In My Arms

Разобравшись со всей кучей документов, которыми был завален стол, Миллс бросила взгляд на часы. Почти полночь. Она даже не заметила, как пролетело время за работой. И только сейчас она почувствовала усталость. Аккуратно разложив все бумаги по соответствующим стопкам, Реджина поднялась с кресла, выключила лампу и вышла из кабинета. Дом был погружен в тишину. Даже с улицы не доносилось посторонних звуков. Благо дело Сторибрук – малонаселенный городок, и у его жителей не возникало желания гонять на машине в ночное время. А может, все просто боялись гнева мэра, если кто-нибудь осмелился бы побеспокоить ее сон. Как бы там ни было, брюнетка наслаждалась этими минутами тишины и покоя, которых в ее жизни стало значительно меньше с появлением Эммы. Подойдя к спальне дочери, Реджина приоткрыла дверь и тихо вошла. Эмма лежала поперек кровати, раскинув руки, словно звездочка. Подушка съехала почти на край постели, а одеяло бесформенным комком валялось на полу. Покачав головой, Миллс подняла одеяло и собиралась уже накрыть им девочку, когда та неожиданно всхлипнула. Реджина посмотрела на нахмуренное лицо девочки. Снова всхлип. На этот раз более громкий. Эмма заелозила по кровати, перевернулась на бок и свернулась калачиком. – Эмма, – позвала Реджина, садясь рядом и склоняясь над девочкой. Коснувшись ладонью лба, Миллс убедилась, что жара у ребенка нет. Значит не заболела. Очередной кошмар? Внутри все словно стянулось в тугой неприятный узел. – Эмма, – на этот раз брюнетка позвала громче и легонько встряхнула девочку за плечо. Подпрыгнув, Эмма резко села, оглядываясь вокруг. Наконец, ее взгляд сфокусировался на Реджине. – Мама, – Эмма прижалась к ней, крепко обнимая. – Все хорошо, милая. Это всего лишь сон, – успокаивающе шептала Миллс, покачивая девочку. – Что тебе приснилось? – Все было как в прошлый раз, – пробормотала Эмма. – Но сегодня я видела еще женщину. Она держала малышку и плакала. И она… она… – Что она? – напряженно спросила Реджина. – И она так была похожа на мисс Бланшард, – наконец произнесла девочка. Сердце Миллс пропустило удар. А потом забилось так, что было ощущение – еще чуть-чуть, и оно выскочит из грудной клетки. Эмма посмотрела на Реджину. В серых глазах ребенка застыли слезы. – Почему мне это снится? Почему мне снится малыш в таком же одеяльце, как и у меня? Почему тот мужчина дрался, а женщина плакала? – Я не знаю, – Миллс провела ладонью по лицу девочки. – Это просто сон, Эмма. Просто плохой сон, которому не стоит придавать значения. От пристального взгляда девочки Миллс стало немного не по себе. Но морщинки на детском личике разгладились, и Эмма, прижавшись к Реджине, тихо попросила: – Останься со мной. – Конечно, милая, – кивнула Миллс, выпуская девочку из объятий для того, чтобы поправить одеяло и подушку. – Иди сюда, – она похлопала ладонью рядом с собой. Эмма забралась под одеяло и, обвив шею брюнетки рукой, расслабилась. Буквально через минуту уже Миллс слушала размеренное дыхание ребенка. Не долгой была ее радость из-за отсутствия кошмаров у дочери. Реджину не меньше Эммы волновал вопрос – почему все это снится девочке? Как это вообще возможно. И как скажется на их будущем. Миллс почти уже уснула, когда в голове промелькнула мысль о Румпеле, но тут же исчезла. В этом мире не было магии, не считая тех крупиц, что мэр прихватила с собой. Но и сбрасывать со счетов Темного пока не стоило.

* * *

Солнечные лучи, пробившись сквозь неплотно закрытые шторы, скользнули по полу, достигли подушки и остановились на детском личике. Поморщившись во сне, девочка перевернулась на другой бок и зарылась с головой под одеяло. Но, почувствовав, что чего-то не хватает, тут же открыла глаза. Мама. Ее не было рядом, хотя она отчетливо помнила, как Реджина успокаивала ее после приснившегося кошмара, а потом уснула вместе с ней. Быстро спрыгнув с кровати, Эмма выбежала из комнаты и чуть ли не кубарем скатилась с лестницы. – Мама, – выдохнула девочка, влетев на кухню и врезавшись на полном ходу в Миллс. – Эмма, что случилось? – брюнетка пошатнулась от такого напора ребенка. – Ничего, – Эмма улыбнулась, взглянув на Реджину. – Просто я проснулась, а тебя не было… Миллс удивилась такой реакции ребенка на ее отсутствие. Эмма ведь прекрасно знала, что Реджина рано просыпается даже в воскресенье. И такой переполох ребенок устраивал впервые. – Тебе снова приснилось что-то нехорошее, пока меня не было? – спросила брюнетка. Эмма отрицательно покачала головой. – Нет, я… просто я… – Эмма немного смутилась, – уже не важно, мам. Реджина приподняла лицо Эммы за подбородок, наклонилась и, поцеловав в лоб, сказала: – Ну, раз уж вы проснулись, юная леди, то будьте добры отправиться в ванную и умыться. И спускайся к завтраку. У меня есть для тебя небольшой сюрприз. – Какой? – при слове «сюрприз» Эмма буквально просияла и начала подпрыгивать на месте от нетерпения. – Узнаешь после завтрака, – засмеялась Реджина, подталкивая дочь. Не медля больше ни секунды, Эмма понеслась наверх умываться и переодеваться. Девочке не терпелось поскорее узнать, что же такого приготовила для нее мама.

* * *

– Мам, а ты уверена, что мне это необходимо? – Эмма осторожно выглядывала из-за спины брюнетки, бросая недоверчивые взгляды на лошадь. Меньше всего девочка ожидала, что Реджина поведет ее в конюшню. Эмма не думала, что под «сюрпризом» подразумевается желание Реджины, чтобы дочь научилась верховой езде. – Ты не любишь лошадей? – Реджина ласково поглаживала по морде черного коня. – Это очень благородные животные, Эмма. И они никогда не предают, в отличие от… Миллс замолчала, так и не договорив фразу. – В отличие от людей, – закончила за нее Эмма. И женщина еще раз поразилась тому, насколько понимающей могла быть Эмма несмотря на возраст. За столь короткую жизнь девочка тоже успела познакомиться с предательством. – Вот. Лошади очень любят сахар, – Миллс достала из кармана пальто несколько белых кусочков. Эмма заворожено наблюдала, как ее мама протягивает ладонь, и животное, казавшееся ребенку опасным и страшным, аккуратно съедает угощение. – Хочешь попробовать? – Реджина протянула Эмме немного сахара. Все еще недоверчиво поглядывая на коня, Эмма повторила действия Реджины и протянула ладошку вперед. Рука немного дрожала. И Эмма вздрогнула, когда кожи коснулись губы животного. А потом она засмеялась. – Щекотно же, – передернула Эмма плечами и вытерла руку о штанину. Реджина нахмурилась, увидев это действие, но одергивать девочку не стала. Не хотелось разрушать такой момент нравоучениями. – Тебе понравился сюрприз? – в этот момент Реджина корила себя за то, что не выяснила заранее отношение ребенка к лошадям. Но сделанного не воротишь. – Очень, – Эмма повернула счастливое лицо к матери и улыбнулась. Теперь лошади не казались Эмме такими уж страшными, какими она представляла их раньше. В детских глазах плясал неподдельный восторг. – Тогда как насчет того, чтобы уже сегодня провести первый урок? – подмигнула Миллс девочке. Эмма согласно закивала. – Вот и отлично. Главное – не бойся. И я буду всегда рядом, – говорила Миллс, выводя коня из стойла.

* * *

Глядя на утомленную, но счастливую Эмму, Миллс тоже улыбалась. День прошел весьма весело. И, несмотря на опасения Реджины, происшествий не было. А Эмма казалась совсем беззаботной. Будто вовсе не ей снились кошмары. Только вот Миллс о них не забыла. Остановив машину напротив антикварной лавки, она попросила Эмму подождать ее буквально пару минут. Колокольчик над входной дверью противно звякнул, оповещая хозяина о посетителе. – Мадам мэр, – казалось, Голд не был удивлен ее визиту. – Это все ты, да? – Реджина подошла к прилавку. Взгляд упал на трость, которую сжимал антиквар. И в душе росло желание расколошматить здесь все этой самой тростью. – Это все ты подстраиваешь. – Не понимаю, о чем вы говорите, мадам мэр, – спокойно проговорил Голд, глядя в полные гнева карие глаза мэра. – Эмме снятся кошмары. Необычные. Не знаю как, но я уверена, что это твоих рук дело. – Вам не кажется, что это уже слишком – обвинять меня в том, что ребенку снится что-то не то? – на первый взгляд Голд действительно был удивлен обвинениям. – Вот только не прикидывайся, что ты не понимаешь ничего, – прошипела Реджина. – Я сделаю все, чтобы девочка никогда не узнала о том, кто она. Развернувшись, мэр направилась к выходу. – И кто же она, по-вашему, мадам мэр? – усмехнувшись, спросил антиквар. Ответом ему был лишь звук громко хлопнувшей двери.