Ещё одна клятва

Мастерская под началом одного из лучших мастеров Тириона пришлась Куруфину очень по вкусу. Узнав, что он собирается создать лучший рукотворный хрусталь, мастер Фиелглеф выделил ему отдельную плавильню для стекла и вдоволь материалов. Как и заведено было у него, Куруфин, обложившись книгами, записями и свитками, засел за разработку идеальной формулы хрусталя. Он отлично помнил всё, чему его когда-либо обучал отец, но всегда проверял себя, сверяясь со старыми записями. Он не мог допустить, чтобы из-за его невнимательности что-то пошло не так, и старался изо всех сил, выводя на пергаменте причудливые завитки обозначений элементов, их соединений и условий взаимодействия. Однако кроме Куруфина работать пришли также Карантир и, конечно, Артано, а остальных Феанорингов приютил Второй дом. И что касается Карантира, то он, хоть и слишком много ворчал, но исправно помогал брату подбирать лучшие материалы. Он внимательно просеивал и без того чистейший кварцевый песок с пляжей у Альквалондэ; проверял на чистоту и качество свинец и другие добавки, которые должны были сделать будущий хрусталь звонким и прочным; внимательно проверил пригодность печи и замерил температуру, до которой можно было нагреть котёл плавильни. Некоторые другие мастера, что не были заняты, собрались вокруг сыновей Феанора, пристально наблюдая за их работой. Но вдруг с другой стороны мастерской, где трудились кузнецы, донеслись выкрики: - Идите-ка сюда, смотрите! В возгласах звучало столько восторга и удивления, что даже Феаноринги оторвались от работы и пошли посмотреть. Сперва они увидели, что вся работа в кузне остановилась. Только от одной наковальни исходил стук. За ней стоял Артано. Раздетый до брюк, в фартуке и с завязанными на затылке волосами, он ловко орудовал молотом. Разлетались искры, чёрное железо легко покорялось его рукам, а на лице майа была написана такая радость, что сразу можно было сказать: он занят любимым делом. Ещё несколько ударов молотком – и круглая основа под венец была готова. Так же быстро Артано изготовил и украшения для него – острые и длинные то ли шипы, то ли клыки. - Подбросьте-ка больше угля в горн! – велел майа. Эльфы мигом повиновались, и огонь полыхнул так, что едва не обжёг их самих, а Артано засмеялся. Зачерпнув немного расплавленного железа, он уронил несколько капель на круглую заготовку в нужных местах и приделал клыки. Потом он сел за стол и стал вырезать на венце странные узоры и символы и одновременно с тем пел. Его песня была глубокой и зловещей – такой мастера прежде никогда не слышали. Но они не могли сказать и слова против, как завороженные взирая на руки искусника. И легко повиновались нолдор, когда он велел принести ему красного камня. Один из ювелиров тут же отдал ему свой лучший кусок сердолика. Артано повертел так и эдак красный с желтым камень, почёл его подходящим и совершенно нещадно обкромсал в форме ока и вставил его в гнездо в середине венца. В огне кузницы камень пылал, как волчий глаз. - Для кого же ты создал этот чудесный обруч, искусник? - решился спросить его главный мастер. - Для себя, конечно же, - широко улыбнувшись, Артано собственноручно увенчал себя. Надо сказать, что чёрный обруч, выглядывавший из рыжих прядей, невероятно шёл ему, но камень сверкал, словно третий глаз. Так можно было подумать, будто майа замыслил что-то или просто знает больше других. - Прекрасно сработано, Артано, - похвалил его Карантир, однако без особой радости. – Но, вроде бы, ты подвизался помогать нам, а не развлекаться, украшая свою персону. - Да ладно уж тебе! Чем ворчать, лучше бы учился и наблюдал, - пожурил его один из мастеров. - Будто каждый день ты видишь майа за работой. Или думаешь, что умеешь лучше? - Ничего такого, - смутился Феаноринг. - И вообще, я – не кузнец. - Ну-ну, зачем вы спорите? - Артано встал между ними. - Дайте отдохнуть минуту, и я готов вам чем угодно помочь. Феаноринги, уже решившие было, что им от него исполнения обещаний не дождаться, вернулись на места. А Артано, решив не злить их, умылся, попил холодной ключевой воды и явился помогать. Хотя, по сути, делать ему было уже нечего: Куруфин разобрался с формулами, а Карантир давно всё подготовил. Осталось только сварить смесь, охладить в форме, а потом обработать полученный кристалл. Но вот тут-то и начались проблемы. Саурон куда больше любил вредить чужому делу, чем помогать. Первая проба хрусталя получилась неоднородной, с песчинками – потому что печь никак не нагревалась до нужной температуры. Конечно, Куруфин забраковал материал. Вторая проба вышла с мутными пятнами. Третья раскололась, когда её вынимали из формы. С четвёртой вроде бы всё было хорошо, но когда Куруфин попытался разбить кристалл надвое для крышки и боковины, инструмент соскочил и едва его не оцарапал: хрусталь оказался слишком жёстким для отделки. - Смотрю, что-то не клеятся у вас дела, - заметил мастер Фиелглеф, подойдя к юным мастерам. - Быть может, ошиблись вы где с сырьём или формулой? - Ошиблись? Да ты, верно, шутишь! - возмутился вместо Феанорингов Артано. - Я самолично всё проверил и за всем слежу. Это с твоими печью или формой что-то не так. - Что с ними может быть не так? - удивился нолдо, почесав затылок. - Ну, мне Куруфин рассказал, как ты отзывался об его отце. Может, ты просто хочешь посрамить Феанора, выставив его сыновей криворукими глупцами? - Да что ты говоришь, дурной? - возмутился мастер. - Наоборот! Я бы радовался, вернись сюда Феанор вслед за сыновьями! Я отвечаю за свою мастерскую – и тут всё чётко и исправно. - Значит, утверждаешь, что это я, Куруфин и Карантир – дураки? Или что Феанор детей неверно обучил? - продолжал в том же духе Майрон, про себя немало веселясь. - А знаешь что, майа, может статься, что и вы – дураки, а Феанор так зазнался, что и своим сыновьям не доверяет! - не выдержав, вспылил Фиелглеф. - Вот! Вот поэтому он и покинул Тирион. Это не наш отец зазнался, а вы стали невыносимы, - поднявшись из-за стола, Куруфин положил руку на плечо уже готовому драться брату и остановил его. - Мы уходим. И я всем расскажу, как ты не хотел признать собственного несовершенства и пытался унизить нас. Вот Финголфин обрадуется. Собрав в охапку свои записи, Куруфин чеканным шагом пошёл вон из мастерской. Его брат направился следом, пуская молнии глазами, а Саурон, напоследок улыбнувшись и подмигнув растерянному Фиелглефу, поспешил за ними. Остальные Феаноринги и Форвайв в их числе, которым нечего было делать в мастерской, собрались в гостиной Второго Дома. Там же присутствовали и некоторые из детей Финголфина и Финарфина. В основном, разговоры велись о тех новостях, которые вольготно гуляли по Тириону, но не дошли ещё до дома Феанора. Долговязый Аргон с удовольствием пересказывал байки о людях-последышах, и Феаноринги дивились и ужасались. Фингон, напротив, его останавливал, говоря, что главная опасность – не в приходе людей, а ропоте против правителей. Несмотря на юные лета, он старался подражать отцу и учиться у него мудрости лорда. Финрод же, старший сын Третьего Дома, был не очень-то подвержен всем этим новым мыслям и идеям и всё пытался вставить слово о том, что, кажется, нашёл возлюбленную. Но слушал его только Маглор, и то вполуха. А белая Аредэль и её маленькая племянница Галадриэль сидели рядом с приглянувшимся им Форвайвом. - Расскажи мне, почему ты покинул Валинор ради скитаний в Средиземье? - спросила старшая. - А мне – расчеши волосы! - Галадриэль, сунув майа в руки гребень, вскочила ему на колени. - Сейчас-сейчас, как я могу отказать? - улыбнувшись, Форвайв принялся водить костяным резным гребнем по золотистым прядям. - Как вы знаете из моего имени, в моём ведении – холодные ветра с Севера. Я создал свой облик на белых просторах льда из вьюги и искристого снега. Потому, хоть и жил после в Пелорах вместе с Эонвэ и другими майар, всегда стремился вернуться. Но всё не находилось достойного повода, что переборол бы мою нерешительность. И вот однажды один из валар тайно попросил меня оказать ему содействие. - Какое? - нетерпеливо спросила Аредэль. Она чуяла грусть в голосе Форвайва и знала почти наверняка, что в его истории было нечто трагичное. - Отправиться в цитадель Мелькора, Ангбанд, и уговорить одного из его слуг вернуться к его истинному господину, - сейчас Форвайву было наплевать, разозлится потом Майрон из-за намёков на истину, или нет. Ему хотелось хоть немного поделиться своей бедой. - И что же? У тебя получилось вернуть этого безумца? - дочь Финголфина схватила его за ладонь. Галадриэль тоже повернулась, заглянув в лицо. - Увы, нет. Он уже настолько исказился, что с ним было ничего не поделать, - мрачно ответил майа, представляя Саурона в его истинном мерзком облике. - Но я оставался в Средиземье вплоть до Войны Стихий, когда Мелькор был пленён. - Ты не всё рассказал, - задумчиво и серьёзно заметила Галадриэль, пристально глядя Форвайву в глаза. Тот приоткрыл рот, не найдясь сразу, что ответить ей, но тут в гостиную шумно ввалились мастера и Артано. - Вы что, уже всё сработали? Вот это да! - удивился Маэдрос, встав им навстречу. Остальные внуки Финвэ тоже подошли. - Мы бы сработали, да не тут-то было. Куруфин раздражённо сунул Маэдросу весь свой ворох бумаг и пошёл к столу, где стоял графин с вином. Он сначала хотел налить напитка в бокал, но потом передумал и хлебнул из горла. Светлый Финрод на это поморщился. - Что на этот раз не так? - махнул руками Келегорм, едва не заехав Фингону по затылку. - Ничего не вышло, - вздохнул Карантир. Он уже даже устал злиться и жалел об их поспешном уходе, ведь дело-то нужно было сделать. - Как же так? Артано ведь обещал вам помочь! - расстроенно спросил Амрас. - А что я мог сделать против грубости и хамства? - Майрон пожал плечами. - Тамошний главный умелец обругал твоих братьев, самого Феанора и меня заодно. Так он отрицал, что у него с печью что-то неладно. Разве можно из-за такой мелочи кидаться на нас с криком? Потом, чтобы обратить внимание на новую поделку, Саурон покрутил свой чёрный венец. - Уверен, Фиелглеф не хотел ссоры. Просто он бывает строг и не любит, когда его мастерской недовольны, - попытался оправдаться Фингон. Он уже представлял, как расстроится отец. - Ну вот, и ты – туда же? - нахмурился Артано. - Хочешь сказать, мы упрекнули его без повода? - Хватит тебе уже, волк! - гневно осадил его Карантир. Саурон на такое обращение, не удержавшись, оскалился, и камень в его венце недобро блеснул. - Уйти-то – мы гордо ушли, а хрусталя как не было, так и нет. Не будь ты таким крикливым, на пятую попытку получилось бы. - ...Сказал вечно злобный Карантир, - передразнил его тон Артано. - Ведь есть же вторая мастерская! - Ага, та, где заправляет Мелькор, - Маэдрос так посмотрел на Майрона, что тому показалось – Феаноринг проник в его помыслы. - Послушайте, а почему вы так чураетесь Мелькора? - спросил Аргон. - Он получил прощение, сделал много добрых дел, пользуется большим уважением нолдор и доверием прочих Валар. - Да, Мелько совсем не плохой, - подала голос несмышлёная Галадриэль. - Дело в том, что наш отец грубо выставил его за дверь, - поведал Маглор. - Сомневаюсь, что после такого вала позволит нам работать под своим началом. - Пожалуй, он наверняка исполнился обиды, - сказал Форвайв, едва удержавшись от того, чтобы добавить ещё о ненависти и злобе. - Но сейчас вам даётся возможность искупить поступок отца. Усмирите гордость и согласитесь, что лучше держать самого могущественного из валар в друзьях. Одной строптивостью вы ничего не добьётесь. - Он прав, - поддержала майа Аредэль. - К чему продолжать ссору Феанора с Мелькором, если можно помириться? Попробуйте. Если откажет – так откажет. - Отец разозлится, если узнает, что мы связались с Искажённым, - опасливо заметил Маэдрос. - А вы ему не говорите! - шкодливо прищурившись, воскликнула Галадриэль и залилась звонким смехом. В итоге, путём недолгих споров, было решено попытать счастья во второй мастерской.