If you're going through hell keep going

Я открываю глаза и вижу перед собой затылок и спину Стайлза. Его руки подложены под голову, однако, его плечи слишком ссутулены и напряжены для человека, который спит. На нём всё та же клетчатая рубашка — красная в синюю клетку — в которую он переоделся вечером, когда вернулся домой и привёл меня с собой, потому что мне некуда было идти, а ему нужен был человек, который сможет удержать его на ногах. Мистер Стилински кивком встретил меня и сказал о том, что Пэрриш очень хочет помочь и ждёт моего звонка, однако, я лишь махнула рукой. Да, он мой брат, но именно поэтому я и не хочу, чтобы он помогал. Я уверена, что больший толк был бы от того же Питера, но тот, в отличие от Джордана, абсолютно не самоотвержен. Мы лежим поперёк кровати, из-за чего затекли мои ноги. Это была моя идея, лечь подобным образом, и сейчас, когда ноги от стопы и до колена покрываются неприятными мурашками, я проклинаю себя за это. Да, так больше места, и так в течение сна мы избежали ситуаций столкновения конечностями, но, если говорить на чистоту, я была бы и не против. Но мне не хотелось навязываться, а для того, чтобы признаться Стайлзу в своих чувствах, я не слишком смелая. К тому же, это будет глупо с моей стороны — я знаю, что он целиком и полностью, душой и разумом, принадлежит Лидии. И если раньше я не понимала, почему Эрика плачет у меня на плече, то сейчас всё, что я чувствую, это как сердце бьётся о рёбра, словно чайка, что кидается на волны и разбивается о скалы в попытке стать свободней. Мы с Эрикой стали ближе, чем были при жизни — я стала монстром, которым она умерла. А человек, который вернул меня к жизни, был её любовью до последнего вздоха. Парень лихорадочно выдыхает, а затем начинает вертеться на месте, и я тут же закрываю глаза в попытке притвориться спящей. Я пытаюсь выровнять дыхание, которое перед этим и вовсе, кажется, прекратилось. Я не хочу, чтобы парень понял, что я уже не сплю, потому что это бы означало то, что новый день — возможно, для кого-то из нас даже последний — уже начался. Я чувствую, как чьи-то холодные пальцы ложатся мне на щеку и проводят по ней от виска к скуле, отводя выбившиеся из хвоста волосы в сторону. Я замираю в ожидании того, что будет дальше. — Ты не спишь, — произносит парень утвердительно, и я тут же распахиваю глаза. Стайлз улыбается. Его улыбка слабая, лишь одними уголками губ, однако, всё-таки, это улыбка. — Ты тоже, — шёпотом произношу я. — Скажи мне, что ты поспал хотя бы пару часов. Стайлз чешет переносицу, а затем складывает ладони вместе и подкладывает их под щёку. — Может, минут сорок. Я сдвигаю брови к переносице, изображая на лице негодование, а затем переворачиваюсь на спину и сажусь в кровати. — Мы ведь спасём её, правда? — спрашиваю я и тут же жалею об этом. Я слышу, как за спиной скрипит кровать, а затем краем глаза замечаю выпрямившегося Стайлза. — Скотт знает, что делает, — продолжаю я, не дожидаясь ответа. — Он отличный альфа, и стая у вас отличная. В горле остаётся недосказанное "Я бы хотела быть её частью". Я встаю на ноги и разворачиваюсь к Стилински лицом, а затем приседаю перед ним на корточках. Это получается необдуманно, и я вижу непонимание в глазах юноши. — Обещай мне, что не будешь делать глупостей, чтобы ни случилось. Стайлз хмурится. — Куда мне до тебя, — произносит он одновременно шутливо и серьёзно. Я улыбаюсь поджатыми губами, чувствуя, как чайка в груди принимает удар о холодные и мокрые скалы. *** — Ты не должна быть здесь в такой день, — произносит Дитон. Я подаю ему различные вещи со стола, которые он затем расставляет на полки. Отчасти, он прав — меня тут быть не должно. Вот только Кира упражняется с мистером Арджентом в стрельбе из арбалета, Скотт и Айзек навещают Эллисон в больнице, а Стайлз ... Ему, наконец, удалось уснуть. А мне просто нравится быть тут, в ветлечебнице, и проводить время с Аланом Дитоном. Конечно, меня немного пугает его излишняя осведомлённость во всех вещах, касаемых сверхъестественного, но одновременно именно она и является ключевым фактором того, что Скотт и его стая до сих пор живы. Мужчина ставит металлический поднос с хирургическими принадлежностями на вторую полку сверху и закрывает стеклянные дверцы стеллажа. — Брук ... Ты же видишь, в каком состоянии сейчас Стайлз? — я киваю. — И это несмотря на то, что ногицунэ как таковой покинул его. Знаешь, почему это происходит? — я, не задумываясь, отрицательно мотаю головой. — Они всё ещё связаны. Ногицунэ использует его внешность, но живёт своей жизнью ... Словно тень. И есть вариант, что в момент, когда вы раните ногицунэ, вы ... — Раним Стайлза, — я поджимаю губы. Теперь кивает Дитон. Он обходит стол, что стоит в центре комнаты, и направляется к другому шкафу, где стоят те самые скляночки с травами, что приглянулись мне ещё в первый раз. — Но и это ещё не всё. С тобой, Брук, происходит то же самое. Именно из-за этого твои глаза зелёного цвета. Если тебе будет комфортнее, то можешь называть это мутацией. Но в любом случае, эта связь тебе на руку не сыграет. Мужчина достаёт из-за стеклянной дверцы баночку с ярко-зелёными свежими листьями. — Падуб остролистный, — по памяти произношу я. — Вечнозелёное растение. — Яд для рейко, словно летария волчья для ногицунэ или рябина для оборотня, — Дитон откупоривает баночку, подцепляет пальцами несколько листочков и протягивает их мне. — Возьми. И сделай выбор. Ты хочешь стать оборотнем и избавиться от любой связи с японским демоном или же хочешь наоборот вернуть его? Я раскрываю ладонь и разглядываю зелёные листья. Они гладкие с одной стороны и бархатные с другой. Я беру один из них двумя пальцами и слегка сминаю. Когда вопрос стоит вот так вот прямо, я не знаю, чего хочу. — Брук, никто не может быть одновременно и лисой, и волком, — произносит мужчина уже достаточно знакомую мне фразу. Я коротко киваю. Он прав — связь с рейко может блокировать мою волчью сторону, что ни к чему хорошему априори не может привести. Но почему-то мне кажется, что если я сейчас что—либо предприму, то могу в будущем пожалеть об этом. Я осторожно сворачиваю листочки и запихиваю их в карман джинсов. Буду действовать так, как в этом городе мало кто действует — расчётливо и осторожно. Колокольчики, прозвеневшие в коридоре, оповещают нас о том, что в ветеринарную лечебницу прибыли гости. Дитон движется к выходу, и я следую за ним, догадываясь, кто это может быть. Скотт, Айзек и Стилински. Больше некому. Я выдавливаю из себя улыбку. — Как Эллисон? — Идёт на поправку. Я вижу, как Айзек улыбается. Арджент нравится ему. Очень нравится. — Кира доберётся до Оак Крик сама, — Скотт бросает косой взгляд в сторону Стайлза. — Думаю, пора выдвигаться. Я перевожу взгляд на прозрачную дверь входа в лечебницу — на город опускаются сумерки. И вместе с тем, как на улице становится темнее, исчезает и последняя надежда на то, что всё будет хорошо. Нет, мне бы очень хотелось верить в то, что мы спасём Лидию и убьём ногицунэ вместе с рейко без лишних проблем, но разве Бэйкон Хиллс хоть раз позволял кому-либо закончить историю хэппи эндом? — Мы делали это и раньше, — спустя какое-то время произносит Скотт. Он оборачивается на Айзека за своей спиной, а затем на Стайлза, что стоит возле. — Мы сможем сделать это и сейчас. Да, стае МакКолла так или иначе удавалось урегулировать ситуацию, но какой ценой? Эрика. Бойд. Неужели, сегодняшний день станет исключением, и список тех, кого они потеряли, не пополнится? Айзек тянется к ручке и распахивает дверь. Холодный воздух тут же заполняет приёмную ветлечебницы. Я подхожу к Стайлзу, молча обхватываю его за корпус, поддерживая, и мы вместе выходим на улицу. — Помни, что ты обещал мне не делать глупостей, — шепчу я так, чтобы услышал только Стилински. — Тогда и ты обещай мне то же самое. Я молчу. Под глупостями мы оба понимаем одно и тоже — смерть. И не важно в каком виде, самопожертвование или проигрыш в смертельной битве. Я молчу, потому что не уверена, что смогу сдержать обещание. — Ладно, — наконец, произношу я, когда мы уже садимся в машину. Надеюсь, Стилински не увидел, что на руке, которую я завела за спину, скрещены пальцы. *** Я раньше никогда не была в этом месте, и даже не проезжала мимо. Оак Крик находится на окраине Бэйкон Хиллс, и когда мы приезжаем туда и выходим на улицу, то видим, что ночь уже взяла права в свои руки. Я поднимаю глаза на небо — оно не чёрного, но красивого черничного цвета, с россыпью белых звёздных жемчужин. А главное его украшение — это луна. Никогда не могла бы подумать, что она может быть такой огромной. Кажется, будто бы с каждой секундой она приближается всё ближе и ближе. И тут вдруг мне становится страшно. Действительно страшно. Настолько, что всё тело начинает биться в ознобе, и я крепко сжимаю челюсть, чтобы успокоиться, однако вместо этого параллельно прикусываю язык, из-за чего становится лишь хуже. Я чувствую, как по спине катятся капельки пота, но на улице холодно, а значит это из-за того, что творится внутри. Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и тут же чувствую боль, словно несколько сотен уколов. Опускаю глаза и вижу звериные когти на своих пальцах, что оставили раны на коже. Скорее всего, во всём виновато суперлуние. Сейчас мне действительно сложно контролировать эмоции внутри, что сменяют друг друга, словно кадры диафильма. — Брук? Кажется, я слишком долго была где-то в себе, и когда я поднимаю взгляд и завожу руки за спину, то вижу, что на меня уставились несколько пар глаз. Стайлз оказался тем, кто позвал меня. — Простите — я передёргиваю плечами, стараясь придать выражению лица расслабленность. — Я просто задумалась. Ребята перекидываются вопросительными взглядами, однако, мне лишних вопросов не задают. — Всё будет отлично, мы готовы ко всему. Мы сильнее, — произносит Скотт. Он пытается ободрить нас, но разве это вообще возможно? — Эллисон просила нас сделать всё, чтобы спасти её лучшую подругу, — Кира переносит арбалет в рабочую правую руку. — А я хочу спасти своего, — Скотт смотрит на Стайлза, и тот еле заметно кивает, а затем переводит взгляд на меня. А зачем тут я? Я тут, чтобы помочь человеку, что стал мне дорог, пройти через ад. Айзек толкает от себя тяжёлые металлические двери, и мы оказываемся во дворе здания, которое миссис Юкимура назвала Оак Крик. На вид это не больше, чем обычный заброшенный завод, однако, как утверждала сама женщина, он хранит в себе страшные истории. Когда порыв холодного ветра ударяет в лицо, я прикрываю глаза и тяжело вздыхаю. Я чувствую то, о чём упоминал Дитон. Я чувствую желание убивать. Однако, именно оно и придаёт мне сил — я должна уничтожить ногицунэ, чего бы мне это не стоило. Айзек со Скоттом идут впереди, Стайлз шагает рядом со мной, а Кира завершает нашу недоколонну. Дерек должен подъехать с минуты на минуту. Я не знаю, равны ли силы, потому что не знаю, что произошло с рейко. Все говорят, что он, скорее всего, теперь на одной стороне с ногицунэ, но почему-то мне в это не верится. МакКолл резко тормозит на месте, и Лейхи вместе с ним. Я вижу, как они приседают, слегка сгибая колени, и отводят руки назад, словно принимая боевую позу. А затем я вижу, что впереди, буквально в паре шагов от нас, стоят Они. Ногицунэ нет, и это очевидно — он слишком умён, чтобы сразу бросаться в бой, не попытавшись уничтожить хотя бы одного из нас с помощью своих ручных собачонок. Я вижу, как мимо меня проносится Кира, выставляя арбалет, а так же вижу, как Скотт и Айзек бросаются вперёд. Я перевожу взгляд на Стилински. Мы не обговаривали толком детали плана, но сейчас, кажется, именно на нас двоих оказалась миссия найти Лидию. Я, не долго думая, хватаю Стайлза за запястья и тяну его в сторону. Я вижу, что Скотт отвлекает Они на себя. Я вижу, как летают стрелы с серебряными наконечниками. Я вижу, как Айзек падает на колени и тут же пытается подняться, однако, я не останавливаюсь. Мы со Стайлзом пересекаем первый дверной проём и оказываемся в узком коридоре из каменных стен. Я продолжаю тянуть его за собой, но с каждым шагом чувствую, как он замедляет скорость. — Давай, Стайлз! — вскрикиваю я, глядя перед собой, и мой голос разносится по пустому пространству, ударяясь об стены и уносясь куда-то вперёд. Спустя десяток метров коридор кончается, и мы оказываемся в подвальном помещении. Где-то впереди виднеется клетка, а за ней чья-то сгорбленная у стены фигура. — Лидия! — кричу я, пытаясь привлечь её внимание. Мне терять нечего, даже если это ногицунэ. Я готова к бою. — Брук ... Я больше ... Не могу, — выдыхает Стайлз отрывисто. Я разворачиваюсь, быстрым движением перекидываю его руку через свою шею, принимая практически весь вес его тела на своё плечо, и возобновляю движение. Когда мы доходим до конца, то видим Лидию. Девушка сидит на полу на коленях, прижимаясь лбом к холодному металлу двери, состоящей из железных прутьев. Именно она издалека напомнила мне клетку. Мартин распахивает глаза и поднимает их на нас. — Что вы тут делаете? — спрашивает она. Её голос дрожит. — Тебя спасаем! — я дёргаю дверь, но она не поддаётся мне. Тогда я облокачиваю Стайлза о стену, чтобы он не рухнул на пол, и пытаюсь сосредоточиться. Нужно воззвать к волчьей силе, чтобы сломать дверь. И сегодня это не должно составить для меня труда. — Отойди, — произношу я, и Лидия отползает в сторону. Я впервые вижу её такой — она не жалеет ни колени, ни туфли, стирая и то, и то о грязный песчаный пол. Как же сильно я недооценивала Лидию Мартин ... На выдохе я хватаюсь за ближайший к замку железный прут и с силой дёргаю его на себя. Кусок металла остаётся у меня в руке. Лидия тут же подскакивает на ноги и открывает дверь, а затем подхватывает Стайлза. Я остаюсь в стороне, потому что знаю, что теперь он в безопасности. — Кто ещё пришёл с вами? — несмотря на то, что сейчас она спасена, девушка всё равно выглядит напуганной. — Что? ... Я не понимаю, — я не знаю, что ответить на такой простой вопрос. — Кто пришёл с вами? — с напором повторяет Лидия. — Кира, Айзек, Скотт ... Возможно, Дерек ... Лидия, в чём дело? Мартин открывает было рот для того, чтобы что-то сказать, как вдруг я вскрикиваю. Резкая головная боль пронзает виски, и я падаю на колени в и так узком для нас всех коридоре. Пальцы болят от того, что вместо ногтей прорезаются когти. Дёсны чешутся от того, что на месте зубов вылезают клыки. Глаза заволакивает дымка. — Бегите, — сквозь зубы цежу я. — Лидия, БЕГИТЕ! Я поднимаю голову на девушку и вижу, что её лицо перекашивается от ужаса. Однако, она не уходит, и лишь свободной рукой хватает меня за воротник кофты и тянет наверх, помогая встать на ноги. — Держи эмоции под контролем, — говорит она, не отрывая взгляда от моего лица. — Направь свой гнев в нужное русло. Я на мгновение ловлю себя на мысли, что могу убить кого-то. Но затем перевожу взгляд на Стайлза и понимаю, что могу убить ради кого-то. И мы пускаемся в бега. Лидия впереди, поддерживая Стилински за плечи, а я позади, пытаясь параллельно нормализовать свои пульс и дыхание. Вскоре мы снова оказываемся на улице. Я вижу, что Они осталось трое, а не четверо, как было до этого, и это значит, что Кире удалось убить одного. Однако, этот скромный результат перекрывается тем, что Айзек лежит на земле навзничь и не двигается, а Скотт безуспешно пытается побороть оставшихся демонов в одиночку. Я наступаю на что-то и опускаю глаза вниз — у меня под ногами валяется стрела, которая не смогла найти свою цель. Я хватаю её и в несколько шагов сокращаю расстояние между собой и ближайшим демоном. Я переполнена гневом, жаждой смерти и страхом, и эта ядерная смесь подталкивает меня вперёд. Скотт замечает меня и оружие в моей руке и, видимо, понимает, чего я хочу добиться, потому что он заносит руку и хватает катану, которой вооружён демон, прямо за лезвие, а второй тем временем блокирует удар, который был направлен ему в голову. Я в прыжке заношу руку и со всей силой бью демона в спину стрелой Эллисон. Серебряный наконечник погружается в неживую тёмную плоть до упора, и я удерживаю его, чтобы окончательно поразить демона. Секунда, и он вспыхивает жёлто-зелёным светом, а затем исчезает. Остались двое. Однако, они не заставляют себя долго ждать и растворяются в воздухе самостоятельно. Кира склоняется над Айзеком в попытке привести его в чувства, а я кидаюсь к Скотту, чтобы убедиться, что рана на его руке неглубокая. Красная полоса пытается затянуться, но ей что-то мешает — жидкость чёрного цвета начинает сочиться сквозь кожу. МакКолл приподнимает футболку, и я вижу на его боку точно такую же рану, только немного глубже. Приглушенный стон слетает с моих губ. Я поднимаю глаза на Скотта, но тот, кажется, понятия не имеет, в чём дело. — Ребят ... — шепчет Кира. Мы оборачиваемся на неё. Девушка поднимает ладони, которыми буквально только что касалась Айзека, в воздух и демонстрирует нам те же чёрные подтёки. Затем она касается пальцами своей щеки, на которой еле заметна тонкая ссадина, нанесенная катаной Они. Все и каждый, даже самый минимальный порез на теле Айзека, Скотта и Киры сочится чёрной кровью. — Оружие было отравлено, — шепчет Лидия. Кира медленно опускает руки на колени, всё ещё находясь рядом с Айзеком на земле. Скотт пытается сделать шаг, но его ноги подкашиваются, и он падает навзничь. Я успеваю подхватить его за десяток сантиметров до земли. Они вывели всех наших главных бойцов с поля. Ногицунэ снова полностью владеет доской. Я присаживаюсь на землю и кладу голову Скотта себе на колени. Его лоб покрывается испариной буквально в считанные секунды. Кира ещё держится и даже продолжает попытки растолкать Айзека, однако, я слышу, как тяжело она дышит. Я поднимаю глаза на Лидию и Стайлза. Мне хочется плакать и кричать от бессилия. Я подвела эту стаю, я не смогла привести её к победе. Лидия неожиданно вздрагивает, и даже Стилински на мгновение отстраняется он неё, чтобы заглянуть девушке в глаза. — Лидия? Мартин переводит взгляд на меня, и я вижу, что её глаза полны слёз. Она поджимает губы. Выражение её лица заставляет что-то внутри меня сжаться в колючий ком — словно она видит призрака. — Лидия? — снова зовёт её Стайлз. Девушка быстро-быстро моргает. — Я знаю, где он. Скрип тормозящих шин, хлопок двери, и мы видим Дерека. Хейл пробегает взглядом по каждому из нас, останавливая его на Скотте. — Нужна помощь, — произношу я, и Дерек молча кивает. *** Школа. Мне даже не показался странным тот факт, что Лидия сказала нам ехать к школе. Я привыкла, что в этом городе всё не слава Богу. Дерек помог нам уложить в машины Скотта и Айзека, Кира cмогла залезть сама. И сейчас ребята продолжали находиться там, потому что были не в состоянии сражаться. Стайлз буквально вываливается из машины, успевая схватиться за перила, чтобы не упасть, и я подхватываю его, обнимая за корпус. Он же, в свою очередь, обнимает меня за плечи. Я ловлю на себе заинтересованный взгляд Лидии и чувствую, как вспыхивают мои щёки. Видимо, она привыкла к тому, что Стайлз всегда рядом с ней. И её можно понять — к хорошему привыкаешь быстро, а Стилински — единственное хорошее, что есть в этом городе. И сейчас мы стоим перед большим и таким знакомым зданием вчетвером. Каждый из нас когда-то учился тут, каждый из нас когда-то начинал здесь свою социальную жизнь. Будем надеяться, что сегодня ни одна из них не закончится. Я слышу, как за спиной хлопает дверца машины и поворачиваю голову — это Кира. Она прижимает руку к животу, словно её сейчас стошнит, волосы липнут к её мокрому от пота лбу, однако, её походка более или менее стойкая. — Я ... с вами, — выдыхает девушка, подтягивая свободной рукой ремень ножен катаны, что перекинут через плечо. В арбалете уже нет смысла, потому что стрелы кончились, да и против ногицунэ они навряд ли подействуют. Я не думаю, что Кира сможет сражаться в таком состоянии, но не отговариваю её, потому что понимаю, что она чувствует — беспомощность, желание, но невозможность помочь. Это убивает не хуже открытой раны. Я коротко киваю ей, и она равняется со мной и Стайлзом. — Обещайте, что если цена смерти ногицунэ — моя жизнь, то вы позволите мне её заплатить. Я отрицательно машу головой. — Пожалуйста, Брук ... Я машу головой ещё сильнее, словно это придаст убедительности. — У Скотта был лишь один план — спасти тебя. И несмотря на то, что он сейчас не с нами, я не собираюсь им пренебрегать. Звук подъезжающего автомобиля заставляет всех нас развернуться. Водитель давит по тормозам и тут же вылетает из машины. Это Крис Арджент, отец Эллисон. Мужчина идёт к багажнику, и спустя пару секунд подходит к нам с двумя пистолетами в руках. — Мистер Арджент? — Лидия вскидывает брови. Я перевожу взгляд на Дерека, потому что уверена практически на все сто процентов, что именно он позвал его. И в подтверждение моего предположения я тут же вижу, что Арджент и Хейл обмениваются многозначительными взглядами и еле заметными кивками. — Я думаю, помощь вам не помешает, — произносит мужчина. — Спасибо, — я поджимаю губы, а затем перевожу взгляд на двери школы. — Пора. — Вы, — мистер Арджент кивает на меня, Стайлза, Лидию и Киру, — Идите внутрь. Мы останемся снаружи и осмотрим территорию. Если что — кричите. Дерек двигает шеей и я вижу, как его лицо меняется из человеческого в волчье. Он издаёт гортанный рык, его голубые глаза блестят ярче, чем любые драгоценные камни. Я пытаюсь отразить это на себя, но всё же мне сложно даже подумать о том, что я могу выглядеть так же. Мистер Арджент взводит курки на своих пистолетах и кивает Хейлу в сторону стадиона. Кира с трудом, но хватается за рукоять катаны. Я поворачиваю голову в сторону Стайлза, чьё лицо сейчас находится в десятке сантиметров от моего. Я чувствую его тихое и отрывистое дыхание у себя на коже и уже почти тянусь к нему рукой, чтобы коснуться щеки, но вовремя себя одёргиваю. Сейчас не время и не место. Лидия толкает синие двери от себя, и мы заходим внутрь. Белизна тут же ударяет в глаза. Кажется, это снег. Крупные хлопья падают на макушку и плечи, и я смаргиваю снежинку, что задержалась на ресницах. Это даже не похоже на школьное помещение, скорее, какой-то сад, где я ни разу не была. Я слегка подгибаю колени, когда чувствую, что Стайлз теряет равновесие, делая очередной шаг, и прижимаю его сильнее к себе ... Или же сама к нему прижимаюсь. Я чувствую, как его тонкие пальцы сжимают моё плечо из последних сил. Я оглядываюсь на Лидию и Киру и вижу, что девушки так же растеряны, как и я. Хруст снега под тяжестью чьих-то ног заставляет нас обернуться туда, откуда мы появились. Из-за угла выходит ногицунэ. Всё в нём, от посеревших бинтов и до хромой поступи, заставляет меня испытывать страх. — Как я и обещал, Стайлз, — произносит он своим скрипучим голосом, замирая в нескольких шагах от нас. — Мы уничтожим их всех. Один за другим. Я улавливаю краем глаза чёрную тень где-то сбоку и быстро поворачиваю голову — демоны Они. Их больше, чем должно было быть, и они окружают нас. — Где мы? — спрашивает Кира. — Между жизнью и смертью, — отвечает ногицунэ. — Бардо ... — шепчет Лидия. — Ты умираешь, Стайлз. И сейчас все, кто тебе дорог, тоже умирают. Я занял почти всю доску, Стайлз: больница, ветеринарная клиника, полицейский участок ... Я нервно сглатываю на последних словах. Полицейский участок ... Пэрриш! Неужели, несмотря на все мои попытки оградить его от опасности, всё вышло в точности, да наоборот? — Ты знаешь о ритуале сэппуку, Стайлз? Юноша слегка отстраняется от меня, выпрямляя спину, однако, его пальцы всё ещё крепко сжимают ткань моей кофты на плече. — Нет, и не хочу, — произносит он. — Самурай потрошит себя своим собственным мечом, чтобы сохранить свою честь, — всё-таки объясняет ногицунэ. Он делает ещё несколько небольших шагов в нашу сторону. — Но убивает его не разрез ... Смертельный удар наносит его кайсяку, обезглавливающий самурая своей катаной, — ногицунэ слегка поворачивает голову в мою сторону, так, что если бы за повязкой были видны его глаза, я уверена, что смотрели бы они точно в мои. — Брук ... Брук твой кайсяку. Я заставлю человека, который любит тебя, убить тебя, Стайлз. И ты ей это позволишь. Потому что вместе с тобой умрут все они ... Все, кого коснулся клинок Они. Мои глаза жжёт. Скотт, Айзек, Кира и другие умрут, если я не убью Стайлза. Такого поворота событий я уж точно не ожидала. — Если только Брук не убьёт тебя первым, — добавляет тёмный лис. — Зачем?? — мой голос срывается на крик. — Зачем ты это делаешь?? — Чтобы выиграть игру. Лязг мечей со всех сторон обозначает готовность Они нападать на нас. Я быстро выныриваю из—под руки Стайлза, позволяя Лидии занять моё место, а затем с громким подобием рыка атакую первая. Мой удар не смертельный, однако, демон отклоняется назад, что позволяет мне нанести ещё несколько ударов подряд. Они получаются сильнее, чем раньше — возможно, в этом виновато суперлуние, а может быть и тот факт, что меня убивает изнутри чувство безысходности. Но причина сейчас не важна, важен результат — под моими пальцами чёрная маска одного из демонов даёт трещину. Я бросаю быстрый взгляд на Киру — она неплохо справляется, хоть я и думала, что раненая она будет ни на что не способна. Я вижу, что её начинают атаковать сразу двое, и кидаюсь прикрыть её, попутно уворачиваясь от удара, один из который я пропускаю. Острая боль пронзает руку от шеи и до локтя, и я вскрикиваю, правда, больше от неожиданности и обиды. — Это не может быть реальным! — доносится до меня голос Лидии. — Ага, ты им это скажи! — отвечает Стайлз. Из-за этих секунд, что я теряю попадая под волну болевого шока, Кира оказывается под одновременным натиском двух катан, в итоге чего её собственная отлетает в сторону. Девушка растеряно смотрит на меня, а я на неё. Одной мне в любом случае не справиться. Но и сдаваться я не собираюсь. Вдруг Они замирают. Они не убирают катаны и не меняют позиций, но всё-таки перестают атаковать. Я поворачиваюсь и вижу, что Стилински поднимает с заснеженной земли катану Киры и приставляет её концом лезвия к животу. Его руки дрожат, однако, в глазах отчётливо видна уверенность. — Нет, Стайлз, нет!! — я протягиваю к нему руку, хоть и знаю, что никто не возьмёт её сейчас. — А что, если это действительно спасёт Скотта и остальных, Брук? Что, если это спасёт всех? — голос Стайлза дрожит на последнем слове. — А что, если это ещё один трюк? — Лидия встаёт на мою сторону, я вижу, как она нервно прикусывает губу. — Больше никаких трюков, — скрипучий голос ногицунэ ударяет в голову. Никаких трюков ... Умереть и спасти других, или струсить и проиграть. — Покончи с этим, Брук, — снова произносит тёмный лис. — Позволь единственному человеку, которого ты смогла полюбить, пасть на свой собственный меч. Сделай ради него то, что он не может сделать сам ... Будь его кайсяку! Мои колени дрожат в такт рукам Стайлза, что всё ещё продолжают сжимать рукоять катаны. Я знаю, что он может сделать это, и знаю, что я ему это сделать не дам. Я вижу, как Стилински на секунду прикрывает глаза, словно это последний момент перед тем, как он действительно убьёт себя. Я чувствую, как гнев, переполняющий меня буквально мгновение назад, исчезает, и на его место приходит пустота. Не сосущая, не заставляющая людей плакать, а та, которая возникает тогда, когда с привычного места что-то убирают. Вот была книга на полке, а сейчас за место неё пустота. Вот был человек, а теперь его нет. Однако, вдруг, Стайлз меняется в лице. Он прищуривается, а затем оборачивается через своё плечо, словно что-то увидел. Катана падает из его рук точно на землю. — Это иллюзия, — шепчет он, а затем поднимает взгляд на меня. — Иллюзия! Всё выглядит и ощущается по—настоящему, как в тот раз, когда мы были в больнице, Брук! Помнишь, как реально всё было тогда — боль, запах, свет, сейчас тоже самое! — У вас всё равно нет других ходов! — голос ногицунэ становится громче, кажется, тёмный лис злится. А затем я слышу рычание. Это не оборотень, я уверена. Я знаю этот звук — он словно поднимается откуда-то с утроба животного. Это рейко. Я перевожу взгляд туда, куда недавно смотрел Стайлз и вижу лиса. Он потрёпан и выглядит хуже, чем обычно, однако, он ступает по снегу уверенной походкой, каждый раз выпуская когти, когда подушечки ступней касаются снега. Дитон говорил, что мы всё ещё связаны с ним, именно поэтому мои глаза зелёные, а не золотые или голубые, как у других оборотней. Из бардо нет простого выхода. В тот раз рейко пожертвовал собой для того, чтобы спасти меня и Стайлза, и, кажется, как я и думала, он не на стороне ногицунэ. Он просто пленник бардо. Рейко привстаёт на задние лапы на несколько секунд, а затем в прыжке набрасывается на ногицунэ, опрокидывая его на спину. Я хватаю Киру за кисть и тяну за собой. Стайлз и Лидия идут следом. Я вспоминаю, какого это было раньше — Стилински прав, было больно, но в итоге оказалось, что и нет никаких кандалов и капканов. Нужно попробовать. Пока рейко прижимает ногицунэ к земле, мы проходим мимо Они, которые взмахивают своими мечами и режут наши руки и ноги. Слишком реально, чтобы быть неправдой. Но я верю Стайлзу и иду дальше, стиснув зубы. Я слышу, как Кира издаёт приглушённый стон, слышу, как тяжело за спиной дышит Стайлз, слышу, как стучат каблуки Лидии по замёрзшей земле — и все эти звуки придают мне силы. Скотт оставил свою стаю на меня, и я его не подведу. Когда мы доходим до ногицунэ, рейко отступает, я хватаю тёмного лиса за куртку и со всей волчьей силой кидаю его вперёд так, что он скользит по полу до тех пор, пока не врезается головой в дверь, открывая её нараспашку. За ней нет сада, лишь привычный школьный коридор. Когда все минуют дверной проём, я опускаю глаза вниз и осматриваю себя — как и говорил Стайлз, всё было иллюзией. На мне нет ни одного пореза, как и на Кире, Стайлзе и Лидии. Я облегчённо выдыхаю. — Мы в поря... Я не успеваю договорить, потому что кто-то с невероятной силой впечатывает меня лицом в школьные ящики. Кровь тут же заливает мои ноздри, я ощущаю металлический вкус на губах и боль в переносице. Слышу, как что-то падает на пол рядом со мной с глухим стуком и поворачиваю голову — Кира охает, хватаясь за голову. Я привстаю на коленях, упираясь ладонями в пол и сплевываю — на белом кафеле тут же остаётся мокрое кровавое пятно. Стайлз и Лидия, держась друг за друга, пятятся назад — перед ними стоит ногицунэ, настоящий, с лицом Стилински. — Это была моя игра! Думаете, сможете побить меня в моей же игре? — ногицунэ кричит, содрогаясь в гневной агонии. — Думаете, у вас остались хоть какие-то ходы? Вы можете убить Они, но меня? Меня? Мне тысяча лет, ВЫ НЕ МОЖЕТЕ УБИТЬ МЕНЯ!! — Но мы можем тебя изменить. Ты забыл о свитке Сюгэндо ... — шепчет Лидия. Стайлз крепко держит её за плечи, однако, его взгляд скользит в мою сторону. Наверняка, это знак — мы с Кирой сейчас единственные, кто может помешать ногицунэ. Она — лиса, а я, вроде как, волк. По крайней мере, должна быть им ... Я лезу к карман и достаю из него зелёные листочки падуба, которые дал мне Дитон для того, чтобы оборвать последнюю связь с рейко. Я опираюсь о стену и медленно встаю на ноги. Кира без сознания, удар головой и раны, нанесенные Они ранее, сделали своё дело. А это значит, что мы проиграли ... — "Измени хозяина" — ногицунэ цитирует строчку из свитка, который достал для нас Дитон. И тут все кусочки мозаики встают на свои места. Я сжимаю в кулаке зелёные гладкие листочки. Никто не может быть одновременно и лисой, и волком. Никто, кроме меня. Я — идеальная ловушка для ногицунэ. Я хватаю катану Киры и, спотыкаясь о собственные ноги, направляюсь к ногицунэ. Демон не успевает повернуться, как я, вкладывая последние силы, наношу удар ему в спину, пронзая его мечом насквозь. Придерживая одной рукой рукоятку катаны, я заношу вторую и впиваюсь когтями ему в шею. — Вообще-то, у нас ещё остался один ход ... Божественный ход, — выплевываю я. Ногицунэ падает на колени, я вытаскиваю меч из его плоти и обхожу его, вставая перед его лицом. Опускаюсь на колени рядом с ним, не сводя взгляда с пульсирующей чёрной крови, что сочится через раны в его горле. — Брук, что ты делаешь? — слышу я голос Стайлза. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть его лицо в последний раз. Как только до меня дошло, что изменить хозяина может означать не только изменение самой оболочки, но и перемещение его в уже изменённое тело, где, например, находятся и волк, и лис, я сразу же поняла, что из этой схватки живой мне не выбраться. — Если бы я знала, что сегодня будет мой последний день, — глаза обжигают слёзы, но я улыбаюсь. — То я бы провела его именно так, как провела вчерашний ... Рассвет с любимым человеком, как ты и говорил ... Затем я поворачиваюсь и вижу, как лицо ногицунэ трескается, словно глиняный сосуд, и из его рта вылетает светлячок. Насекомое издаёт звук, который странным образом успокаивает. Так и хочется прикрыть глаза и представить себе ночное небо, освещённое россыпью звёзд, и Стайлза под боком — здорового, розовощёкого, смеющегося над собственными шутками. Но вместо этого я делаю что-то невообразимое — я ловлю светлячка ртом и плотно сжимаю губы, когда чувствую, как он бьётся мне в нёбо, ища выход, но вместо этого лишь попадает в пищевод. Я не просто заточу ногицунэ обратно — я его уничтожу. Я похороню его вместе с собой. Я перехватываю катану точно так же, как это делал Стайлз, когда находился в бардо — лезвием к животу. Я чувствую, как голова начинает разрываться дикой болью от присутствия не одного, не двух, а трёх сверхъестественных сил в неподготовленном теле. Никто не может быть одновременно волком и лисой. И я не могу. — Брук, нет! — голос Стайлза это последнее, что я слышу, прежде чем совершить то, что хотел ногицунэ. Я широко распахиваю глаза, когда меч пронзает мой живот. Колени больше не в состоянии меня держать, и я валюсь на бок, однако, не успеваю удариться головой об пол, потому что чьи-то руки подхватывают меня. Стайлз. Он всегда был рядом, когда мне нужна была помощь. — Брук, зачем ... Зачем ты это сделала? — он обхватывает рукоятку катаны, что всё ещё торчит из моего живота, и сильным рывком извлекает её из плоти, из-за чего кровь начинает толчками выходить из дыры в теле. С моих губ срывается стон. Мне никогда не было ещё так больно. Кажется, словно всё тело погрузили в кислоту. — Это всегда ... Всегда были твои руки, — шепчу я. Рот заполняется кровью, и говорить становится невероятно тяжело. — Ты всегда подхватывал меня, когда я падала. Я кашляю. Тело бьётся в лихорадке. Я чувствую, что волчья моя часть пытается излечиться, тогда, когда ногицунэ в буквальном смысле слова гниёт вместе с моими внутренними органами. — Как ты ... думаешь, Скотт бы ... взял меня в свою стаю? Стилински убирает волосы с моего лица. Его ладонь, влажная от пота, дрожит, когда он касается моей кожи, а затем скользит подушечкой указательного пальца по скуле, спускаясь к губам и подбородку. — Ты и так уже её часть, Брук ... И всегда будешь. Я перевожу взгляд на Лидию. Девушка обхватывает свой корпус руками, слезы катятся по её щекам. — Береги его, Лидия ... Он любит тебя ... И всегда будет. Я закрываю глаза. Мама заплетает мне косичку, а я ловлю в зеркале каждую черту её лица. Она такая красивая, словно и вовсе ненастоящая. Однако, она совсем не считает себя таковой, никогда не красит губы яркой помадой и собирает свои волосы в низкий неаккуратный хвост. Эрика протягивает мне чашку горячего шоколада и включает по телевизору какую-то мелодраму. Я закатываю глаза, за что она лишь толкает меня локтем в бок и смеётся. У неё звонкий смех, и такой заразительный, что я сама не могу сдержать смешок. Джордан улыбается мне, когда я прохожу мимо его стола в полицейском участке. Питер бережно несёт меня на руках подальше от неприятностей. Стайлз хватает меня за руку, переплетая пальцы. Стайлз целует меня. Стайлз делает меня по-настоящему живой. И нет места лучше, чтобы умереть, чем его объятья.