Ночь в тоскливом октябре

Проснулся я затемно, обошел наш дом кругом. Все было в порядке. Хозяин спал, а я решил побродить в окрестностях. До рассвета было еще далеко. Я решил прогуляться за холм, к дому Сумасшедшей Джил. Свет в ее окнах не горел, и везде было тихо. Затем я свернул к ветхой лачуге Растова. Вдруг я уловил знакомый запах. Маленькая тень неподвижно лежала на садовой изгороди. — Молочка, — позвал я, — спишь? — Едва ли, — последовал ответ, — кошкин сон — вещица хрупкая. Что ты здесь забыл, Нюхач? — Проверял одну догадку. Ничего такого, что касалось бы тебя и Джил. А теперь, извини. Я как раз направлялся к Растову. Внезапно она спрыгнула с изгороди и в мгновение ока очутилась рядом. Я лишь заметил, как блеснули во тьме ее желтые глаза. — Я пойду с тобой, если это, конечно, не что-то тайное. — Пожалуйста. Мы шли, и немного погодя я спросил: — Все в порядке? — У нас — да. Но мне тут птичка напела, будто в городе недавно было совершено убийство. Ваших рук дело? — Нет. В городе мы и впрямь были, но вовсе не за этим. А что, кстати, за птичка? — Темный Вихрь. Мы чутка посекретничали. Он пролетал над рекой и видел тело мужчины, изуродованное, будто его загрызла чудовищно злая собака. Я подумала на тебя. — Нет, не я. — Подобные случаи еще, разумеется, будут. Не вы одни гуляете по ночам. Теперь улицы будут охранять тщательнее. — Досадно. Мы достигли дома Растова. В одной из комнат горел свет. — Поздновато он. — Я бы сказала, рановато. — Точно. Погруженный в себя, я побрел по тропинке, что ведет к моему дому, потом свернул и через поле направился к старой ферме, где проживают Моррис и Маккаб. Молочка все еще была со мной. Коготь луны поднимался все выше; облака быстро скользили по небосводу, прячась от тревожного лунного света. Кошачьи глаза сверкнули. Когда мы наконец добрались, я затаился в высокой траве. Светало. — Работа кипит, — сказала кошка. — Кто? — раздался с крыши амбара голос Темного Вихря. — Надо ли отвечать? — прошептала Молочка. — Почему бы и нет? — сказал я. Кошка назвала свое имя, а я — свое. Вихрь взлетел с крыши и, описав над нами пару кругов, приземлился рядом. — Вы явно не впервые встретились, — заметил он. — Да, мы знакомы. — Что вам здесь нужно? — Хотел спросить тебя о том убийстве в городе, — сказал я, — ты его видел? — Только после того, как все всплыло. — Так ты не знаешь, кто из наших это сделал? — Нет. Кто знает, был ли это вообще кто-то из игроков? — А сколько нас всего, Вихрь? Можешь сказать? — Не уверен, что это то, о чем можно трепаться. Думаю, такие разговоры под запретом. — Может, сделка? Мы расскажем тебе о тех, которых знаем. Если вдруг среди них найдется некто, тебе неизвестный, так ты выдашь нам кого-нибудь еще. Если, конечно, сможешь. Он задумчиво повертел головой и, наконец, ответил: — Звучит справедливо. Нам это поможет. Прекрасно. Вы знаете моих хозяев, а я — ваших. Итого четверо. — Еще Растов с Шипелием, — продолжила Молочка, — пятеро. — Об этих я знал, — ответил Вихрь. — Старик, что живет рядом со мной, больно уж похож на друида, — сказал я, — я видел, как он срезал омелу на старый лад. А еще у него есть друг — бельчонок по имени Плут. — Вот как? — ответил Вихрь. — А это уже что-то интересное. — Его зовут Оуэн, — вставила Молочка, — я за ним наблюдала. И он — шестой. — Уже три ночи какой-то маленький сгорбленный человечишка опустошает кладбище. Я видел его во время своих полетов. Две ночи назад, в полнолуние, я последовал за ним. Он тащил свои находки в старый фермерский дом к югу отсюда. На крыше дома много громоотводов, над которыми вечно бушует буря. Он отнес все высокому статному мужчине, которого называл Добрым Доктором. Это, возможно, семь. Или даже восемь. — Не покажешь нам этот дом? — спросил я. — Следуйте за мной. После долгого пути мы наконец вышли к тому самому фермерскому дому. В подвале его горел свет, но окна были занавешены, а потому мы так и не узнали, чем занимался Добрый Доктор. В воздухе пахло смертью. — Спасибо, Вихрь, — сказал я, — может, знаешь кого-нибудь еще? — Нет. А вы? — Нет. — Стало быть, мы в расчете. Он взмахнул крыльями и спешно скрылся во тьме. Я припал к земле, обнюхивая окно. Мысленно я провел путь от Морриса и Маккаба к этому месту, отсюда — к дома Сумасшедшей Джил, к моему собственному, к жилищу Оуэна, от него — ко всем остальным... Сложновато держать все в голове! Я вздрогнул от яркой вспышки и оглушительного треска по ту сторону окна. Вдруг я уловил запах озона, а из дома послышался жуткий смех. — Уж я непременно понаблюдаю за этим местечком, — заметила Молочка, непонятно как очутившаяся на высокой ветке ближайшего дерева, — может, пора уходить? — Да. Мы побрели назад. Я распрощался с ней около дома Джил — пропущу разок прилагательное из вежливости — и позволил ей досматривать свой кошкин сон. По возвращении домой я обнаружил еще один отпечаток лапы.