дождался, пока они улягутся отсыпаться на двуспальной кровати, а сам упал в кресло, обхватив голову руками. Сага убил Шиона почти двое суток назад. Весь Зодиак знал, что это сделал именно он, он даже не скрывался и не собирался строить какие-то коварные планы. Сага просто хотел власти, и он взял ее, а Зодиак теперь оказался разорванным и разобщенным. И война за Второе Поколение и силы, которыми обладали эти пятеро мальчиков, обещала быть кровавой и беспощадной. Камю посмотрел на сыновей. Хёга свернулся калачиком, Исаак высунул из-под одеяла голую ногу, но оба крепко спали. Тогда Камю достал из внутреннего кармана блокнот с ручкой и принялся рисовать схему. Сверху – астрономические символы Весов и Овна. Доко, их учитель, друг Шиона, тот, с кого все это началось, и присоединившийся к нему в войне против Саги Мю. Камю не сомневался, что этим двоим хватит силы противостоять Саге, но прекрасно знал – без жертв в этом бою не обойдется, поэтому и не стал принимать их сторону сам. Боялся не за себя даже – за Хёгу, который превратился бы в оружие в тот самый миг, когда Камю ввязался бы в этот конфликт. Снизу – символ Близнецов, а вокруг него еще четыре – Козерог, Рыбы, Рак и Дева. Команда Саги, предатели... или обманутые. Во второе Камю верил больше: если от Десмаска еще можно было ждать подставы, то поверить в то, что честный Шура мог пойти против Шиона и остальных... Мотивы Шаки и Афродиты, впрочем, оставались неясными: оба отличались исключительной практичностью, и Камю не исключал, что они просто присоединились к тому, на чьей стороне была сила. В середине листа Камю нарисовал кривой круг, а от него по направлению наружу – стрелку. Внутри круга – знаки тех троих, что еще оставались в городе, но не примкнули ни к одной стороне: Скорпион, Телец и Стрелец. Мило, Альдебаран и Айолос. Они были с одной стороны удобными, но с другой – низкоприоритетными целями для Саги: ни один из них не опекал мальчиков Второго Поколения. А кто был приоритетен... Рядом со стрелкой Камю добавил последние два символа. Лев и Водолей. Айолия с Сейей и сам Камю с Хёгой. Никаких сомнений не было, что прежде всего Сага попытается разыскать именно их. И он нашел бы, это было всего лишь вопросом времени. Очень недолгого времени. Камю вздохнул и закрыл блокнот. Он считался очень сильным знаком Зодиака, но до Саги, Афродиты, а тем более – Шаки, ему было ой как далеко. Зато Хёга... Камю отбросил эту мысль, запретив себе думать об этом дальше, еще раз посмотрел на спящих детей и вышел из номера, направившись в кафе. Там им тоже не заинтересовались. Хмурая с утра официантка принесла ему кофе и блинчики и снова впала в анабиоз возле стойки. Прежде чем начинать есть, Камю огляделся. В углу угрюмо жевал омлет работяга в спецовке, молодая пара завтракала за столиком у окна. Он не вызвал ни у кого никаких эмоций, и это радовало. Камю отрезал кусочек блинчика и только тогда заметил бормотавший над стойкой телевизор. Передавали новости. – ...полиция подозревает, что убитый был членом организации наемников "Зодиак", если это действительно так – это уже второе убийство, связанное с ней, за последние несколько дней... Камю вздрогнул и всмотрелся в экран. Он знал эту квартиру, разгромленный интерьер которой лениво снимал оператор. Братья жили там вдвоем, с тех самых пор, как начали зарабатывать. После получения опеки над Сейей Айолия все порывался отселиться, но они с Айолосом так и продолжали жить вместе... Руки тряслись так, что нож и вилка стучали о тарелку. Камю положил приборы. В квартире, судя по репортажу, был ужасный разгром, там шел ожесточенный бой и в кадре то и дело мелькали обломки мебели. Камю ощутил во рту горечь: это не мог быть никто, кроме Шуры. Именно его силой было разрушение, прочие действовали гораздо тоньше. И причина, по которой был убит Айолос, лежала на поверхности – они надеялись, что он скажет, куда сбежал его брат. "Господи, надеюсь, Мило еще жив!" Камю достал из кармана блокнот, открыл на странице со схемой. Почти бездумно зачеркнул знак Стрельца, а потом пролистал странички, пока не нашел то, что требовалось. Этот адрес у него был на самый крайний случай. Когда бежать будет уже некуда – вот тогда только Камю собирался им воспользоваться. Но, с другой стороны, разве ему было куда бежать сейчас? – Извините, – он позвал официантку, та подошла, даже не пытаясь изобразить дежурную улыбку. – Простите, вы не знаете, как добраться в этот город? Официантка наклонилась над столом, ее грудь колыхнулась в вырезе блузки, но Камю не обратил на это совершенно никакого внимания.