Ещё одна клятва

Каменный язык, на котором стояли пришельцы, выдавался чуть вперёд, а потом обрывался вниз без какого-либо спуска, а Каверна оказалась гораздо больше, чем они могли себе представить. Освещённая рукотворным светильником, над которым явно поработал Ауле, пещера простиралась вперёд на несколько лиг, но дальний её конец не был виден за кронами деревьев. Но деревья эти даже близко не походили на те, что росли на поверхности. Одни были такими высокими, что едва не упирались в потолок, другие – слишком толстыми, с ветвями только на макушке, другие росли тонкими, а веток не имели вовсе, и вместо них на вершине торчали разлапистые листья, а между ними вдруг попадались берёзы с золотыми стволами и низкие узловатые сосны. Сверху же, под куполом, кружили странные создания с кожистыми крыльями, как у летучих мышей, но оперёнными телами. Из чащи исходил звериный ропот. Способ спуститься придумала Эрдасиэль: она закляла одеревеневшие лианы, и они переползли со стены на их уступ и закрепились за него. Получилась не слишком надёжная, но всё же лестница. По одному, боясь сорваться, все спустились и сгрудились под уступом, озираясь. - Вы посмотрите! Маглор, любитель красоты, указал рукой на огромный, с руку шириной цветок. Красно-оранжевый, он сидел прямо на стволе дерева, раскинув покрытые белыми пятнышками лепестки. Любопытные близнецы подбежали к растению и попытались понюхать, но тут же отпрыгнули в сторону, зажимая носы: - Красивый, а смердит, как гниющая туша! – заявил Амрас. Остальные тоже уловили аромат и скривились. - И как такое может быть, чтобы цветок смердел? Зачем Йаванна придумала такое? – Карантир, схватив с земли палку, сбил цветок на землю, но добился только худшей вони. – Давайте уйдём отсюда! Никто не стал спорить, и они углубились в странный лес. Удивительно, но там нашлась тропинка, проторенная не то зверьми, не то Йаванной и её майар. То и дело на тропку из кустов выскакивали звери – вроде бы удивительные, но с тем – уродливые. Существо, покрытое иглами, грозно глянуло им вслед; проскакала лягушка голубого цвета; мелькнула мимо чёрно-белая полосатая лошадь; из затянутой тиной лужи высунулась пасть с таким количеством зубов, что челюсти походили на пилы. - Одни чудовища да уроды, - поёжился Келегорм. – Неудивительно, что Йаванна их спрятала. - Не удивительно, - согласилась Эрдасиэль. – Эта Каверна – прибежище всего, чему другие Валар не позволили жить в свете Древ. Всех отверженных, всех тех, кто мог бы показать квенди, что мир истинный далёк от идеала. Каков мир, который никто не контролирует. - Тут царят хаос и злоба, - Маэдрос вздрогнул, услышав донёсшийся из чащи вопль какого-то умирающего животного. - Это только кажется хаосом. Просто тут – свой порядок. Если ты глуп и слаб – умрёшь. Силён и разумен – выживешь. И потомство твоё уже будет сильней и умней, когти и клыки у них будут острее. Йаванна покинула этих тварей, но без её руки они стали могущественны. Отпусти валиэ их на поверхность Амана, то он тут же изменился бы. - Хочешь сказать, мир Валинора, каким его сделали для нас Валар, делает нас слабыми? – спросил Карантир с вызовом. Но вызов тот был адресован вовсе не Эрдасиэль. - Ещё бы! Как вы можете утверждать, что знаете свет, ни видев тьмы? – засмеялась майа, указав на большой лист. На нём сидел жуткий огромный богомол и пожирал другого такого же. – Что скажешь, Артано? Артано? Эрдасиэль оглянулась, но не увидела Майрона. Вроде бы, он только что шёл рядом, но теперь куда-то пропал. Феаноринги тоже остановились, удивлённые его исчезновением, и стали пытаться дозваться до него. От их звонких окликов в лесу встрепенулись скверноголосые птицы, а по веткам стали прыгать звери с пятью руками, пронзительно крича. - За щенками пошёл, - шепнул Форвайв Эрдасиэли. - Один? Вот дурная псина… Да пусть его сгинет! – прошипела майа в ответ, а потом обратилась к Феанорингам: - Эй вы, тише, эльфы! В этом лесу не стоит кричать. Артано, верно, пошёл разведать дорогу. У него глаз и нюх волка, он не потеряется. Идёмте. Я сверху видела подходящие деревья вот там. Не сказать, что все братья до конца успокоились, но отправиться искать неизвестно куда пропавшего майа никому из них в голову не пришло, и они пошли следом за Эрдасиэль. Она повела их на шум реки, за которой, как раз, видела некие деревья с чёрными, будто сгоревшими, стволами. Майрон же, тем временем, бежал по лесу, обернувшись варгом. Воздух был полон запахов, странных и незнакомых, в мягкой земле отпечатались следы лап и копыт, тропки путались и вихляли из стороны в сторону. Но был и один особый дух. Такой же, какой витал в псарнях Ангбанда, приятный, почти родной. Поскуливая от радости, Саурон бежал по следу до самой реки. Она была очень бурной, бившая потоком из скальных стен пещеры, но могучий варг и не подумал искать переправу. Разбежавшись, Майрон допрыгнул до середины потока и поплыл. Однако, как бы ни был он силён, поток подхватил его, и дал выбраться из воды только на пляже ниже по течению. Отряхнувшись, так что шерсть встала дыбом, майа снова принюхался. Тут запах волколаков ощущался крепче. А ещё к нему примешался запах чёрной крови. Неужели глупая Йаванна сохранила жизнь и оркам тоже? И, стоило Майрону подумать об этом, как он заметил спрятанный в корнях плот, увидел свежие следы ног на песке и рыболовные снасти. И услышал хрипло-сварливые голоса с реки. Прыгнув в ближайший куст, Саурон залёг там и стал наблюдать. Спустя короткое время к пляжу причалил ещё один плот. На нём стояли трое орков и большая волчица. И если зверь очень походил на тех, кого Майрон воспитывал в Ангбанде, то вот орки оказались совсем иными. Да, на них были надеты остатки чёрных доспехов, но большая часть брони была деревянной, одежду составляли цветные шкуры, а шлемы твари сделали из черепов зверей. К тому же, эти орки раза в три превосходили силой обычных ангбандских, явно не знали голода, муштры и телесных наказаний. Но всё же, это были потомки чёрного народа, созданного Мелькором. - Ты что зубы кажешь, Гарва? – спросил один из них волчицу. Та оскалилась и поскулила в ответ. – Что, чужак? Где?! - Ближе, чем ты думаешь, - Саурон выпрыгнул из укрытия и хотел придавить орка лапами, но тот ловко отскочил, а Гарва зарычала, вздыбив шерсть. – Но я не так уж чужд вам. - Красный волк! – два других орка попятились от огромного варга, у которого из пасти летели искры, а страшные глаза горели огнём. – Красный говорящий волк! - Вы помните? Помните, кому вы служили на севере Средиземья? Поклонитесь мне! – повелел Майрон, и охотники пали ниц, зажимая уши руками, только волчица всё рычала. – А щеночки мои, смотрю, подросли. Довольно вы пожили без Господина. Ведите меня к вождю и ждите моих приказаний. - Легенда говорит, что Красный волк огромен, а ты не так уж и велик, - один из орков осмелился поднять голову. В его жёлтых глазах играло недоверие. - Тебе показать моё величие?! – Саурон с размаху ударил его лапой. Костяной шлем слетел, а морду орка украсили четыре полосы от когтей. Он завопил и снова упал, зажимая раны, а два других орка переглянулись, скаля кривые зубы. – Я – Тар-Майрон, ваш вечный Повелитель, сильнейший из майар, рука и слово Мелькора! Ярость, исходившая от Саурона чёрным дымом, сделала своё дело: что-то подобострастно шепча и беспрестанно кланяясь, один из орков повёл явившегося вдруг легендарного властелина по тропе, а второй усадил раненого на волчицу и отправил вперёд, в место, где орки устроили себе обиталище. Он прибыл намного раньше и всё рассказал. Потому, когда Майрон явился к логову, образованному с одной стороны корнями огромного разлапистого дерева, а с другой – поваленной скалой, его встречали все жившие там орки вместе с верными волками и своим вождём. Этот воин, полностью одетый в железо и кость, был выше остальных на голову, вооружён каменным молотом, который положил на плечо, а рядом с ним стоял волколак. Быть может, этот варг был и не так силён, как Саурон, но точно выше в холке. - О, вы хорошо заботились о моих волчатах, - протянул Майрон, оценив силу и выдержку варгов. Те ворчали, скалились, но послушно ждали команды. – Но дурости Йаванны и Ниенны нет предела! Как они могли подумать, что искажение можно обратить? Орки – по-прежнему орки, а волки – всё так же мои. Я заберу их. - Твои? Ты в том уверен, Красный волк? – вождь орков схватил своего варга за ошейник. – Если ты – тот самый колдун-майа, то мы помним, что твой приказ отправил нас на смерть. - Вы – не более, чем слуги мои и Мелькора, и умрёте, когда я посчитаю нужным. Повинуйся! Неужели ты считаешь, достоин иной участи, грязный орк?! – в ярости закричал Саурон. Он впервые слышал, чтобы с ним спорил слуга. Наверное, стоит убить всех этих тварей, как только они перережут Феанорингов. – Варги, ко мне! Покинув орков, волки подошли к Саурону и окружили его. Но верность звероподобных майар новым хозяевам оказалась куда сильнее воли того, кто триста лет назад дал им силу. Вождь орков издал клич, и варги, вместо того, чтобы приласкаться к создателю, набросились на него. От неожиданности Майрон ничего не успел сделать: самый большой волк повалил его одним ударом. Другие вцепились в лапы и горло, а орки стали кидать верёвки и сети. Первую сеть Саурон порвал, другую сжёг дыханием, а в третьей запутался. Тогда один из осмелевших орков в жуткой маске, одетый в шаманский наряд с перьями и костями, подскочил к нему и сыпанул в морду какого-то порошка. В глаза и нос варга будто вонзилась тысяча жгучих игл. Ослепнув и перестав что-либо чуять, Майрон пронзительно закричал от боли и рывком вскочил, сбросив с себя волков. Но рванулся он, ничего не видя, не к реке, а на камни. Запнувшись об скалы, Красный варг упал, подвернув лапу, и перестал биться. Тогда на него нацепили намордник и связали лапы. Замерев, Майрон почувствовал, как вождь орков подошёл к нему и наступил сапогом на морду. - Красный варг, значит? Повелитель? - усмехнулся тот. – Ты – слабая, дурная псина, а орки теперь живут свободно. Я наточу свой нож, лоскут за лоскутом сдеру с тебя с живого шкуру, и сошью себе плащ. А тушу твою сожрём мы вместе, понял? Саурон завыл: его пасть была туго сжата, и он не мог говорить, а значит – и сказать слово Могущества, не мог и сменить облик, будто что-то в теле этому сопротивлялось. А едва он пытался открыть глаза, в них снова впивались жала, причиняя мучительную резь. Нечего не видя и дрожа от страха и непонимания, как же его могли скрутить никчёмные слуги, Майрон мог только покориться им. Его оттащили куда-то, и, не подумав снять намордник, кинули в звериную яму. Посмеявшись, вождь орков захлопнул крышку колодца и ушёл, оставив самого могущественного майа лежать на грязном дне среди костей и гнили, дожидаясь часа, когда его будут заживо свежевать.