Лондонский мост падает

Bricks and mortar will not stay, Will not stay, will not stay, Bricks and mortar will not stay, My fair lady. Заседание возобновилось ровно через полчаса, и Глава Визенгамота – седовласый сморщенный старичок – заверил уважаемого мистера Поттера, что им будет очень интересно выслушать его показания, несмотря на нарушения протокола. Гарри подозревал, что под нарушением протокола подразумевалось опоздание членов Верховного Суда домой к обеду, но он благоразумно промолчал. В конце концов, в чём-то Малфой был прав – не стоило устраивать такого фееричного шоу, какое закатил Гарри. Но он ведь и правда не собирался давать показания до сегодняшнего дня. Обвинитель сидел с кислой миной, но всё равно пытался улыбаться, правда, улыбка его вызывала у Гарри кислый вкус во рту. А может, дело было не в улыбке Джонса, а во всей ситуации в целом. Гарри встал за тумбу, напоминающую хогвартскую кафедру, и откашлялся. Адвокат Малфоев, будь он хоть тысячу раз лучшим, смотрел на Гарри удивлённо, будто всё ещё не мог поверить, что в этом деле появился шанс. Он откашлялся и начал: - Кхм, мистер Поттер, скажите, какие именно показания вы можете дать в пользу подсудимых? Какой глупый вопрос, подумал Гарри и даже слегка улыбнулся. Он глубоко вдохнул, прикрыл на мгновение глаза, а потом выпалил, бросаясь, словно в омут с головой, чтобы не было возможности сделать шаг назад: - Пожалуй, я начну с миссис Малфой. Уважаемые присяжные, дело в том, что без помощи Нарциссы Малфой я бы здесь рядом с вами не стоял. Потому что Нарцисса Малфой в Битве за Хогвартс спасла мне жизнь. Зал снова взорвался возбуждёнными голосами. Гарри выхватил среди сидящих людей лица Артура Кингсли, а потом, к своему удивлению, заметил протискивающихся в зал Гермиону и Рона, а за ними – Джинни, Молли и даже Джорджа. Адвокат сразу после слов Гарри зашёлся кашлем, и теперь наконец задал интересующий, пожалуй, всех в зале вопрос: - Вы не могли бы рассказать в подробностях, мистер Поттер. И Гарри рассказал. Пока он говорил, все молча слушали и даже не пытались его перебить. Гарри был благодарен им за это, потому что, надо признать, не блистал достижениями на поприще ораторского искусства и очень боялся, что, сбившись раз, собьётся совсем. Он говорил о том, что умер и воскрес – эту историю все уже знали с газетных полос. Как Волдеморт послал Нарциссу проверить его состояние и как она соврала. Он упомянул, что при этом присутствовал Хагрид, и если они найдут его и спросят, он сможет подтвердить слова Гарри. Впрочем, в последнем он искренне сомневался, потому что Хагрид был в то время в форменной истерике, поэтому Гарри эмоционально (наверное, даже слишком) заявил, что сможет подтвердить свои слова под Веритасерумом или предоставить воспоминания. Потом он глотнул воды, обернулся и посмотрел на Драко, лицо которого ничего не выражало, и рассказал уже о том, как они попали в Малфой-Мэнор, и Драко постарался скрыть их личности – как мог, учитывая, что ему в грудь упиралась палочка безумной Беллатрикс. О мистере Малфоев, палочка которого тоже упиралась Драко в грудь, он промолчал. Ещё он рассказал, как Драко пытался спасти его в Выручай Комнате, когда на него накинулись Крэбб и Гойл. А потом, когда показания, в общем-то, кончились, он вдруг вспомнил о воспоминаниях Снейпа и заверил, что может предоставить доказательства того, что Драко Малфой выполнял задание Волдеморта на шестом курсе, спасая жизни своих родителей, и Метку получил исключительно из-за этого же шантажа. Потом он замолчал, обвёл зал угрюмым взглядом и закончил свою речь: - В заключение я хочу напомнить всем присутствующим, что Малфои не участвовали в Битве за Хогвартс. Да, Нарцисса и Люциус присутствовали в лесу вместе с Томом Риддлом, однако, как вы можете понять из моих слов, они просто боялись за своего сына. Я прошу уважаемых членов Визенгамота учитывать этот факт при вынесении окончательного решения. Ему задавали какие-то вопросы, и он отвечал почти автоматически. Потом слил часть воспоминаний в предоставленный мыслеслив, чтобы с ними ознакомились желающие члены Визенгамота. Он постарался как можно точнее обрезать воспоминания из Малфой-Мэнора таким образом, чтобы на Люциуса пало меньше подозрений. Но понимал, что, скорее всего, именно старшему Малфою его показания помогут мало. Когда все желающие ознакомились с воспоминаниями, суд долго обсуждал дело после изменений. Гарри понимал, что, по-хорошему, им нужно прервать заседание сейчас, всё хорошенько обдумать и только потом вынести решение. Но, кажется, присяжные вознамерились всё-таки покончить сегодня с Малфоями, а потому достаточно быстро перешли к голосованию. Гарри так и продолжал стоять перед кафедрой и наблюдал, как белоснежные бумажки перелетают в огромный стеклянный шар, где потом перемешиваются, чтобы сложиться в три отдельных листа – по одному на каждого заключённого. Пожалуй, процесс голосования был единственным, чем он наслаждался в Визенгамоте. Он напоминал Гарри четвёртый курс и Кубок Огня, хоть и знал, что система совершенно другая. Но стеклянный шар тоже помаргивал синим цветом и чуть переливался, будто на него попадали солнечные блики. И это было по-настоящему красиво. Но только не сегодня. Сегодня он ждал решения суда с замиранием сердца, надеясь, что всё-таки помог им, пусть и немного, но всё же. И когда Верховный Маг достал листы из урны для голосования, Гарри ещё раз обернулся на Малфоев. И поймал странный взгляд Драко – какой-то изучающий и удивлённый одновременно. Потом все встали, и Верховный Маг начал читать: - Верховный Совет Магического Законодательства вынес следующие вердикты по делам подсудимых. Нарциссу Малфой, 1955 года рождения, в пособничестве Тому Риддлу, именовавшему себя Лордом Волдемортом, ввиду отсутствия состава преступления признать невиновной, освободить из-под стражи, вернуть волшебную палочку, снять следящие чары. Драко Малфоя, 1980 года рождения, в пособничестве Тому Риддлу, именовавшему себя Лордом Волдемортом, признать виновным, ввиду смягчающих обстоятельств, а также того, что он действовал под угрозой жизней семьи, приговорить к испытательному сроку продолжительностью в один год, вернуть волшебную палочку, наложить запрет на ряд заклинаний, на время последнего года учёбы приставить к нему наблюдателя. Люциуса Малфоя, 1954 года рождения, в пособничестве Тому Риддлу, именовавшему себя Лордом Волдемортом, признать виновным, ввиду смягчающих обстоятельств, а также того, что он действовал под угрозой жизней семьи, приговорить к заключению в камере общего режима Азкабана сроком в пять лет. Приговоры окончательные и обжалованию не подлежат. Слушание номер сто пятьдесят три от двадцатого июля объявляю закрытым. Верховный Маг сел, и зал снова зашумел. Гарри тяжело вздохнул и поплёлся к выходу. У него получилось, он сделал это. Он спас чьи-то жизни – разве это не самое главное? И даже неважно, чьи именно это были жизни. На полпути его остановили, схватив за локоть, и когда он уже хотел развернуться и в грубой форме послать поганца, кем бы он ни был, почти в самое ухо ему заговорила Нарцисса Малфой: - Мистер Поттер, спасибо. Он развернулся и посмотрел ей в глаза. - Спасибо, если бы не вы… - Миссис Малфой, послушайте, если бы не вы, - он сделал ударение на последнем слове, - меня бы здесь и правда не было. Всё равно, из каких побуждений вы солгали тогда Лорду – спасая своего сына, вы спасли меня. А я… Не люблю быть должен, потому что с самого детства должен другой женщине, только ей долг отдать не смогу никогда. Мне только жаль, что я не пришёл раньше. В мои планы не входило устраивать такое шоу, извините. - Это вы извините, Гарри. Наша семья… Мы сделали много ошибок, но теперь… Он улыбнулся – от всей души. - Идите, миссис Малфой. вам нужно попрощаться с мужем. Пять лет – это, конечно, не то, что все планировали, но всё равно немало. Она улыбнулась в ответ, но вместо того, чтобы отпустить его, повела к Люциусу, рядом с которым уже стояли Авроры. - Мистер Поттер, - кивнул ему Люциус. Потом он поморщился, будто глотнул мерзкой снейповской микстуры от кашля, и продолжил: - Не думал, что когда-нибудь скажу это всерьёз и даже без сарказма, но для меня большая честь быть знакомым с вами. - Люциус, - Гарри снова улыбнулся, - не тешьте себя надеждой, что я перестану считать вас скользким самовлюблённым типом. И я очень надеюсь, что в Азкабане у вас будет, о чём подумать. Но я рад, что смог помочь вашей жене. - Что ж, я рад, что что-то в этом мире всё-таки не меняется. И не сомневайтесь, в Азкабане я действительно планирую много думать. Благо, дементоры мне – благодаря вам – мешать не будут. Это была, пожалуй, самая странная благодарность в жизни Гарри. Он ухмыльнулся, покачал головой, потом кивнул Нарциссе и пошёл, наконец, к выходу. Драко Малфой, стоявший в стороне, к Гарри не подошёл. Не то чтобы Гарри ждал. На улице было всё так же душно, но после Министерства улица показалась раем. Стараясь скрыться от приставучих журналистов, Гарри зашёл за угол, туда же, где они курили перед процессом с Малфоем. Казалось, что это было в прошлой жизни, и Гарри просто опёрся на стену и закрыл глаза. Очень хотелось курить, а ещё понять, почему он не отправился сразу в Нору. Подсознание подсказывало, что разговора с Уизли, которые были ему почти родными и которые всегда ненавидели Малфоев, он сейчас просто не выдержит – слишком уж нервный выдался денёк. Гарри не знал, сколько простоял так с закрытыми глазами и открыл их только тогда, когда вокруг запахло табачным дымом. Малфой стоял рядом, полу боком к Гарри, и курил. Увидев, что Поттер смотрит на него, протянул сигареты, и Гарри вытащил одну, подкуривая от палочки. В этот раз дым не обжёг ни горло, ни лёгкие, а почти привычно просочился в них, даря странное успокоением, сдобренное лёгким головокружением. - Я почему-то знал, что найду тебя здесь, - прервал молчание Малфой. – Точнее, надеялся. - Ну вот нашёл, - ответил Гарри, наблюдая за сизым дымом, уплывающим в небо. - Знаешь, даже жаль, что ты намылился в Авроры после школы. Тебе бы податься в адвокаты. - Я не собираюсь в Авроры, Малфой. - А куда собираешься? – заинтересованно спросил тот. - Не знаю. Но обещаю подумать над твоим предложением. - Подумай. У меня в голове ещё много умных мыслей, так что я могу ещё что-нибудь подсказать. Гарри смотрел на Драко и понимал, что происходящий сейчас между ними разговор, пожалуй, первый за всю историю их странных отношений, когда Малфой не пытается его задеть или обидеть. Это было непривычно, но определённо приятно. И Гарри даже озвучил это: - Знаешь, с тобой даже приятно общаться, когда ты не пытаешься облить меня дракловым дерьмом. - Знаешь, а твоя идея о новом мире, где всё будет правильно и справедливо, пожалуй, не обречена заведомо на провал. Теперь я понимаю, что, пожалуй, ты этого добьёшься когда-нибудь. Гарри затушил сигарету, выглянул из-за угла, но тут же спрятался. А потом ухмыльнулся. - Нет, Малфой, знаешь, ничего не выйдет. - Почему? - Просто не выстою под напором несогласных. Первые представители, кажется, всё-таки меня заметили и вот прямо сейчас идут выбивать из меня дурь о справедливости и правильности. Так что… Увы, не хотел тебя расстраивать. - Гарри Поттер! – послышался громкий голос Гермионы. – Немедленно иди сюда и объяснись, иначе я просто надеру тебе задницу! - Ого, - поднял брови Драко. - Она всегда такая? - Почти. Ладно, Малфой, бывай. Он поднял руку и махнул ею, но Малфой в последний момент поймал её и крепко сжал в своей. Рукопожатие вышло странным, неудобным, но крепким. - Спасибо, Поттер, - почти прошептал он. - Гарри Поттер, я жду! Малфой отпустил его руку и ухмыльнулся: - Удачи. Когда Гарри подошёл к Гермионе и Рону, у него на лице всё ещё была идиотская ухмылка.