173 1 2006 1 11 или 173 | 2006 | 11
– Вот, что получается, — тихо сказала она Шерлоку, показав результат своих трудов, пока остальные приглядывались к нажиму на символах оригинала. — И что это значит? – Номер ячейки, код ячейки и код второго ключа, — уверенно ответил тот. — Я подозревал это с самого начала, но количество цифр не сходилось, и пришлось рассматривать другие версии. Впрочем, — усмехнулся он, — мы и так времени даром не теряли. В частности, Джону удалось выяснить, кто мог знать о предсмертных делах Патрика Мейбелла и — больше того! — вести эти дела. Покойный юноша, как оказалось, был порядочным лжецом и держал свою мать в неведении относительно очень многих вещей, что, впрочем, не удивительно, учитывая чрезмерную опеку, с которой относились к нему родители. Единственный сын, поздний ребёнок… Над ним тряслись, как над бесценным сокровищем, контролируя каждый шаг. Но такие дети, как правило, рано приучаются хитрить и скрывать, и Патрик не стал исключением. Если бы миссис Мейбелл услышала всё то, что наговорили Джону его приятели, она бы весьма удивилась. На губах Шерлока мелькнула ироничная улыбка. – О том, что спрятано в ячейке №173, она определённо не должна была знать. Понятия не имею, что это, но оно было для Патрика Мейбелла невероятно ценным. Настолько, что он даже не стал бронировать ячейку через подставное лицо, а предпочёл самостоятельно обратиться в другой банк. Теперь основной вопрос — в какой? И если контакт Джона сработает, мы выясним это в самые ближайшие дни! Взяв со стола ручку, он энергично подбросил её вверх и, дав ей сделать в воздухе тройное сальто, ловко поймал двумя пальцами. А Молли, глядя на его сияющее азартом лицо, с грустью подумала о том, что ни одна женщина никогда не сможет так осчастливить Шерлока, как это делает интересная загадка. Ни одна. Никогда. Как бы ни старалась… «Ну ты и пессимистка, дорогая! — недовольно отозвался здравый смысл. — С таким настроем, конечно, ничего не получится. А ну выше нос! Смотри на мир позитивней! Разумеется, так осчастливить твоего ненаглядного детектива не выйдет — ты, к счастью, не криминальная головоломка. Но ведь никто не сказал, что его нельзя осчастливить по-другому». В её ушах вдруг отчётливо прозвучал жизнерадостный смешок, которым Бетти всегда обозначала своё отношение к любой проблеме, не стоящей выеденного яйца. И если бы здравый смысл мог подмигнуть, Молли была уверена — он бы сейчас точно это сделал.28. Правило седьмое: быть полезной.
16 апреля 2014 г. в 22:50
[понедельник 4-той недели]
Всё-таки Молли не любила понедельники. Конечно, многие на это могли бы с усмешкой бросить: «А кто вообще их любит?», подразумевая под этой фразой сожаления о начале очередной недели, быстро пролетевших выходных и суровой необходимости отправляться на постылую работу.
Но в случае с мисс Хупер — скромным патологоанатомом из госпиталя Св. Варфоломея — всё было гораздо сложнее. Во-первых, её неустойчивый график и выходные, часто выпадающие среди недели, никак не привязывали её представления о работе к этому дню. Во-вторых, несмотря ни на что, она считала свою профессию настолько важной и нужной, что временами даже испытывала к ней нечто вроде любви.
Так что причина, по которой основная масса людей терпеть не могла понедельники, ни в коей мере к ней не относилась. Её подспудная неприязнь и даже страх держались исключительно на ожидании от этого дня какой-нибудь пакости.
В последнее время почему-то именно в понедельник в её жизни случались самые серьёзные потрясения и самые крупные неприятности. А даже если мироздание вдруг ни с того, ни с сего давало ей в этот день передышку, к концу дня всё равно какая-нибудь досадная мелочь обязательно портила идиллическую картину.
Поэтому, несмотря на довольно мирно начавшееся утро и абсолютно спокойную первую половину рабочего дня, Молли пребывала в постоянной боевой готовности и каждую минуту ожидала от судьбы подвоха.
Возможно, её нервозность объяснялась тем, что Шерлок, полностью избавившийся от последствий ангины, а заодно и от синяка под глазом, опять мотался неизвестно где, собирая информацию для дела о «Рыжем пони». И бешеный энтузиазм, с которым он сегодня вырвался из дома, отнюдь не добавлял ей спокойствия.
Впрочем, Молли уже начала понемногу привыкать к этому вечному страху за него. Всё чаще ей удавалось не обращать внимания на тревогу и воспринимать её как неотъемлемую часть себя. Всё реже возникало желание потянуться к телефону и набрать ему короткое смс. Всё больше надежды она возлагала на его интеллект, силу и ловкость. Да и, в конце концов, соглашаясь на жизнь с ним, она с самого начала понимала, что будет сложно, страшно, а временами и больно, но всё равно пошла на это, невзирая ни на что.
Правда, и Шерлок, надо отдать ему должное, стал вести себя чуть более внимательно по отношению к ней. То ли помог серьёзный разговор, произошедший между ними ещё в позапрошлое воскресение, то ли подействовал сам факт их совместного проживания на одной территории, но теперь он всегда отправлял сообщение, когда планировал вернуться поздно или когда не мог выполнить какую-нибудь её мелкую просьбу (на крупные она всё равно не решалась).
Более того, с недавних пор он стал присылать смс просто для того, чтобы поделиться какой-то мыслью или наблюдением. Конечно, пока таких случаев было всего три, но даже такое ничтожное на первый взгляд внимание с его стороны было для Молли бесценным сокровищем и служило своеобразным маячком: он жив, с ним всё в порядке.
Сегодня, например, Шерлок прислал следующее:
«В «Чёртовой Дюжине» отвратительный кофе.
Ты варишь лучше.
ШХ»
И отнюдь не избалованная похвалой Молли твёрдо решила воспринимать это как комплимент. Жизнь с единственным в мире консультирующим детективом заставила её вообще основательно понизить планку ожиданий.
Сообщение пришло через час после обеда, и благодаря ему вечное волнение улеглось, позволив Молли относительно спокойно доработать смену. В груди затеплилось светлое чувство, вдохнув в неё новые силы, и даже на редкость бестолковая группа практикантов, которую в очередной раз ей навязали, так и не сумела вывести её из себя.
Однако, понедельник, как и следовало ожидать, всё же, взял своё. И, отрешённо глядя на бывшее содержимое желудка одной особенно впечатлительной студентки, которое осталось на полу секционной после ухода группы, она с грустью думала о том, что абсолютно идеальных дней не бывает, и, как ни старайся, мироздание довольно жестоко в своих шутках.
Впрочем, мелкие потрясения на этом не кончились.
Вечером Уиггинс, как всегда терпеливо дожидавшийся её у ворот Бартса, сразу же после приветствия огорошил новостью:
– Не удивляйтесь, мисс Молли, но на Бейкер-стрит сегодня соберётся довольно большая компания. Мистер Холмс устраивает что-то вроде совещания по известному вам делу, и поскольку он не давал указаний это скрывать, я решил вас предупредить.
– Спасибо, Билли! — сказала Молли с чувством, искренне радуясь, что теперь обилие незнакомых людей в их квартире уже не застанет её врасплох. — Ты всегда держишь меня в курсе событий, — и, робко улыбнувшись, добавила с лёгким вздохом. — Знаешь, похоже, ты единственный, кто это делает…
Уиггинс очень внимательно взглянул на неё и после небольшой паузы произнёс, не изменяя своей обычной бесстрастной манере:
– Не сердитесь на шефа, мисс. Когда чем-то увлечён, на многие вещи не обращаешь внимания. К тому же, всех собравшихся вы знаете, так что, думаю, вам будет даже приятно.
– Посмотрим, — ответила Молли, слегка покачав головой.
После утомительного дня ей меньше всего хотелось принимать толпу нежданных гостей.
Но, как ни странно, Билли оказался прав. Ещё на лестнице она услышала знакомые голоса Джона и Грэга, и, несмотря на ужасную усталость, присутствие инспектора искренне её обрадовало. То, что Шерлок всё-таки привлёк к делу полицию, не могло не вызвать облегчения.
Обуреваемая любопытством, Молли решила не подниматься к себе и, оставив куртку на вешалке снаружи, сразу зашла в гостиную.
Вот только в следующую же секунду она здорово об этом пожалела, так как её появление моментально прервало кипевший там явно не первый час мозговой штурм и заставило всех присутствующих обернуться.
– О, Молли, привет! — воскликнул Джон, вскочив со стула и одарив её тёплой улыбкой.
– Ого! — окинул её слегка удивлённым взглядом Грэг. — Чудесно выглядишь!
– Спасибо, я… — пролепетала Молли, немедленно вспыхнув, но тут из-за широкой спины инспектора выглянул невесть как и зачем здесь оказавшийся Филип Андерсон и смущённо произнёс:
– Добрый вечер! Слушай, извини за тот звонок. Я не думал…
– Ничего страшного! — поспешно прервала она, мысленно умоляя бывшего эксперта Скотланд-Ярда заткнуться. — Всё уже в прошлом, и не стоит об этом вспомина…
Внезапно она осеклась, наткнувшись на сердитый взгляд Шерлока.
Он обернулся последним, и, судя по выражению лица, был до крайности раздражён тем, что все отвлеклись на такую несущественную мелочь, как приход Молли Хупер. Он уже вдохнул было воздух — очевидно, чтобы сказать в её адрес какую-нибудь резкость — но не успел.
– Прости, я не хотела вам мешать, — тихо, но твёрдо сказала Молли, взглянув ему прямо в глаза. — Сейчас уйду.
И добавила про себя: «Я уйду, только промолчи, пожалуйста. Просто промолчи и всё. Не унижай при всех…»
На его лице вдруг промелькнула тень недоумения, и в тот же миг в его взгляде что-то неуловимо изменилось. Злость и раздражение исчезли, а вместо них появилось что-то одновременно удивлённое, мягкое, растерянное и даже как будто слегка виноватое.
– Ты не мешаешь, — его голос прозвучал чуть ниже обычного и — поразительно! — Молли явственно услышала в нём смущение.
И почему-то эти обычные и даже в какой-то степени приятные слова заставили её покраснеть ещё сильнее, чем если бы он и правда сказал грубость.
– Хотите, я… Может, мне чаю сделать?! — ухватилась она за спасительную идею, как за соломинку, только бы скрыть эту чудовищную неловкость, от которой, казалось, буквально звенел воздух.
– Лучше кофе, — сейчас же отозвался Шерлок и вдруг прибавил после секундной заминки. — Если ты, конечно, не устала.
– Не настолько, — Молли изо всех сил постаралась, чтобы её голос звучал ровно, а улыбка выглядела как можно естественней, но в голове ударами гонга уже гремело: «Если ты не устала… Господи, он подумал об этом! Он подумал о том, что я могу устать!» — Кто-нибудь ещё кофе будет?
– Я бы не отказался, — с робкой улыбкой ответил Лестрейд. — Только, если можно, без сливок и сахара.
– Мне тоже без сахара, но со сливками, — сказал Джон чуть смущённо.
– Мне не надо, спасибо, — снова высунулся, как чёрт из табакерки, из-за спины инспектора Андерсон.
– А я себе растворимый сделаю, — тихо произнёс Уиггинс, и в его голосе неожиданно проскользнули тёплые нотки.
– Тебе пора заводить блокнот, Молли, — иронично усмехнулся Шерлок. — С таким количеством заказов легко перепутать.
– Не беспокойся! — парировала она, от привычной колкости немедленно приходя в себя. — Конечно, с твоей точки зрения мой интеллект застыл где-то на уровне кольчатого червя, но, поверь, мне вполне его хватит, чтобы запомнить такую мелочь.
И, изобразив улыбку, она нарочито спокойным шагом отправилась на кухню, повторяя про себя как мантру: «Правило второе: не обижаться. Правило седьмое: быть полезной». В последнее время это часто помогало ей справляться со вспышками обиды и гнева, вызванными его колкими словами.
Однако, закрывая за собой раздвижные двери, Молли, всё же, услышала тихий и мрачный вопрос Шерлока — «Джон, что я не так сказал?!» — и, представив выражение его лица в этот момент, не удержавшись, хихикнула.
Времени на приготовление кофе ушло немного — от силы пятнадцать минут, за которые она сумела полностью успокоиться и погасить злость. Разливая ароматный напиток по чашкам и добавляя в каждую всё необходимое, она вдруг подумала о том, что обижаться на замечание Шерлока вообще не стоило. Он ведь действительно не хотел её задеть. Он просто, как всегда, не смог определить границы социальных норм, потому его шутка и вышла не слишком удачной.
«Ну что ж, сама такого выбрала, — не преминул съязвить внутренний голос. — Теперь не жалуйся!»
«А я и не жалуюсь!» — мысленно огрызнулась Молли и направилась с подносом в гостиную.
В этот раз на её появление мужчины никак не отреагировали, да и вообще, похоже, за то время, что она потратила на кофе, здесь что-то неуловимо и необратимо изменилось. Все пятеро вплотную сгрудились вокруг стола, склонившись над каким-то клочком бумаги и едва не касаясь друг друга лбами. Шерлок, прищурив глаза, вновь и вновь «сканировал» взглядом листок, Джон отчаянно скрёб затылок, Андерсон — переносицу, а Лестрейд — подбородок. Даже всегда флегматичный Уиггинс хмурился и бросал на шефа вопросительные взгляды.
– Так, все в сторону! — неожиданно резко произнёс Шерлок и сейчас же зачастил. — Никому не двигаться, не говорить, не дышать и не думать! Андерсон, отвернись! Молли, поставь поднос на журнальный столик, сядь на софу и замри! Джон, подай мне лупу и тоже замри! Все замрите и не шевелитесь! Ни слова, ни жеста, ни звука!
И, как всегда, его словам беспрекословно подчинились абсолютно все, включая бывшего криминалиста, который в ту же секунду покорно отвернулся, бездумным взглядом уставившись в стену.
Схватив лупу, Шерлок ещё ниже склонился над листком и несколько невыносимо долгих минут пристально его изучал.
Молли, которая осторожно наблюдала за ним, стараясь ничем этого не выдать, видела, как стремительно меняется выражение его глаз, и вдруг в один удивительный миг произошло то, что когда-то, с первого же дня их встречи потрясло её до глубины души, навсегда поразив в самое сердце.
Он засиял. Разумеется, не буквально, но она не могла подобрать другого слова, способного так же точно отразить его вид в этот момент. Азартный, радостный блеск в глазах словно перекинулся на всю его фигуру, зажёг в нём ослепительный внутренний свет, высвободил колоссальную энергию. Если бы можно было сравнить его со струной, сейчас он бы, наверное, звенел от напряжения, но не надрывно, а торжествующе. И, не в силах оторвать от него взгляд, Молли думала о том, что именно сейчас он по-настоящему красив и что именно этот свет до сих пор её манит.
– Джон, ты был прав: нам с самого начала следовало изучить оригинал, — сказал Шерлок, выпрямляясь, и добавил, обращаясь к спине бывшего эксперта Скотланд-Ярда. — Андерсон, никогда не думал, что это скажу, но… спасибо! Надеюсь, твои ребята доставят улику обратно так же чётко и быстро, как и сюда.
– Можешь не сомневаться, я за них ручаюсь! — Филип немедленно обернулся, и его лицо озарилось такой щенячьей преданностью, что, похоже, вызвало неловкость даже у самого детектива.
– И ещё, — в голосе Шерлока вдруг отчётливо промелькнули нотки смущения, — Молли, ты, как ни странно, оказалась права: здесь действительно не все единицы являются единицами. Две из них — разделители. Я понял это по различию в нажиме, с которым они написаны. Вот, взгляни… — он сделал приглашающий жест. — Ты ведь интересуешься графологией.
Просить дважды Молли не пришлось. Счастливая, растерянная, не в силах поверить в то, что о ней вспомнили в такую минуту, она мгновенно подлетела к нему и, прищурившись, внимательно посмотрела на место в записи, куда он указал.
– Ой, а ведь точно! — воскликнула она через пару секунд. — Смотри, вот этот символ написан с нажимом только в верхней части, а этот — с равномерным нажимом по всей длине! Но, знаешь, — она подняла голову и, взглянув ему в глаза, сказала совершенно искренне, — это потрясающе, правда! Если бы ты не показал, я бы в жизни не заметила.
– Брось! — отмахнулся Шерлок, но по лёгкой, едва уловимой улыбке и теплоте, промелькнувшей во взгляде, было видно, что ему приятно. — Заметила бы. Но не так быстро.
– Ну-ка, ну-ка… — произнёс Джон, взяв у друга листок и поднеся его к свету настольной лампы. — Чёрт, как вы это видите?! Лично я вообще не разбираю, где тут единицы, а где «разделители»… Хотя подожди, кажется вот здесь…
Он нахмурился, склоняясь чуть ниже, и за ним тут же потянулись остальные. Как и десять минут назад, четверо мужчин вплотную обступили стол, на котором лежала загадочная запись Патрика Мейбелла, и только Шерлок теперь стоял в стороне, скрестив руки на груди и, судя по виду, весьма довольный собой.
Между тем, стараясь следовать своему «седьмому правилу», Молли взяла чистый лист и аккуратно переписала на него комбинацию так, чтобы отделить цифры друг от друга.