Это - наш путь

      Ближе к вечеру Герману удалось окончательно взять себя в руки. Сказывалась многолетняя необходимость в холодной и ясной голове, ставшая в определенном роде привычкой. Однако, подобный срыв оказался крайне неприятным сюрпризом. Ещё более неприятным – его сила. Такого не было с тех пор как… с ТЕХ пор. Маг был излишне резок с Ул – она ничем не заслужила грубость с его стороны. Более того, он не смог удержать свои эманации под контролем, и они задели детей. Говоря об опасности своей магии, Фриз не врал – выйдя из-под контроля, она действительно могла оставить после себя мертвую ледяную пустыню на многие сотни метров вокруг.       «С этим надо что-то делать», - думал маг. - «Я не хочу выглядеть в их глазах конченым психом, с полпинка слетающим с нарезки», - Фриз скривился от этой мысли. Такие думы изредка посещали его голову, но он гнал их прочь, успокаиваясь тем, что раз он задумывается о такой вещи, значит, пока что здоров. Да и кроме того… Не любил Фриз самоедства. Считал излишним расхолаживанием разума и всегда повторял услышанную когда-то у Эльфмана фразу: «Настоящий мужик всегда умеет признавать ошибки и исправляет их!» Поэтому Герман ощущал свою вину и желал её загладить.       За бортом уже темнело, и пора было останавливаться на ночевку. Теоретически, в этом не было большой необходимости – внутри сколопендры имелось минимально необходимое для многодневных переходов. Однако имелось одно весомое НО: несовершенство управления. Сколопендрой можно было управлять только в ледяной форме - в режиме слияния с ней. Чем дольше слияние, тем сильнее истощение и откат. Раньше над этим не было времени серьезно задуматься и найти решение. Да и рядом был Джерар, на которого можно было всегда положиться, как на самого себя…       Тем временем, на границе восприятия появился стремительно приближающийся подлесок, и вскоре ледяное творение аккуратно просачивалось сквозь довольно густой лес. Несколько минут спустя обнаружилась подходящая для стоянки поляна, на которую Герман осторожно вывел сколопендру, прикрывая её корпусом наиболее опасные направления… Чертыхнувшись, Фриз в который раз повторил себе, что здесь и сейчас опасность грозит им куда менее сильная, чем он привык. Но переустраивать своё творение не стал. Начиналась самая неприятная процедура – разрыв слияния и возврат в нормальное состояние. Рывком вернувшись в человеческий облик, маг рухнул на пол от обрушившейся боли и непомерного ощущения тяжести. Кое-как перевалившись на бок, Фриз свернулся в клубок, стараясь не напрягать ни единый мускул, который в отместку простреливал болью и сводил чуть ли не всё тело судорогой. Лишь бесконечные полчаса спустя Герман смог выпрямиться и постараться подняться на ноги. Шатало и кидало из стороны в сторону, как в жестокий шторм, но, по крайней мере, не было мучительной тяжести и ежесекундно сводящих мышц.       Проковыляв пару-тройку кругов по сегменту, маг почувствовал, что уже достаточно отошел от отката, чтобы идти прямо… почти прямо. Стараясь ступать твердо, чтобы пол не ходил ходуном под ногами, Фриз раскрыл переборку между сегментами и направился к выходу из сколопендры. Остановившись в проеме, он некоторое время наблюдал, как Ул гоняла своих учеников, раздавая задачи по обустройству самого главного атрибута стоянки – костра. Невольно вспомнились такие же моменты из своего далекого-далекого детства, когда волшебница гоняла его самого. Губы сами собой сложились в грустную улыбку. Почти вечность назад на их месте был он сам…       Видимо, его взгляд всё же почувствовала Ул, которая повернулась в его сторону. То же самое сделали и Леон с Улой и Греем. Тянуть было нельзя, и Герман подошел к ним. Пару секунд он стоял перед своими спутниками, после чего склонился в глубоком поклоне.       - Я прошу прощения за утреннюю несдержанность, - произнес маг, не выпрямляя спины. – Я не имел права срываться на тебе из-за неприятных воспоминаний своего прошлого. – Фриз на секунду замолк, после чего продолжил. – И я не должен был из-за эмоций ослаблять контроль над магией – это было опасно в первую очередь для детей. – Сейчас пауза была дольше, явно для того, чтобы все сумели переварить его слова. После чего ледяной волшебник выпрямился.

***

      Сначала Ул не могла взять в толк – за что именно Герман так извиняется. Он был излишне резок с ней и ненадолго напугал всех своей аурой «жути» - всё верно. Но, в конце концов, Фриз просто заперся в сегменте и не выходил до самого вечера. И больше ничего. По личному мнению старшей Милкович, хватило бы и простого искреннего «Извините». Ведь неизвестно, как бы она сама отреагировала, будучи на месте ледяного мага. Почему-то казалось, что последствия были бы намного более разрушительными. Услышав же часть про ослабевший контроль за магией и опасность для воспитанников, ледяная волшебница тут же припомнила слова Фриза про последствия снятия с него ледяного шлема. Выходило, что он не преувеличивал и действительно мог проморозить всё и всех. Сразу вспомнилась их первая встреча и ледяная глыба с Делиорой. Невольно Ул испытала гордость за то, каким сильным магом вырос её ученик. Но всё же...       - Очень хорошо, что ты понимаешь, в чем заключалась проблема. Как и то, что ты смог её определить, - сдержанным строгим тоном ответила она. Но в следущее мгновение её голос потеплел. - И я уверена, что такого больше не повторится. - Последнее было сказано скорее для младших магов, чем для самого Фриза. Тот так и так будет делать всё невозвожное, чтобы такого больше не случалось. По крайней мере, именно так Ул ощущала настрой стоящего перед ними волшебника. Решительность «во-что-бы-то-ни-стало» и странная покорность, обращенная в её сторону. Это было необычно и странно. Ничего такого раньше в его присутствии не ощущалось. - А теперь помоги нам с обустройством лагеря, пока совсем не стемнело, - не сдержалась ледяная волшебница от мелкой шпильки в сторону Фриза. «Он мог бы и пораньше остановиться.» Тот кивнул и достаточно бодро принялся за работу. К её удивлению, Герман не стал пользоваться магией. Но вскоре старшая Милкович уже не была так уверена. Нельзя было без магии делать то, что он проделывал!       Спустя буквально пять минут уверенно и мощно разгорался потрескивающий костер, умело скрытый от ветров, а в паре шагов от него словно из ниоткуда была собран абсолютно сухой валежник, которого вполне хватит до самого утра. Ул была поражена скоростью и легкостью, с которой всё было проделано. А Слезула и Леон с Греем круглыми от удивления глазами наблюдали за священнодействующим ледяным магом. В их головах крутился один вопрос: "Как?!" Когда же над огнем на складной треноге оказался чайник, набитый мгновенно тающей ледовой крошкой, а из пододвинутого вплотную к огню котелка потянулся аппетитнейший аромат, вся троица одновременно решила, что не слезет с мага, пока он всё-всё им не расскажет. Ведь это было очень... очень впечатляюще.

***

      Леон во все глаза следил за Фризом, пытаясь определить - использовал ли он магию. Ведь невозможно сделать одному за пяток минут то, что они втроем не смогли и за полчаса. НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Но он это сделал...       - Тут точно где-то секрет зарыт... - пробурчал себе под нос Бастия, придвигаясь к огню. После дня в ледяной коробке было приятно ощутить тепло. Даже Грей - и тот не спешил поддаваться своей пагубной привычке и с наслаждением грелся.       - Ну, если считать опыт секретом... то да, - хмыкнул помянутый маг, не жалующийся на слух даже в шлеме. И, посмеиваясь, продолжил. - Большущий такой секрет зарыт.       - Делись! - в унисон заявили Грей со Слезулой. Удивленно переглянулись и вновь устремили взоры на старшего волшебника. Тот аж смешался от такого напора.       - Да поделюсь я... - проворчал Фриз, подбрасывая пару брёвнышек и проверяя готовность ужина, - Кто ж, если не я... - совсем тихо добавил он, а потом, уже громче, - Готово.       Приготовленное было похоже на какую-то кашу с мясом. И, несмотря на несколько странный вид, пахла одуряюще вкусно. И на вкус была не хуже. Наставница шепотом что-то спросила у Фриза, а услышав его ответ, не удержалась от изумленного смешка. На который ей была вручена тарелка с этой же кашей, сопровождаемая вполне понятным жестом, мол "Попробуй сама". Она попробовала. Изумление стало чуть ли не осязаемо вместе с невысказанным вопросом "КАК?!". Тот же просто пожал плечами, аккуратно забирая свою порцию. Некстати вспомнилось его предупреждение про "чистый, звонкий и хрупкий лёд", если он снимет шлем. По спине первого ученика пробежался табун мурашек. И не только по его - Грей тоже понял куда дует ветер и задергался. Только Ула с интересом поглядывала на них, не понимая причин. Фриз же тем временем каким-то совсем уж неуловимым движением сдвинул лицевую пластину на манер козырька и стремительно стал поглощать свою порцию. Вся троица во все глаза уставилась на открытое лицо мага, от которого шел едва заметный морозный парок. Жесткие и болезненно резкие черты складывались в строгое и волевое лицо. Тонкие шрамы, словно паутина трещин покрывали левую щеку и часть шеи. С той же стороны, над бровью, виднелась застаревшая отметина. В его глазах мерцали отбески костра, что вместе с сосредоточенным взглядом делали его вид несколько зловещим. Леон с удивлением отметил, что Фриз оказался молод - едва ли старше Ул, хотя по общему впечатлению он казался куда как старше. И по небольшому размышлению, Бастия понял, что не хочет знать причин такого несоответствия. Вспомнился утренний индидент. Мальчишка поежился. Не от хорошей жизни такими становятся, далеко не от хорошей. Но всё же... Леон снова бросил на него взгляд. Сейчас ледяной маг выглядел умиротворенным. И даже почудилась улыбка в его глазах.

***

      Опыт, магия, секреты... Его навыки бродячей жизни кажутся им волшебством, но это объяснимо. Этому можно научиться, и он научит их. Сейчас, в спокойствии, когда на ошибку можно посетовать или посмеяться, а не потом, когда от неё будет зависеть своя и чужая жизнь. Вспомнились первые месяцы в подполье. Хотя ничего конкретного он не помнил. Только ощущения. Дикая усталость, злость и голод. Если бы не Джерар - вряд ли бы они протянули так долго... Фриз постарался отогнать воспоминания, сосредоточившись на окружающем. Маг вновь посмотрел на учеников Ул. Его взгляд при их виде потеплел. Да, он сделал маленькое чудо, которого не случилось в его жизни - собрал их всех вместе... Только каким чудом объяснить то, что дети уже сейчас спокойно сидят рядом друг с другом, тянут руки к огню, да уминают нехитрый походный ужин? Фриз тихонько хмыкнул, доедая остатки "шрапнели", поглядывая вполглаза за младшими магами, с удовольствием добивающими свои порции. Любопытные и одновременно настороженные взгляды, которыми младшие щедро оделяли его, были понятны. Это нормально. Но вот то, что напряжение троицы направлено вовне - на него, а не друг к другу, казалось самому Фризу настоящим волшебством. Пусть дети пока не вместе, но уже близко. Герман кинул вопросительный взгляд на Ул, но женщина только прикрыла глаза и чуть заметно покачала головой: не время и не место сейчас объяснять эти тонкости. Он склонил голову, принимая такой ответ. Действительно, у него будет время расспросить её обстоятельно.       Его мысли прервал застучавший крышкой чайник. Герман снял его с треноги и разлил чай по кружкам. Взяв в руки свою, он с удовольствием вдохнул аромат. Так уж получилось, что он любил чай. Не тот, который можно купить в любой лавке (и который сам маг не понимал абсолютно), а собственноручно собранный, из трав и ягод. От такого веяло каким-то очень домашним уютом и детством. По какому-то дьявольскому совпадению у Ул была припасена баночка именно такого "лугового" чая. И ледяной волшебник не смог удержать себя от того, чтобы взять его в дорогу. Смакуя каждый глоток, Фриз даже не заметил, как начал тихонько мурлыкать мелодию, всплывшую из глубин памяти.       - Что это была за песня? - спросила Ул, когда маг потянулся вновь наполнить кружку.       - А? Песня? - рассеянно отозвался Герман, вырванный из своих мыслей.       - Да. Которую ты сейчас напевал, - блеснула глазами Слезула.       Ледяной маг, всё ещё не пришедший в себя, пытался вспомнить, что же именно пел. А вспомнив, изрядно смутился и погрустнел. Эту песню он выучил очень давно, но так ни разу не спел тому, кому хотел. И петь её сейчас ему было очень неудобно. Фриз ощутил, как запылали кончики его ушей.       - Эт-то... Просто... - окончательно стушевался маг, силясь объяснить и крутя в руках кружку. - Мои хорошие друзья однажды сочинили её... ну... для своих детей... Я услышал... и вот... вспомнилось... - Герман попытался отхлебнуть чая, но обнаружилось, что вновь заполнить кружку он всё же забыл.       - Спой. Пожалуйста... - попросила Ул, дотрагиваясь до его плеча. И что-то было в её голосе такое... Он не смог отказать.       - Кха... Ну... Ладно. Но у меня голоса особо нет, так что... вам вряд ли понравится моё исполнение... - Фриз ещё раз кашлянул и, прикрыв глаза, затянул мелодию, настраиваясь на песню. Его голос, не искаженный шлемом, оказался на удивление приятным баритоном. И даже легкая хрипотца вскоре исчезла.        За синие горы, за белый туман,        В пещеры и горы уйдет караван.        За быстрые воды        Уйдем до восхода        За кладом старинным из сказочных стран...        Волшебники гор в минувшие дни        Искусно металлы ковали они.        Сапфиры, алмазы,        Рубины, топазы        Хранили они и гранили они.        На темного мага - царя-богача        Трудились они, молотками стуча.        И солнечным бликом        В усердии великом        Украсить могли рукоятку меча.        На звонкие цепи, не толще струны,        Нанизывать звезды могли с вышины.        В свои ожерелья        В порыве веселья        Вплетали лучи бледноликой Луны.        А пели они, как твои короли,        И звонкие арфы себе завели.        Протяжно и ново        Для уха людского        Звучало их пенье в глубинах земли.        Шумели деревья на склоне крутом        И ветры стонали во мраке ночном.        Багровое пламя        Взвилось над домами,        И вспыхнули сосны смолистым огнем.        Тогда колокольный послышался звон,        Разверзлась земля, почернел небосклон.        Где было жилище,        Теперь пепелище.        Не ведал пощады свирепый дракон.        И маги, страшась наказанья с небес,        Уже не надеясь на силу чудес,        Укрылись в богатых        Подземных палатах        И свет их сокровищ навеки исчез.        За синие горы, за мрак и снега,        Куда не ступала людская нога.        За быстрые воды        Уйдем до восхода,        Чтоб золото наше укрыть навсегда...