Неудавшаяся месть

- Послушайте, - быстро заговорил Алтис, едва не прижимаясь к его плечу, - я могу доказать, что лично эрве лэ Нагастиалю я дурного не желал, и более того, я могу быть ему полезным. Помогите мне встретиться с ним. - Так в чем сложность-то? - спросил Саенхольд. - Он не прячется, встречайтесь. - Вы не понимаете? Это нельзя делать открыто, Гаронн лэ Жамонж и он - давние соперники. Жамонж мне не простит, если узнает. Поймет, что я что-то задумал. - А вы задумали? - хмыкнул Саенхольд. - Неужели? - Ладно, - решился вдруг щеголь. - Только вы можете обещать, что кроме этих ваших друзей вы не скажете никому? Я рискую, рассказывая об этом... Саенхольд подумал, что для риска наверняка есть причины, ну не из чистого же человеколюбия Алтис со своими откровенностями набивается. Но обещать пришлось. - Гаронн... он давно уже интересуется всем, что могло бы нанести вред эрве лэ Нагастиалю. Но, насколько я знаю, пока ничего из собранных сведений в ход не пускал. А теперь намерен. - И что, вас так волнует судьба чужого вам человека, что вы решили поставить под удар собственное место при порученце Военного Министра? - Мое место... я бы давно сменил его хоть на табурет клерка в конторе менялы или на запятки кареты какой-нибудь пожилой красотки! Вот только ни меняла, ни щеголиха времен прошлого короля меня от Жамонжа не спасут. А он так просто не отпускает никого. Ладно, к делу, - голос секретаря стал четким и уверенным. - Жамонж намерен пустить в ход то, что насобирал и ранее, и в последнее время, чтобы добиться падения Нагастиаля в глазах принца, да и столичных покровителей. Как он откопал такую кучу грязи, я не знаю. Там и обвинение в растлении зятька одной знатной семьи, его потом супруга ножом порезала, и нанесении увечий какому-то лэ Перотто или как его там... Я знаю лишь некоторые причины. Во-первых, он намерен посвататься к одной особе, которая унаследует приличное состояние, если Нагастиаль умрет. Его кузина. - Так Жамонж его еще и убить собрался? - поразился Саенхольд. - Ну так и подослал бы кого... Война ведь, ловкий убийца и концы бы в воду спрятал. - Да убить мало, - вздохнул красавец с ясными детскими глазами, - Гаронну нужно уничтожить репутацию Нагастиаля. Он как-то узнал, что ваш... друг через влиятельных друзей собирается поквитаться с ним за участие в одном дельце то ли год, то ли два назад. У Нагастиаля тогда похитили и убили брата, а Жамонж помог похитителю уйти от суда. За приличные деньги, надо полагать. Да они еще и родней друг другу приходились, хоть Жамонж это скрывает. Ну, в подробности вдаваться не стоит... - Не стоит, - хрипло подтвердил Саенхольд. - я сын того, кто сделал это. Я помогу вам встретиться. - Сын? - ошалело спросил Алтис. - И вы живете с ним под одним кровом? Да он что, демон, этот Нагастиаль? И... вы-то?.. Саенхольд криво улыбнулся. Он давно уже не считал Нагастиаля ни демоном, ни извергом... Да и вообще не знал, как к нему относиться. Наверное, восхищался бы, если бы не пережитое когда-то унижение. Как ни странно, даже ненависть и воспоминания о боли и страхе постепенно ослабевали, но стыд оставался. Притом что о случившемся никто давно не напоминал, а сам Нагастиаль посоветовал забыть и давно уже обращался с ним без малейшего намека на ту ночь. Но в глубине души холодным камнем лежал стыд. За собственную слабость. А сейчас в его руках оказалась крошечная власть над судьбой этого человека. - Как вы собирались повидаться с ним? Господин лэ Жамонж к вам же присмотр не приставил, наверное? - Да, а вечером он уедет, вернется поздно или завтра. Сведите нас там, где поменьше посторонних глаз. - Хорошо. Я пришлю кого-нибудь с приглашением от себя или зайду сам. Рассчитывайте на сегодня. - Благодарю вас! - Алтис, быстро оглянувшись по сторонам, вдруг стянул с пальца один из многочисленных перстеньков и попытался вложить в ладонь собеседника, но налетев на изумление во взгляде, переходящее в бешенство, извинился и быстро ушел. Сай почти тут же помчался в егерскую роту, но обнаружил там лишь поспешные сборы и растерянного, близкого к панике Эвви. Раш не появлялся с утра, а за это время егерям пришел приказ снять стоянку для выступления в другое место. В какое - мальчишкам никто сообщать, разумеется, не собирался. - Что мне делать теперь? - в прозрачных глазах Эвви уже подозрительно блестело. - Я не знаю тут никого... Вот чума! - Собирайся, отведу тебя к нашим. Рашу скажут, что ты со мной ушел. - А он не рассердится? - Если рассердится, то на меня. Он же велел тебе меня слушаться? Они пошли туда, где жил Сай. А тем временем вокруг них обычная суета сменялась непривычным взбудораженным движением, будто с места снималась вся армия. Мальчики прибавили шагу - и вовремя. Пробегавший мимо солдат крикнул Саю, что Тиммерлен уже его обыскался. Когда успел? Но это уже было не важно. Саенхольд кинулся к Эстанису навстречу, а тот облегченно перевел дух, пытаясь выглядеть сурово. - Давай пойдем, свою лошадку посмотришь, не сегодня - завтра армия выступает. Я выбрал спокойную, не вечно же тебе в телеге со скарбом трястись. Ты опять не один, э? - Раша нет, - поспешно объяснял мальчик, подставляя лицо для поцелуя, - Эвви при нас поедет, потом его Рашу отдам, как появится. Он помогать может с лошадьми или еще что надо. А... Кипреано где? Эстанис вскинул брови - между его любовником и его другом теплых отношений не было, и это его не удивляло. Ладно хоть уживались без вражды и конфликтов. Почтительность со стороны Сая и легкая опека со стороны командира отряда - это было лучше, чем Эстанис мог рассчитывать. - К принцу вызвали. Всех командиров. Он что, нужен тебе? - Да, даже не мне... - Ну-ка, сейчас ты мне и расскажешь, - протянул Эстанис, внимательно заглядывая в широко открытые серо-синие глаза, - давай-ка, Эвви, ступай вон к тому важному господину. Это капрал Берто, у него сегодня полно работы. Скажешь, что лэ Тиммерлен велел взять тебя в помощники. Все понял? Двигай. - Так кому и зачем нужен Кипреано? - продолжил он допытываться уже на ходу, таща за собой Саенхольда. - Что за игры вокруг него? Махнув рукой на попытки удержать хоть что-то в секрете, Саенхольд принялся по возможности кратко излагать свои беседы с Алтисом Нарденом. По мере повествования Эстанис все больше хмурился, пока, наконец, его раздражение не дало о себе знать более ощутимо - он стиснул локоть парня так, что тот зашипел и задергался. Офицер, досадливо морщась, ослабил хватку, но совсем не выпустил и буркнул: - Вот каждые три дня тебя пороть, что ли? Что ты с этим интриганом вытворял? Ладно, обошлось все. Но Кипреано сейчас будет совсем некогда, придется тебе самому ему рассказать, что помнишь. - Ясно. А что происходит, что за суета? - Да принц сегодня объявил, что часть войска передислоцируется на новые позиции, остальные возвращаются к местам расквартирования. Сегодня егеря снялись, «Змеи», ну и «Бешеные коты». Остальные собираются, выступят рано утром. Я для того и хочу, чтоб ты вот эту кобылку взял, не будешь же все время у меня за спиной ездить. В другой момент мальчик несказанно обрадовался обладанию собственной лошадью, но сейчас его смущал вопрос, который он тут же и высказал вслух: - Значит, Кипреано не может поговорить с Алтисом? Вот зараза, а я пообещал... - Думай в другой раз, когда берешься чьи-то просьбы выполнять, - неожиданно зло сказал офицер, - а то снова на веревку посажу. Мало тебе тогда было? Задница зажила? Он повернулся и зашагал, даже не оглядываясь, видимо, уверенный, что Саенхольд идет следом. К лицу парня прихлынула кровь. Значит, Эстанису все рассказали, не только про похищение, но и про то, в каком виде его нашли. Обоссанного и с членом в заднице, под грязным мужиком, а перед этим его почти сумел трахнуть главарь. Рукой чуть не порвал, так старался... Саенхольд еще долго чувствовал там боль, но гораздо сильнее мучил страх потерять любовника, лекарств на себя извел, наверное, больше, чем за всю жизнь. Но лекарства не вылечат позор. Когда о произошедшем говорил Раш, Саю было почти не стыдно. Егерь даже ободрил, мол, правильно держался. И что Нагастиаль видел все, он плевать хотел. Пусть сам стыдится, он так же поступил, как эти уроды. А вот Эстанис - совсем другое дело... Как ему могли рассказать? Ну зачем? Закусив губу, чтобы не заскулить от черной тоски, он прибавил шагу. Сейчас об этом говорить не время. Он расскажет Кипреано, что услышал от «душистого-нарядного» секретаря, докажет, что не пытается пакостить в отместку за прошлое. И тогда можно будет спросить - зачем? Для чего было позорить его в глазах единственного, кто ему нужен?А может, и спрашивать не станет.Пока Эстанис его терпит, а когда захочет бросить, Саенхольд просто попросит помочь устроиться на службу. Все будет честно - небольшая плата за постельные услуги. Ну почему? За что это? Саенхольд только пожалел, что не может прямо сегодня, рассказав о кознях Жамонжа, заявить, что уходит. Сам. Потому что некуда. И потому, что он так не хочет терять Эстаниса. Оказывается, он не просто живет с этим мужчиной, пользуется его покровительством, наслаждается его ласками - а на ласки его белокурый гигант был очень щедр - он еще и любит. Только почему это так больно? «Уйду. Уйду к лекарю за еду порошки растирать. Писарем попрошусь. К принцу пойду, если совсем никак уже...» Мелькнула мысль о Раше, но мальчик поспешно отогнал ее. Раш был вообще отдельно - настолько правильный, что его было стыдно подвести. А он подведет, если разрушит свое нынешнее положение? Непонятно. Почему-то казалось, что Раш, который не видел позора в том, что Саенхольдом овладел какой-то бродяга, за уход от Эстаниса осудит. Скажет - я пытался поставить тебя выше, а ты все испортил. Бред. Может он и не осудит, а может, они и не увидятся больше. Мало ли как их раскидает судьба. Нет, все же за Эвви Раш вернется. И скажет:«Не вышло толка из тебя, парень, а я-то рассчитывал...». - Вот здесь подождешь, - голос Эстаниса отогнал навязчивые мысли, - под навесом. А то пока Кипреано выйдет, ты на солнце изжаришься. И поедешь завтра не верхом, а в телеге с больными. Он поймал пальцами подбородок паренька и опять заглянул в глаза. Не ласково, но и не зло, просто внимательно. - Да ты уже перегрелся на солнышке, что ли? Нет, тогда бы красный был, а не бледный. Ну, все в порядке? Мне надо идти. Дождись его. Мазнул на прощание ладонью по шее от затылка до плеча и ушел. Может, все еще обойдется, и не нужно будет расставаться? Мальчик опять едва не застонал от мерзкого липкого страха. Лучше бы точно знать, как к нему относится возлюбленный. А то эти качели от надежды к отчаянию и обратно делали его слабым, едва ли не больным. Он пытался убедить себя, что сможет прожить и без этой любви, но получалось плохо. Точнее никак. Почему-то вспомнился Ламерт, предавший его доверие и преданный сообщниками. Интересно, а он тоже любил кого-то? Его тоже кто-то отверг? Тут его внимание привлекла странная пара. Чуть в отдалении мимо него шагал Алтис Нарден. Мужчина в одежде лакея шел вплотную и придерживал его за руку повыше локтя. Юный секретарь выглядел странно рассеянным, смотрел вниз, а не перед собой, а лакей уверенно и цепко озирался по сторонам. Дойдя до небольшого шатра, стоявшего в отдалении и выделявшегося свежим, не пропыленным и не испачканным холстом, юноша и мужчина поочередно вошли внутрь, и рука лакея опустила входной полог. «Жарко же закрываться - духота замучает, - недоуменно подумал Сай, - и почему лакей его вел? Он что, болен?» Но тут из шатра со штандартом, громко переговариваясь, начали выходить офицеры, и Саенхольд сосредоточился на том, чтобы не упустить Нагастиаля. Если тот и был недоволен или удивлен появлением Саенхольда, он этого ничем не выказал. Чуть снисходительная вежливость, бывшая для него обычной манерой общения почти со всеми, скрывала его чувства как идеальная маска. Несколько раз эта маска спадала с него в присутствии Саенхольда, и каждый раз впечатление оставалось... тягостное. Юноша уже не раз удивлялся, что могло сдружить его Эстаниса, нежного, горячего в любви, спокойного и заботливого в повседневности, с этим холодным и жестоким щеголем. И на что ловятся все его поклонники, которых и в армии находилось достаточно, а уж в столице, как болтали втихаря сплетники... - Договорились же вечером, - буркнул офицер, впрочем, упрека в его голосе не прозвучало, - так уж все срочно? Ну давай, но быстро, у меня мало времени. Опять не ладите с Эстаном? Уже открывая рот для ответа, Сай поразился, неужели этот снисходительный и ехидный тип готов помочь в улаживании его сердечных дел? Скорее, уж постельных дел Эстаниса... - Нет, это уже вас касается, - ляпнул он, занятый собственными переживаниями больше, чем предстоящим рассказом. - Меня? - наконец-то в лощеной маске Нагастиаля наметилась трещинка, сквозь которую просочилось удивление. - А со мной-то что? Повторяя уже второй раз все услышанное от Алтиса, Саенхольд вдруг припомнил о том, как тот совсем недавно прошел мимо и как странно он выглядел. - Говоришь, рвался повидаться со мной? - Нагастиаль прищурился куда-то мимо собеседника. - Поторговаться о чем-то хотел? - Да он, может, и не придет, - опять вырвалось у Саенхольда. - Почему же? - с тем же полуотсутствующим видом поинтересовался его враг-покровитель. - Ему же, я так понимаю, может потребоваться защита? Мальчик поспешно рассказал о том, как Нарден прошел мимо в сопровождении лакея и зачем-то сидит с ним вон в том шатре, закрыв полог. И на него, Саенхольда, даже не оглянулся, хотя раньше все время глазами так и стрелял вокруг. - Ну да, не засмотрелся на красу и гордость нашего отряда - значит, с ним точно что-то не ладно, - фыркнул Нагастиаль. Саенхольд понял, что офицер пытается так шутить, видимо, чтобы скрыть волнение. Рассказанные Саем новости, несмотря на их невнятность и обрывочность, немало встревожили командира отряда. - Знаешь, Саенхольд, - Нагастиаль внезапно наклонился к нему и заговорил, почти касаясь плечом плеча, - ты сегодня сделал меня своим должником. О кознях Жамонжа мне известно, но одно дело, когда о чем-то знаешь много лет, и совсем другое, когда тебе говорят - сейчас. Началось. Секретарь мог и обмануть тебя, но я все же думаю, он сказал правду. Ну, значит, теперь - кто успеет первый. Его лицо чуть побледнело, ноздри шевельнулись, глаза расширились и возбужденно блестели. - Я твой должник, - повторил он уже спокойнее, - ведь ты мог от него и отмахнуться. А сейчас, когда Жамонж держит его под арестом, он бы и не сумел пробиться ко мне. Пойдем-ка, нечего тут торчать, как коновязь на болоте. - Под арестом? - Саенхольд был потрясен. Значит, этот разнаряженный в дорогие шелка и драгоценности красавчик сейчас под арестом? Его держат силой, а что с ним сделают потом - одни боги знают. Ловя на ходу ускользающую мысль, он поспешно сказал: - Алтис говорил, что ушел бы от Жамонжа куда угодно, но от него так просто не уйти. Что он имел в виду? - Да именно то, что сказал, - откликнулся ровно вышагивающий офицер, - у моего заклятого друга Гаронна уже два секретаря случайно умерли, а лет пять назад мальчик-фаворит почему-то вздумал уйти в монашеский орден. В Орден Тишины. А он чудесно пел, его бы любой обычный монастырь принял, раз уж приспичило душу спасать. - А... что там, в Ордене Тишины? - спросил взволнованно Сай. Ответ уже сам стучался в его мысли, хоть невнятный, но убедительный. - Да они там немые все. Либо с рождения, либо языки режут. - О боги, - охнул Саенхольд, - он тому парню язык отрезал? - А безвременно умершие, значит, тебя волнуют меньше? - хмыкнул Кипреано. - Знаешь, думаю, есть беда похуже, чем отрезание языка насильно. Это когда тебя принудят пойти на такой поступок. - П-почему это? - Как думаешь, что более жестоко: просто зарезать человека или довести его до такого отчаяния, что он решится и убьет себя сам? Этот мальчик сам убил свой голос. Саенхольд сделал еще пару шагов в легком умственном оцепенении, а затем кивнул. Собеседник правильно расценил этот невнятный жест и продолжил: - Думаю, что юный Алтис имел неосторожность выдать себя чем-то, и теперь его ждет невеселая судьба. Вряд ли он придет побеседовать со мной. - Его убьют? Кипреано неопределенно дернул плечом. - Угадать не берусь. Может, скоропостижно умрет от отравления несвежей рыбой или заблудится сегодня вечером в лесу. Совсем заблудится. Или - кто знает - тоже в монастырь уйдет. Я могу презирать лэ Жамонжа сколько угодно, но к его сообразительности и расторопности питаю большое уважение. После минуты потрясенного молчания Саенхольд нерешительно спросил: - А никак нельзя его вытащить из-под ареста? Это же... незаконно? - Вламываться в жилье почтенного государственного служащего тоже незаконно, - меланхолично отозвался Кипреано, - даже в походный шатер. Этот «лакей» встретит нас арбалетными болтами, а после объяснит, что принял за грабителей или наемных убийц. Кто тебе этот парень, что ты или я пойдем ради него на риск? Саенхольд вскинул голову - да никто, конечно, просто... - Ладно, если он как-то освободится от плотного присмотра, можно и помочь ему уйти от Гаронна. Но не более того. По какой причине мы полезем его вызволять? Он что, просил или?.. Нет. Они уже были в расположении отряда, и Нагастиаль выразительно кивнул, предлагая завершить разговор. Саенхольд вспомнил о своем намерении спросить, кто и зачем рассказал Эстанису про его позор в плену, но почему-то сейчас вопрос показался неправильным, даже неуместным. Почти несущественным. И он промолчал, решив, что вернется к этому позже. И от Эстаниса, забежавшего пообедать и сменить рубаху, свои сомнения постарался скрыть. Сам-то он и есть не хотел, но присел рядом. Впитывал взглядом такое знакомое лицо, ловил рассеянную улыбку, слушал обрывочные фразы - особо болтать было некогда - и кивал в ответ. Офицер, озабоченный делами, его переживаний не заметил. Коснулся губами щеки, ласково потеребил волосы на затылке и ушел. Эвви освободился ближе к вечеру. Берто привел его усталого, снова растрепанного и потного, со следами присохшей пыли на утомленном лице. Но недовольным мальчик Раша не выглядел. Устал - ну устал. Обычное дело. Но покормили хорошо. И никто на него не кричал, тем более никто и пальцем не тронул. Ага, попробовали бы тронуть парня, находящегося под присмотром Берто. Есть и более безопасные развлечения. Саенхольд, в отличие от Эвви, все это время ничем, кроме тягостных размышлений, занят не был, а потому совсем извелся. Он пытался отгонять от себя мысли о своих нескладных любовных делах, а на их место немедленно являлись страшноватые картины того, что делал Жамонж со своими жертвами и что может ждать одного не в меру пронырливого секретаря. Саенхольд понимал, насколько это парень превосходит его благодаря бойкости и уверенности в себе, и как возбуждающе это действует. Нет, Эстаниса он точно любит, рядом с ним и поставить некого. Но воспоминание о странных объятиях той ночью, о кратковременной власти над испуганным, но настырным красавчиком то и дело возвращались во всей полноте. Как будто он парня вот только из рук выпустил и все еще ощущает в ноздрях запах кожи и благовоний, а на ладонях - ощущение горячего тела под прохладным скользким шелком. Желание вытащить наглого интригана из беды, в которую он сам и влез, возвращалось снова и снова. Останавливала лишь уверенность, что он не имеет права ради случайного каприза осложнять жизнь своим покровителям. «Он мне никто». - Эвви! - Господин Саенхольд? - Сильно устал? - Да ничего так... а надо-то что? - пастушок, умывшись и расчесав свои мягкие пепельные волосы на нелепый пробор, опять выглядел бодрым. - Сходишь со мной. Бегать быстро, кричать громко умеешь? Эвви хихикнул и задорно спросил: - Показать? Саенхольд мотнул головой. Он не сомневался, что стоить сказать «да», и Эвви рванет со всех ног, оглашая окрестности воплями. Даже не спросит, куда бежать и что кричать. Настолько покладистых и дружелюбно настроенных мальчишек он раньше и не встречал. Намазать голову вонючей мазью? Сейчас. Бежать и кричать? Да пожалуйста... Ему стало смешно, и тяжесть, полдня давившая на сердце, немного отлегла.