Две стороны одной медали

      Что?! Что он только что сказал? Брат?! Бред! Этого не может быть, не может! Почему я так противлюсь этой новости? Почему Крис так бледен? Нет, последние два дня он был тенью самого себя. Он был не в восторге от того, что мы уехали. А сейчас... Сейчас он выглядит хуже, чем всегда. Ему больно? Или страшно?       - Ты удивлен? – спокойный говорит Альберт. От его голоса по спине пробегают мурашки, но на Криса это, похоже, впечатления не произвело.       - Отпусти, - тихо и властно. Не знал, что Кристофер умеет так говорить.        - Боюсь, это невозможно, - тихо и холодно.       Разве так разговаривают братья? Разве так ведут себя братья? Нет. Они не родственники. Просто не могут ими быть! Я отказываюсь в это верить!       - Кристофер фон Ламбрете, - меня ударил озноб от тона, которым заговорил Альберт, - ты обвиняешься в пренебрежении к своим непосредственным обязанностям. Будучи сильнейшим и признанным главой рода, ты был обязан защищать дом свой и родину свою. Уклонившись от своих обязанностей, ты взял на душу самый большой грех и стал предателем. Согласно закону, тебя должны казнить.       Казнить? Криса? Он ведь ребенок! Просто ребенок! Он ничего не понимает. Он даже жить толком не умеет. Казнить его? Что за дурацкий закон?!       Стоп-стоп-стоп! Сильнейший? Я не ослышался? Крис – сильнейший?! Да как такое... Нет, я понимаю, что такое вполне возможно, но... но...       Я резко вскочил с кровати и тут же замер на месте. Крис был поразительно спокоен. Его бледные губы растянулись в невеселой улыбке, плечи расслабились, а глаза... Глаза выражали все и ничего. В них плескалось возмущение пополам с отчаяньем, обреченность пополам с равнодушием. Его голос я не узнал.       - Что ты такое говоришь, Ал? – Крис говорил тихо, так, что приходилось приложить немало усилий, чтобы расслышать его. – Сильнейший? Глава рода? Чушь! Я не герой! Нет! Я, - он практически закричал, но резко осекся, и совсем тихо и как-то жалобно закончил, - я твой брат. Твой младший брат. Не больше.       Альберт замер, как будто не зная, что ответить. Он потрясенно смотрел на практически обмякшего в его руках брата. Потрясенно? Нет. Должно быть, мне просто показалось. Лицо моего нового куратора не выражало ничего. Крис казался мне смертельно больным.       Тихий вздох заставил меня отвлечься от "теплой" семейной встречи и обернуться. Я немного удивился, заметив стоящего рядом с табуреткой Никиту. Надо же, уже успел позабыть о том, что он здесь. Впрочем, ничего удивительного.       Никита был потрясен не меньше меня. Он смотрел на Альберта так, будто видел его впервые. Соболев явно хотел что-то сказать, но слова как будто застревали в его горле, и он молчал. Я тоже молчал, не в силах проронить ни звука. В какой-то миг мне показалось, что нам специально не дают говорить.       Возможно от неожиданности, а может и специально, Альберт отпустил Криса, и тот медленно, слегка пошатываясь, прошел в глубь комнаты.       - Не подходи, - строго велел он, направившемуся было за ним брату.       Альберт его не послушался. Медленно, словно в замедленной съемке, он приближался к напряженно замершему Крису. Сейчас, скорее всего, будет драка. Силы явно не равны. Альберт выглядит здоровее и сильнее. Как-то мне не хочется быть свидетелем того, что здесь произойдет. Но уйти я не могу. Не знаю почему, просто не могу. Не могу его бросить...       - Стой, - тихо и очень опасно говорит Крис, и в следующее мгновение его окружает странный золотой свет, а сам парень то ли взлетает в воздух, то ли просто подпрыгивает вверх и вопреки всем законам физики, не опускается.       Присматриваюсь и понимаю, что Крис на чем-то стоит. Проходит еще одна долгая секунда, и я неожиданно для себя понимаю, что мне кажется таким странно знакомым во всей этой картине. Крис стоял посредине золотой сферы - той самой, что мне доводилось видеть на его футболке в виде эмблемы. Он стоял на ее экваторе. Поверить не могу, что мой вопрос "ожил".       - Спокойно, Кристофер, - Альберт отступает на шаг. – Не делай глупостей.       Крис молчит. Окружающая его сфера опасно мерцает, но немного уменьшается. Или мне только показалось?       - Не надо, - впервые слышу в голосе Альберта такую отчаянную просьбу. И почему я не понимаю, о чем он говорит? – Пожалуйста... Не причиняй себе вреда.       Не понимаю! Я ничего не понимаю! Кто такой Альберт? Друг или враг? До этого мгновения, я был уверен, что враг! Он собирался казнить собственного брата! Он говорил об этом холодно, спокойно и совершенно непоколебимо! А теперь! Теперь... Он так искренне переживает за него.       Крис вздохнул. Золотая сфера разбилась, осколки исчезли за доли секунды. Сам парень плавно опустился на пол. Постоял несколько секунд на месте, внимательно всматриваясь в лицо Альберта, и неожиданно сам к нему подошел.       - Ты, – медленно и как-то потрясенно произнес он, - заключил контракт?       - Да, - сухо и кратко.       - Идиот!       Я опять не понимаю, о чем они говорят. Что за контракт? Почему Крис так недоволен тем, что его старший братец его заключил? И что хуже всего... Почему Никита понимает о чем они говорят? Этот его странный блеск в глазах... Почему он знает больше, чем я?       - Ты... – холодно начинает Альберт, но резко замолкает.       Крис неожиданно закашлялся и со стоном упал на пол. Его и без того бледное лицо, стало белее снега. Он сжался в комок, как будто стараясь унять нестерпимую боль. На мгновение ему удалось выровнять дыхание. Сделав слабый, отчаянный вдох, Крис снова закашлялся. Вокруг него светилась недавно погасшая золотая сфера. Три «Ф», служившие ее экватором, то ярко сияли, то практически исчезали. Мне почему-то казалось, что если они, не дай Бог, исчезнут, Крис умрет.       - Теперь, - раздался холодный насмешливый голос, - ты знаешь, - удовлетворенно продолжил он. – Точно знаешь.       Я невольно начал озираться по сторонам, чтобы понять, кто говорит. Но никого кроме нас четверых в комнате не было. И все выглядели удивленными. Все, за исключением Криса. Он с явным усилием сел и негромко, но с чувством, прохрипел:       - Сволочь...       Крис нова закашлялся. Только сейчас я заметил, что кашлял он кровью. Мне стало жутко. Не то чтобы я боялся крови. Мне и раньше доводилось видеть ее и не раз. Но то, что происходило сейчас... Для того чтобы описать это не существует нормальных слов! В дешевых американских фильмах так умирает очередной герой. Но мы ведь не кино снимаем? Ведь нет?       - Крис... – Альберт, забывшись, сокращает его имя и порывается подойти ближе. Но его останавливает внезапно вспыхнувшая золотая сфера. Да что это такое, черт возьми?       - Не подходи...       Крис похож на загнанного зверя. Сильного, опасного. Смертельно раненого зверя. Стоит мне так подумать, как я замечаю огромное алое пятно на левом боку его белоснежной футболки. Пятно стремительно растет. Крис тяжело и часто дышит.       - Не подходи, - едва слышно и как-то отчаянно произносит он и неожиданно улыбается. Как-то обреченно и в то же время насмешливо. – Видишь, Ал... – тихо переводит дыхание. – Меня даже казнить не нужно... - он то ли коротко хохотнул, то ли закашлялся. – Я сам... – он не договорил. Но все было ясно без слов.       - Убери щит, - властно потребовал Альберт. – Черт возьми, убери его! – отчаянно закричал он, когда Крис и не подумал подчиниться. – Я смогу спасти тебя, слышишь? Смогу!       Я впервые слышал в голосе Альберта столько эмоций. Впервые я видел Криса таким равнодушным и отчужденным. Эти двое как будто поменялись местами. Это было так неестественно. Так странно. Так глупо.       Крис сидит на полу, практически посредине комнаты, и истекает кровью. А я стою, как статуя, и просто смотрю на это. Надо что-то сделать. Я просто обязан что-то сделать! У меня на глазах умирает человек! Нельзя же просто стоять и смотреть! Ведь этот человек что-то значит для меня. Я понятия не имею что именно, но что-то значит! Я... я не хочу, чтобы он исчезал. Не так!       - Святые небеса, - чужой низкий насмешливый голос, совершенно не такой, как звучал несколько минут назад, раздается, как мне кажется, у меня за спиной, - не думал, что доживу до этого дня.       Резко оборачиваюсь и к собственному изумлению вижу позади себя смуглолицего брюнета. У него довольно странная одежда: черный, как будто вырванный из какой-то онлайн игрушки плащ со стоящим воротом, такие же темные то ли брюки, то ли джинсы, и не бросающаяся в глаза темно-серая, практически черная рубашка. Думаю ему лет тридцать-сорок. В темно-карих глазах не было ничего кроме холода. Тонкие губы жестко улыбались, а вот брови непонятно откуда взявшийся мужчина хмурил.       - Не думал, - спокойно продолжал говорить этот человек, - что когда-нибудь скажу эти слова, - на мгновение в его глазах сверкнула радость, а на губах заиграла довольная улыбка. Всего на мгновение. Затем его лицо вновь стало непроницаемым. Он обошел меня, медленно подошел к мерцающей золотой сфере, в упор посмотрел на Криса и, смакуя каждое слово, произнес:       - Паршиво выглядишь.       - Михаэль...       Поверить не могу, что можно говорить настолько ядовито. С каждым сказанным словом Крис превосходит сам себя. Впрочем, его брат тоже продолжает удивлять. Смотрю на этих двоих и уже не сомневаюсь в том, что они братья. Альберт, похоже, позабыл о том, что должен скрывать свои эмоции. Он выглядит так, будто призрака увидел.        - Ты как всегда рад меня видеть, - хохотнул наш новый гость. Михаэль, если я правильно расслышал Криса. – Поверь, это взаимно.        - Так проваливай, - холодно предложил Кристофер. – Не мозоль глаза ни мне, ни себе.        - Я бы с радостью, - хмыкнул гость и сел по-турецки на пол так, чтобы видеть лицо Криса, - но не могу. Катарина места себе не находит. Все десять лет, что тебя не было ни в одном из миров, девочка просто извелась. Как же бесит... - Михаэль понизил голос до пугающего шепота. – Как же меня бесит то, что она по-прежнему в тебе души не чает!        - Десять лет? – переспросил Крис. – Десять? – золотая сфера, окружающая его, стала слишком яркой, слишком осязаемой.        - Перестань! – приказал Михаэль. – У тебя нет договора. Неоткуда черпать Силу. Даже я не смогу ничего сделать, если ты истратишь ее полностью.        - Спасти? – Крис отрицательно мотнул головой. – Оставь меня. Я... отдал тебе все... Все, что было мне дорого. Я... Черт возьми! Я спас твою никчемную жизнь! Поэтому...        - Я просто обязан тебя спасти, - перебил его Михаэль. – Да, ты прав. Я задолжал тебе. Очень сильно задолжал. Мне никогда не вернуть долг. Я... - он тяжело вздохнул. – Я так сильно тебя ненавижу, что никогда бы не подумал благодарить. Но она... Катарина любит тебя. Сильно-сильно. Так никто любить не умеет. Ты сам отпустил ее. Сам отдал мне. Я думал, она будет ненавидеть тебя, но... Катарина была счастлива. Счастлива от того, что ты дал ей выбор. Она бы полюбила тебя. Не как брата. Как мужа. Тебе надо было только подождать. Немного подождать.        - Со мной она обречена, - Крис грустно улыбнулся. – Мы можем пережить все, что угодно. Мы можем проклинать, ненавидеть, рыдать, но не она... Катарина...       Крис с такой нежностью произнес это имя, что у меня сжалось сердце. Я никогда раньше не думал, что его сердце занято. Мне казалось, что он не из тех, кто кого-то впускает в свое сердце. Не тот человек, который кому-то открывает свою душу. Неужели, я так ничего о нем и не понял?       - ...Она должна улыбаться. Должна быть счастливой, - продолжил Крис. – И ты, - он невесело улыбнулся, спокойно смотря на Михаэля, - мог сделать ее счастливой. Ты мог ее защитить.       - Убери это, - холодно велел Михаэль, поднимаясь. – Я знаю, что ты сильнейший. Даже сейчас, без договора, для тебя не составит большого труда уничтожить это место. Я знаю, как выглядит твой знак. Убери его. Я пришел сюда потому, что попросила Катарина и потому, что я врач. Ты уже доверил мне смысл своей жизни. Неужели боишься доверить и жизнь?       - Знак? – кажется, я задал вопрос вслух. Я даже голос свой не узнал.       - А, точно, - тихо отозвался Крис, не спеша убирать окружающую его сферу, - тебе ведь всегда было интересно... – он говорил со мной так, будто в комнате кроме нас никого не было. – Эмблема на футболке, эта сфера – все это мой знак. Символ Силы. Три «Ф» в основании – символ рода. У родов разные знаки. Форма знака отражает силу мага. Самый слабый знак – линия, самый сильный – сфера.       - А пирамида?       О чем я спрашиваю? О чем мы говорим? Он истекает кровью! Он умирает! И ему могут помочь. А он, вместо того, чтобы принять чужую помощь, тянет время. Зачем? Не собрался же он умирать, в самом деле!?       - Пирамида... – прошептал Крис. – Она одна. Это символ законодательной власти. Она принадлежит Алу...       - Сфера тоже одна, - неожиданно вмешался Альберт. – Убери ее. Убери и расскажи мне все. Как все было? Где ты был десять лет? Ты хоть знаешь... – он резко замолчал и отрицательно покачал головой.       Крис прикрыл глаза. В комнате разом стало на порядок темнее. Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что сферы больше нет. Михаэль одобрительно хмыкнул.       - Что ты делал последние десять лет? – он не касаясь Криса, очертил рукой его контур.       - Спал. Гроб... Этот дьявольский артефакт, он у меня. Он подарил мне неделю, - Крис вздохнул, - в обмен на десять лет.       Что? Я ничего не понимаю. Я опять ничего не понимаю! Хотя... Когда я впервые встретил Криса, он распевал песни из своего гроба. Гроба. Вот оно. Он спал, затем проснулся. Сам мне так сказал. И им вроде бы то же самое говорит. Смотрю на потрясенное лицо Альберта, и в памяти сами собой всплывают «подземные» байки Криса.       «А байки ли?» - неожиданно для самого себя задаюсь таким вопросом и в упор смотрю на Михаэля. Не его-то ли Крис орком назвал? Странно. Почему я так отчетливо помню нашу встречу? Конечно, прошло не так много времени, чтобы об этом забыть. Но... разве можно помнить все в мельчайших деталях? Какая была погода, о чем я думал, что говорили мои одногруппники, какие песни и как пели, что говорил Крис, и что я ему отвечал – я помню все! Это странно. За свою довольно-таки короткую жизнь я не раз сетовал на то, что у меня паршивая память. А тут на тебе, "прозрел".       - За несколько минут до того, как пришел сюда, - глухо произнес Михаэль, - это снова случилось. Несколько мелких островов на юге исчезли. Так будто их никогда не существовало. Десять лет все было спокойно. А теперь все повторяется.       - Я, – Крис говорит едва слышно, - знаю. Он жив...       В его голосе скользнула теплая грусть. Как будто он чему-то рад. Хотя, что значит, чему-то? Он рад тому, что жив этот «он». Хотел бы я знать, кто это. Впрочем, нет. Не хотел бы. Все, чего я хочу - это чтобы отсюда ушли все посторонние.       - Кто он? – раздельно спросил Альберт.       Я вздохнул. Похоже, сейчас мне станет известно то, что мне знать не следует. И не только мне. Никите тоже лучше бы не связываться с этими типами. Мы слишком разные, и пути наши не должны пересекаться. Вообще никак. Почему ж пересеклись?       - Рональд...       Крис ответил не сразу и с явным усилием. Что-то заставило меня посмотреть на него, хотя последние пару минут я всеми силами старался не замечать его. Кристофер без всяких слов заявил о том, как ему плохо. Он потерял сознание. Мне вдруг стало страшно. А что если он не очнется? Он ведь потерял много крови! А мы... мы даже скорую не вызвали! Черт! Мы... Точно! Мы же в больнице! Здесь наверняка смогут оказать помощь! Нет, нет, нет... Я ни черта не понимаю в медицине, но и так ясно, что Крису нужна реанимация. Надо вызвать скорую. Надо позвать главврача. Надо придумать, как все это ему объяснить. Черт возьми, как?        Мои мысленные метания прекратил негромкий хлопок. Я как-то позабыл о том, что Крис маг, и что все его знакомые, соответственно, тоже маги. Да что там позабыл. Я не воспринимал это всерьез. Отказывался принимать этот бред, как данность. Но, похоже, Крис мне не врал. Иначе как объяснить его внезапно открывшуюся рану, появление в этой комнате Михаэля и то, что сейчас Крис просто парит в воздухе? Неужели все это просто спецэффекты? Где тогда, черт возьми, скрытые камеры? Хватит с меня этого шоу! Совершенно не смешно.        - Эта не игра, как ты не поймешь, - тихо говорит Никита.        Я медленно перевожу на него взгляд и ловлю себя на мысли, что мне безумно хочется его избить. Просто так, ни за что. Не придумывая причин. Просто потому, что он есть. Здесь, в этой комнате. В моей комнате!        - Какая агрессия, - насмешливый хмык Михаэля неожиданно успокаивает меня. – Вы просто созданы друг для друга, - продолжает он, сосредоточенно делая плавные движения правой рукой.       Его странные движения заставляют Криса медленно плыть по воздуху... в сторону моей кровати. Впрочем, откуда этому мужчине знать, где чья кровать. Они совершенно одинаковые.       Что он имел в виду, говоря, что мы созданы друг для друга?       - Плохо, что вы заключили контракт, - задумчиво протянул Михаэль, плавно опустив правую руку вниз. Крис мягко опустился на кровать. – При таком раскладе он может умереть, даже несмотря на то, что я его вылечу, - он тихо вздохнул и как-то грустно добавил: - И ведь никто не поверит, что я свою работу выполнил добросовестно.       - Тебе вообще никто не поверит, - холодно заметил Альберт. Хм, он и с этим человеком тоже на ножах. – Ты вне закона.       - Если я убью тебя, - равнодушно заметил Михаэль, - Катарина не расстроится. Да и обвинение вашего батюшки наконец-то получит настоящую почву.       - Ты – убийца! – обличающе заявляет Альберт.       - Пока нет, - отрицательно качает головой Михаэль, - но могу им стать.       Господи! Теперь я понимаю! Крис – нормальный! Он абсолютно нормальный! И адекватный! Из этих троих он самый адекватный! Впрочем, нет. Я ошибаюсь. Очень ошибаюсь. У нормальных людей просто не может быть таких ненормальных знакомых! Не может!       - Ты мне угрожаешь? – насмешливо спрашивает Альберт. Он как будто уже позабыл о том, что у него брат при смерти. Ах да, точно, он ведь его казнить собрался.       - Хм-м-м, - задумчиво протянул Михаэль, обернулся к Альберту и довольно оскалился.       - Вылечи его уже! – не выдержал я. – Вылечи и уходи, - я перевел взгляд на Альберта, затем на Никиту. – Вы можете уйти немедленно.       - Можем, - кивнул Альберт. – Но не уйдем.       Михаэль хмыкнул. Быть может, он и хотел что-то сказать, но неожиданно передумал. Внезапно его лицо стало жестким. Черные брови сошлись на переносице так, что их разделяла только отчетливая морщинка в виде молнии. Мужчина резко вдохнул и сжал кулак.       - Я не буду за тебя жить, - буквально прошипел он. Разжав и снова сжав руку в кулак, он как-то облегченно вздохнул.       Михаэль подошел к кровати, на которой лежал Крис и внимательно его осмотрел. Стиснув зубы, он очертил над кроватью круг. Сначала по часовой стрелке, затем - против часовой. Недовольно покачал головой и тихо ругнулся себе под нос.       Напряжение в комнате было осязаемым. Никита был бледным. Альберт, кажется, очень переживал. Из-за чего хотел бы я знать? Из-за того, что ему не дадут казнить Криса. Или из-за того, что ему все же придется это делать?       Между тем, Михаэль перестал рисовать круги над Крисом. То ли устав, то ли удовлетворившись тем, что сделал этот, с позволения сказать, врач вытянул слегка согнутые в локтях руки, так, что раскрытые ладони оказались над огромным кровавым пятном, навсегда испортившим белоснежную футболку. Неужели будет исцелять? Это кажется мне невероятным. Невозможным.       Нет, сейчас не происходило то, что часто происходит в американских фильмах. Не появилось никакого сияния, не стали затягиваться невидимые раны, Крис не перестал быть мертвецки бледным. Впрочем, без спецэффектов не обошлось. Правда, они были довольно жалкими. За спиной Михаэля появился серый знак: две кобры, которые довольно тесно сплелись хвостами и на одинаковые углы отклонили головы с расправленными капюшонами, так, что образовалось что-то похожее на треугольник. Наверное, это его знак. Странно, что у него нет этих «Ф». А, это всего лишь значит, что они с Крисом не в родстве...       Прошла секунда, другая. Мне казалось, прошла вечность. Вечность, в течение которой ничего не происходило. Затем что-то изменилось. Что-то неуловимо изменилось. Почему-то было важно понять, что именно. И мне как-то это удалось. Исчез запах крови. Я настолько засмотрелся на руки Михаэля, что не сразу догадался посмотреть куда-нибудь еще. Мой взгляд зацепил Криса, и я внутренне вздрогнул. Его футболка вновь была белоснежной. Крови не было. Вернее, она была. Она, собранная в каком-то невидимом сосуде парила над руками Михаэля.       Это было как-то противно. Кровавое пятно, волей какого-то странного врача принявшее форму сферы, просто парило в воздухе. Как они это сделали? Почему эта жидкость так похожа на кровь и почему ее так много? Я отказываюсь верить в то, что все здесь происходит на самом деле. Что это правда. Магии нет. Ее просто не может быть! Это какой-то развод!       - А ты упрям, - устало вздыхает Михаэль, и я не сразу понимаю, что говорит он это мне. – Парить, - велит он, осторожно опускает левую руку и как-то неуверенно проводит указательным пальцем по белоснежной ткани. Та моментально расползается на две части, как будто ее разрезали ножом.        На мгновение замечаю глубокую рану. Она поразительно бескровна, и мне кажется, что я сквозь кем-то разрезанные мягкие ткани вижу внутренности. Быстро отвожу взгляд.       - Могло быть и хуже, - пробормотал Михаэль и резко скрестил руки, одновременно сжав их в кулаки.       Не знаю, что было дальше. Просто прошло несколько долгих минут, и парящая над Крисом кровь медленно исчезла. Вернулась в него. Я не берусь объяснить то, что я видел. Это просто случилось.       После того, как Михаэль избавился от крови, он покончил и с собравшейся снова кровоточить раной. Он, ничего не стесняясь и не боясь, просто проводил указательным пальцем правой руки от одного края раны до другого, перечеркивая ее. Он как будто зашивал Криса... пальцем.       Невероятно, невозможно, но... Но рана исчезла. На ее месте остался шрам. Странный. В виде перечеркнутой прописной «Ф».       - О, - хмыкнул Михаэль, - это навсегда.       - Откуда у него эта метка? – я не заметил, как Альберт подошел к кровати.       - Откуда мне знать, - фыркнул Михаэль, тряхнул головой и совершенно серьезно посмотрел на Альберта. – Что ты собираешься делать?       - О чем ты?       - О твоем брате, естественно, - врач покачал головой. – Он слишком силен. Тебе не схватить его. Даже без договора он превосходит нас с тобой. Он в состоянии уничтожить эти два мира.       - Не понимаю, - Альберт хмурится. Я тоже ни фига не понимаю.       - Все просто, - пожимает плечами Михаэль. – У него нет договора. Его Сила иссякает, и он медленно умирает. Однако у него ее громадный запас. Этого запаса недостаточно для того чтобы жить, но вполне достаточно для того, чтобы все здесь уничтожить.       - Бред! Кристофер слаб. Он ни на что не способен. Он не умеет использовать свою силу!       Михаэль коротко и зло хохотнул.       - Ты совершенно не знаешь своего брата, - он небрежно махнул рукой, и разорванная на две части футболка Криса вновь стала целой. – Держи, - Михаэль жестом фокусника достал из воздуха какую-то книгу. – На твое счастье Кристофер вел дневник. У тебя есть шанс получше узнать младшего брата.       - Я не буду это читать, - отчеканил Альберт.       - Что, - усмехнулся Михаэль, - слишком личное? Ты не волнуйся. Мне не нужно было это читать, чтобы понять, насколько опасен этот парень. А тебе стоит получше знать того, кого ты собрался убивать. Вполне возможно, что он даже не виновен по тем статьям, что ты ему предъявляешь.        - Я не буду это читать, - повторил Альберт.       - Я буду, - неожиданно для самого себя заявляю я, и уверенно забираю у Михаэля тетрадь в твердом переплете. – Мне надоело, что я ни черта не понимаю.       К тому же, я не могу упустить шанса хоть что-то узнать о Крисе. Даже если мне для этого придется прочитать его дневник.       - Как мудро с твоей стороны, - хохотнул Михаэль.       - Проваливай.       Знаю, не вежливо. Но он меня бесит. Одним своим присутствием бесит. Даже общество того же Альберта кажется мне гораздо приятнее.       - Надеюсь, мы больше не увидимся, - сообщил всем нам Михаэль, прежде чем исчезнуть.       Я вздохнул, лениво посмотрел сначала на Никиту, затем на Альберта, понял, что они никуда не уйдут и снова вздохнул. Немного подумав, я сел на пол. Чтобы сесть на одну из кроватей мне нужно было либо подойти к Никите, либо к Альберту. Этого делать совершенно не хотелось.       Я посмотрел на тетрадь у меня в руках. Ее обложка была мягкой, светло-коричневой и не имела ни одной подписи. Я закусил губу. Неужели я буду читать чужой дневник? Я? Это... это неправильно! Нет-нет! Неправильно то, что я до сих пор ничего не знаю. Ничего! И это несмотря на то, что я во что-то втянут! Я уверенно открыл тетрадь где-то на середине. Там было пусто. Как интересно. Значит, записей не много. Или их нет вообще? Слегка хмурюсь и открываю самую первую страницу. Она исписана мелким аккуратным почерком.       Внимание привлекает движение в комнате. Альберт, нисколько не стесняясь, обходит меня и тоже садится на пол, слева от меня. Справа устроился Никита. А кто-то говорил, что не будет читать чужие дневники. Ну-ну. Я хмыкнул и углубился в чтение.