Неудавшаяся месть

Тягучее и противное течение минут нарушило появление в шатре Нагастиаля. - Ну и что за дерьмо у вас произошло, позволь спросить? Чем ты его так, что он раздобыл какой-то мерзкий самогон и теперь им заливается? - Я его так? - Саенхольд был искренне возмущен. Он еще и виноват! - Это уж он меня... приволок сюда и высек, как вора... - Ну, небольшая порка в твоем-то возрасте только на пользу, - немедленно съязвил Нагастиаль, но его голос тут же посуровел: - Так что ты натворил? Понимая, что отвертеться ему не дадут, Саенхольд, хоть и нехотя, принялся объяснять, то и дело сбиваясь на возмущение: «Я же ничего такого не сделал! Просто разговаривал! Всем можно, а мне нельзя?». Слушая его несколько сбивчивые объяснения, Нагастиаль уселся у стенки шатра, оперся о подушки и откинул голову назад. Он сидел, глядя куда-то в темный потолок, широко раскинув колени, и сосредоточенно хмурился. - Да-а-а... - наконец-то протянул он через несколько минут, уже после того, как юноша выдохся и умолк. - Ну и казус... Ведь и правда - всем можно, одному тебе нельзя. Вот дернуло же меня взять заложника! Такие неожиданные выводы изумили Саенхольда настолько, что он забыл о свежевысеченной заднице и попытался сесть, но тут же охнул и встал на колени. - Почему это? - Мда... вроде бы и неглупый парень, но провинциал пока... все объяснять надо. Подумай, кем тебя считали наши парни? Кто ты был, кроме как заложник? Саенхольд опустил глаза и скривился. - Именно, - произнес собеседник, как будто видел выражение его лица, - а теперь твой статус должен измениться раз и навсегда. Ты - отпрыск родовитой, хотя и несколько сволочной семьи, перед тобой карьера на выбор. Стать военным, пойти на цивильную службу, даже просто в свиту к Эстанису, он ведь не захудалого рода... Еще что-то подыскать. Но никто не должен приравнивать тебя к лагерным подстилкам, а ты как нарочно... Дело даже не в возможных конфликтах, хотя и это повод, чтоб тебе еще раз порку задать, просто чем больше вокруг тебя людей, тем громче окажется твой позор. Мои-то парни помолчат, если я прикажу - а я прикажу, но остальным я рот не закрою. Саенхольд медленно и мучительно краснел. Теперь все это оказалось настолько очевидно, что он поражался, как же не понял сам. Нет, Эстаниса это не оправдывало, но стыд за собственную недогадливость отвлек его от былой обиды. Не могут же его водить за руку и удерживать от каждого опрометчивого шага. Опять сам подставился. Кипреано немного кривил душой - он не считал, что за болтовню с проститутками следует так наказывать, но поддерживать Саенхольда в его возмущении не собирался. Пусть себя судит построже, ибо нет иного пути к совершенствованию...Эстанису он потом ввалит и за совершенно неожиданную вспыльчивость, и за дурацкую пьянку, а сейчас надо мальчишку вразумить. А пока он добавил: - Ты как нельзя вовремя решил доказать, что сам себе голова. И, как водится, за дурную голову расплатилась задница. - Так я еще и виноват, - мрачно буркнул Саенхольд. Но он уже осознал собственный промах и спорить дальше не собирался. Кипреано понял это. - Скажем так, хороши оба, просто Эстана высечь некому, - фыркнул он. Саенхольд криво усмехнулся, представив, как бы он попробовал отхлестать ремнем здоровенного офицера на голову выше себя. - А с чего Эстан еще и напиться решил? - поинтересовался он совсем уж фальшивым безразличным тоном. Кипреано неожиданно зло глянул на него и вместо ответа скомандовал: - Вставай, пошли. Или ты его сюда приведешь, или сам с ним оставайся. - С чего это? - вскинулся Саенхольд, но у Кипреано терпение закончилось: - С того, что я так сказал! Под его свирепым взглядом Саенхольд вскочил прежде, чем осознал, что делает. И они пошли за Эстанисом. Тот сидел в компании двух лейтенантов в тени их шатра и действительно методично надирался прозрачным коричневым пойлом, благоухающим какой-то дикой смесью запахов. Пахло не противно, это Нагастиаль с его капризным вкусом несколько преувеличил. Саенхольд приостановился и вдруг обнаружил, что он уже один. Хитрец Нагастиаль исчез не хуже полевых егерей - только что был и нету. Идти мириться, когда зад еще продолжал болеть, желания не было совершенно, поэтому он ринулся как в холодную воду - сразу, чтоб не передумать. Но это усилие было заметно лишь ему. Со стороны выглядело просто - на мгновение приостановился, подошел вплотную и присел рядом на корточки. - Дадите попробовать? - невинно поинтересовался он. - Перебьешься, - буркнул Эстанис, неприветливо, но уже и не зло. - Кипреано прислал? - Ага... и велел без вас... без тебя не возвращаться. Может, пойдем? - тихонько попросил парень, не поднимая глаз на любовника. - Я понял все. Он объяснил. - Куда спешить... - туманно ответили ему. Саенхольд взял себя в руки и не стал его торопить. Вместо этого попросил вертевшегося рядом денщика принести еще стакан. Эстанис досадливо вздохнул и прихватил его за плечи: - Пойдем... упрямец, - и поцеловал крепко, даже слишком. Даже чуть стукнувшись зубами, видимо, спьяну. Но Саенхольда такие пустяки не волновали. Его охватило облегчение - это была лишь дурацкая размолвка, а лупить себя он больше не позволит. Но его любят. Заметив любопытные взгляды собутыльников Эстаниса, он немного высокомерно поднял брови, мол, что-то не так? Те лишь головами качнули - что тут скажешь... Тиммерлен выглядел почти трезвым, но медленные движения и постоянно уплывающий взгляд говорили о другом. А аромат так просто с ног валил. Отойдя от места попойки подальше, Саенхольд не вытерпел: - Ты зачем меня ремнем? Что, объяснить нельзя было? - и едва не пожалел о заданном вопросе. Эстаниса просто перекосило так, что тяжело было смотреть. Он тряхнул головой и отвернулся. - Да привык, что все и так понимают, давно с такими... мелкими и глупыми не связывался. Ты прямо как будто издевался, а оказывается, просто ничего не понял, - наконец ответил он. - Учту на будущее, что ты еще щенок бестолковый. Саенхольд только зубами скрипнул и пообещал себе найти способ отыграться. Но через минуту заявил: - Тогда придумай, что и с кем целый день я буду делать. Ты-то постоянно чем-то занят. - Ну не сейчас же! - Ясно, не сейчас. Сейчас спать пора. За всей этой околесицей они добрались до места ночлега. Там Эстанис потребовал ужин - и немедленно, он даже не закусывал - но лег и уснул, пока слуга ходил за едой. Его друг и его любовник поужинали почти без единого слова, после чего неугомонный Нагастиаль отправился «немного выпить» с адъютантом Его Высочества. Вернулся он уже когда Саенхольд крепко спал. Эстанис лежал, где улегся, но с него сняли сапоги и пояс, сунули под голову подушку и попытались укрыть. Попытались безуспешно - покрывало уже было почти полностью сбито на сторону. Саенхольд лежал, плотно укутавшись и прижавшись к плечу своего мужчины. И хмурился во сне. Кипреано пару минут постоял над ними... Странная вышла парочка, но они друг другу подходят. Мальчик даже понять не в состоянии, как легко бы ему было укротить здоровенного Медведя, но это и хорошо. Сам еще нуждается в том, чтобы его немного вышколили. Но это - не его забота. Лишь бы бед не натворили. Угораздило же взять такую головную боль в качестве заложника... довести флегматичного Эстаниса до того, чтоб он пил эту местную дрянь, которой только камины разжигать - это его крепко надо было зацепить. Кипреано вздохнул и начал раздеваться. Утро скоро... Больше приватных бесед с Его Высочеством Саенхольд не удостаивался, чему был только рад. Почему-то принц, как и его серо-зеленые, почти безмолвные тени - егеря, пугали парня куда больше, чем резкий в словах и, несомненно, опасный Нагастиаль или цинично перешучивающиеся солдаты. Но подписывать бумаги его все же вызвали в ставку принца. Секретарь чопорно приветствовал его в качестве ярла (прежний-то ярл уже утратил титул), предложил сесть и ознакомиться с документами (Эстанис предупредил, что ознакомление лучше сделать как можно короче), а внезапно появившийся принц с улыбкой поздоровался и предложил того самого винца, которое «кажется, понравилось тебе, не правда ли?». Это Саенхольд с готовностью подтвердил - хоть что-то он мог похвалить, не кривя душой, не прячась за маской вежливости. Эстанис уверял его, что все уже оговорено, бояться нечего, да фактически и не за что, но парень все же был в напряжении до тех пор, пока не подписал все, что велели, и не откланялся. А когда вернулся, у шатра его ожидал Берто в компании одного из полевых егерей. Саенхольд на них и так старался лишний раз не пялить глаза, а от этого и вовсе едва не замутило. Справа лицо у мужчины было безобразно стесано, глаз на поврежденной стороне полузакрыт. Довершался этот ночной кошмар неровной окраской кожи - почему-то шрамы были не красными и не белыми, а коричневыми. От обоих мужчин ощутимо потягивало тем самым духовитым пойлом, которое свалило Эстаниса даже без ужина. «Я же только от принца, - вертелось в голове у Саенхольда. - Зачем еще он заявился?» - А вот и он! - возгласил капрал очевидную истину. - Чему обязан? - как можно тверже спросил юноша. - Я верно понял - вы ожидаете меня? **** Уродливое лицо чуть шевельнулось в улыбке, голова с густыми неопределенно-сивыми волосами, полускрытая капюшоном, качнулась в утвердительном кивке. - Вы верно поняли... эрман Вирийон. Саенхольд едва не прикусил язык, с которого так и рвались слова: «Я не эрман!», но вместо этого лишь поднял брови, показывая, что он весь - внимание. И даже смог насладиться изумлением на лице Берто. - Оставьте нас, капрал, - продолжил егерь со страшным лицом. - Вы сможете присмотреть за нашей беседой со стороны, но разговаривать мы будем приватно. Берто уважительно кивнул и ушел, даже не оглянувшись. - Не хотите спросить, почему я назвал вас этим титулом? - поинтересовался егерь добродушным тоном. Будто взрослый, который предлагает ребенку яблоко. - А вы не хотите мне объяснить это? - Саенхольд улыбнулся как можно приветливее, хотя смотреть на уродливые шрамы было немного тошно. Но глупо морщиться, глядя на шрамы бойца, а перед ним, несомненно, - боец. Из лучших. - Есть в тебе порода, - усмехнулся егерь, - трусишь, но держишься. Ладно, слушайте внимательно, эрман. Титул вам дарован принцем - на такое он имеет право, тем более в условиях войны. Обычно так награждают за заслуги, но в данном случае ваших заслуг - три бумаги подписать. Просто превращать вас в простолюдина смысла нет - будет еще один мальчишка, каких тысячи. Можете даже не благодарить Его Высочество, ему и так забот хватает. А сюда я пришел по просьбе ваших друзей и опекунов. С сегодняшнего дня вы начнете тренировки, будете учиться тому, чему я сочту нужным. Вот тут Саенхольд откровенно выпучил глаза - это уже в голове не укладывалось. Егерь заулыбался шире: - Удивлены, эрман? Можете удивляться и даже задать несколько вопросов. На тренировках попусту болтать вам позволено не будет, лучше спрашивайте сейчас. - Что за тренировки? - спросить Саенхольд хотел много о чем, но этот вопрос просто вырвался у него. - Зачем?! - Ну, скажем так, навыки выживания, - невозмутимо ответил егерь, даже не поморщившись от выкрика парня. - Объяснять, зачем? Юноша молча помотал головой... Что объяснять - он действительно не умеет защитить себя, а уж выживать... - Драться? - спросил он уже с интересом. Лицо собеседника перестало так отталкивать. Ну шрамы, ну и что... мало ли какие увечья бывают. - Немного и драться. Да я вообще много с вами возиться не смогу, у меня другие обязанности. Но вам придется подчиняться мне полностью во всем, что касается тренировок. Или отказаться. Это решение придется принять до завтрашнего утра. Можете обсудить его с... Егерь умолк, вопросительно глядя на парня - тот вскинул ладони и замотал головой. - Что? - А что обсуждать, - сбивчиво ответил Саенхольд, - я согласен. Вы научите меня драться как... ну, как вы? - Нет, - скупо улыбнулся егерь, - это вам надо стать одним из нас, а вы даже и не годитесь. Вы не такой, как надо. Но я вас стану учить драться. Оружием, руками, мозгами, языком, если надо. Выживать и не быть легкой добычей. У меня мало свободного времени, значит будете приходить, когда я свободен. - А я всегда свободен, - признался Саенхольд. - Почти. - Когда не нужен Тиммерлену и Нагастиалю? - безразличным тоном поинтересовался егерь. - Я только с... Эстанисом, - выдавил из себя Саенхольд. Он твердо решил, что не станет изображать невинность. Егерь одобрительно улыбнулся. - Я-то думал, станете отрицать или стыдиться, - мягко произнес он, - а вы достаточно взрослый, чтобы здраво оценивать некоторые моменты. Но гонять все равно буду, как щенка, ясно вам, эрман? - Ясно-ясно... Только меня зовут Саенхольд. Сай. И вы намного старше меня. Почему вы ко мне обращаетесь на вы? Вы же будете моим учителем. Егерь с минуту помолчал, затем накинул капюшон на голову, видимо, завершая разговор. - А из тебя, возможно, выйдет толк... Сай. Если проживешь достаточно долго, - сказал он. - Меня зови Рашем. Раш... Тонкий, гладкий шнур-удавка. Хорошее имечко. Юноша только кивнул. Уже вслед. Крепко пожалеть о своем согласии он успел уже назавтра с утра. Раш дождался, пока офицеры проснутся - видимо, пришел заранее, - и немедленно скомандовал подъем Саю. Едва позволив привести себя в порядок, егерь повернулся и пошел куда-то, даже не оглянувшись, следует ли за ним «ученик». Сай немного оторопел, но легкий толчок в плечо, полученный от Тиммерлена, заставил заторопиться следом. Правда, догнать егеря оказалось на удивление сложно, хотя он совсем не бежал. Дальнейшее поначалу показалось просто малоприятным - он ведь даже не поел - а затем стало еще хуже. Раш продемонстрировал ему несложный (на первый взгляд) комплекс упражнений и... уселся завтракать. А Саенхольд был вынужден повторять и повторять разогревающие тело упражнения, тихо страдая от аппетитных запахов. Трапезничал-то не один Раш, а еще полроты. И лишь когда желудок запротестовал так громко, что его не смог заглушить даже шум лагеря, было позволено позавтракать и ему. И весьма скудно, по мнению Саенхольда, только вот его мнения никто не спросил. А после еды, для улучшения пищеварения, ему было велено бросать в щит из трех досок длинный нож с обшарпанной рукоятью. Ножи кидать он умел и так, но не с такого же расстояния... Потом, значительно позже, он узнал, что кормить его досыта было рискованно - неизвестно, как тело восприняло бы обильную еду в перерывах между упражнениями. Но тогда он здорово злился, и только надежда стать сильнее и больше «не быть легкой добычей» заставила его послушно выполнять все, что велено. Получить такого наставника, даже ненадолго, было слишком большой удачей, чтобы испортить все из-за голодного брюха. Позже к его неприятностям добавилась скука, еще позже - обрушилась усталость. Раш, к тому времени успевший пару раз уйти и вернуться, окинул его внимательным взглядом, велел завершить очередное упражнение и... раздеться. Совсем. Увидев ошалевший взгляд парня, он ухмыльнулся и потащил его под полуогороженный навес. Там, практически без сопротивления, Саенхольд позволил стянуть с себя одежду, уложить на топчан, застеленный грубой холстиной и намазать резко пахнувшим травяным отваром. Утомление сделало его равнодушным, топчан казался мягче любых перин, а грубые ладони, растиравшие по голому телу чуть липковатую жидкость, даже не смутили. - Одевайся, высохнет. Обратно дорогу найдешь? - спросил его егерь все с той же ухмылочкой и положил на голый живот Саенхольду его одежду. Оставшись один, мальчик кое-как натянул штаны и рубаху, но когда он принялся оглядываться в поисках башмаков, ему вдруг стало совсем уж все равно - улегся боком на топчан, даже не отрывая босых ног от земли. «Потом поищу, - мелькнула мысль. - Полежу минутку и найду». И проснулся от того, что стало жарко. Кто-то закинул его ноги на топчан, завернул на него края холстины, и он даже слегка вспотел, зато отдохнул и чувствовал себя бодрым. Обуваясь и расправляя смятый холст, Саенхольд вертел головой оглядываясь по сторонам. Раша поблизости не было, только незнакомый егерь, развалившийся на сквознячке в легком, обтянутом тканью креслице, сказал вслед: - Вернешься за полчаса до заката. Поешь загодя, часа за два, не меньше. И все... Ух, ну и болтливый народ эти егеря. То ли отвар, которым его намазал Раш, так помог, то ли еще что, но Саенхольд зря опасался боли в непривычно натруженных мышцах. Вечером, так и не дождавшись появления своих «друзей и опекунов», он предупредил слугу, что уходит в расположение егерской роты. Настроение тоже было неплохим. Ну какой нормальный парень не хочет иметь навыки воинских искусств? Ни до, ни после пребывания в монастыре его так и не начали обучать всему этому... Из лука он стрелял, потому что в их местах каждый мужчина - немного охотник. Нож кидал главным образом потому, что все мальчишки с бесштанной поры развлекались игрой в «свою землю», дрался - потому, что все дерутся, а он был сын ярла и поддерживал свой авторитет среди сверстников. Иной раз кто-нибудь из воинов ярла от широты души возился несколько минут с мальчишкой, показывая боевую стойку и пару выпадов легким клинком. И это было почти все... Он и не задумывался, почему азам фехтования его никто не обучал, пока не подрос Вик. Лишь тогда уже их обоих взялся тренировать один из старых вояк в дружине ярла. Только это кончилось, едва начавшись, - Саенхольда увезли из дома. Значит, он с самого начала был ненужным? Что было бы через пять, десять лет? Как бы ярл решил избавиться от него? Если повезло - отправил бы в монастырь... Или в его судьбу вмешался бы Риккар? Назвать этого человека отцом он даже про себя не сумел. Так что же, попасть в заложники оказалось удачей для него? От странного вывода у него окончательно спутались мысли, даже пришлось остановиться... Нет, в такие дебри лезть - голова пухнет. Его ждут, вперед! Подойдя к стоянке егерей, он сразу направился туда, где утром его гонял Раш и завертел головой, отыскивая знакомое, уже не такое и страшное лицо. Народу к вечеру явно прибавилось, но на него никто не обращал внимания. Нет, все же узнали - какой-то опять совершенно незнакомый на вид парень кивнул головой в сторону одинаковых, особого вида шатров. - Раш там. Жди, скоро выйдет.