Попытка номер 2

Некоторое время назад. — Прим, — светловолосая женщина обратилась к своей дочери, — перестань себя изводить. Лучше иди спать, не в наших силах помочь Китнисс, — покачала она головой. — Да, конечно. Примроуз чуть крепче сжала в руках рыжего кота и медленно поплелась к кровати. Ей было неспокойно последние несколько часов: она предчувствовала, что произойдет нечто страшное, но и думать не хотела об этом. А навязчивые мысли о том, что может произойти на арене, то и дело возвращались. Девочка потрясла головой, вновь надеясь отмахнуться от них, но не получилось. Она сжалась клубочком на краю кровати и закуталась в старое, местами рваное покрывало. Сквозь сон она услышала завывания ветра за окном. Эта ночь грозилась стать одной из самых холодных за последние несколько лет. Тем временем, в Капитолии, в тренировочном центре, ментор Двенадцатого Дистрикта устало наблюдал за своими трибутами. Хеймитч Эбернети уже не спал несколько ночей. Давно такого не было. Кто бы мог подумать, что в этом году Дистрикт Двенадцать дойдет до финальной тройки, тем более с обоими трибутами. Мужчина подпер голову ладонью и взглянул на стакан с виски, который он слегка придерживал правой рукой, чтобы он не свалился с подлокотника. Он был абсолютно трезв и последний раз пил что-либо крепче кофе недели полторы назад. Хеймитч взял стакан чисто инстинктивно — так спокойнее. На арене осталось всего лишь трое: Второй и Китнисс с Питом. Тем не менее, шансы у обеих сторон были примерно равны. Катон был физически измотан, у Пита серьезная травма ноги, а у Китнисс, как он подозревал, могло быть сотрясение мозга (после встречи с Миртой), и частичная потеря слуха. Хеймитч нервно постукивал пальцами по стеклу, а после обернулся на коридор, ведущий к спальням. Эффи еще несколько часов назад ушла к себе. И почему-то мужчина не был удивлен: вся сущность капитолийцев в том, что Голодные Игры для них лишь развлечение. Если бы Хеймитч все-таки заглянул в комнату мисс Тринкет, то впал бы в ступор или испытал шок. Эффи расположилась на небольшом диване напротив телевизора. Она с таким же, как и все, напряжением и волнением наблюдала за своими подопечными. При каждом подозрительном шорохе, доносящемся с арены, она вздрагивала, а сердце пропускало удар. Когда среди ночи Эффи увидела Китнисс и Пита, которых в темном лесу преследовала стая переродков, она испытала самый настоящий страх. За небольшое время трибуты Семьдесят Четвертых Игр успели занять определенное место в ее сердце. «Пожалуйста», — едва слышно слетело с ее губ. Она неосознанно вскочила со своего места и подошла к телевизору. На экране появился Рог Изобилия, а с противоположного конца поля бежал Катон, отбиваясь от тех же переродков. Но в какой-то момент все исчезло, затихли звуки, а у самого Рога встретились трибуты. Все время их боя Эффи стояла у экрана, обняв себя руками. Она сама не поняла, в какой момент задержала дыхание. Когда Катон грозился утащить с собой вниз Пита или же когда Китнисс забрала последнюю стрелу у Пита, чтобы окончить мучения их врага. Выстрел пушки. Рассвет. На лице женщины расцвела улыбка радости и облегчения. Все закончилось! Эффи почувствовала, как на щеке появилось что-то холодное. Слезы счастья. Но в один момент ее эйфория победы резко закончилась. Голос распорядителя игр вырвал ее из счастливого финала. Победителем может стать лишь один трибут. Эффи почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось, а в комнате стало совсем неуютно. Она не понимала, что происходит на экране, но упорно продолжала смотреть Игры. Не осталось никаких звуков вокруг, лишь тишина и ее частое дыхание. Мгновение, и ее подопечные что-то съедают. Эффи все осознала, только когда темноволосая девушка и светловолосый парень упали замертво спустя пару секунд. Экран внезапно погас, оставив женщину одну посреди пустой неосвещенной комнаты. На ватных ногах она зашла в гостиную, где в кресле дремал Хеймитч. Эффи настолько быстро, насколько могла, подошла к нему и начала будить его. Как вдруг его пальцы разомкнулись и из руки выскользнул стакан со спиртным. Еще не отойдя от сна, он удивленно озирался по сторонам, пытаясь понять, что его разбудило и вдруг наткнулся на Эффи. — Почему нет света? — удивился он, потянувшись за пультом, но тот отказывался работать. — Трибуты… — прошептала она, — их больше нет. Эффи была опустошена и не знала, что ей делать. — Неужели Второй?.. — неверяще произнес он. — Нет, правила изменили, а Китнисс с Питом не согласились выбирать, кто из них должен умереть… — И они выбрали третий вариант, — хмуро протянул Хеймитч. — Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой, — произнес он и поплелся за бутылкой в бар, но вдруг обернулся. — Найди мне билет на ближайший поезд до Двенадцатого… Эта ночь не прошла спокойно и для Президента Сноу, которого разбудили ближе к утру. — Я полагаю, что у вас были серьезные основания, чтобы потревожить меня так рано, — нахмурился он. — Сэр, у нас возникли проблемы на арене, — произнесла темноволосая женщина и протянула ему планшет. — В кабинете, — быстро бросил Сноу. Как только он сел в свое кресло, женщина включила проекцию арены на экране. Президент Сноу скептически осматривал три замершие фигурки трибутов на разных концах поля. В тот момент он не понимал, в чем проблема: победителем должен был оказаться трибут Второго Дистрикта, с ними проблем не очень много; на крайний случай — девчонка из Двенадцатого. — Ближе к теме, — нетерпеливо произнес Сноу. События на арене стали разворачиваться в несколько раз быстрее: за несколько минут он увидел и схватку, в которой у Катона не было шанса, радость «несчастных влюбленных» от победы. После этого запись уже без перемотки отобразилась на экране. Правила изменились: победителем может стать только один трибут. Дальше мужчина с некой усмешкой следил за происходящим: он догадывался, в чем крылась проблема. Видео остановилось на последней секунде. — Как интересно, — протянул он. — Что ж, Мелиссандра, Сенека Крейн должен быть у меня менее чем через полчаса, а после этого оповестите Плутарха Хевенсби, что я желаю с ним встретиться.