Никаких сантиментов!

[вторник 3–ей недели]       После событий того понедельника следовать «четвёртому правилу» стало гораздо труднее. Разумеется, Молли волновалась за Шерлока и раньше, даже в те времена, когда ещё не жила на Бейкер-стрит, но до сих пор её волнение не было таким до одури постоянным и саднящим, как заноза в сердце. Она всегда знала, что его образ жизни опасен — не только для него самого, но и для его близких, однако прочувствовать это до конца сумела лишь вчера, когда обрабатывала следы от побоев на его теле.       Конечно, он попадал в нешуточные переделки и раньше — вспомнить хотя бы ту историю с крышей, которая до сих пор иногда являлась ей в кошмарах, — но почему-то даже то пресловутое падение и ночь, ему предшествовавшая, не стали для неё таким откровением, как вчерашние два синяка и несколько ссадин.       С медицинской точки зрения Шерлок вообще легко отделался. Молли, которой несколько раз доводилось делать вскрытия для судмедэкспертизы, случалось иногда видеть такое, что по сравнению с этим его травмы казались детской шалостью.       Умом она это понимала, но сердцем… Сердце отчаянно протестовало против вида крови и содранной кожи на его всегда таком идеальном лице. Прикасаясь к его синякам, она чувствовала его боль как свою собственную, даже ещё острей, и сознание того, что этот случай — далеко не последний, разрывало душу на части.       Она знала, что ещё не раз будет вот так сидеть среди ночи на жёстком стуле в гостиной и обрабатывать перекисью его ссадины, делать холодные компрессы, накладывать повязки. Она знала, что больше не сможет уснуть, не дождавшись от него смс. Она знала, что теперь будет спокойна лишь тогда, когда он будет рядом, а до тех пор страх за его жизнь и здоровье станет её постоянным спутником.       Она всё это знала…       Но отказаться от него не могла.       Мысль о том, чтобы перестать бороться, свернуть с пути, возможно, ведущего в никуда, и попытать счастья где-то ещё, вызывала у Молли сильнейшее отторжение. Оставить Шерлока — особенно сейчас, когда она уже стала неотъемлемой частью его мира — было равносильно потере огромного куска сердца. А жить с разорванным сердцем она не хотела и не могла.       Поэтому, чтобы не сойти с ума от всех противоречий, так некстати свалившихся ей на голову, необходимо было всё-таки взять себя в руки, собрать волю в кулак и продолжать следовать своим внутренним «правилам», как бы тяжело это ни давалось. И мысленно повторяя как мантру «Без паники, без паники, без паники…», Молли понемногу, шаг за шагом заставляла себя поверить в то, что с ним всё будет в порядке, что его блестящий ум и ловкость не подведут в решающую минуту, что он сумеет выбраться целым и невредимым из любой передряги.       Думая о роде занятий и образе жизни, которые выбрал Шерлок, она невольно проводила параллели с другими, не менее опасными профессиями. В конце концов, ведь живут как-то жёны пожарных, полицейских, военных лётчиков и моряков. Как-то ведь они справляются с тревогой…       Конечно, у этих женщин есть перед Молли огромное преимущество — их совершенно точно любят. И, быть может, именно эта любовь помогает им преодолевать страх.       Но ведь и отсутствие любви — ещё не повод опускать руки! Как часто говорила её покойная мать: «Если есть шанс стать лучше, а перед глазами хороший пример — грех и глупость этим не воспользоваться!» Так почему бы не перенять полезные качества тех, чьи мужчины ежедневно рискуют жизнью? Ведь, по сути, она находится если не в таком же, то в очень похожем положении.       Размышляя таким образом, Молли готовила ужин, краем уха слушая очередное ток-шоу, бодрые звуки которого доносились из гостиной. Разговоры и шутки ведущих не блистали остроумием, но зато неплохо помогали отвлечься от волнения за Шерлока, который до сих пор не появился. Несколько раз она даже хихикнула, не выдержав очередной дурацкой потуги на остроту.       На плите томилось ризотто с курицей и зелёным горошком, рецепт которого она недавно вычитала в Интернете. В электрочайнике понемногу закипала вода. Из тостера уже долетал дивный запах правильно поджаренного хлеба, а в чашках терпеливо ожидала своей очереди щепотка ароматного дорогого чая. Ужин обещал быть чудесным…       Вот только разделить его, увы, было не с кем.       Конечно, можно было бы пригласить Билли, но он в последнее время взял моду ужинать с миссис Хадсон и сейчас, скорее всего, был уже у неё. Поглощая в изрядных количествах её кулинарные шедевры и неизменно их нахваливая, Уиггинс в считанные дни снискал расположение домовладелицы и теперь беззастенчиво им пользовался. Впрочем, Молли сильно подозревала, что продукты для их общего стола поставляет именно он, так что, в общем-то, здесь всё было честно.       «Ладно, — мысленно вздохнула она. — В конце концов, это далеко не первый мой ужин в одиночестве. Переживу».       И в тот миг, когда она окончательно с этим смирилась, дверь, ведущая из кухни на лестницу, стремительно распахнулась, и на пороге появился заметно потрёпанный и абсолютно мокрый Шерлок.       Весь его вид служил великолепной иллюстрацией к выражению «хоть отжимай». С краёв пальто, в котором явно недоставало двух верхних пуговиц, на пол капала грязная вода, а с неизменного синего шарфа и вовсе стекали маленькие ручьи. В остроносых ботинках отчётливо хлюпало. Влажные волосы блестели в электрическом свете.       От вида этой феерической картины пальцы Молли непроизвольно разжались, и ложка с блюдцем, которые она только что держала в руках, со звоном упали на пол.       – Привет, Молли! — как ни в чём не бывало произнёс Шерлок и, стянув отяжелевшие ботинки, прошлёпал внутрь, оставляя за собой мокрые следы.       «О Боже!» — подумала она, не в силах пошевелиться.       И в ту же секунду чудовищное напряжение этого дня начало неистово искать выход. Губы невольно задрожали, к горлу подкатил ком, а к глазам подступили слёзы. Но когда из её груди вырвалось нечто похожее на судорожный всхлип, вдруг подал голос давно себя не проявлявший здравый смысл.       «А ну тихо! — рявкнул он, заставив её вздрогнуть. — Быстро взяла себя в руки! Забыла пятое правило?! БЕЗ ИСТЕРИК!»       Несколько раз нервно сглотнув предательские слёзы, Молли глухим, слегка дрожащим голосом поинтересовалась:       – Ну и как это понимать?       – Купался, — уклончиво ответил Шерлок, стаскивая пальто и бросая его на пол рядом со стиральной машиной.       – В Темзе? — уточнила она. — В конце апреля?       Он на миг замер, не успев до конца снять шарф, и окинул её пристальным взглядом.       – С чего ты взяла?       – А где ещё такая грязная вода? — хмуро бросила Молли. — И у тебя мазут вот здесь, — она дотронулась до мочки собственного правого уха. — Или он есть в бассейнах Кроули?       Господи, и у неё ещё хватало сил иронизировать… Видимо, не получив возможности вылиться слезами, напряжение понемногу трансформировалось в злость, которая у неё всегда принимала самые неожиданные формы.       – Хм, — Шерлок слегка приподнял брови и взглянул на неё с живым интересом, который можно было бы перевести так: «Надо же, а ты, оказывается, наблюдательна!» — Ты права, это — Темза. И в Кроули мазута действительно нет.       Шарф полетел в стиральную машину, и настала очередь пиджака с рубашкой.       – Скучный город, — чуть скривил губы Шерлок, быстро расстёгивая пуговицы. — Хотя Джону понравился. Он даже захотел приехать туда летом с семьёй, — выражение его лица стало кислым. — Дурацкая идея! Не понимаю, что его так привлекло?       – Может, ему природа понравилась, — угрюмо ответила Молли. — Не у всех же такой зуд на раскрытие преступлений, как у тебя.       – Хм… — кажется, её слова заставили его задуматься. — Возможно. Джон всегда был романтиком.       Рубашка отправилась в стиральную машину вместе с носками, которые он стянул следом. Пальцы Шерлока уже собирались расстегнуть пряжку ремня на брюках, но тут Молли, не выдержав, вскинула руку:       – Стоп! Ты собираешься это делать здесь?       – Что делать? — непонимающе нахмурился он.       – Раздеваться, — она мрачно смотрела ему в глаза. — Может, всё-таки лучше в ванной?       – По-моему, я уже несколько минут это делаю, — фыркнул он, всё-таки рванув ремень. — Что тебя смущает?       Молли хотела было придумать достойную отговорку, но вдруг неожиданно для самой себя сказала правду:       – Ты. Ты меня смущаешь... — потом подумала и добавила. — Но, в общем-то, я могу и не смотреть.       С этими словами она резко отвернулась к плите и, взяв лопатку, принялась с чрезмерной сосредоточенностью помешивать ризотто.       Судя по звукам за её спиной, Шерлок всё-таки снял брюки, и в стиральную машину они поместились уже с некоторым трудом.       – Ужинать будешь? — спросила Молли, упрямо гипнотизируя взглядом рис.       – Да, — ответил он после короткой паузы, очевидно, перед этим хорошенько принюхавшись к запаху её стряпни. — После душа.       – Лучше — ванной, — возразила она тихо. — После купания в Темзе надо как следует прогреться.       – Чепуха! — отмахнулся Шерлок. — Я не замёрз. В метро было достаточно тепло.       – Ах, так ты ещё и на метро ехал… — процедила она сквозь зубы, не оборачиваясь.       – Естественно! — фыркнул он. — Ни один таксист в таком виде меня не взял.       В недра стиральной машины полетел последний элемент одежды, и за спиной Молли наконец послышались удаляющиеся шаги.       Лишь когда с негромким хлопком за Шерлоком закрылась дверь ванной, она отвела взгляд от сковороды, отложила в сторону лопатку и прижала ладони к пылающим щекам.       «Господи, — подумала она почти с отчаянием, — ну зачем он это делает?! Неужели так сложно понять, что мне тяжело?»       Увы, этот вопрос, как и многие другие, так и остался без ответа.       Мало-помалу к ней, всё же, вернулось душевное равновесие. В конце концов, полное пренебрежение Шерлока к некоторым условностям и даже вид, в котором он сегодня появился на Бейкер-стрит, были не так важны в сравнении с тем, что он вернулся целым и невредимым. Конечно, сам факт купания в Темзе ни доверия, ни оптимизма не внушал, но звуки льющейся воды за дверью и мокрые следы на полу действовали на Молли лучше всяких убеждений.       Что бы ни стряслось с ним сегодня, главное — он дома. Всё остальное не имеет значения.       Разложив ризотто по тарелкам и заварив чай, она присела на стул и взяла тост, чтобы скоротать время до возвращения Шерлока из ванной.       Аппетитно хрустя поджаренным хлебом, Молли размышляла о том, что заставило её любимого детектива нырнуть в холодную грязную реку в конце апреля. Вернее даже не что, а кто. Выводы, к которым она пришла, были совсем неутешительны, и когда Шерлок всё-таки появился на кухне — слава Богу, в халате и брюках — она прямо задала вопрос:       – Скажи честно, ты ведь не сам искупался?       – Ну… — он уселся напротив и потянулся за тостом. — Мне слегка помогли.       – Так я и думала, — пробормотала Молли, метнув на него тревожный взгляд. — Снова люди Спенсера?       – Угу, — отозвался Шерлок, отправляя в рот порцию риса.       – Расскажешь потом? — вопрос прозвучал очень робко, но в ответе она не сомневалась.       – Угу! — кивнул он и тут же полностью сосредоточился на своей порции.       Щёки Молли слегка порозовели. Удовольствие, с которым он поглощал её нехитрое блюдо, было настолько явным, что одновременно и невероятно льстило, и безмерно удивляло.       Обычно, когда Шерлок был занят делом, заставить его что-то съесть подчас оказывалось непосильной задачей. На это не раз жаловался Джон, об этом не раз сокрушалась миссис Хадсон, да и сама Молли за годы их знакомства имела возможность неоднократно наблюдать, как он небрежно заменял полноценный обед чем-то, не тянущим даже на звание «лёгкого перекуса».       Однако со временем она стала подмечать, что её завтраки и ужины он неизменно ест, вне зависимости от того, ведёт он расследование или нет. Впрочем, она мгновенно списала это не на собственный кулинарный талант, а на то, что любой нормальный мужчина, набегавшись за преступниками по Лондону, под вечер зверски проголодается.       Во время чаепития Шерлок выполнил обещание и довольно подробно рассказал Молли об итогах их с Джоном поездки в Кроули.       «Рыжий пони» оказался ничем не примечательным старым коттеджем, и близко не стоящим тех денег, что предлагал за него загадочный «мистер Хорн». Двухэтажный, но с очень маленькими комнатами и низкими потолками, он был не слишком удобен для проживания и сгодился бы разве что в качестве временного жилья на лето. К тому же, в одном месте у него прохудилась крыша, и в особенно дождливые дни чердак иногда заливало. Словом, не было ничего удивительного в практически полном отсутствии других покупателей.       Прибыв на место, друзья решили сразу не обозначать своё присутствие, а устроили нечто вроде засады в окрестных кустах жимолости. В результате получасового наблюдения за домом им удалось заснять парней, которые возле него околачивались. Правда, телефон Шерлока сейчас лежал где-то на дне Темзы, но похожие снимки имелись и у Джона, на которого, к счастью, никто сегодня не нападал. Так что ценные кадры не пропали и, судя по всему, уже должны были попасть на жёсткий диск ноутбука доктора Ватсона.       Однако чтобы найти то, за чем охотились предполагаемые грабители, пришлось почти в буквальном смысле перерыть весь дом. Тщательному досмотру подверглась каждая вещь — особенно то, что когда-то принадлежало сыну миссис Мейбелл. И после многочасовых дотошных поисков, Шерлоку, всё же, улыбнулась удача — в одной из многочисленных записных книг покойного обнаружился весьма любопытный листок с довольно длинной комбинацией цифр.       Листок этот был примечателен тем, что миссис Мейбелл, которая знала все вещи сына наперечёт и о каждой могла рассказать целую историю, ни о происхождении, ни о назначении этой записи не имела ни малейшего понятия. Более того, она утверждала, что листок появился буквально за пару дней до смерти Патрика, и расспросить о нём она просто не успела. И поскольку в доме не было больше решительно ничего, хоть сколько-нибудь похожего на возможную причину столь пристального интереса, детектив сделал вывод, что именно это и нужно было «мистеру Хорну» или его заказчику.       – Ну а дальше довольно скучно, — вздохнул Шерлок, заканчивая рассказ. — Мы с Джоном вернулись в Лондон, и перед тем как расстаться, я отдал ему листок. Не сказать, чтобы я ожидал нападения, но решил на всякий случай подстраховаться и, как видишь, не прогадал. Следуя моим инструкциям, Джон сразу же отправился в банк и положил улику на хранение в сейф для большей надёжности. Но до этого мы оба, естественно, сняли с него фотокопии, чтобы иметь возможность спокойно заниматься его изучением.       Он замолчал и, поднеся чашку к губам, сделал несколько глотков.       – А что насчёт купания в Темзе? — тихо спросила Молли. — Как это всё вышло?       – Довольно глупо, — поморщился Шерлок. — Я решил срезать путь и отправился… хм… не самым распространённым маршрутом. В одном из проулков на меня напали трое — в этот раз, кстати, более крупные и подготовленные. Я понял, что вступать в драку бессмысленно, и дал дёру. Двое отстали сразу, но третий бегал отлично и вскоре меня догнал. Мы сцепились у края набережной и, благодаря его глупости, через минуту оказались в воде. Тут выяснилось, что этот идиот не умеет плавать, так что я легко выбрался на берег и спокойно продолжил путь.       – А с нападавшим что? — нахмурилась Молли, живо представив беспомощно барахтающегося в ледяной воде мужчину и невольно оценивая его шансы.       – Понятия не имею, — с деланным безразличием пожал плечами Шерлок. — Но, всё же, надеюсь прочитать о нём в завтрашней хронике происшествий.       – Знаешь, я тоже! — произнесла она, скользнув мрачным взглядом по его мокрым волосам и следам вчерашних побоев на лице.       – Хм… — на его разбитых и слегка опухших губах заиграла едва заметная усмешка. — Не думал, что ты так кровожадна.       – Я не кровожадна, — хмуро сказала она, крепко обхватив ладонями чашку, словно пытаясь удержаться за неё, как за якорь, в хаосе этого безумного мира. — Просто не люблю, когда угрожают моим друзьям.       Его улыбка стала чуть шире.       – Маленькая грозная Молли Хупер, — произнёс Шерлок с нотками легчайшей иронии. — Довольно необычное амплуа!       – Тебе не нравится? — она взглянула на него очень пристально, серьёзно и внимательно.       – С чего ты взяла? — на раздумья у него ушло меньше минуты. — Совсем наоборот!       И после короткого молчания они обменялись на удивление тёплыми и по-настоящему дружескими улыбками.