Неудавшаяся месть

в эту главу вписалась NC-17. Внизапна))) Пришел в себя он почти сразу - даже сам понял, что мало времени прошло, но его охватила паника. Не было видно ничего, голова ужасно болела, а рядом хныкал Эвви - причитал и пытался приподнять. - Что со мной? - Саенхольд не сдержал дрожь в голосе. К моменту нападения уже стемнело, но сейчас он не видел вообще ничего! - Все лицо в крови, - заныл Эвви, - я думал, он вам голову пробил... - Голова - это кость. Повезло - не в лицо, а выше попало... но кровищи-то... - этот слабый, но уверенный голос принадлежал Алтису. - Да не трясись ты, он не умрет! - Живой, парни? - малознакомый голос. Его подняли на руки и понесли. - Нет, сюда, тут вода чистая! Ледяная вода была такой приятной... и тут же свирепо заломило в ране на голове. Дальше Сай изо всех сил постарался расслабиться и принимать все спокойно, не выть от прикосновений, но получалось плохо, особенно когда рану начали зашивать. После второго стежка он завопил, что уже все, хватит, и сам своего голоса не узнал. Когда он, уже умытый, дрожа от пережитых ощущений, сидел у костра, а кто-то из солдат аккуратно перевязывал ему голову, в эту самую больную голову пришла мысль: - А где этот, с кинжалом? Убежал? - Поймали. Допрашивают. Мрачный и растревоженный Эстанис рассказывать о допросе отказался наотрез. Сказал - Кипреано сам расскажет, что надо и если надо. Это касается его и его дел. Саенхольд даже обиделся - касается Кипреано, а скальп-то снимают с других. Хотел высказать это, но Эстан его обхитрил - закрыл рот крепким поцелуем и принялся ласкать так, что даже боль в голове отодвинулась на задний план. А заодно и мысли про невыносимого командира отряда, из-за которого ему одни беды. А потом он уснул. Утром болело сильнее, чем ночью, и Саенхольд быстро согласился на требование Эстаниса не ехать верхом хотя бы сегодня. Но решил сидеть на одной подводе с Алтисом, а то со скуки зачахнуть недолго. - Ладно, - согласился офицер, - Эвиальду вас будет проще обихаживать, хворых. - Да не надо меня... - начал было возмущаться парень, но увидев усмешку на обычно невозмутимом лице, фыркнул, дернул плечом и демонстративно отвернулся. - Вот лучше так не делай... - понизив голос, произнес Эстанис, - я ведь однажды не сдержусь... Сгреб и прижал спиной к себе, провел ладонью по груди и животу, предусмотрительно остановившись на поясе. - Так боюсь за тебя, маленький, хоть к себе привязывай... Вот что ты все находишь беды на свою голову? - горячее дыхание щекотало шею, Саенхольд вздохнул и потянулся в сладкой истоме. - Пусти, а то я уже не сдержусь, - счастливо улыбнулся он. - Не привязывай, никуда от тебя не денусь. - Хорошо бы... - этот вздох юноша уже не услышал, потому что выскользнул из шатра. Пленника он увидел почти сразу. Он сидел прямо на земле под охраной двоих бойцов из числа доверенных у Кипреано. Хотя лицо местами посинело и опухло, того самого человека, носившего раньше одежду лакея, Саенхольд узнал без труда. Тот также его узнал и одарил тяжелым взглядом. Даже улыбнулся нехорошо, будто обещал другую встречу. Другие обстоятельства. Парня передернуло - он отчетливо представил, как это лицо наклоняется над жертвой, какая жестокая радость может светиться в этих глазах, как он, должно быть, издевался над Алтисом. Но теперь зверь наткнулся на хищника посильнее… А Алтис сидел на своей подводе и выглядел так бледно, будто его вместе с пленным допрашивали, причем всю ночь. Эвви тоже несколько приуныл, наверное, из сочувствия. Но Саенхольду они обрадовались. Кипреано выглядел сосредоточенным и угрюмым, не приунывшим, а скорее озабоченным. Он уже был верхом и негромко покрикивал на тех, кто мешкал при сборах. Не устает он, что ли? Выглядит все так же - злой, красивый, самоуверенный. Саенхольд решительно направился к нему. - Господин лэ Нагастиаль, можно спросить вас кое о чем? - дождался кивка, и, подойдя почти к самому стремени, спросил: - Этот человек... вы узнали, его ведь послал Жамонж? Они знали, что Алтис у нас в отряде? - Помалкивай, - был ответ, - и с парнями об этом не болтай. Спросят что - ты ничего не знаешь и думать не думаешь. - Так кто-то еще может прийти... за ним? - настаивал Саенхольд, несмотря на недовольный прищур глаз собеседника - Может, - процедил командир отряда. - Не верю я, что они случайно догадались. Червяк завелся в нашем яблочке... Я тебе что сказал? Помалкивай и иди. Ехать пора. - А узнать, кто?.. - начал страшным шепотом взволнованный парень, но тут Нагастиаль резко обернулся в его сторону, и продолжение вопроса присохло к языку. Сай сдался и пошел к другим юношам. Ехать в подводе оказалось не так уж и скучно. Совсем не скучно, правду говоря. Саенхольд не подумал, что теперь ему будет с кем разговаривать. Совсем не то, что было, когда его увезли из дома. Выздоравливающий Алтис, хотя и не стал очень говорлив, но порасспросить его было о чем, да и рассказывал он интересно. Про столицу, про благотворительную школу для одаренной бедноты при Коронном колледже, про иноземных животных в Саду Зверей. Даже про те самые модные рубашки, которые Сай хотел использовать как предлог для встречи. Сейчас те рубашки Алтис мог лишь на словах описывать, так как одет был в не очень новые вещи из скудного гардероба Саенхольда, а сам Саенхольд уже размышлял, что он станет носить, если порвется то, что на нем сейчас. Двух тем юный секретарь упорно не желал касаться - своей службы у Гаронна лэ Жамонжа и своего происхождения. Сай и Эвви не настаивали. - Слушай, Эвиальд, - с обоими своими спутниками Алтис разговаривал мягко и чуть-чуть церемонно, - а как ты оказался с Рашем? Ты ведь тут не просто так, он собирался вернуться за тобой. Расскажешь? Бывший пастушок порозовел лицом, на мгновение кокетливо опустил глаза, но уговаривать себя долго не заставил. Он действительно был из Пущи в верховье Иссы, только матушка его прижила не от мужа, а еще до свадьбы, когда служила у знатной дамы в горничных. Кроме полнеющей талии она привезла домой роскошное для тех краев приданое. Видно, несмотря на явный грех, ее не с позором со службы выгнали. Она быстро вышла замуж за вдового фермера с тремя детьми и родила уже в законном браке. Его мать была особенная - красивая сама, щеголевато одевалась, говорила по-городскому. Молчаливый фермер ее ребенка среди своих особо не выделял. Трое детей, четверо - чем больше, тем лучше, еще работник вырастет. Мать и отчим померли два года назад, когда по Пуще прошелся летний мор, а родные дети фермера тут же вспомнили, что Эвиальд - байстрючонок, нагулыш. Только вот про приданое его матери они забыли. А несколько месяцев спустя ставший главой в доме старший сын пришел ночью в комнатку к байстрюку и силой взял его, несмотря на сопротивление и крик. Правда, кричал Эвви немного - ему так зажимали рот, что едва не удавили. - Не ори, выблядок. Ты на девок не смотришь, - шипел Драмбольт той проклятой ночью, - тебе мужик нужен. Будет тебе мужик... Эвиальд плакал тогда до утра, даже умереть хотел. Или сжечь ферму. Он действительно больше заглядывался на рослых веселых батраков, чем на востроносых писклявых поденщиц. Но вот так он точно не желал. Будь отчим жив, его бы тронуть не посмели - тот был справедливый, хоть и угрюмый. Конечно, та ночь была не последней. Умереть Эвви не решился, но сопротивлялся часто. И ходил постоянно в синяках. Все это видели, кое-кто догадывался, а сестры так точно знали. Хотя какие они сестры... Летом было хорошо - Драмбольт редко приезжал на выпас к Эвви, ведь хозяйство требовало немалого внимания. Хлеб и крупу пастуху привозили батраки, и с одним из них, И́стером, Эвви попробовал по своей воле, не через силу. Тогда и убедился, что ему нравится с мужчиной. Истер был горячий и ласковый, больно старался не делать, и уже во второй приезд привез кучу гостинцев - новую рубаху, сладости. Наверное, двухнедельный заработок отдал за них. Эвиальд тоже был с ним очень нежным - внимание и забота грели его душу... Вот только присылали Истера редко, а иногда все же являлся и Драмбольт. Потом Истер женился. Точнее, родители женили и с фермы забрали. Эвви поплакал немного, когда узнал, да и успокоился - он и сам предполагал, что такое может случиться. А в это лето Эвви снова повезло - он встретил Раша. Три полевых егеря возникли у его шалаша так незаметно, что и Пустолайка загавкала не сразу, а потом забилась в кусты - пряталась. Спросили, откуда он, где тут какие фермы-хутора поблизости, попросили молока. Напуганный поначалу паренек постепенно успокоился - люди как люди, молоко вон пьют... А их старшой, с изуродованным лицом, молока затребовал кислого, снятого. Но чтоб хорошей закваски. Пригрозил, если брюхо прихватит - вернется и выпорет. Но заплатили славно - ягненка могли купить за эти деньги. А ведь могли и даром отнять - пастух и рта не посмел бы открыть. Когда неделю спустя Раш явился один, Эвви даже подумал - неужто все же прихватило брюхо? Впрямь накажет? - Нет, - успокоил его Раш, - хороший кислячок, для здоровья в самый раз. Нальешь еще? Эвви бегом бегал, стараясь угодить страшноватому, но обаятельному гостю. Его шрамы на лице не очень смутили, криволицых и косоглазых по хуторам было немало, никто особого внимания не обращал. А вот голос у гостя был особенный, а стать - молодые позавидуют, и руки... Глядя на эти длинные пальцы, костлявые широкие ладони, Эвви отчего-то млел и ощущал сладкий жар в чреслах. Почти год его не ласкал никто, привычное насилие Драмбольта он старался забывать тут же, как только тот пропадал из виду. А сейчас он решился - выразительно улыбнулся рослому егерю и предложил ему кроме кислого молочка еще ягод и вчерашнюю грибную жареху. Поймал взгляд взглядом, хоть и было не по себе, и ждал, ждал, когда тот поймет и в глазах отразится понимание. Хотя бы тенью. Хотя бы презрением, если Эвви ошибся, но тогда все станет ясно. Не будет же он бить за то, что ему жареных грибков предложили? Не захочет - откажется и уйдет. От ягод егерь отказался, но может, из-за молока? Так Эвви и гадал, сидя напротив гостя и глядя, как он быстро и аккуратно ест собственной серебряной ложкой с острой двузубой рукоятью. Красивая вещичка. Эвви задумался, а нельзя ли такую себе из дерева вырезать, и тут понял, что ему задают вопрос. - Не надоело овцам под хвосты заглядывать, паренек? Всю жизнь в пастухах проходишь? - гость улыбался. - А что, позвать куда хотите? - Хочу. Иди сюда. Эвви смело подошел вплотную и позволил приобнять себя. Он был невысок, так что сидящему мужчине сильно и тянуться не пришлось. - Не боишься? - этот вопрос ему уже почти прошептали прямо в лицо. Он вздохнул и прижался теснее. А вот следующий вопрос заставил его замереть, а потом и податься назад: - Сколько за удовольствие возьмешь, паренек? Эвви забарахтался, пытаясь выдраться из цепких и удивительно твердых рук. - Нисколько не хочу, пустите! - он покраснел от злости и уже прицелился брыкнуть ногой, как его внезапно выпустили. Он упал, вскочил и отбежал на пару шагов, но остановился - егерь его не преследовал, даже не привстал, а на некрасивом, покрытом шрамами лице, было раскаяние. - Ну прости, зря я так, понял уже. Значит, не хочешь любовь деньгами портить? Эвви недоверчиво присмотрелся и разозлился сильнее - в глазах егеря сверкало веселье, он смеялся! Не вслух, но все равно смеялся. - А в слуги ко мне пойдешь? - мужчина опять заговорил тем самым бархатистым голосом, который заставлял Эвви оглядываться и краснеть. - Только придется и ночью прислуживать. Я тебя не обижу. Думаешь, почему я вернулся? - Откуда мне знать? - За тобой. Если пойдешь. - ... - Эвиа-альд? Эвви? - Что? - голос у Эвви внезапно сел. - Пойдешь ко мне? - А откуда вы мое полное имя знаете? - мрачно спросил паренек. - Я назвался тогда Эвви, точно помню. - Поедешь со мной - расскажу... - Да и не рассказывайте, - с притворным безразличием отозвался Эвви, - спросили, небось, у кого-то. - Спросил. И не только про это. - А еще про что? - А со мной поедешь? - егерь уже откровенно улыбался. - Да что вы заладили - поедешь, да поедешь... - А разве ты... не хочешь? - его собеседник сделал паузу, будто не уехать предлагал, а сразу кое-что другое. Эвви немного покраснел. - Да хочу, вы же все поняли. Только я сначала насчет вас сомневался... А вы мне деньги сразу! Высоченный (особенно для малорослого Эвви) егерь внезапно навис над ним. Вот только что сидел там и вот уже здесь. Паренек попятился на шаг, на один крошечный шажок, но, как ни старался держаться уверенно, не смог устоять. Мужчина, ощутив его страх, присел на корточки, так что теперь смотрел чуть-чуть снизу. - О-очень сердишься? Очень? Ты такой смелый был... я и решил узнать, откуда ж такая храбрость... Опять этот теплый манящий голос. И от самого теплом веет... И даже руки не протягивает. Спугнуть, что ли, боится? И тогда Эвви сам протянул руки. Конечно, сразу они никуда не поехали. Егерь - лишь тогда он назвал свое прозвище, Раш, - не пожелал лезть в Эввин шалашик. Кинул в тенечке на траву плащ и присел рядом, потянув еще взъерошенного, но жаждущего ласки парня на себя. Эвви, забыв об обиде и прежних страхах, полез гладить руками широкие и удивительно твердые плечи. Раш осторожно прижал его к себе, отворачивая вбок поврежденную правую сторону лица. Но не тут-то было... Эвви потянулся к нему и принялся целовать губы, подбородок, уцелевшую щеку, терся лицом, хватал губами. Он схитрил, сделал так нарочно, вспомнив, как млел от быстрых горячих поцелуев Истер. «А ведь он волнуется, - понял Эвви. - В руках меня держит, а боится, что передумаю... Нет уж, не передумаю ни за что!» И чтобы доказать это, не прекращая целовать и легонько тереться лицом о лицо, он принялся развязывать шнурок на своих основательно истрепанных по кустам штанах. Шнурок, как назло, запутался, и мальчик досадливо зашипел от нетерпения, отстранился и начал распутывать дрянную завязку. - Вот на той неделе сам развязался, лихоманка болотная, чуть я не убился из-за него... А как спешишь, так не дается... Победив шнурок, он двумя движениями стянул с себя штаны и вновь поднял глаза на раздевающегося перед ним мужчину. Тот, в отличие от Эвви, был уже раздет выше пояса. Сейчас они представляли собой немного комичную пару - юный голозадый крепыш, стаскивающий с себя жилет и стоящий перед ним на коленях мужчина с голым мускулистым торсом. От неподдельного восхищения пастушок приоткрыл рот - его гость был просто замечательно красив. Бледно-оливковая кожа матово светилась на крепких, немного широковатых плечах; на груди и животе мышцы бугрились чуть намеченным рельефом, только темные соски были совсем плоскими, но Эвви великодушно простил этот небольшой изъян. Пару-тройку тонких длинных шрамов он за изъян и вовсе не считал. Он немедленно представил себе, как уткнется лицом туда, где чуть выглядывали из подмышки темные волоски - как мужчина пахнет, Эвви уже успел почуять, и ему нравился этот запах. Переведя глаза чуть ниже, он успел увидеть, как из развязанных штанов высвобождается восставшая плоть, выскальзывает наружу, точно самостоятельное существо и «указывает» прямо на него. Эвви сглотнул слюну и невольно глянул вниз на себя. Его собственное тело прореагировало на привлекательный объект со щенячьим задором - член торчал вверх, чуть раскачиваясь от каждого движения. Конечно, таким мужским богатством, как Раш, он похвалиться не мог, но готов был восполнить это старанием. Рубаху снять он уже не успел. Его внезапный любовник наконец-то проявил свое нетерпение, сгреб парня и двумя руками сжал ягодицы. Эвви только колени успел раздвинуть, чтобы удобнее прижаться. Его чувствительная нежная плоть проехалась по животу мужчины, и Эвви ахнул от короткого удовольствия, но тут же встревожился. - Так больно ж насухую-то будет... Может, хоть жир байбачий возьму да намажусь? - Вот еще его не хватало, - буркнул Раш. - Ты что думаешь, я тебя порвать собираюсь? На вот... - и протянул крошечный мешочек из тонкой кожи, затянутый шнурком. Внутри оказалась полупрозрачная, нежно благоухающая травами консистенция. Аромат был такой, что Эвви посчитал это ошибкой. Такой удивительной штукой можно красоткам лицо мазать, а не потную мальчишескую задницу. Но Раш уже нетерпеливо рявкнул на него, и Эвви убедился - никакой ошибки нет. Повалившись на траву там же, где стоял, он принялся намазанными пальцами готовить зад к «вторжению». Раш смотрел на него расширенными глазами. Видеть, как этот паренек с почти детским безусым личиком деловито загоняет в себя один, два и почти сразу три пальца, было так странно, что он задержал дыхание. Запыхавшийся от старания Эвви поднял на него взгляд, заулыбался и нарочно подвигал пальцами внутри себя. Зарычав, егерь ухватил его и подтянул к себе. На ласки уже не нашлось терпения у обоих. «Готов?» - спросил взглядом Раш. «Да, давай уже!» - ответила шальная улыбочка Эвви. Откинул голову и полузакрыл глаза... Он заскулил от боли, когда чужая плоть начала погружаться в него, но не подумал отстраняться, даже заскреб пальцами рук по гладкой ткани штанов Раша: «Ближе, ближе, давай...». Раш понял этот беспомощный и жадный жест. Подсунул одну руку парню под зад, другой потянул наверх его ногу, подался бедрами вперед и выбил из Эвви придушенное аханье. - Потерпи, золотце, еще немножко... - подался назад и после секундной заминки вошел, почти коснувшись отвердевшей мошонкой раздвинутых ягодиц, - ну потерпи... Эвви и терпел. Сначала молча, потом принялся ахать от каждого толчка, широко открыв невидящие глаза и яростно лаская себя рукой. Вскоре Раш оттолкнул эту руку и принялся за дело сам, скользя намазанной ладонью вдоль ствола, потирая двумя пальцами головку... Вот этого парень вытерпеть не смог. Выгнулся так, что оперся о землю только головой, а задницей - о бедра любовника и забрызгал семенем его до самой шеи... Пока Раш дотрахивал его расслабленное тело, вздрагивал, вжимаясь поглубже в судороге удовольствия, он лежал, уронив руки и улыбался небу. Говорят, можно видеть звезды солнечным днем, если смотреть из глубокого колодца. Он их увидел только что, прямо возле своего шалаша. Измятая трава резко пахла, тень успела уползти в сторону. Живот и голые крепкие ноги Эвви жгло солнце, рубашка задралась почти до шеи и здорово мешалась под лопатками. Но он не спешил сменить позу. Меж ягодицами припекало и немного ныло, будто осталось там что-то... Зря они так заспешили. Но зато по телу расходилось такое сладкое ощущение пустоты и легкости, ради которого можно было и потерпеть. Егерь с некрасивым лицом лежал рядом на спине и полусонно улыбался. И Эвиальд подумал, что даже если Раш сейчас встанет и уедет без него, жалеть о своей смелости он не станет - оно того стоило. Пожалеет лишь о том, что повторения не будет. А руки у него и правда хороши, угадал... Мужчина плавно приподнялся и наклонился над ним: - Теперь уже и спрашивать не стану. Одевайся, собери, если есть что. Поедешь со мной, я тебя тут не оставлю. Да ведь и тебе же понравилось, а, золотко? Как отвечать, если тебя сразу целуют? Уже от нехватки воздуха Эвви затрепыхался, пытаясь отстраниться. Вот только лежа на спине далеко не отстранишься от того, кто сверху. Раш понял и прервал поцелуй, внимательно заглянул в глаза. - Да вы ж меня второй раз и видите-то, - пробормотал запыхавшийся мальчик, - куда же зовете? - Я на дурака похож? - удивился егерь. - Зову, так знаю, кого и знаю, куда. - Ну, штаны-то оденешь или так пойдем? Опять дразнит, но не зло. Эвви привел себя в порядок - ну, он так считал, что в порядок - и заявил: - Только сейчас я уйти не могу, отару бросить не на кого. Сходите сказать, чтобы прислали мне замену? - Ну уж нет. Я тебя сейчас и заберу. Вот вместе к твоим явимся и скажем, пусть ищут другого пастуха.