Hidden

Слова слетают с его губ, и мое сердце буквально переполняется чувствами. Всю ту боль, которую я ощущала последние пять месяцев, успокаивает сладкий звук его грубого голоса. Я закрываю глаза на несколько секунд и закусываю губу, улыбаясь как идиот. Зейн все еще говорит свою речь, и я чувствую себя неловко из-за того, что отвлеклась, но все, о чем я могу думать это: «Гарри здесь, он сидит за мной, он дышит». Элизабет совсем не обращает внимания на то, что со мной происходит. Она слишком растрогана речью Зейна, но, насколько я знаю, она просто понятия не имеет, что Гарри сидит прямо за нами. Зейн заканчивает свою речь, и Перри начинает произносить свой обет. Широкая улыбка играет на ее лице. Я нетерпеливо покачиваю ногой. Полнейший шок. Может быть, мне показалось? Я снова оглядываюсь через плечо просто для того, чтобы удостовериться. Он смотрит на меня в упор, когда наши взгляды встречаются. Все та же ухмылка на его лице. Он обводит языком губы и подмигивает мне. На его щеках появляются ямочки. Точно такие же, какими я их помнила, и, клянусь перед Богом, он подмигивает мне. Подмигивает. — Черт, — я выдыхаю, поворачиваясь обратно. — Что? — шепчет Элизабет. — Ничего. Я действительно стараюсь сфокусироваться на свадебной церемонии, но после произошедшего я просто не могу. На самом деле, я даже не виню себя в этом. Гарри сидит позади меня. С его глупой ухмылкой на его глупом лице. Черт побери. Гарри. Наконец, Перри заканчивает обеты, и они обмениваются кольцами. Я широко улыбаюсь, когда они целуются, рука Перри покоится на шее Зейна. Все хлопают и кричат «ура». Мы с Элизабет встаем, когда жених и невеста идут по дорожке к выходу из-под тента. Церемония началась в шесть часов вечера. Немного необычно, но все равно потрясающе. Предполагаю, все дело в том, что они хотели полюбоваться на прекрасный закатный вид, который открывается в Центральном Парке. — А теперь банкет, верно? — спрашивает Элизабет. Я киваю, следуя взглядом за Гарри, когда все перемещаются из-под одного тента под другой. Он идет рядом с Лиамом и Найлом, его руки спрятаны в карманы. — Ты в порядке? — уточняет сестра, когда мы идем вслед за толпой. — Нет, — признаюсь, — совсем нет. — Почему? Что не так? Я тяну ее за руку, заставляя остановиться, и указываю на Гарри. Она украдкой бросает взгляд на него. — Это что…. О господи. — Он сидел позади нас, о мой… — Роуз, он… — Жив, черт меня дери. — Я удивлена, что черт тебя все еще не дерет. — О Господи. — А теперь иди и поговори с ним! — Что? Что я скажу? Боже! — Поцелуй его прямо в губы! — Нет, он слишком многое должен объяснить, я не собираюсь просто… — Черт, он посмотрел на нас, он смотрит на тебя! — Элизабет, о Боже… Мы выходим из-под тента и пересекаем небольшой участок газона, отделяющий один тент от другого. Мое сердце колотится с сумасшедшей скоростью, я едва ли в состоянии идти. Гарри заходит под другой тент. — Если это дневной кошмар, то я сойду с ума, — бормочу себе под нос. — Что такое «дневной кошмар»? Я подавляю смешок, вызванный придуманным мною словосочетанием, когда мы заходим под навес. Он так красиво оформлен. Здесь преобладают бежевые и голубые тона. В центре установлен танцпол, на котором стоит радиопульт. Диджей уже ставит музыку. Столики расставлены возле главной сцены. В поле моего зрения попадают фотобудки, стоящие вдоль стены. — Мы должны будем зайти в фотобудку позже! — говорю я Элизабет. Мое настроение значительно поднялось просто от осознания того, что Гарри не мертв и не исчез бесследно. Мы присаживаемся на предназначенные для нас места. Я немного огорчена тем фактом, что Гарри сидит в другом конце зала. Но я стараюсь не обращать на это внимания и слушать Элизабет, но это оказывается довольно сложным. Я смотрю на свои колени и киваю на ее реплики, пытаясь выглядеть настолько заинтересованной, насколько это возможно. — Банкет начнется в семь сорок пять, ре… Кто-то присаживается рядом со мной, и я поворачиваюсь, для того, чтобы повесить свой жакет на стул. Гарри снова ухмыляется и ставит табличку со своим именем перед собой. — Добрый вечер, — приветствует он меня с самодовольной улыбкой на лице. — Я… думала, ты сидишь не здесь, — заикаясь, произношу я. — Господи, пять месяцев разлуки, и это первое, что ты говоришь мне. Залившись румянцем, я делаю вдох и снова перевожу взгляд на колени. — Давай, я дразню тебя, — он прижимает свое колено к моему, и я чувствую, как горячая лава проникает в мое тело, разжигая тысячи огней. — Но как же человек, который должен сидеть здесь? — Как насчет того, что ему придется найти другое место? Снова его находчивость, по которой я так сильно скучала. — Ты знаешь, тебе придется объяснять гребанную тонну всего. Он хмурится и собирается что-то ответить, но в этот момент кто-то начинает говорить в микрофон. — Добрый вечер! – произносит Лиам. Он улыбается, и его улыбка распространяется на толпу. — Похоже на то, что все готовы начать, поэтому давайте поприветствуем Мистера и Миссис Малик! Все кричат «ура», Зейн и Перри заходят под тент с широкими улыбками на лицах. Они идут в сторону танцпола, где начинает играть медленная музыка. Это их первый свадебный танец. Нога Гарри постукивает в такт музыке рядом с моей, и я просто не могу даже на секунду перестать думать о нем. У меня так много вопросов, на которые я так жажду ответов. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду под объяснениями, — шепчет Гарри в тот момент, когда Зейн наклоняет Перри в поддержке, и она заливисто хохочет, — разве ты не получила посылку? — Ты послал ее? — Да, ты не прочитала? — Обратный адрес был соскоблен. — Нет, я имею в виду… Кто-то из сидящих рядом людей шипит на Гарри, и он посылает на этого человека уничтожающий взгляд. Я подавляю смешок. Достаточно скоро танец подходит к концу, и Зейн объявляет, что банкет официально начался, поэтому люди могут пройти за столики, дабы избежать столпотворения. К счастью, наш столик четвертый, и Элизабет идет со мной в сторону шведского стола. — Святое дерьмо, — шепчет она, и я лишь киваю в ответ. — Это не может быть реальностью, — шепчу я, положив курицу на тарелку. — Я могу ущипнуть тебя. Хочешь? — Нет, я… — Я ущипну тебя в любом случае. — Ау! Элизабет! — Она заливисто смеется. Мы возвращаемся обратно за наш столик. Гарри не разговаривает со мной в течение всей трапезы. Я, честно говоря, не знаю с чего начать и что сказать. Вечеринка начинается, когда все заканчивают с едой, и я выхожу из-за столика, чтобы поздороваться со своими старыми приятелями. Луи, Найл и Лиам затягивают меня в по-медвежьи крепкие объятия, а Вайолет извиняется за то, что не перезвонила. Я с удивлением вижу Джемму. — Роуз, без тебя было просто адски, — бурчит она, — Гарри был невыносимым мудаком, но, по крайней мере, мы решили парочку наших проблем. — Правда? — Да, я извинялась снова и снова, и он сказал, что хочет оставить это в прошлом. — Джемма, это замечательно! — мы снова обнимаемся. Мне очень хочется узнать у них, чтобы было после той ночи, но мы на свадьбе, и я не хочу никому портить настроение. Кстати, здесь работает бар. Перри подходит к нам и обнимает каждого по очереди. — Ты выглядишь изумительно, — произношу я, и она снова обнимает меня. Я очень рада видеть ее счастливой с человеком, которого она любит. Я так рада снова увидеть всех этих людей, так рада тому, что они остались лучшими друзьями. Несмотря на то, что произошло двадцатого декабря. Я просто надеюсь, что у Гарри была чертовски важная причина на то, чтобы не звонить мне так долго и не давать о себе никаких вестей. Представляю им Элизабет, и они с Джеммой и с Вайолет неплохо спеваются. Судя по всему, Элизабет была огромной поклонницей мелодрамы, в которой снималась Вайолет, о чем она и сообщает ей, добавляя, что без нее смысл смотреть пропал. Я заказываю напиток в баре и в нетерпении постукиваю пальцами по стойке, ожидая появления Гарри. — Яблочное мартини, да? Я поворачиваюсь к Гарри, который стоит рядом со мной, опираясь на стойку. — Да. — Помнишь, каким был наш последний совместный поход в бар? В моем сознании вырисовывается образ злого лица Джереми, которого мы так замучили в баре, и я улыбаюсь, кивая. — Я помню, как он флиртовал со мной, — лукаво произношу я, делая глоток. — Чертов мудак. Ты ведь была не одна. — Вообще-то, это было до того, как мы начали встречаться. — Я по-прежнему хочу ударить его. Я тихо смеюсь, опуская взгляд. Выражение лица Гарри меняется, когда он переводит взгляд на меня. — Не хочешь прогуляться? — Где? — я оглядываюсь по сторонам. — По парку. — Зачем? — Нам есть о чем поговорить, не так ли? Он прав, но мы находимся на свадьбе, и я хочу насладиться вечеринкой. — Я не… — Пожалуйста, пройдись со мной, — Гарри вздыхает. Я закусываю губу и киваю головой. Он кивает в ответ, я разворачиваюсь и иду за ним к выходу из-под тента, надеясь на то, что Перри и Зейн этого не заметят. Они попадают в поле моего зрения, болтающие с кем-то. Предположительно с родителями Зейна. Они не спохватятся. Воздух поразительно теплый. Мои каблуки постукивают по длинной парковой дорожке. Я влюблена в ночной Центральный Парк. Особенно когда так живописно и тепло. — Прекрасная ночь, — вставляет Гарри. — Я не могу поверить в то, что ты жив, — слова непроизвольно срываются с моих губ. — Спасибо, — Гарри заливается смехом, пряча ладони в карманах. — Нет, я имела в виду… — Я знаю, что ты имела в виду, Рози, я просто дразню тебя. Я слышу его фирменное «Рози». Мое сердце тает. Внезапно во мне просыпается желание снова заплакать. Он здесь. После всех этих месяцев. И я буквально могу коснуться его. Смотреть на него. Почему я чувствую себя так? Всему вина — шок. Я шокирована. — Ты в порядке? Я качаю головой, отворачиваясь. Так он не сможет заметить моих слез. — Я в порядке. — Итак… как ты поживала? Вопрос настолько ироничен, что я почти смеюсь. Я готовлюсь произнести «в порядке» снова, но вместо этого останавливаюсь и делаю вдох. Гарри тоже останавливается, оборачиваясь. Он в смятении. — Отвратительно, — наконец выдыхаю, — я была в абсолютно отвратительно состоянии. — Если быть честным, я тоже, — его лоб нахмурен, глаза исследуют мое лицо. — По какой причине это было ужасным для тебя? Ты мог позвонить в любое время. — Ты читала… — Да, я прочитала этот чертов дневник, но последняя запись была сделана девятнадцатого декабря, в ночь перед вечеринкой. Как я должна была узнать… — Что насчет других записей? — Каких других записей? — В посылке? — Оу, они были намокшими. У меня не было возможности прочитать их. — Черт, — Гарри запускает руки в волосы. — Я предполагаю, мне нужно все тебе объяснить. — Зачем? Что такого было в тех записях? Гарри открывает рот, но тут же спешно смыкает губы. — Пошли. Присядем, — произносит он и направляется к ближайшей парковой скамейке с видом на огромное зеленое поле. Мы садимся. Между нами расстояние всего в несколько сантиметров. — Что было в тех записях? — я повторяю свой вопрос. — И как, черт возьми, ты узнал мой адрес в Нью-Йорке? Гарри делает глубокий вдох. — Именно я отправлял тебе зарплату, — признает он, — однажды, когда я должен был отправить тебе почту, я сунул туда еще и свою посылку. — Почему тебе для этого потребовалось пять гребанных месяцев? — я скрещиваю руки на груди. Гарри снова наклоняется вперед и ставит локти на колени. — Я… — он закусывает губу, подбирая слова. — Ради всего святого, говори уже. Он переводит взгляд на меня, и с его губ срывается смешок. Я едва ли могу скрывать свою улыбку. — Может быть, мне стоит начать сначала? Я киваю. — В ночь вечеринки, двадцатого декабря, ублюдок Алек выстрелил в меня. — Я в курсе. — Я просто напоминаю, придержи нахальство, Розали. Я закусываю губу, пытаясь сдержать улыбку. — Как я уже говорил, — продолжает Гарри, — Алек выстрелил. Это была свинцовая пуля. Но Алек такой же меткий, как дерьмо, поэтому он ранил меня в правую руку. Мой взгляд метнулся к правой руке. Даже несмотря на то, что она обтянута белой тканью рубашки, я осматриваю ее. — Так или иначе, я потерял много крови, я провел в больнице добрых семь дней. Могу сказать одно, болеутоляющие препараты сделали свое дело. Теперь у меня на руке уродливый шрам. — Что случилось с Алеком? — Мы дойдем до этого, придержи лошадей, Роуз. Я смыкаю губы, стараясь больше не задавать лишних вопросов. — Если ты помнишь, Вайолет вышла из машины за тобой. Подъехали два автомобиля, в одном из которых были ребята из Айвори. У них все получилось. Им удалось вызвать копов и пробраться через подмогу. Алек бы выстрелил в меня еще раз и прикончил бы, не появись Джемма из ниоткуда и не ударь его прямо в лицо. — Быть не может! — Это было просто сумасшествие. Все это сохранилось очень расплывчато в моей голове. Я лежал на земле, когда Алек упал навзничь. Я отключился прямо после этого. Проснулся в больнице уже «зашитым». Но рука болела адски. — Позже я узнал о том, что Алека посадили за покушение на убийство. Аарон тоже был в этом замешан. А Марион и всех остальных, кто был на его стороне, посадили за мошенничество. — Что насчет альянса? — Мы все получили по некоторому количеству часов общественной работы, но не так много. Потому что мы восстали, в конце концов. — Ох. — Итак, мы сделали это, мы победили. Мы свободны, — губы Гарри расплываются в глупой улыбке, и я тихо смеюсь. — Во всяком случае, когда я вернулся из больницы, я постучал в твою дверь, но ответа не последовало. Как и любой здравомыслящий человек, я взял запасной ключ и вошел в квартиру, но тебя и твоих вещей там не было. Я знал, что ты вернулась в Нью-Йорк. Я не знал, откуда была такая уверенность, но я знал, что ты вернулась. И я был раздавлен. Я хотел найти тебя, но я вспомнил наши обещания, которые были даны перед тем, как Зейн нашел нас в шкафу в твоей квартире. И я вспомнил, что обещал сохранить тебя в безопасности… — Вот почему ты не пришел за мной. Из-за глупого обещания? — моя нижняя губа дрожит. Гарри качает головой. — Я… — Но еще ты обещал найти меня, не так ли? Ты никогда не вспоминал об этом обещании? — Роуз, пожалуйста… Я резко поднимаюсь. Слезы злости стоят в моих глазах. — Я больше не могу говорить об этом. Мы на свадьбе. На свадьбе Зейна и Перри. Мы здесь для них, не для нас. Я больше не хочу говорить об этом. — Пожалуйста, просто дослушай, — с болью произносит Гарри. Я упрямо качаю головой, делая несколько шагов назад. — Я не готова к этому. Не сейчас. Не на свадьбе. Я разворачиваюсь и спешно удаляюсь по парковой дорожке. Температура моего тела стремительно растет от злости и тягучей тоски. Я не знаю, почему отреагировала именно так, но я была в состоянии постоянного «дефицита» в последнее время. Слышать все это цунами информации — больно. Я слышу, как Гарри выкрикивает мое имя и пытается догнать меня, но я проскальзываю обратно под тент и направляюсь прямо к Элизабет. Она до сих пор сидит с Джеммой и Вайолет, смеясь над чем-то. — Нам нужно идти, — бросаю ей отрывисто, — я хочу домой. — Что? Почему? — она смотрит на меня, хмуря брови. — Пожа… — я начинаю говорить, но чувствую, как чья-то рука обхватывает мое запястье. Оборачиваюсь и вижу Гарри. Я удивлена тому, что его глаза слегка блестят. — Пожалуйста, не сбегай от меня, — его голос слабый и приглушенный, такой, что я должна напрячься, чтобы услышать его на фоне музыки. — Я не могу позволить тебе просто так уйти. Снова. — Что? – я хмурю лоб. Он тащит меня через толпу, не отпуская моих запястий. Мы останавливаемся возле фотобудки, что окончательно сбивает меня с толку. — Заходи, - произносит он. — Что? Нет. — Пожалуйста, зайди. Я перевожу взгляд на него, шагая в будку и занимая место. Гарри садится рядом со мной, часть его тела упирается в мое. Крошечное пространство. — Ты выслушаешь меня, — произносит он, потирая глаза. — Ты выслушаешь меня. Ты поймешь меня. Мне ничего не остается, кроме как кивнуть. Он делает глубокий вдох и начинает говорить.