If you're going through hell keep going

Шины скрипят по асфальту, когда Скотт давит на педаль тормоза до самого упора, и как только автомобиль останавливается, я вылетаю из него, открываю заднюю дверь и помогаю Стайлзу выбраться наружу. Кажется, что с каждой минутой ему становится всё хуже ... Кажется, он умирает. Скотт помогает мне, и мы вместе проводим Стилински до крыльца, где нам уже открывает дверь миссис Юкимура. Именно она изначально выпустила ногицунэ, так что, вероятно, она знает о нём больше, чем все мы. И, возможно, может помочь нам отыскать Лидию. Мы сажаем Стайлза на диван, и парень тут же хватает меня за руку, которую я крепко сжимаю, не произнося ни слова. — Завтра луна будет на одну шестую больше и на одну треть ярче, чем её состояние во время полнолуния. Это событие коснётся всех — оборотней, лис, людей, каждого, без исключения, — миссис Юкимура протягивает Стилински глиняную кружку, от которой идёт пар. — Что это? — спрашиваю я. — Чай. — В смысле, какой-то особенный, волшебный чай? — Стайлз принимает кружку свободной рукой и заглядывает внутрь. — Нет. Ромашковый, — миссис Юкимура удивлённо на нас смотрит. — Суперлуние ... Что оно сделает с ногицунэ? — спрашивает Скотт. Я поднимаю на него взгляд. МакКолл сосредоточено бегает глазами от матери Юкимуры к дочери. — То же, что и с кицунэ, — женщина оборачивается на Киру, что стоит поодаль. — Придаст сил. — А с оборотнями? — Для волков это такое же полнолуние, за исключением того, что влияние луны увеличивается в разы. — То есть, если раньше в этот день мы испытывали желание кого-нибудь убить, то сейчас ... — Сейчас это желание станет непреодолимым. Скотт переводит взгляд на меня. Я знаю, о чём он думает — я, как "ново перерождённый" оборотень буду ощущать этот день сильнее всех. И далеко не факт, что мне удастся обратить это против врага, а не друга. Стайлз делает глоток чая, а затем ставит кружку на стол. Помимо неё тут стоит игральная доска го — я хорошо её знаю потому, что часто слышала её терминологию в своей голове. Правда, самой сути я так и не смогла уловить, хоть и однажды, после первого её от ногицунэ упоминания, провела несколько часов в интернете за изучением правил. Однако, в расставленных чёрных и белых камешках сейчас я могу уловить кое—какую часть исхода — белые образовали атакующую линию вокруг двух чёрных, загоняя их в угол. Я поднимаю глаза на миссис Юкимуру, и наши взгляды пересекаются. Некоторое время мы смотрим друг на друга так, словно каждая из нас что-то знает — что-то важное, что может в корне поменять исход нашей собственной игры. — Вы никогда не слышали об оборотнях с зелёными глазами? — наконец, спрашиваю я. Женщина складывает руки на груди. — Насколько я знаю, есть лишь один оборотень, что имеет глаза такого цвета, и это рейко. — Рейко умер. — Рейко не может умереть. Рейко может поменять хозяина, он может быть заперт в чистилище, он может быть ранен, но убить его не под силу никому. Так же, как и ногицунэ, его можно лишить физического образа, но убить — невозможно. — Но ведь рейко не может жить одновременно в двух людях, даже если они — родственники, так? — Что ты имеешь в виду? Я обращаю взгляд на Стайлза, а затем и на Скотта. Тот еле заметно кивает мне. — Мой ... брат. В день, когда я пропала, крик банши, так сказать, пробудил в нём спящие гены сына истинного альфы. В моей голове это звучало определённо адекватнее, а сейчас, когда я произнесла это вслух, мне кажется, что большего бреда невозможно придумать. Но окружающие, похоже, принимают все слова всерьёз. — Братско-сестринские отношения по крови всегда были сильнее и сложнее прочих. С вами обоими могут происходить вещи, которые с другими оборотнями никогда не случатся. — Наверное, это что-то вроде близнецов, — подаёт голос Кира. — Вы говорили, что раньше они становились одним целым оборотнем. Возможно, у вас с Джорданом что-то подобное? Я хмурюсь. — Увольте, но сливаться ни с кем я не собираюсь. Я слышу, как Стилински под боком издаёт смешок. — Брук, — миссис Юкимура присаживается рядом со мной со свободной правой стороны. — Чтобы помочь тебе, я должна узнать историю. Всю историю. Расскажи мне, что именно сделал рейко? Что произошло с тобой и Стайлзом там, в бардо? От воспоминаний того, как ногицунэ утаскивал Стайлза прочь от меня, а я ничего не могла с этим поделать, мне становится нехорошо, однако, я тут же чувствую, как вторая, более тёплая от того, что недавно держала горячий стакан, ладонь парня ложится на мою руку, которую уже сжимает первая, переплетая пальцы. Я не придаю этому явного внимания, однако, не могу сдержать мимолётную, лёгкую улыбку. Я как-то пропустила тот момент, когда мы стали так близки. Пропустила мгновение, когда мы успели пересечь грань между "Стайлз, я справлюсь со всем сама" и "Ты нужен мне, Стайлз". Это как если бы я всю жизнь была глухая, но в один день проснулась утром и услышала, как за окном щебечут птицы. Это странно, но это важно. Я всегда думала, что люди влюбляются медленно и постепенно. Они проходят сначала все этапы от улыбок до первого поцелуя, ощущая внутри все эти фейерверки и бабочки, и затем только понимают, что не могут друг без друга. Что касается меня, то это получилось совершенно по—другому. Просто в один момент я поймала себя на мысли, что те мгновения, когда Стайлз, беспомощный, в слезах и пыли, исчезал за дверьми вместе с тёмным духом, что, как я думала, мог его убить, были самыми худшими в моей жизни. В этот самый "один" момент я осознала, что если он умрёт, меня каким-то странным образом тоже не станет. Я трясу головой в попытке сосредоточиться, а затем рассказываю миссис Юкимуре о том, что произошло. И когда, спустя некоторое время, я замолкаю, всё, что она делает, это отходит к шкафу и берёт с полки округлой формы деревянный сосуд. Она ставит его на столик, снимает крышку, достаёт оттуда один чёрный камень и даёт ему место на доске го, убирая при этом один белый. Все присутствующие молча выжидают, когда миссис Юкимура объяснит свои действия, однако, мне объяснения не нужны. Несмотря на то, что я до сих пор с трудом верю во всё происходящее, я понимаю, что может означать смена камней на доске. — Рейко жив, — полушепотом произношу я. — Жив ... И сейчас он с ногицунэ, — я поджимаю губы. Из-за того, что рейко спас меня, он был вынужден стать его союзником. — Теперь рейко играет на его стороне. — Они, ногицунэ и рейко против двух оборотней и девочки с катаной, — Стайлз выпускает мою руку из своей и взъерошивает волосы на затылке. — Победа нам не светит. — Три оборотня, — я поднимаю руку в жесте добровольца. — Дерек и близнецы помогут, если я попрошу, а ты, Брук, больше не будешь угрожать их жизни. Плюс ко всему, у нас тоже есть небольшое преимущество, — подаёт голос Скотт. — Тогда, в больнице, Эллисон удалось убить одного демона Они. Оказалось, серебро — их слабое место. — Серебряные стрелы? — спрашиваю я. — Наконечники, — поясняет парень. — Только вот наш лучник временно вне зоны доступа, — я вспоминаю о ране, которую видела на ноге Арджент. — Я могу попробовать, — Кира делает несмелый шаг вперед, сжимая край своей клетчатой юбки в кулаке. — Работать с катаной я научилась меньше, чем за день. Если использовать не лук, а арбалет, то может сработать. Стайлз поворачивается на меня всем корпусом. Я слышу, как под ним скрипит кожаный диван. — А ты драться не будешь, — произносит он, смотря на меня. — Ты меня остановишь, что ли? — я приподнимаю одну бровь. — Ты не умеешь даже выпускать когти, как бы глупо это сейчас не звучало! Я прыскаю. — Я сто раз видела, как это делает Скотт. Похоже, ничего сложного. — На самом деле, это не так ... — начинает Скотт, но я прерываю его, рывком вставая с дивана. — Не хочу терять время на пустую болтовню, — я опускаю глаза на доску го в последний раз, цепляясь взглядом за три чёрных камня, а затем обхожу стол и направляюсь к двери. — У нас почти не осталось времени, и нам лучше поторопиться, — я кладу руку на дверную ручку и опускаю её вниз. — Миссис Юкимура, у вас есть предположения, где ногицунэ может сейчас прятаться? — Возможно, он захочет вернуться туда, где всё началось ... Оак Крик. Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Скотт и Стайлз следуют за мной, и выхожу из дома, яростно топая ногами. — Не будь таким суровым волком, Брук! — слышу я голос Стилински за своей спиной. *** — Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог? — спрашивает Скотт, когда мы останавливаемся напротив двери лофта. — И почему хочешь просить помощи именно у него? — Без обид, Скотт, но у него в этом плане опыта больше, — я пожимаю плечами и стучу несколько раз. — А ещё он убивает людей в свободное от самолюбования время, — Стайлз облокачивается на стену, скрестив руки на груди. Несмотря на то, что он чувствует себя всё так же плохо, он решил, что ему просто необходимо поехать с нами для того, чтобы проследить за качеством моего обучения. Дверь с шумом отъезжает в сторону, и на пороге появляется Питер Хейл собственной персоной. Он осматривает каждого из нас, улыбается своей коронной ухмылкой и делает шаг в сторону, как бы приглашая нас зайти внутрь. — И почему я был уверен, что вы, в итоге, придёте ко мне за помощью? — Не обольщайся. Мы здесь только потому, что Брук тебе доверяет, — произносит Скотт. Он придерживает Стайлза за плечи. Я киваю в сторону дивана, и Скотт провожает парня туда. — Мне нужно, чтобы ты помог мне окончательно пробудить волчью силу, — я не отрываясь смотрю на Питера. — И, желательно, быстро, потому что времени у нас в обрез. — Завтра суперлуние, — мужчина закатывает рукава своей через чур обтягивающей тело кофты. — Ты понимаешь, что это может быть опасно? — Мне всё равно, — я пожимаю плечами. — Если это спасёт Лидию и Стайлза, я готова рискнуть. Мне терять нечего. Питер молча прищуривается, словно пытается посмотреть сквозь меня или же прочитать мои мысли. — А почему ты не попросишь Скотта? Из нас двоих именно он — истинный альфа. — Мы тоже, кстати, задаёмся тем же вопросом, — Стайлз вытягивается в полу сидячее положение, откидывая голову на спинку дивана. — Потому что я прошу тебя, и всё. Так ты поможешь или нет? Питер коротко кивает. — Ладно. Что ты умеешь? — Ээм, ничего? Если бы я что-то умела, я бы сюда не пришла. Стайлз довольно хмыкает, Питер закатывает глаза. — Закрой рот. И вместе с ним закрой глаза, — произносит мужчина, и мне приходится слушаться. — А теперь просто сделай это — представь, как вместо твоих ногтей на пальцах появляются когти. Но при этом не делай это видение объектом всех мыслей. Просто представь, что это какой-то обыденный для тебя процесс, который ты выполняешь уже на рефлексах, как ... Как принимаешь душ, ешь, дышишь. Я видела пару раз, как это делает Скотт — резко раскрывает кулак, демонстрируя звериные когти. И я повторяю это движение с закрытыми глазами. — Получилось? — спрашиваю я, а затем открываю один раз и щурюсь в надежде, что всё действительно вышло. Однако, первый блин — комом, и мои ногти всё ещё были моими ногтями. — Попробуй ещё раз, только перестать думать об этом так сосредоточено. Но и вторая, и несколько следующих попыток увенчиваются провалом. — Это бесполезно, я вам говорю! — я тяжело вздыхаю и расслабленно опускаю руку. — Видимо, мы все меня переоценили. Какой от меня толк, если я не могу ничего сделать? Я иду к Стайлзу и плюхаюсь рядом с ним на диван. — Не говори так, — Стилински кладёт свою руку мне на плечо и слегка сжимает. — У тебя всё ещё получился. Я поворачиваюсь к нему лицом и улыбаюсь, и парень улыбается мне в ответ. — Брук? — зовёт Питер. — Подойди-ка сюда, — я вздыхаю, встаю с места и иду обратно, однако, когда я подхожу к Хейлу, он хватает меня за предплечье и тянет к Скотту. — Держи её, да, желательно, покрепче. Мы с МакКоллом перекидываемся вопросительными взглядами. Питер протягивает Скотту мою руку, и тот с недоверием берёт её. — Что ты задумал? — спрашивает парень. Питер отворачивается от нас и встаёт лицом к Стилински. Я вижу, как Стайлз распахивает глаза и начинает ёрзать на месте. — Питер? — я зову мужчину, однако, он не откликается и лишь делает шаг навстречу Стайлзу. — Питер? Скотт всё ещё держит меня за руку. — Я тут подумал ... Возможно, тебе просто не хватает мотивации. Я вижу, как на руках Питера появляются когти. Он медленно движется в сторону Стайлза, который не знает, куда деться. — Питер! — я оборачиваюсь к Скотту. — И ты ему позволишь? — глаза МакКолла в панике бегают от меня к другу и обратно, — Хейл, не трогай его! — А ты меня заставь, — произносит Питер так сладко, словно ему доставляет удовольствие сам процесс. Мужчина подходит достаточно близко к Стилински, который уже, кажется, вжался в диван по максимуму. Я же чувствую, как во мне всё это время вскипает ярость — тягучая и раскалённая, словно магма. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Я не знаю, что будет делать Хейл, но вот только Стайлз слишком слаб, и может не выдержать даже пощёчины. Питер хватает Стилински за рубашку и приподнимает так, что парень нависает над диваном, его не касаясь. Я дёргаюсь вперёд, однако Скотт, почему-то, продолжает меня удерживать. — Скотт, пусти! Питер! Я чувствую, как ярость, вспыхнувшая быстро, словно спичка, достигает точки кипения — в глазах всё мутнеет, словно покрываясь пеленой. И дальше всё происходит как-то словно без моего участия — свободная рука сама с силой хватает Скотта и отталкивает от себя, а затем ноги сами ведут меня в сторону Питера и Стайлза. — Я сказала, не трогай его! — с моих губ срывается то ли крик, то ли рычание, и я хватаю Хейла за предплечье. Я вижу, как по руке начинает бежать кровь, но мне не больно, потому что она не моя. Питер опускает Стилински на ноги, и тот тут же плюхается на диван. Я, в свою очередь, выпускаю руку мужчины из своей хватки и вижу, что на его коже осталось пять глубоких порезов. Широко растопыриваю пальцы, удивлённо смотря на когти, что появились вместо ногтей. — Спасибо, — бурчит Питер, осматривая раненую руку. — И это твоя благодарность? — У меня получилось ... — я всё ещё не свожу взгляда с пальцев. — Ага. Из-за того, что волчья сила застряла где-то слишком глубоко в твоём сознании, сейчас она появляется лишь тогда, когда ей помогают твои эмоции. Мне пришлось заставить тебя поверить в то, что я могу причинить боль близкому тебе человеку. И, как видишь, это работает! Питер хватает меня за запястье. — Я всё ещё зла на тебя, так что советую отпустить, — произношу я сквозь зубы. Хейл закатывает глаза, однако, руку всё-таки отпускает. Я ещё пару секунд гляжу на когти, пытаясь зацепиться за это ощущение и запечатлеть его в памяти, а затем опускаю руки, расслабляюсь и тяжело выдыхаю. Поднимаю глаза на Стайлза и вижу его оттопыренные в кулаках большие пальцы в знак одобрения; оборачиваюсь через плечо и вижу Скотта, который улыбается мне. — И я бы не тронул его, кстати, — Питер смотрит на свою руку, раны на которой уже почти затянулись, а затем оборачивается на Стилински. — Ладно, — я поднимаю ладони на уровень лица и вижу, что пальцы вернулись в норму. — Что дальше? Будем выть на луну или бегать за кошками? Стайлз хохочет, а Питер скрещивает руки на груди. — Есть способ побыстрее и поопаснее. Ты точно уверена, что готова на это? Я киваю. — Ты снова попытаешься убить Стилински? — спрашиваю я. — Не совсем, — произносит Хейл, и с этими словами на лестнице, что идёт со второго этажа лофта, появляются близнецы. — Есть тут кое-кто, кто хочет предложить руку помощи. Я лихорадочно сглатываю. Эти двое, кажется, единственное, чего хотят от меня — это смерти. — Мне кажется, что это плохая идея, — Скотт равняется со мной. Он встаёт полу боком, как бы огораживая меня от Эйдана и Итана. — Согласен! — Стайлз привстаёт с места. — Всё в порядке, — я протягиваю руку и касаюсь плеча МакКолла. — Правда, Скотт. У нас нет другого выбора. Ни я, ни парень не успеваем сообразить, как близнецы с громким звуком приземляются на пол, перепрыгивая через все ступеньки, и начинают атаковать. Точнее, один из них отталкивает МакКолла в сторону, сильно, но при этом не настолько, чтобы тот полез давать сдачи, а другой, тем временем, начинает нападать на меня. Первый удар я пропускаю. Точнее, принимаю носом. Переносицу обжигает, я вытираю тыльной стороной ладони кровь, которая тут же начинает хлестать из ноздрей. На пол я не падаю, и лишь немного пошатываюсь, делая шаг назад. Но не успеваю прийти в себя, как приходит второй, более мощный и уже точно направленный мне в ухо, удар. Череп раскалывается на тысячу частей, и я падаю на пол, попутно ударяясь обо что-то плечом. — Полегче!! — слышу я громкий голос Питера. — Так мило, — я сплевываю кровь на пол. — Ты обо мне заботишься, папочка? Две руки хватают меня за рубашку и тянут вверх, ставя на ноги. — Борись! — это говорит кто-то из близнецов, но я понятия не имею, кто именно. Я пытаюсь сконцентрироваться, чтобы снова отыскать внутри себя ту самую волчью сторону, однако, не успеваю я и руки поднять, как третий удар находит точку соприкосновения с моим животом, а затем четвёртый с солнечным сплетением. Дух, вместе с последними каплями чувства собственного достоинства, улетает в неизвестном направлении. Однако, за место них приходит что-то другое. Я падаю на пол лицом вниз, успевая только выставить руки вперёд, чтобы не рухнуть замертво. Дыхание сбивчивое, а перед глазами снова возникает пелена. Что-то скребётся по полу, и я концентрирую взгляд — это мои когти. Я никогда не занималась боевыми искусствами, однако, каким-то чудным образом я делаю кувырок вперёд, в процессе которого разворачиваюсь лицом к близнецам, а затем встаю на ноги. С моих губ срывается рёв — животный, не человеческий. Близнецы начинают идти на меня, и в этот раз я не собираюсь стоять и получать тумаки. Как только один из них подходит достаточно близко, я совершаю свой первый удар, и, о чудо, попадаю точно в челюсть. Второй замахивается, однако, я уклоняюсь от его кулака, и наношу удар ему под дых. Первый резким выпадом обхватывает меня руками и валит на пол, но я группируюсь, не давая ему начать пинать меня ногами, и когда его хватка слабеет, я наношу удар когтями по его животу — на футболке тут же появляются три ровных хирургических кровоточащих пореза. — Хватит! — кричит Питер, однако, близнецы его не слушают. Они снова хватают меня за ворот рубашки и кидают в стену. Удар приходится на поясницу, и когда я падаю, то чувствую, как что-то хрустит в позвоночнике. — ИТАН! ЭЙДАН! ХВАТИТ! Это Скотт. Его голос эхом разносится по помещению. И удары кончаются. Я встаю на колени и откашливаюсь. — Если целью данного урока были мои сломанные рёбра, то, кажется, всё прошло на пять с плюсом. — Брук, — слышу я голос Стайлза. — Ты оборотень. Поначалу я непонимающе смотрю на присутствующих, а затем поднимаю одну руку и подушечками пальцев касаюсь своего лица. Шерсть на скулах. Странный нос. Острые уши. Я монстр. Я то, чем когда-то боялась стать. У нас получилось. Однако, мне почему-то становится страшно. Я встаю на ноги и, покачиваясь, плетусь к выходу. Мне хочется бежать, но поясница всё ещё ноет. — Брук? — зовёт меня Стайлз, но я не оборачиваюсь. — Брук, ты куда? — подключается Скотт. — Мне нужно проветриться, — бурчу я себе под нос, распахивая дверь лофта. На самом деле, я хочу убежать куда-нибудь далеко. Только проблема в том, что мне некуда идти. У меня нет больше дома, и у меня нет больше семьи. У меня нет даже могилы матери, на которую я могу прийти, потому что её кремировали. Я выхожу на улицу, где уже давно царствуют сумерки. Засовываю руки в карманы джинсов и делаю глубокий вдох. Прохладный воздух обжигает лёгкие и отдаёт болью в висках. — Если бы ты знала, что завтра умрёшь, — слышу я такой знакомый голос у себя за спиной. — Что бы ты сделала сегодня? — Не знаю, — я пожимаю плечами, — А ты? Стайлз встаёт слева от меня. Я вижу его краем глаза, но не поворачиваюсь. Он всегда, почему-то, находится слева, словно это его место. — Встретил бы свой последний рассвет с человеком, которого люблю. А с утра приготовил бы отцу кофе. Я улыбаюсь, опуская голову вниз и цепляясь взглядом за свои ботинки. — Из тебя вышел очень даже милый оборотень. — Жизнь — странная штука, — произношу я. — Когда-то я боялась находиться рядом с монстром, а теперь я сама — монстр. — Вещи всегда становятся ещё хуже перед тем, как наладиться. Просто продолжай идти вперёд ... Как там было? Если идёшь сквозь ад ... — Не останавливайся, — заканчиваю за Стайлза я. Он хватает меня за предплечье, заставляя повернуться на себя. — У тебя кровь, — шепчет он. — К рассвету заживёт, — я передёргиваю плечами. Стилински поджимает губы. Я вижу, как он опускает глаза вниз буквально на пару секунд, словно задумываясь о чём-то, или же пытаясь что-то вспомнить. — Брук? — А? — Мне всё равно сегодня не уснуть ... Не хочешь встретить рассвет вместе? Я улыбаюсь и киваю.