Неупокоенная.

Просто не удержалась, выставляю еще одну главу сейчас^___^ Приятного прочтения!Ждем-с критики! ...Очнулась я от того, что где-то неподалеку от меня горько плакала женщина. Кое-как разлепив глаза и переборов тошноту, я приподнялась на локтях. Легкая пелена мешала обзору, но она прошла спустя пару минут, и я смогла понять, где я находилась. Это была совсем не квартира того мужчины, к которому я пришла, нет, это было иное жилище. Зал, где я лежала на полу, был обставлен парой шкафов и высоким книжным стеллажом, сквозь стеклянную дверцу которого выглядывали фолианты книг. Расписные обои малинового цвета, и тяжелые изумрудные занавески совершенно не подходили друг другу. Вся мебель в обширной комнате была достаточно потрепана и как-то не вязалась с жилищем Юрия Андреевича, его квартира (несмотря на погром), являла вид зажиточный, и какой-то более домашний, нежели то, что я видела сейчас перед собой. На старом, видавшем наверняка досоветские времена кресле сидела женщина. Судя по ее фигуре, что пробивалась из-под застиранной сорочки и буйным, абсолютно черным волосам, она была достаточно молода. Я попыталась ее окликнуть, но вот незадача, меня она не только не слышала, но и не видела. К ней из прихожей вышла женщина, в таком же застиранном халате, лицо ее бороздила глубокая сетка морщин. Как я поняла уже потом, это была ее мать. Так как меня не было видно, и слышно, а удивляться уже не было сил, я встала у стеллажа с книгами, разглядывая их и внимательно прислушиваясь к разговору, параллельно прикидывая, что я здесь делаю, и как мне отсюда выбраться. Как же много книг у них было! Полное собрание классиков XIX-XX века и далее, разномастные обложки благородных темных цветов так и манили к себе, ибо я была той еще книгочейкой. Но брать книги я не решилась, во-первых, без разрешения брать чужое нельзя, а во-вторых, раз меня не видно, не думаю, что они бы обрадовались парящему тому стихотворений в воздухе с перелистываемыми страницами. Минимум - испугались, максимум - забросали иконами и святой водой. Вздохнув, я повернулась к женщинам. - Хватит тебе уже реветь, дуреха. Ну перестань, на нем свет клином не сошелся. - пробормотала женщина, протягивая плачущей кружку с водой. Та лишь посильнее сжалась в комок и теперь только тихо всхлипывала. - Ну попей немного. Ты уже седьмой день без пищи. Чем ребенка кормить будешь? На няньку у нас денег нет! - женщина присела рядом с девушкой, поглаживая ту по спине. Брюнетка всхлипнула в последний раз и наконец показала свое лицо. Достаточно красивая молодая девушка с распухшим от слез носом, красными, слезящимися глазами. Лицо прочертили две глубокие, острые морщины, никак не вяжущиеся с ее молодостью. Взлохмаченные волосы локонами легли ей на плечи, стоило матери немного пригладить девушку. - Ах мама.. Как же мне жить дальше.. - прошептала девушка, то и дело вытирая набегающие слезы - Нашему сыночку всего четыре месяца от роду, а он бросил нас.. - лицо ее скривилось, и она бросилась к матери на колени, громко зарыдав. Мне стало тяжело на сердце от увиденного, и на глаза также запросились слезы. Дело в том, что нас с матерью также когда-то бросил отец. Мне не было даже года, когда он от нас ушел. Как-то раз я спрашивала маму о нем, и она дала мне его фотографию, которую хранила всю свою жизнь. Я между прочим, его нашла. Но храбрости подойти к нему у меня не хватило. Не знаю, в последний момент мне показалось это глупым, подходить к человеку, который тебя никогда не ждал. Извечная проблема отцов и брошенных детей, верно? - Ну поплачь, поплачь моя хорошая... - по щекам матери, успокаивающей свою рыдающую дочь, тоже текли слезы, а в глазах я увидела такую сильную боль, которую не то что строками, словами передать невозможно. Такое ощущение, будто я увидела в этот момент крушение человеческой души. Я не успела даже понять, как окружение вокруг меня начало меняться, изображения стали ломаться аки карточные домики, и вот, я оказалась на летней улице, и около меня проходила вереница одетых во все черное людей, громко поющих молитву. Размахивая кадилом, впереди всех шел высохший, с желтоватым цветом лица священник. За ним двое людей несли огромную икону, остальные ограничивались длинными церковными свечами, попеременно закрывая их от ветра. Там же, в этой гуще людей, я заметила ту самую пожилую женщину, мать, она шла, поддерживаемая двумя молодыми девушками в черном, и громко причитала. Поблизости от нее я увидела идущего с каким-то мужчиной за руку мальчика лет пяти от роду, с огромными, но абсолютно пустыми глазами. Словно он вообще не понимал, что происходит. Одет он был так же как и остальные- в черную рубашку, и черные бриджи. Он единственный не держал свечи, мне он показался каким-то неживым, у него была мраморная кожа, светлые, топорщащиеся волосы, он был слишком идеальным, слишком красивым на мой взгляд. Подойдя поближе (один черт никто не видит), я захотела рассмотреть его попристальнее, но тут он прошелся по мне взглядом, и произнес: - Пап, смотри, странная тетя. Я ее боюсь.. ..Вспышка. Я чувствую, как в нос ударяет едкий запах нашатыря, а к щекам прикасается холодная рука. - Евгения Павловна, вы меня слышите? Мне хватило сил, чтобы кивнуть, и было хотела вновь провалиться в сон, но настойчивая холодная рука легко похлопала меня по щеке. - Евгения, не смейте засыпать! - мужской голос видимо обратился еще к кому-то- Видите, девушка еще не пришла в себя, а вы уже лезете со своими допросами. Дайте ей хотя бы пять минут, чтобы вернуться в реальность. Я открыла глаза в больничной палате. И тут же закрыла. Слишком яркое освещение резало сетчатку. - Где.. Юрий.. А.. Андреевич..? - я вспомнила все, и первой моей мыслью было спросить, все ли с ним в порядке. Уже подготовившись услышать страшный ответ, мне весело сообщили, что он сейчас находится в этой же больнице, но в хирургическом отделении. И старик был в норме. С меня словно камень свалился, я попробовала открыть глаза второй раз, и эта попытка прошла удачно. Да. Больничная палата. Я лежала на продавленной койке у окна, ярко горели круглые плафоны. В палате было пять коек, и как я видела, все они были заняты. Около меня сидел очень симпатичный улыбающийся врач, лет тридцати на вид, в белоснежном халате и шапочке, а около него, смотря на меня в упор, стоял высокий мужчина помоложе, одетый в полицейскую форму, держа папочку подмышкой. - Как вы себя чувствуете? - участливо обратился ко мне врач, и я не смогла не улыбнуться в ответ этому "обаяше" - Спасибо за помощь, сейчас уже все в порядке, а что со мной было? - Ничего страшного, легкое сотрясение мозга, так что вам прописано полежать на больничном недельку, попить таблеточки, чтобы голова не болела. - Ааа.. Вы кто? - посмотрев на другого мужчину спросила я. Уж его лицо никакой явной симпатии ко мне не выражало. - Я следователь м-ского отдела. Расследую нападение на Волосского Юрия Андреевича. Вы проходите по этому делу единственной свидетельницей, и возможно сможете объяснить нам произошедшее, старик абсолютно невменяем. Бормочет что-то про труп. Что произошло на самом деле? Я обвела взглядом два заинтересованных лица, и покачала головой. - Боюсь, я ничем не могу вам помочь.. Я.. Не видела кто это сделал. Когда я прибежала к нему - то уже застала его в таком положении, и принялась звать на помощь.. Вот.. - даже не сменившись в лице, нагло и безбожно соврала я. Раз уж они потерпевшему не поверили, с чего они должны поверить свидетельнице?