Hidden

Оставшаяся часть недели проходит слишком быстро. И вот уже наступила суббота, по-другому известная как день большой вечеринки. Я едва ли сомкнула глаза прошлой ночью. По тому, как Гарри ворочался с боку на бок и возился, я могла сказать, что ему тоже не спалось. Сейчас только половина седьмого, а я уже проснулась и лежу, уставившись в потолок. Многое могло пойти не так сегодня ночью, и многое находилось в пограничном состоянии. Мы обсуждали наш план огромное количество раз за последние пару дней, и было похоже на то, что все должно получиться, но мои ночные кошмары всплывали в моем сознании снова и снова. Гарри лежит на своей стороне, повернувшись ко мне спиной. Я наблюдаю, как его плечи опускаются и поднимаются, он размеренно дышит. Его тяжелые вдохи — единственный звук в комнате. «Вздохни, — говорит мое подсознание, — все пройдет гладко, и уже завтра ты выберешься из этого дерьма». Гарри переворачивается на спину и смотрит на меня. — Ты тоже проснулась, мм? Я киваю, выдыхая. — Как долго ты спала? — Совсем недолго. — Как и я. Я поворачиваюсь к нему. — Что ты думаешь по поводу моих кошмаров? Гарри впадает в состояние задумчивости на некоторое время, сохраняя молчание. — Я думаю, что они чертовски волнуют меня, — наконец говорит он. — Но это только кошмары, часть твоего подсознания. Не думай об этом много. Я киваю, располагаясь на его груди, его рука на моей талии, он нежно целует меня в лоб. Раздается мягкий стук в дверь, и мы оба принимаем сидячее положение, когда в спальню заходит Джемма. — Доброе утро, Джемма, — приветствую ее, улыбаясь. — Доброе, — мягко отвечает она, переминаясь с ноги на ногу, — как я понимаю, вы идете на вечеринку сегодня вечером. — Да, и что с того? — спрашивает Гарри. — Вы в опасности? — Нет, — незамедлительно отвечает он. — Отлично, а теперь скажите мне правду. Джемма и Гарри так схожи в том, что ни один из них не собирается мириться с дерьмом другого, и в подтверждение можно привести то, как они смотрят друг на друга сейчас. — Почему это так важно? — наконец спрашивает Гарри. — У меня черный пояс по тхэквондо, я могу быть очень даже полезной, — ухмыляется девушка. — Что, черт возьми? Когда ты успела получить черный пояс? — Вероятно, когда я была в Корее. Мне показалось, что мне стоит уметь постоять за себя. — Нам может понадобиться помощь в том, чтобы надрать кому-нибудь задницу, — я выжидающе взглянула на Гарри. — Джемма не сможет никому надрать задницу, — он закатил глаза. — Хочешь ли ты, чтобы я доказала тебе это, Гарри, потому что я хотела бы засунуть тебя в твою очень самоуверенную задницу. — Пожалуйста, сделай это, — сквозь смех говорю я. Гарри бросает на меня взгляд полный свирепости, и я ухмыляюсь. — Ладно, — ворчит он, — ты можешь идти с нами. Она широко улыбается. — И если когда-нибудь вы будете избитыми до полусмерти, просто дайте мне знать, — она поворачивается и выходит, дверь с хлопком закрывается за ней. Я осматриваю Гарри, который трясет головой, на его губах играет явная улыбка. — Вероятно, моя сестра дерется лучше, чем я. Я провалил жизнь, — произносит он, и я взрываюсь хихиканьем. — А я лучше играю на пианино, так что ты действительно провалился, — отмечаю я, и он тихо смеется. — Это неправда, я так же хорош, как и ты. — Только если в твоих мечтах. Он пытается дотянуться пальцами до моего бока, и я начинаю визжать, быстро отталкивая его. Я кладу голову ему на плечо. Мы оба вздыхаем, осознавая, что это один из нескольких игривых и мирных моментов, которые нам удалось поймать сегодня. Мы, наконец, выбираемся из постели. Гарри делает завтрак, пока я тихо объясняю Джемме, во что был вовлечён Гарри. Я рассказываю ей о Вульфе и Аароне, и она кивает, задумчиво хмурясь. Мы едим, ведя разговоры обо всем, кроме вечеринки, кажется. Джемма подробнее рассказывает о том, как ей удалось найти Гарри, а он лишь кивает, уставившись на еду. По-видимому, она отыскала его в Портленде через его номер телефона, полученный ею от соседей из Холмс-Чапла. Они же сообщили ей и о том, что он работает в издательстве «Кристалл». Я многое узнаю о жизни Гарри и Джеммы в Англии из этого короткого разговора. Они разговаривают о своих старых соседях, обмениваются воспоминаниями о людях из их старых школ. Несмотря на то, что я понятия, черт возьми, не имею, о ком или о чем они говорят, я так рада увидеть, что Гарри снова относится к Джемме теплее, то же самое можно сказать и о ней. Мы остаемся в наших пижамах до двух часов, занимая себя просмотром телевизора и избегая темы надвигающейся вечеринки. Затем мы с Гарри идем в холл и играем на фортепиано, в то время как Джемма одевается для вечеринки. Я наблюдаю за руками Гарри, он играет отрывок стремительно быстро, звучание нервное и торопливое. Он заканчивает произведение, и последний аккорд раздается громким эхом. — Прекрасно. — Твоя очередь, малыш, — он кивает. Я смеюсь и, поставив пальцы на клавиши, начинаю играть. Отрывок медленный и спокойный. Прежде чем я осознаю, что происходит, Гарри ставит свои пальцы обратно на клавиши фортепиано. Он импровизирует, играя вместе со мной, только в нижнем регистре, и звук этот настолько красив, что мне хочется плакать. В конце концов, я начинаю импровизировать вместе с ним, уходя в нижний регистр и нажимая правую педаль. Звучание нашей с Гарри игры красиво настолько же, насколько красиво звучание нашего смеха в унисон. Я чувствую тепло и счастье, когда мы, наконец, заканчиваем играть, финальные звуки разносятся по пустому холлу. — Это было красиво, — выдыхаю я, наблюдая за ним. — Да, это было красиво, — он соглашается и улыбается мне, показывая свои сладкие ямочки. Я наклоняюсь и медленно целую его, его язык проделывает путь через мои губы. Его руки притягивают меня ближе за талию, я делаю глубокий вдох его мятного аромата, который я так полюбила. Мы немного отстраняемся друг от друга, лоб Гарри прижимается к моему. — Что бы ни случилось после этого момента, я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, — он выдыхает, и я прекрасно понимаю, что он имеет в виду вечеринку. — Я тоже люблю тебя, — смотрю в его глаза, кивая, — всегда буду, — мой голос тих. Прежде чем проверить время, он снова быстро целует меня. — Четыре тридцать, мы должны быть готовы, если хотим быть там в шесть. Я соглашаюсь, и мы идем к лифту, поднимаемся на наш этаж и расходимся. Гарри идет в свою квартиру, а я — в свою. Я принимаю душ, горячая вода немного успокаивает меня, но это можно назвать незначительным. Я сушу волосы и завиваю их, быстро нанося макияж. Подхожу к шкафу и достаю приобретённое мною кремовое платье. Ткань на нем присборивается и выглядит почти как цветы, от декольте до гладкого участка ткани. Признаю, оно мне нравится. Даже если я надеваю его на вечеринку, которая чертовски пугает меня, оно мне нравится, и оно мне подходит. Гарри стучит в дверь в пять. Я хватаю ключи, последний раз наношу блеск на губы и обуваю черные лодочки прежде, чем открыть дверь. На нем черный блейзер, под которым белая сорочка, и брюки. Он выглядит настолько красиво и элегантно! Его одеяние выглядит простым, но идеальным для него. Он оглядывает меня сверху вниз, его глаза расширяются. — Ты выглядишь просто прекрасно, — его глаза возвращаются от моего тела к моим глазам. — Могу сказать то же самое и о тебе, — на моих губах играет полуулыбка, я закрываю за собой дверь. Он криво улыбается и предлагает мне руку, в это же время из его квартиры выходит Джемма в темно-синем платье. Перед тем как зайти в лифт, мы осыпаем друг друга комплиментами. Мы с Гарри напряженно вздыхаем всю дорогу до «Кристалла», мои нервы натягиваются до невообразимой степени, когда мы въезжаем на парковку. Он предлагает мне руку, и я берусь за нее, когда мы выходим из машины. Я сжимаю его ладонь, заходя в здание и сталкиваясь лицом к лицу со всем, что приготовила нам эта роковая ночь.