Ещё одна клятва

- Мы опоздали, - Форвайв резко остановился, и слепой Майрон натолкнулся на него. - Опоздали? – прошептал он, прижав уши, но потом прислушался. – Орки! Я не выйду к ним, о нет. Поджав хвост и припадая к земле, Саурон попятился назад, но вдруг что-то, похожее на огромные мягкие руки, подхватило его с земли под лапы. Сначала он от страха попытался вырваться, но тут учуял знакомые запахи. Терпкое дерево, аромат свежего хлеба и спелых плодов, перемешанный с запахами пряных трав и парного молока. - Йаванна! – в один голос воскликнули Келегорм и Форвайв и почтительно склонились перед валиэ. - Ох, не обмануло меня предчувствие беды! – сказала та. Волосы цвета древесной коры струились до самых пят, одета она была в листву и травы, на плечах Кементари сидели звери и птицы, а голову венчали оленьи рога. Огромные золотые глаза смотрели с состраданием, а полные руки нежно прижимали к груди скулящего Майрона. – Идёмте же скорее. Валиэ пошла вперёд, и вскоре они оказались на тропе, где орки настигли Феанорингов. Те, стоявшие спина к спине и подняв копья, не сразу поняли, почему варги разбежались, а орки отступили. А увидев Йаванну, они упали на колени, ожидая, что сейчас на них обрушится гнев похуже орочьих угроз. - Арзак, я, кажется, велела тебе не поднимать оружие, кроме как для охоты! – строго обратилась Кементари к главному орку. - Они явились в твою Каверну без спросу, - тот нехотя опустил древний меч и поклонился. Поклонился и его волк, вытянув передние лапы. - Правильно ты сказал: «мою Каверну»! – разозлилась Йаванна. - Я сама решу, что мне делать с вторженцами, отпустить их или наказать. Отправляйтесь в своё логово и сидите там тихо, иначе верну во тьму Средиземья, где правит Красный волк. - Но Красный волк… - начал было Арзак, но под волей и взглядом валиэ осёкся, поднял руку, и все орки скрылись в лесу. Саурон, услышав их удаляющиеся шаги, высунул морду из листьев одеяния Кементари, где прятался, и облегчённо поскулил. Он был уверен, что в волчьем облике Йаванна его не узнает, но вот истинный голос подать боялся. - Артано, ты тут! – первым из Феанорингов отмер Амрас и хотел было от радости подняться, но Маэдрос надавил ему на плечо и не дал встать. - Феаноринги, - вздохнула Йаванна и осторожно опустила Майрона на землю. Он лёг рядом с Амродом и положил голову на лапы. – Ну кто, кто ещё мог решиться на такую дерзость? - Я всему зачинщик! – Маэдрос, как старший, поднялся и с повинной встал перед валиэ. – Нами двигало честолюбие, и я не знаю, как просить прощения… - Постой оправдываться. Я вижу среди вас раненых. Карантир, не так ли? Похоже, на тебя напал один из моих зверей… Кементари села на землю и положила Карантира себе на колени. Удивительно, насколько нежными и ловкими были её величественные руки, покрытые слоем глины и земли. Сорвав у какого-то дивного растения широкий лист, в котором, как в чаше, скопилась влага, она подула на поверхность воды, вдохнув в неё живительную силу. Несколько капель этой влаги упали на разорванные плечи эльфа, и раны тут же стали затягиваться, кровь остановилась, прошли синяки. Излечившийся Карантир открыл глаза и благоговейно прошептал: - Королева Земли! Йаванна улыбнулась и хотела сказать что-то ласковое, но ей под локоть залез Майрон, воя и тоже требуя внимания. Он вообще был удивлён, что его, пострадавшего куда сильнее, валиэ не взялась лечить первым. Но очередь была недолгой: Кементари подняла его, внимательно поглядела на морду и на секунду задумалась. Снова взяв лист-чашу, она добавила в него нектара из пышного цветка, выжала туда же сок странного продолговатого плода, и этой жидкостью промыла Майрону глаза. Он завизжал и задёргал лапами, но вода очистила ему зрение, и жёлтые глаза с узкими зрачками полыхнули огнём. Йаванна заметила это, но не подала виду и продолжила лечение: закрыла кашицей из целебных трав раны на плечах и холке, размяла лапу так, что она перестала болеть. Прозревший и ощутивший свободу от мук Саурон махнул хвостом, спрыгнул с её колен и сел между близнецами. - Благодари! – мрачно велела ему Эрдасиэль, но он только оскалился и даже не поклонился. С виду Майрон казался спокойным, но внутри него клокотала такая злоба, что он едва удерживал себя от того, чтобы спалить всё вокруг. - Не стоит благодарности, - Кементари села удобнее, и вокруг неё зацвели травы. – Отчасти это и моя вина, что в Амане нашлось место, где любой может пострадать. Особенно из любопытства. - Позвольте мне объясниться? – робко напомнил о себе Маэдрос. Остальные его братья молчали. Йаванна кивнула. – Как я и сказал, нами двигало честолюбие. Наш отец, Феанор, ты его знаешь, собрался создать удивительные камни, в которых будет играть свет Лаурелина и Тельпериона. Не иначе, как во славу твоего творения и силы всех Валар. - Сам Феанор? Вот это да! – новость явно пришлась валиэ по нраву. Куруфин, ощутив это, решил продолжить за брата: - А мы решили, что для камней потребуется такое же удивительное хранилище, и пошли искать материалы. Здесь мы думали найти самое крепкое и тёмное дерево в Валиноре, но хотели сделать отцу сюрприз, и потому пошли в тайне ото всех. - Вот вы глупые! Думали, я не умею хранить секреты? И я даже знаю, кто вас сюда привёл. Эрдасиэль! Не ожидала я, что ты вернёшься после стольких лет. Быть может, расскажешь, почему ушла так внезапно и не попрощалась? Где ты была? - Я думала, тебе понятно, почему я ушла и куда, - Эрда нахмурилась и сложила руки на груди. – Я только вздохнула с облегчением, когда упали светильники, и вот уже поднялись Древа. Везде свет! Зачем вообще ты создала тенелюбивые растения, если собиралась морить их ярким светом? И что мне оставалось делать, кроме как уйти в Средиземье? - Ох, Эрда… - Кементари протянула к ней руку и погладила по волосам. – Я всегда помнила о тебе, но всё, что я смогла выторговать у остальных Властей – это смену золотого света на серебряный. Мы не могли оставить Валинор в вечной темноте. Но почему ты не сказала, как несчастна на самом деле? Ушла, всё бросив, вместо того, чтобы поговорить? - Моё горе ничего бы не изменило, - майа отвернулась, надув губы и прищурив глаза. Саурон, внимательно наблюдавший за ней, заметил слёзы и недовольно заворчал. Ему совсем не нравилось, что та ненависть к Йаванне, которую он упорно подогревал в Эрде с момента знакомства, вот-вот может улечься навсегда. - Твоя правда, как то ни прискорбно. Но знай, я всегда буду рада твоему возвращению, даже если оно произойдёт не скоро, - валиэ улыбнулась так нежно и грустно, что Эрдасиэль всё-таки не сдержала слезу. Хлюпнув носом и стерев со щеки капельку, она повернулась и сказала: - Ладно, ладно, считай, что я вернулась! Форвайв прикрыл рот рукой, охнув от неожиданности, а Саурон, щёлкнув зубами, схватил её за подол. Но Эрда пнула его пяткой под челюсть, вырвала платье и подошла ближе к своей истинной хозяйке. - Но у меня есть условие: ты отдашь эту Каверну мне. Тут много теней, тут живут удивительные звери, тут влажно и вольготно. Я наведу порядок в головах у орков и буду охранять это место куда лучше тех троих безалаберных майар. Ты же наказала их, да? - Нет, они погибли в пожаре рядом, который начался неизвестно с чего, и развоплотились. Ещё нескоро они обретут силы и тела. Мне правда нужен новый страж для этого места. Я согласна, Эрда, отныне Каверна – твоя вотчина, - Кементари коснулась груди Эрдасиэль, и к той перешла частичка силы валиэ. – А остальных прошу молчать об этом месте. Некоторые валар знают о нём, но не Манвэ. И ни к чему ему. Так что вы – промолчите о Каверне, а я – промолчу о вас, и даже подарю вам то, что вы искали. Чтобы добыть древесины, Йаванне не пришлось ничего рубить или ломать: она просто попросила одно из деревьев одолжить немного, и ей в руку легла доска. Абсолютно ровная, широкая, без единого сучка и тёмно-чёрная. Кементари отдала пластину Куруфину, и тот восторженно прижал заветный материал к себе. - Этого достаточно? – спросила она самого искусного из Феанорингов. Тот, даже не в силах говорить, закивал. – Тогда, раз цель вашего похода достигнута, я провожу вас к выходу. Они пошли вслед за Йаванной и Эрдой, и все птицы и звери следовали за ними, не пытаясь напасть и показывая себя во всей красе. Вышли даже коты того вида, что напал на Карантира, но ещё совсем маленькие. - Может, то была их мать, и она просто защищала детей? – грустно спросил Феаноринг, заметив, что котята нет-нет, да и оглядываются на чащу, будто ищут кого-то. - Таков здешний мир, - довольно заметила Эрдасиэль. – Но ничего, я позабочусь о них. Когда они добрались до входа, Кементари по одному подняла всех эльфов на уступ, попрощалась с ними и отправила наверх. Но когда настала очередь Артано, тот попятился от руки, а Форвайв сказал за него: - Постой. Нам нужно попрощаться с Эрдой, а ты иди – не стоит задерживаться ради нас, выберемся потом сами. - Конечно, прощайтесь. Я уже поняла, что вы – давние знакомцы, а не просто случайные попутчики. А у меня, и правда, есть дела. До свиданья, Эрда. Снова улыбнувшись, Йаванна унеслась наверх, чтобы начать лечение сожжённого леса. Её покинутая оболочка рассыпалась плодами, листьями и цветами, обратившись частью природы. Эрдасиэль подняла один из фруктов и надкусила, уже слыша утробный рык, исходивший из глотки Саурона. - Как ты посмела? – не то прошипел, не то прорычал он. Его глаза заполыхали, шерсть вздыбилась, а по челюстям потекла пена. - Посмела что? – бесстрашно ответила Эрда. – Я не клялась в верности Мелькору. Я свободна выбирать себе покровителя, и я выбрала. - Никто не может уйти так просто. Тебя коснулось Искажение, ты обещала верность мне! – Майрон обратился в эльфа, подскочил к ней и встал рядом. Его голос дрожал от ярости, и, казалось, сейчас он начнёт плеваться огнём. - Тебе? А ты кто такой? – бросила ему в лицо Эрдасиэль. - Я? Кто я? Я – рука Мелькора, его Око, его Голос! – Саурон стал наступать на неё и так оттолкнул попытавшегося остановить его Форвайва, что тот отлетел прочь и ударился об дерево. - Ты – просто его шавка. Сегодня он тебя погладил, а завтра – больно пнёт и унизит. Таков уж Мелькор. И как только ты этого не понимаешь? То ли ещё будет, когда он узнает, как тебя поймали и избили орки, как ты лез к Йаванне с мольбой избавить тебя от боли. Искажённый накажет тебя за это болью, какая тебе не снилась... Ещё до того, как Эрда договорила, Саурон сам ударил её и повалил, вцепившись в горло. Диадема слетела с её головы, и майа потеряла облик нолдиэ, приняв свой обычный вид сплетения тёмных лоз и листьев. А всё древесное не может противостоять огню. Она секла Майрона по спине травяными хлыстами, пыталась удушить его плющом, но из глотки майа текло пламя, его злая воля лишала сил, ярость пугала. А очнувшийся Форвайв стоял в стороне, смотрел и ничего не делал. Ему было жаль Эрду, но та, не пожелав внять его предупреждениям, сама накликала беду и теперь умирала. - Проклинаю тебя, злоязыкая, нескоро ты заговоришь, - прошипел Саурон. Хоть он и был в облике квенди, но его рот раздался в стороны, обнажив совершенно волчью пасть, кожа и волосы потемнели, на руках выросли когти и глаза пылали бешенством. Таков был его истинный вид, который узрела и изобразила Нерданэль. Горячий выдох – и Эрдасиэль, издав последний стон, развоплотилась. Её оболочка осыпалась пеплом, а феа безмолвно исчезла где-то в зарослях. Майрон, тяжело дыша, проводил её взглядом, а потом разметал ногами пепел, подобрал диадему и зарыл её в ямке под корнями, присыпал листьями. - Я – не просто пёс, - заключил он, поднялся и отряхнул руки. – Полетели. Форвайв молча отдал ему медальон и обернулся ветром, сам Саурон – летучей мышью. Они поднялись к выходу из Каверны и нагнали Феанорингов на цветущей полянке у входа. А два полосатых котёнка нашли труп родительницы с эльфийским кинжалом в шее и сидели с ней до тех пор, пока их не разорвали варги.