Влюбись в меня снова.

Рания радостно смотрела, как ее сестра готовится к свадьбе. Их семья соблюдала все традиции, положенные во время свадьбы, и сейчас старая служанка варила сахар для эпиляции. Служанку звали Зухра, она жила в их доме, сколько себя помнила Рания. Амина заметно нервничала, но, как справедливо заметила Рания, она хотя бы видела своего жениха. Служанки пели песни, в которых было пожелание счастья молодым, хлопали в ладоши, смеялись. Амина вскрикивала от боли при эпиляции, но все равно была очень рада. Рания положила в рот засахаренный финик и взглянула на Зулейку: ту все утро тошнило, и она не могла съесть ни кусочка. Хадижа, желая подразнить ее, медленно ела при ней сладости: - Как же вкусно, Зулейка! У Амины такая красивая свадьба, но у меня будет самая богатая и красивая свадьба, когда мне придет пора выходить замуж! - Кстати, твой отец и дядя Али уже начинают присматривать женихов для помолвки, - заметила Рания. – В Фесе есть только две семьи с сыновьями подходящего возраста. Так что, возможно, что ты, Хадижа, уедешь отсюда просватанной. Хадижа округлила глаза и радостно воскликнула. Зулейка мрачно взглянула на нее, держась за живот, лицо ее было зеленоватого оттенка. Рания удовлетворенно подумала о том, что в ее беременность Муниром ее почти не тошнило. Вскоре пришла пора невесте наносить на руки ритуальный рисунок хной. Амина сияла от счастья, а мать Амины и Рании, Далила, улыбалась обеим дочерям и думала, что теперь все ее дети счастливы. Аллах не дал ей и Асефу сыновей, но они безмерно любили Амину и Ранию. «Пусть моя дочь будет счастлива в этом браке, и пусть подарит мужу много детей» - молила господа Далила. Вскоре пришли свидетели, спросившие Амину, согласна ли она на брак с Салимом, та ответила утвердительно. Все прошли в большой зал, где и начался праздник. Рания с удовольствием слушала музыку, слегка пританцовывая. На ней было розовое платье и легкий золотистый платок, который ей подарил Саид в их медовый месяц. - О Аллах, Хадижа, какая же ты красавица! – лара Назира с удовольствием взяла за руки девочку. – Ты теперь стала совсем взрослой! Скоро, совсем скоро ты еще немного подрастешь и мы будем гулять уже на твой свадьбе! - Иншалла, тетя Назира! – Хадижа счастливо ей улыбнулась. – Дядя Али выберет мне самого красивого и богатого мужа! - Непременно, мой цветочек! – дядя Али приобнял ее за плечи. – И, дай Аллах, он сделает тебя очень счастливой. Дядя Али был очень рад тому, что Хадижа выросла в окружении мусульман, а не бразильцев, как ее мать. Они были такими разными – Жади и ее единственная дочка. Словно услышав его мысли, Хадижа обратилась к дяде: - Я скучаю по маме, я не видела ее уже больше недели, а папа говорит, что у нее какие-то дела. Она мне даже не звонит! – дядя Али вопросительно посмотрел на Саида, но тот покачал головой: не при Хадиже. Рания внимательно наблюдала за ними. Дядя обратился к Хадиже: - Смотри, Сумайя ждет тебя! Пойди, потанцуй с ней! – Хадижа кивнула и умчалась к подруге. Али повернулся к Саиду: - Что происходит, Саид? Ты не пускаешь Хадижу к матери? - Нет, дядя Али, просто у нее… - Саид замялся, – семейные проблемы. - Семейные проблемы? – нахмурился Али. – Она что, поругалась с Лукасом? - Я не знаю, я не интересуюсь ее личной жизнью. – Саид понял, что ему противно говорить о Жади. – Позвоните и узнайте, в чем дело, но Хадижу я к ней не отпущу, пока у них все не успокоится. Да и сама Жади попросила меня не привозить дочь. Простите, я вижу знакомого коллегу… - Саид отошел в сторону. Дядя Али задумался, но тут увидел жену и решил спросить у нее. - Зорайде! – та вздрогнула, но посмотрела на мужа. – Зорайде, как давно ты звонила Жади? - Три или четыре дня назад, точно не помню, - опустила глаза Зорайде. – Что-то случилось? - Видимо, да, а ты мне и не говоришь, - сид Али погрозил ей пальцем. – Что у нее с Лукасом? Зорайде помялась: - Я точно не знаю… - Зорайде! - Я и правда не знаю, Али, – умоляюще посмотрела на него Зорайде. – Знаю только, что она поссорилась с мужем, и они уже долго не могут помириться, но причину она мне не говорила. Я думала, что это временно, что ничего серьезного не произошло. Дай Аллах, помирятся скоро. Али решил взять это на заметку, чтобы после свадьбы позвонить племяннице. Рания стояла к ним спиной, но все прекрасно слышала. Ее это пугало, она боялась, что Жади опять вернется в их семью, а ведь Саид только забыл о ней, только начал обращать внимание на нее, на Ранию. Она посмотрела на мужа, и вовремя: к нему подходил дядя Абдул. Рания гневно раздула ноздри и направилась к мужу. -…ее зовут Зейнаб, она из очень религиозной семьи, а таких даже в Фесе уже осталось мало… -Дядя Абдул, - остановил его Саид, – у меня уже есть две жены, и мне вполне достаточно. Рания! – обрадовался он жене. – Пойдем, я представлю тебя своему коллеге, - он взял ее за плечи и повел подальше от Абдула. Рания оглянулась через плечо на Абдула, смерив его презрительным взглядом. Тут же нарисовалась Зулейка, прильнув к мужу с другой стороны. Свадьба подходила к концу, скоро молодые должны были пойти в спальню. Рания поискала глазами первую жену Салима, та стояла в сторонке, ее лицо не выражало никаких эмоций. Ей это показалось удивительным, и она решила подойти поближе, чтобы рассмотреть Хафсу. Той было около тридцати лет, вокруг глаз уже начали появляться первые морщинки. Она не была красавицей, но ее глаза притягивали, как магнит: глубокие, черные, обрамленные густыми длинными ресницами. Хафса стояла и думала о чем-то, смотря на молодых, но глаза ее были стеклянными, и Рания поняла, что та ничего вокруг не видит. - Ты ведь не любишь его, да? – тихо шепнула Рания. Женщина вздрогнула, ее взгляд сфокусировался на собеседнице: - Что? – рассеянно спросила Ранию женщина. - Ты не любишь своего мужа, - утвердительно заметила Рания. – Он не сводит глаз с моей сестры, сегодня их свадьба, и скоро они отправятся в спальню, а ты на них даже не взглянула ни разу. Ты его не любишь, - повторила она. Хафса усмехнулась: - А ты любишь своего мужа? Если любишь, то тебе повезло. А он любит тебя? Рания вздрогнула, но упрямо ответила: - Любит. Ну, я думаю, что любит. Хафса слабо улыбнулась: - А вот Салим меня не любит – и я его тоже не люблю. Нас сосватали, еще когда мне было одиннадцать, а замуж я вышла в пятнадцать. Думаешь, нас спросили, любим ли мы друг друга? Хотим ли мы эту свадьбу? Рания потрясенно замолчала. Через минуту снова обратилась к Хафсе: - А… ты любила когда-нибудь? Хоть кого-то? - Любила, - горько усмехнулась Хафса. – Его звали Ахмед, он был бедуином, - ее глаза мечтательно затуманились. – Ах, как он был красив! Мы полюбили друг друга с первого взгляда, но бедуин – не пара девушке из богатой приличной семьи, меня сосватали за Салима, а я не посмела ослушаться родителей. И вот я замужем, у меня двое сыновей, - вздохнула женщина. – Если на то воля Аллаха – я не смею его ослушаться. А твоя сестра будет счастлива, иншалла, мой муж заботлив и богат. Рания не нашла слов для того, чтобы ответить ей. Молодые отправились в спальню, праздник понемногу затихал, все начали расходиться. Рания прошла в комнату, в которой прошло все ее детство, на кровати тихо сопел Мунир. Девушка прилегла на подушки, рассеянно перебирая волосы сына. Каково это – столько лет прожить с человеком, который тебе безразличен, которому безразлична ты? Каково ложиться с ним в постель, рожать ему детей? Дети. Рания взглянула на сына. Она ни за что не отдаст Мунира. Ни за что на свете. Каким бы не был Саид – она будет самой лучшей, самой послушной и покорной, лишь бы быть рядом с Муниром. Он – единственное, что у нее есть, она отдала бы за него свою жизнь. Рания вспомнила Жади и Хадижу, и тень жалости скользнула в ее мыслях, но она тут же отбросила эти переживания. Жади сама виновата в том, что редко видит дочь. "Что же у них случилось, - думала Рания, - что заставило ее пренебречь даже редкой встречей с дочкой?.." С этими мыслями Рания понемногу начала засыпать.