Лондонский мост падает

Build it up with wood and clay, Wood and clay, wood and clay, Build it up with wood and clay, My fair lady. В Министерских коридорах сегодня было как никогда душно. Даже мистер Уизли промокал лысину белым в цветочек платком. Гарри стоял у окна, смотрел на то, как исчезают маленькие, еле заметные капельки пота в складках материи, и никак не мог оторваться. Окно за его спиной было магическим – на нижних уровнях Министерства при всём желании невозможно было бы сделать другие, - но распахнуть его настежь, чтобы почувствовать хоть малейшие дуновения ветерка, от этого меньше не хотелось. - Мерлин знает что, - выругался сквозь зубы мистер Уизли. – Весь Отдел магического хозяйства надо давно уволить или лишить зарплаты. - Не ругайся, Артур, - усмехнулась проходящая мимо высокая ведьма. – У них там все чары слетели, уже исправляют. Мистер Уизли махнул рукой и покачал головой. - Как скажешь, Дороти, но это всё равно чёрт знает что. Женщина, которую Артур назвал Дороти, снова повернулась к нему и сказала: - Если их всех уволят, то кто же тогда будет заниматься погодой? Ты прекрасно знаешь, что кадров не хватает. Но, безусловно, если у тебя есть желание им помочь, то пойти и сотвори там что-нибудь похолоднее, чем эти Гавайи. И она умчалась дальше по своим делам. Артур хмыкнул и, обращаясь к Гарри, сказал скорее самому себе: - Нет, ну ты видел? Гарри уже привычно промолчал. Пот стекал тонкой струйкой от шеи к пояснице, щекотно и неприятно прочерчивая линии на спине. Гарри прислонился к стене, чтобы тонкая ткань рубашки впитала влагу. Он знал, что теперь там красовалось мерзкое влажное пятно, но это точно было лучше, чем чувствовать, как течёт пот. - Настоящие тропики, - покачал головой мистер Уизли. - Кого сегодня судят? – нехотя спросил Гарри, стараясь поддержать их видимость разговора. Суды стали делом обыденным и привычным – Гарри ходил на каждый. Не потому что хотелось, а потому что потребовал Визенгамот. По мнению суда, будучи «Надеждой Нового Мира», Гарри оказывал невероятно благотворное влияние на процесс. Кто наградил Гарри такими новыми эпитетами, Гарри уже и не помнил. Наверное, газетчики – когда по-настоящему хорошие новости заканчивались, они начинали привычно переписывать старое, только в более красочных выражениях. Рон с их лёгкого пера стал «Отважным рыжим крестоносцем», а Гермиона – «Мисс Воительницей». А Гарри вот, значит, досталось звание Надежды. Какие идиоты придумывали такие дурацкие прозвища, Гарри так и не выяснил, хотя ему очень хотелось – особенно тогда, когда они обозвали покойного Снейпа «Добрым Самаритянином». А ещё тогда, когда улыбающаяся миссис Уизли продекламировала за обедом на всю комнату статью о Джинни, дважды зачитав тот отрезок, где её называли «Боевой Подругой Героя». Джинни тогда томно опустила ресницы и покраснела, а все Уизли одновременно посмотрели на Гарри и понимающе ухмыльнулись. Все. Как один. А ему хотелось провалиться сквозь землю. Ну, точнее, просто оказаться на другом конце земного шара. а теперь вот он, Надежда Нового Мира, каждый день просиживал штаны в Министерстве, изредка выступая в качестве свидетеля. Правда, учитывая, что почти весь предыдущий год они с Гермионой и Роном торчали в лесах, говорить Гарри было практически нечего. - Сегодня Малфои, Гарри, - выдернул его из задумчивости мистер Уизли, а Гарри удивлённо посмотрел на него, нахмурился и переспросил: - Малфои? - Ну да. Горло предательски сдавило. - Все сразу? Мистер Уизли поджал губы и сложил руки на груди: - В Визенгамоте уверены, что посадить их за решётку будет. А ты что, забыл, что сегодня судят их? Гарри коротко кивнул. Мистер Уизли глянул на часы и покачал головой: - Пятнадцать минут до начала. Соберись давай. Плохо выглядишь. Гарри расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и попытался ослабить воротник, но тот продолжал душить его, будто мечтал покончить уже и с новым миром, и с его надеждой. Отчаявшись, Гарри плюнул на это дело и сказал: - Мистер Уизли, я пойду на улицу, воздухом подышу. - С ума сошёл? Пятнадцать минут! - Я успею, - он рванул к лифту. На улице, как оказалось, было не намного лучше, чем внутри. Шедший два дня почти безостановочно ливень наконец кончился, и выглянуло солнце, из-за которого начало нещадно парить. Гарри казалось, что он видит полупрозрачную дымку, поднимающуюся от ещё влажного асфальта. Единственным спасением был лёгкий ветер, взъерошивающий волосы и забирающийся под рубашку, что доставляло особенное удовольствие. С наслаждением прикрыв глаза, Гарри втянул воздух всей грудью. И тут же закашлялся от терпкого сигаретного дыма. Оглянувшись, он увидел вылетающие из-за угла клубы дыма. Курить около телефонной будки, закрывающей вход в Министерство, пожалуй, мог только маг. Именно так думал Гарри, шагая в сторону смердящего человека и желая прекратить это безобразие. Почему Гарри посчитал курение безобразием, когда, в принципе, всегда нормально относился к курящим людям, не было известно даже ему самому. Возможно, всё дело было в том, что его ожидал процесс с Малфоями. И нет, не потому что Малфои и курение были как-то связаны друг с другом, зато вот желание на ком-нибудь сорваться, хотя бы немного, имело к Малфоя непосредственное отношение. Впрочем, курение, как оказалось, тоже. - Поттер? – протянул Малфой, когда опешивший Гарри остановился прямо перед ним. – Не буду врать, что рад тебя видеть. - Взаимно, - коротко ответил Гарри. Они простояли так некоторое время – курящий Малфой и сжимающий кулаки Поттер, а потом Драко в очередной раз затянулся и спросил: - Ты по делу или просто соскучился? Гарри сглотнул, отвернулся и процедил сквозь зубы, со всей силы стараясь, чтобы в голосе было хоть какое-то подобие учтивости: - Угости сигаретой. Малфой прищурился. - Это «Treasurer» (1), Поттер! - И? - Такие сигареты не стреляют, - как идиоту, объяснил Малфой. - Почему? - Потому что можно быстро разориться. Гарри посмотрел на сигарету в пальцах Малфоя, хмыкнул, пожал плечами и развернулся, чтобы уйти. - Эй, постой! – воскликнул Малфой. – Ты чего? Не особенно поняв суть вопроса, Гарри пояснил: - Сигареты твои, значит, тебе и решать, угощать ими кого-то или нет. Я не напрашиваюсь, Малфой. Нет, так нет. - Когда это вообще тебя останавливало? – под нос пробубнил Драко, после чего достал из внутреннего нагрудного кармана маггловского пиджака жестяную коробочку и открыл её. - Угощайся. Тебя, пожалуй, можно угостить и этими. Ты же, как-никак, - он хмыкнул, - Надежда Нового Мира. - Спасибо. Гарри взял предложенную сигарету, зажёг на конце палочки огонёк наподобие тех, что делала на первом курсе Гермиона, и затянулся. Непривычный дым обжёг горло и лёгкие, и больше всего Гарри хотелось не закашляться, чтобы не показывать Малфою собственную слабость. - О, ну конечно, на чём же ещё Надежде Магического Мира тренироваться в искусстве табакокурения, как не на сигаретах, которые стоят десятку галлеонов за штуку. Остальное для тебя слишком мелко, да, Поттер? - Такое ощущение, что ты от этого обеднеешь. - Да как сказать, чувствую, после всех этих судебных процессов, обысков и конфискаций, пострадает не только достоинство семьи Малфой, но и наше состояние. Тебе так не кажется, Поттер? – он выдохнул очередную струю дыма, стряхнул пепел, а потом ухмыльнулся и отвесил Гарри шутовской поклон: - Но для Надежды Магического Мира мне не жалко. Поттер снова поморщился и тихо сказал: - Не называй меня так, Малфой. Пожалуйста. - Знаешь, если ты и дальше так продолжишь со мной общаться – не отвечая на провокации и разбрасываясь своими «спасибо» и «пожалуйста», - я, пожалуй, приду к выводу, что Тёмный Лорд всё-таки достал тебя каким-нибудь неприятным заклятьицем и отбил все мозги. Гарри пожал плечами: - Может, и отбил. Малфой приподнял бровь и всмотрелся в его лицо. На мгновение Гарри показалось, что сейчас он поднимет руку и пощупает его лоб. Конечно, он понимал, что вряд ли Малфой на самом деле сделает нечто подобное, но чтобы точно себя обезопасить, он отвернулся, затушил сигарету прямо о стену и, выбросив окурок на землю, пошёл к будке: - До встречи на суде, Малфой. Удачи. Позже он так и не сможет объяснить себе, почему пожелал Малфою удачи. Может быть, из-за слов мистера Уизли о том, что Визенгамот уверен в быстром решении дела, причём не в сторону Малфоев. Может быть, потому что Драко, куривший рядом с Гарри, - в маггловском сером костюме, с сигаретой, которую курил так, будто она могла оказаться последней, с этими своими шутками, подначками и показной бравадой, за которыми прятались страх и боль, - такой Драко и правда смотрелся бы в Азкабане мерзко и, пожалуй, пугающе… Гарри не мог сказать, почему пожелал удачи, но позже придёт к выводу, что именно с этого пожелания всё и началось.