Неупокоенная.

Вот и новая глава^^ дело близится к развязке)Желаю приятного чтения!       Я открыла глаза. Первое, что я услышала - был раскатистый грохот грома. Сейчас я вновь находилась в той самой квартире, что была погружена в мрак. Грррах! Я вздрогнула от новой волны грозы, но тут же успокоилась. Ведь это был сон. Сон.. Неестественно - плавные занавески качались под напором ветра, смешиваемого с каплями ливня, проникающими в раскрытое окно. Вода уже залила подоконник, и с непрерывающимся стуком падала вниз, на пол. В этот раз вещи не были такими безопасными, сейчас, стоя во мраке, мне казалось будто бы они надвигаются на меня, давя своими неестественно грубыми очертаниями. Шаг. Криииииип.. Новый шаг. Я медленно, но верно двигалась к белеющей в темноте обшарпанной двери. За ней я услышала два взволнованных голоса. Мне не пришлось открывать ее. Дверь сама распахнулась от нового порыва ветра. Шагнув в маленькую комнату, я обнаружила двух женщин, что сидели на табуретках около кровати, на которой, вытянувшись, лежала иссушенная, недвижимая женщина, изредка освещаемая маленькой горящей лампадкой, да всплесками молнии за окном. В этой душной комнате витал тошнотворный запах ладана, смешиваемый с запахом гниения. Запахом самой СМЕРТИ. Грррах! Тишину разорвал протяжный вопль женщины, чье тело начало ломаться в самых причудливых позах, она безумно подвывала, вращая блестящими в сумраке белками глаз и сбрасывая с себя одеяло, и являя моему взору ту самую поношенную сорочку в желтоватых пятнах. - Господи Иисусе, опять.. - прошептала одна из женщин, пожилая матушка умирающей, покрестив ее узловатыми пальцами. Вторая, в туго завязанном темном платке не менее пожилая женщина с неровными чертами лица, молча зажгла длинную тонкую церковную свечу, поставив ее в изголовье женщины, к висящим иконам. Язычок оранжевого пламени лихо дернулся, и потух, оставляя после себя серый легкий дымок. - Уже скоро... - шепнула она своей соседке, отчего та зажмурила глаза, и приложила кулак к губам, словно боясь, что сейчас не выдержит и вся боль, которую она испытывает, выйдет наружу, нарушив тишину. Бабка Маруся поджала губы, и похлопала по спине женщину, дескать, приободрись, отмучается скоро, полегче ей будет. Вдруг обои на стене начали пузыриться, словно от высокой температуры, прожигаясь и оставляя черный след. Из стены, со странными стонами, появилось НЕЧТО черное, с лопающейся кожей, и отдавая неотвратимой вонью. У Нечто были длинные, изогнутые когти, я даже не сомневалась, что эти когти острые как самая острая бритва. Мне не удалось сделать даже шага,я опять словно приросла к полу. Самое страшное было в том, что ни мать умирающей, ни ее соседка не видели ЭТО. Но зато прекрасно видела я и лежащая в постели мать мальчика, которая завидев НЕЧТО, громко закричала, порываясь встать. Но силы уже покидали ее, и она, смирившись, неотвратимо наблюдала за стоящим перед ней существом. Существо не обладало ушами или чем-то другим, касаемо человеческого, кроме туловища. Казалось, это был просто одушевленный, немного очерченный комок мерзкой черной слизи. - Уйди!!!! - прорычала она сквозь зубы, глотая градом полившиеся слезы. Она не замечала, что около нее сидят ее мать и соседка, и обе молились. Только молитвы не очень то и помогали несчастной измученной душе. Нечто не ответило ей, а немедленно нагнулось, и автоматически сунуло конечность с острыми когтями прямо в нутро умирающей. Хлюп. Я могла бы сейчас поклясться, что слышала хлюпанье, и странное чавканье ее внутренних органов. Оно шарило в ней, словно пытаясь что-то найти, отчего женщина в постели потеряла голос, и из ее рта хлынула кровь. Не прошло и минуты, как она затихла. Нечто удовлетворенно зарычало, и вытащило из тела умершей безумно яркую, заставившую меня зажмуриться, звезду. Тогда я впервые увидела, как выглядит человеческая душа. Сунув эту звезду в свою изуродованную плоть, существо скрылось там же, откуда и появилось. - Отмучалась. - вздохнула бабка Маруся, глядя на безжизненное тело девушки, привстав и закрыв ей глаза, в которых царил предсмертный ужас. Я взглянула за окно. Алел рассвет. Гроза уже давным-давно закончилась. Наступал новый день. А по моим щекам катились непрошеные слезы.