Две стороны одной медали

      После слишком тяжелого понедельника, я неожиданно понял, что очень устал. Устал от того, что ничего не понимаю. И никто не хочет и, как ни печально это признавать, не может мне объяснить, что происходит. Альберт не спешит откровенничать со мной, что там, он не горит желанием делиться со мной своими догадками. Он мне даже не сказал, кого ищет. Единственная зацепка – это Алекс. Михеев как-то связан с тем, кто нужен Альберту. Смешно. Насколько я знаю Алекса, он довольно нелюдимый. К тому же новые знакомства заводит с огромной неохотой. И все же, Алекс как-то прошел сквозь окно. Прошел ли? Или мне это приснилось? Я все еще не уверен в том, что видел. Быть может, Михееву просто удалось выйти в открытую дверь курилки?       Альберт почему-то мне верит. Он не заявляет, что я с ума сошел, утверждая, что люди ходят сквозь стены. Альберт даже объяснил мне, что моя неуверенность в своих воспоминаниях кроется в том, что там, в институте, был шестой человек. Тот самый, который ему нужен.       Забавно, Альберт искал одного, а нашел совершенно другого. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Грустно от того, что это все происходит со мной. От того, что Альберт живет со мной.       Я все никак не могу свыкнуться с мыслью, что мои родители, не любящие принимать гостей, неожиданно отнеслись к Альберту с неожиданной теплотой, как к родному. А ведь это совершенно посторонний, никоим образом нам не знакомый человек. Они ничего о нем не знают. Ничего!       Прошло всего две недели с начала нашего знакомства. Родители никогда не спрашивали Альберта, чем он занимался ранее и чем занимается сейчас. Где родился, где жил, кто его родители, где они работают и какие должности занимают? А ведь именно такие вопросы они в обязательном порядке задавали всем моим друзьям, которых я имел неосторожность пригласить в гости.       Я тоже практически ничего не знаю об Альберте. На вид он молод. Со стороны может показаться, что он старше меня всего-то на пять лет. Правда это или нет, знает лишь Альберт. Он никогда не говорил мне о своем настоящем возрасте. Никогда. А ведь это никакой не секрет, и тем не менее, он избегает подобных вопросов, предлагая мне самому придумать ответ. Вместе с тем он счел возможным рассказать, что по образованию юрист. И там, у себя дома, занимает пост верховного судьи. Я так и не понял, значит ли это, что на суде его слово решающее, или нет. И все. Это все, что мне известно об этом человеке.       Иногда мне хочется верить в то, что все происходящее со мной в течение последних двух недель – просто сон. Затянувшийся дурной сон. Не кошмар. Нет. Просто что-то довольно неприятное, приправленное чем-то сладким, что манит за собой и не дает проснуться. Но я хочу проснуться! Очень хочу! Хочу, чтобы все было сном. Простым сном.       Не то чтобы мне не нравился Альберт. Он довольно... милый, что ли. Не знаю. Он надежный. Но его появление в моей жизни радикально изменило все. И я не имею в виду то, что мне внезапно стали известны некоторые увлечения родителей. И даже существование магии не сильно-то выбило меня из колеи. Пару лет назад я видел несколько интересных фэнтезийных фильмов, так что отчасти магию я как-то мог принять. Как какое-то развлекательное шоу. И все было бы так, если бы не Альберт. Я бы с радостью сказал, что он главное действующее лицо медленно развивающегося действия. Я так думал до недавнего времени. Но я ошибся. Видимо у сценариста другие планы, в которые меня не посвятили. И не только меня. Альберт тоже толком ничего не знает. А то, что знает – не говорит. Но не в этом дело. Хуже всего то, что я отчего-то заинтересовался своим, свалившимся, как снег на голову, сожителем. Я искренне верил, что время, когда меня тянуло на эксперименты давно прошло, и что я окончательно и бесповоротно убедился в том, что мне нравятся девушки. И вот на тебе, новое откровение. Альберт утверждает, что это все влияние Силы. Что это нормально, что это пройдет, как только он уйдет. Легко говорить. Легко уходить. Тяжело оставаться. Я это понял, когда пару раз первым разорвал отношения, и когда как-то раз бросили меня. Хуже всего то, что я привязался к Альберту. Или это тоже влияние этой непонятной Силы?              Был поздний вечер четверга, когда зазвонил телефон, отрывая меня от просмотра очередного документального фильма. Отключив звук, я нехотя сполз с уже разобранной кровати и поплелся к письменному столу. Сев в стоящее рядом с ним кресло, я лениво посмотрел на дисплей.       То, что мне звонила Лена, нисколько меня не удивило. Еще бы, поле того злополучного понедельника, я так и не появился в универе. Единственное, что меня насторожило – это странно-спокойный голос старосты. Она всегда так говорила, когда что-то случилось и ей, или не ей, нужна была помощь. Первый ее вопрос о моем самочувствии был вполне логичным. Меня несколько удивило, что она спрашивала у меня о состоянии Михеева и Кириллова. Как оказалось, ни один, ни другой в универ так и не пришли. И если Артем просто был вне зоны доступа, то Алекс пошел еще дальше. Он неожиданно отправился на больничный. Со слов Лены, он куда-то уехал. И это не смотря на то, что семестр вот-вот закончится! Хотя я его понимаю. После того, что было, я бы сам куда-нибудь свалил, да некуда.       Слушая пространные рассказы Лены о том, что пропал Кириллов, уехал Михеев и куда-то запропастился я сам, я ожидал вполне закономерного вопроса о том, что все-таки произошло. Ведь в последний раз, когда все мы появлялись в институте, мы имели неосторожность поговорить по душам. По крайней мере, таковой была версия старосты. Да, единственными, кто видел нас, были мы сами, но никакого разговора по душам у нас не было и быть не могло. Нет общих тем, от слова совсем. И вот, перекинувшись парой фраз, мы все трое, как будто сговорившись пропадаем. Я, сославшись на какую-то хворь, остаюсь дома на целую неделю, Михеев неожиданно обнаруживает какие-то серьезные проблемы со своим здоровьем и куда-то уезжает лечиться, а Кириллов вообще вне зоны доступа. Пропал парень, как будто никогда и не было его. Детектив какой-то! А ведь то, что мы втроем встретились, это лишь догадки нашей старосты и глубокоуважаемого деканата. Единственный, кто может все это подтвердить - новый куратор нашей группы, Альберт. Но никто не догадается спросить у него об этом. Ведь, пожалуй, единственный, кто знает, что же все-таки произошло в тот несчастный понедельник – это он. Но знать одно, а сказать – другое.       - Что у вас там случилось? – Лена покончила с прелюдиями и перешла к делу.       - Ничего, - я машинально пожал плечами, совершенно позабыв о том, что меня не видят.       - Знаю я ваши «ничего», - тихо фыркнула девушка. – Алекс мне рассказал.       - Правда? – тут же заинтересовался я. Что сказал Михеев нашей драгоценной старосте? Вряд ли правду. Хотел бы я узнать его правду. Быть может, если бы мы поговорили и сопоставили то, что видели и чувствовали, мы бы что-то поняли.       - Конечно, - саркастично отозвалась Лена. – Он сказал, что вы встретились в понедельник после пар. Внимательно посмотрели друг на друга и поняли, что всю жизнь были закадычными друзьями. После чего пошли пить пиво. А потом пропали. Все трое.       - О да, - я невольно улыбнулся, - мы все отравились. Паршивое было пиво.       - Вы сговорились, да? – устало спросила Лена. – Вы его убили. Тело спрятали. Сами заболели. Про пиво договорились.       - Что?! – я был настолько удивлен ее умозаключениями, что сказать что-нибудь еще был не в состоянии.       - А что? – сердито переспросила староста. – Ни ты, ни Алекс пиво не жалуете. Ради Кириллова пить бы его не стали. После этой вашей встречи втроем - пропали. Артем вне зоны доступа. Вы, - девушка вздохнула и явно покачала головой. – Михеев и ты поначалу на звонки не отвечали. Я не знала, что и думать! Что вы угробили Кириллова, а потом друг с другом чего-то не поделили. У вас же были терки. И...       - Леночка, - как можно мягче сказал я, - ты пересмотрела сериалов, в частности детективов. Ничего такого мы не делали. У нас даже в мыслях такого не было! Мы же не уголовники какие!       - А что вы сделали? – требовательно спросила Лена.       - Ничего.       Мы действительно ничего не делали. Даже не поговорили. Хотя, нет. Алекс повторно разбил нос Артему. И все. Кстати, надо было бы спросить у Альберта про этот чудом исцеленный нос. Сможет ли он это как-то объяснить...       - Так почему после этого несчастного понедельника вы все трое пропали? – вывел меня из раздумий раздраженный голос Лены.       А Михеев, между прочим, хорошо придумал. Заявил о том, что мы лучшие друзья, и решили дружно забить на институт. Как говорится, с кем поведешься... А мы с Артемом повелись, и стали прогуливать так же, как и он.       - Ты что заснул?       - Лен, - устало сказал я, - мы ничего не делали. Обменялись парой фраз и разошлись. Я не знаю, что случилось с Кирилловым. Я даже понятия не имел о том, что Алекс заболел.       - Заболел? – перебила меня Лена. – Он? Та где там! У него такой голос бодрый был! И счастливый такой, как будто пьяный.       - Но ты ведь говорила, - странно все это, очень странно, - что...       - Да. Официально он болен, - перебила меня староста. – Поэтому ему в срочном порядке надо... – она шумно выдохнула, явно удерживая себя от крепких выражений. – Пройти курс реабилитации в одном из самых крутых санаториев Сочи. Круто иметь таких влиятельных родителей.       - Хм... – протянул я. У меня тоже крутые родители. Только ты об этом не знаешь. Мы и про Алекса ничего не знали, до сегодняшнего дня. Если подумать, я никогда не видел его родителей. Не довелось. Впрочем, его друг Гриша тоже ни разу их не видел. А дружат они с Михеевым со школы.       Попрощавшись с Леной, я задумчиво повертел телефон в руках и вздохнул. Как же все запуталось. На ровном месте взялось и запуталось. Я покачал головой. Интересно, что стало с Кирилловым. Куда он пропал? Почему отключил телефон? Что с его носом?       Повисшую в комнате тишину прервал шум. Кто-то включил звук у телевизора. Я поморщился. Ужасная озвучка и неинтересный фильм. Звук бьет по ушам, содержание фильма – по мозгам. Лена своим звонком меня спасла. Я лениво посмотрел на экран телевизора, затем перевел взгляд на сидящего на кровати Альберта. Я даже не заметил, как он пришел. Давно он здесь?       Альберт заинтересованно смотрел фильм. Ему было интересно любое проявление нашей культуры. Больше всего ему приглянулся телевизор. Не компьютер с интернетом, а обычный черный ящик, с бесконечной ерундой, которую по нему показывают. Книги Альберт не признавал. Не потому, что не умел или не любил читать. Нет. Пролистав несколько разных книг, он к моему неописуемому удивлению заявил, что все это уже читал. И что, например, у них дома сохранен второй том «Мертвых душ», правда, автор у произведения другой, а тексты идентичны. Откуда он знает? Невозможно помнить слово в слово из сотни прочитанных книг! К тому же, если бы он читал большинство произведений нашей современной литературы, и литературы прошлого века, он бы наверняка знал, что такое электричество, компьютер и телевизор!       Поначалу с Альбертом было тяжело. Он был хуже ребенка. То, что мы делаем на уровне рефлексов, например, включаем свет, вызывало у Альберта массу вопросов. Может, у кого-то тоже возникает вопрос, почему при нажатии на кнопку выключателя, включается/выключается свет, но я таких людей раньше не встречал. Такие обыденные вещи воспринимаются как должное. Это то же самое, что зажечь спичку.       Впрочем, Альберт, надо отдать ему должное, быстро учится. Не прошло и недели, как он оказался на «ты» со всеми электроприборами в доме. Поначалу Альберт не прикасался ни к чему, не испросив перед этим разрешение. Он даже свет включал только после соответствующего вопроса. Пришлось ему долго объяснять, что есть вещи, о которых можно не спрашивать, а просто делать. Спустя каких-то семь дней, он научился обращаться с моей техникой, даже лучше, чем я сам!        Вот и сейчас, Альберт, увидев, что я закончил говорить, спокойно, без всяких ненужных вопросов включил звук у телевизора. Кажется, фильм полностью его поглотил. А я даже его название вспомнить не могу.       - Хочешь что-то спросить?       Я невольно вздрогнул, услышав его голос. Как у него так получается? Откуда он знает, о чем я думаю? Как он понимает, что именно из того что я думаю, я хочу сказать? Он ведь даже на меня не смотрит! Вон как поглощен черно-белыми картинками, сменяющими одна другую. Но Альберт редко предлагает мне задавать вопросы. Значит, нельзя упускать шанс.       - Как так получилось, что нос Кириллова был невредимым? – выпалил я. - Ведь Алекс его утром разбил.       - Иллюзия, - он едва заметно пожал плечами. – Сильная, между прочим. Исцеляющая иллюзия. Не все умеют ее создавать.       - А ты умеешь? – невольно заинтересовался я.       - Да, - Альберт задумчиво на меня посмотрел, и внезапно нахмурился. – Другое дело, что тех, кто умеет делать такое, можно по пальцам пересчитать.       - Альберт, - мой голос звучал умоляюще, - что происходит? Все так запуталось! Кириллов пропал, Михеев уехал. Что здесь творится?       - Хм, - протянул парень и снова отвернулся к телевизору. – Запуталось... – кажется, он говорил сам с собой. – Все действительно запуталось. Как будто ветер закружил в легком смерче пыль. Мы с тобой, - Альберт вновь внимательно посмотрел на меня, - пылинки. Кто же ветер? – последний вопрос он явно адресовал самому себе.       - О чем ты? – настороженно переспросил я, понимая, что этот разговор ничего не проясняет и не прояснит.       - Нам нужны ответы, - Альберт лениво потянулся, - но мы не знаем, как правильно сформулировать вопрос.        Я его не понимаю. Что значит, не знаем? Все просто! Я спрашиваю: что происходит? Что, черт возьми, происходит?! В какую ерунду меня втянули? Чем вам не вопрос?!       - Он должен что-то знать, - продолжал Альберт. Я насторожился. – Вряд ли, конечно, ему что-то известно, но кое-что он смог бы объяснить... - о ком идет речь? – Он мог бы многое мне объяснить.       - О ком ты говоришь? – не выдержал я. Парень поднял на меня свои черные непроницаемые глаза, и я понял, что ответа на свой последний вопрос не получу.       - Нам нужно навестить Алекса, - я так и знал, что он не ответит! – Семестр заканчивается. Вряд ли ему нужны проблемы с учебой. Привезем ему задания, извинимся за доставленный моральный ущерб.       - Как, по-твоему, мы его найдем? – фыркнул я.       - Это не составит труда. Достаточно просто попасть в нужный город, а дальше – все просто.       Все просто! Нам надо просто попасть в Сочи. Гениально. А я не хочу никуда ехать. И вообще, я на больничном. Вспомнив об этом, и о том, что якобы тяжело болен, я завалился на кровать, и демонстративно повернулся спиной к Альберту. Тот хмыкнул и потрепал меня по волосам. Пожалуй, именно тогда я понял, как сильно хочу спать. Да уж, безделье утомляет похлеще любой работы...              Говорят, утро вечера мудренее. В первый раз в жизни убеждаюсь в правоте народа. Хотя, наверное, все так складывается потому, что лично я ничего не делаю. Лишь любезно улыбаюсь, и оплачиваю наши билеты. Я по-прежнему не хочу в Сочи. Я вообще никуда не хочу! Но я покорно следую за Альбертом и время от времени поправляю съезжающую с плеча сумку.       - Тебе тоже подлечиться нужно, - хмыкнул Альберт, скептически осматривая меня.       Я фыркнул и уверенно пошел куда-то вперед. В Сочи я был первый раз, и понятия не имел куда идти. Увы, мое плохое настроение не располагало меня на осмотр достопримечательностей. Уж лучше бы я улицы рассматривал! Кто знает, когда мне еще раз доведется здесь побывать. И доведется ли.       Мы воспользовались авиауслугами. Не знаю, как Альберт объяснил моему отцу, что нам просто необходимо срочно попасть в Сочи, но билеты на самолет нам были предоставлены буквально через час после нашего позднего завтрака. Это было странно. Нет, не то, что отец обеспечил нас этими билетами. Он вообще был довольно щедрым. Если, конечно, его убедить, что эта щедрость необходима или, такое тоже иногда случается, выгодна. Альберт убедил. Всего за пять минут убедил. Из его слов я ничегошеньки не понял, но отец проникся важностью и срочностью наших дел, и обеспечил всем необходимым. Он даже позабыл, что я вроде как еще не ушел на каникулы. А я так надеялся, что отец воспротивится, как всегда скажет, что мне надо учиться. Но он промолчал, а мама пришла в восторг от идеи Альберта. Еще бы, Сочи. Что еще для счастья-то надо?       - Не сердись, - Альберт догнал меня, и забрал сумку. – Моя очередь нести, - улыбнувшись, пояснил он.       Я пожал плечами, и уверенно пошел вперед, совершенно не разбирая дороги. Такими темпами, я скоро заблужусь.       - Никита.       Вот как он так говорит? Спокойно, не повышая голоса, а не послушаться его нельзя! Я тоже хочу так говорить! Тихо, проникновенно, чтобы только от одного сказанного слова бросало в дрожь, и хотелось слышать этот голос еще и еще.       - Что? - хмуро бросаю я.       - Перелет был утомительным, - светским тоном говорит мне Альберт. – Думаю, нам лучше взять такси, а не идти пешком.       - О да, - саркастично отвечаю ему, - а еще лучше выйти, наконец, из этого аэропорта!       - Ты абсолютно прав.       И что ему возразить? Вздыхаю и жестом предлагаю ему роль Ивана Сусанина. Альберт усмехнулся и, закинув на плечо сумку, неспешно последовал в сторону спасительного выхода. Как я его раньше-то не заметил?       От того, что мы вышли на улицу, мое настроение не улучшилось. Было душно и жарко, и мне, как никогда раньше, захотелось вернуться домой. Но отступать было поздно. А показывать Алексу то, что я не в духе, было бы очень глупо. Как-никак, это я его нашел и в гости пришел. Интересно, как он на наш визит отреагирует? Впрочем, для начала его найти нужно.       - И где же мы найдем Михеева? – поинтересовался я.       - Мы уже его нашли, - улыбнулся Альберт и уверенно подошел к одному из таксистов.       Что значит “уже нашли”? Мы только что прилетели. Мы никого даже не начинали искать, а уже нашли! Бред какой-то! Впрочем, чему я удивляюсь, имея дело с магом?       Альберт помахал мне рукой, и я нехотя подошел к «шестерке». Где он только такие машины находит-то?       Ехали мы, как мне показалось долго. Водитель что-то весело рассказывал Альберту, тот бодро отвечал. Под их довольно громкие голоса я даже умудрился задремать. Я бы и заснул, и, наверное, был бы просто счастлив, но машина неожиданно остановилась. Мы приехали.       Альберт быстро расплатился с водителем, схватил меня за руку и потащил в сторону пятиэтажного здания. Я толком его рассмотреть не успел – мы ворвались в кем-то услужливо открытые двери. Все, что я запомнил из всего этого санатория это длинные лестницы и, как будто бесконечные, светлые коридоры. Ах да, еще темно-коричневая дверь с золотистой ручкой и таким же золотым номером «365».       Наша странная погоня за тенью резко прекратилась. Альберт выразительно на меня посмотрел, ободряюще улыбнулся и протянул мне сумку. Я вздохнул, принял этот неземной дар и, придав себе максимально безмятежный вид, уверенно постучал в дверь.       Прошла минута, другая. Я снова постучал. Ответа не последовало. Я дернул ручку – заперто. Как это понимать? Не нашли?       - Что вы здесь делаете? За спиной прозвучал тихий, уверенный в себе голос.       Я резко обернулся. Рядом с нами, не спеша подходить совсем близко, стоял Алекс. Было как-то непривычно видеть его во всем черном. От этого сам он казался довольно смуглым, а глаза были слишком яркими. Будто он линзы надел.       - Привет, - я выдавил из себя улыбку. – Узнал, что ты неизлечимо болен, и решил навестить, - слова слетали с языка самостоятельно. Мысленно я пытался вспомнить, какой оттенок кожи был у Алекса. Он всегда был смуглым? Или посетил солярий? Или все это простая игра света?       - Хм, - Михеев покачал головой, смерил подозрительным взглядом любезно улыбающегося Альберта, и нехотя подошел к двери. – Заходите, раз пришли.       Я не заметил, как Алекс достал ключ и открыл дверь. Наверное, меня все-таки удивило его гостеприимство. Он же мог выслушать нас в коридоре, и послать куда подальше! А он в гости приглашает. Альберт слегка подтолкнул меня в спину, и я, хмыкнув, зашел в чужой номер.       Это была довольно простая комната, рассчитанная на двоих. Судя по имевшимся в помещении вещам, здесь и жило двое. Мою догадку подтверждала довольная улыбка, блуждающая по лицу Альберта. Понятно, значит надо тянуть время, пока этот второй не придет.       - Присаживайтесь, - великодушно предложил Алекс, указывая на одну из застланных красным покрывалом кроватей. По всей видимости, она была его.       - Спасибо, - отозвался Альберт, - я постою. - Он слегка виновато улыбнулся и пояснил: - Насиделся за день.       - Он только начался этот гребаный день, - пробормотал Михеев. Если его услышал я, то, вне всяких сомнений, и Альберт тоже.       Я нервно улыбнулся и, заметив табуретку рядом с небольшим темно-коричневым столом, сел на нее. Алекс пожал плечами и сел на кровать. Его внимательный, изучающий взгляд меня настораживал. Я невольно стал рассматривать комнату. Она мне не нравилась. Все было бордовым. Противным.       - Ужасный вкус у местных дизайнеров, - хмыкнул Михеев. Видимо на моем лице все-таки отразились мои мысли.       - Не люблю бордовый, - честно признался я. Альберт отошел к двери, не желая мешать нашей светской беседе.       - Так не утруждай себя присутствием здесь, - спокойно и как-то опасно отозвался Алекс. Где он только научился так говорить? Так вести беседу?       - Какая изысканная форма выпроводить незваных гостей, - усмехнулся я.       - Что ты, я тебя не выгоняю, - Михеев неприятно улыбнулся. – Выгоняют не так. Думаю, ты знаешь.       - Хм, я тронут твоей вежливостью и твоим терпением, - ехидно отозвался я и открыл свою сумку. – Наша распрекрасная староста уполномочила меня передать тебе задания.        Я в шоке. Что я несу?! Оказывается, манера говорить тоже бывает очень заразной! Алекс рассмеялся и покачал головой.       - Давай уже эту "прелесть" и спасай свою душу от бордового цвета.       Я невольно улыбнулся.       - Где ты таких фраз понабирал? – вопрос вырвался сам собой.       - Пообщаешься со свидетелями Иеговы и не такому научишься, - Михеев равнодушно пожал плечами.       - Ты верующий? – осторожно спросил я, надеясь, что мой вопрос не звучит как-то слишком глупо.       - Я?! – Алекс был потрясен до глубины души. – О да, - сколько сарказма в его голосе! Я все понял.       Едва слышно скрипнула дверная ручка. Мы одновременно посмотрели на дверь. Отчего-то всегда так и тянет посмотреть на того, кто заходит в комнату. Тот, кто открывал дверь, делал это очень медленно и явно нехотя. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем дверь открылась, и в комнату зашел парень. Вполне возможно, что он был нашим с Алексом ровесником. Молодой человек был на полголовы ниже Альберта и не намного выше меня. Я бы назвал его блондином, но волосы цвета золота не слишком подходят под это описание. Кажется, всего на мгновение я увидел его усталые глаза. Они были фиолетовыми. Шутка что ли?       В отличие от Алекса, на парне была белоснежная футболка и темные джинсы. Джинсы в такую жару? Да он издевается! Как еще не спекся? Из всех присутствующих в комнате, этот парень выглядел самым больным. Он был бледен и казался очень усталым.       Не прошло и нескольких секунд после того, как второй обитатель комнаты переступил ее порог, и как за ним с характерным хлопком закрылась дверь. Теперь Альберта ничто не скрывало. Он молниеносно приблизился к парню и резко вжал его в дверь, сжав левой рукой его шею.       - Здравствуй, Кристофер, - почти ласково поздоровался Альберт.       И без того бледное лицо парня, стало белее его накрахмаленной футболки. Он был настолько потрясен происходящим, что его хватило всего на одно едва различимое слово:       - Брат?!