****
Судьба изменчива и капризна, как весенний ручей, и как женщина, своевольна. Ещё полчаса назад он был допущен в личные апартаменты высшего руководства, куда могут войти лишь избранные, а сейчас вынужден докладывать о не самом радужном положении дел. А ведь плохих гонцов не жалует никто. Даже тот, кто помог выбраться из грязи, хотя быть может, даже и не помнит об этом. – Что, прости? – Ямада решил попридержать заложника. Ему нужен выкуп… – повторил Мизуки, продолжая гнуть спину в полупоклоне и созерцать паркет под ногами. Вкрадчивый голос босса не мог обмануть и заставить оторвать взгляд от пола, но он готов был поспорить, что в глазах главы корпорации сейчас загорается холодное пламя. Вот если бы кто-нибудь сначала посоветовался с ним, Хаджиме Мизуки, то подобного бы точно не произошло. Группа Ямады никогда не была в их подчинении, да и не интересовали они никого, чтобы их подчинять или заключать союзы. Так что он посоветовал бы сто раз подумать, прежде чем прибегать к услугам этой мелкой банды. – …если позволите, я соберу людей и… Несмотря на то, что уже давно рассвело, в кабинет из-за плотных штор не проникало ни лучика света. Огонь в камине, да лампа на столе – вот и всё освещение. Может, поэтому он не сразу понял, что в кабинете есть ещё один человек. Только почувствовав взгляд, рассмотрел гиганта, занявшего огромное кресло напротив камина. По-хозяйски закинув ногу на ногу, молчаливым свидетелем. Мистер Гулливер, Пада-что-то-там. А ведь он хорошо его по затылку приложил… и вообще, с каких пор посторонние, да ещё заложники, присутствуют при важных разговорах?! Разве что им потом одна дорога, после которой не разговаривают. Но босс позволил ему говорить при американце, значит, так надо. – Иди, собирай. Напряжение, чуть заметно сдавливающее лёгкие, рассеялось, едва Мизуки вышел за порог. Может, ещё не всё потеряно, и он сможет укрепиться… – Ну, и какое решение ты принял? – донеслось из-за тяжёлой двери, медленно закрывающейся и отрезающей кабинет от остального мира. И ответ американца в том числе.***
– Ни черта не понимаю! Какого хера им от нас надо? И вообще, где Падалеки? – Дженсен злился. Он нагнетал в себе это чувство, раздувал, как путник холодной ночью в лесу подбрасывает веток в костер, так и Дженсен искал и находил всё новые поводы для возмущения, лишь бы другие чувства не пересилили и не заполнили его. – Эй, ты, с хохолком, время завтрака! Тощий японец с красно-оранжевым ирокезом вряд ли понял его слова, но обидную интонацию уловил, потому оторвался от увлекательнейшего занятия – забивания косяка – и поднялся. Бутылка в руке и сощурившиеся и без того узкие глаза заставили Клифа напрячься. Дженсен почувствовал это по шевелению телохранителя рядом. Словно вся масса здоровяка уплотнилась, распространяя незримое предупреждение: "не приближайся". Япошка-наркошка, несмотря на свой зачуханный вид, кажется, это тоже прекрасно уловил. Ещё несколько часов назад Дженсен заметил, как на Клифа посматривают члены этой стаи обезьян. Уважительно. Намного более уважительно, чем на него самого. Хотя его актёрский талант вряд ли был им знаком, а вот американец с телосложением борца сумо, да ещё и такой громадный – сидел перед самым носом. – Что тебе стоит разорвать эти веревки, Годзилла. Давай, спасай наши задн- …души, – почувствовав себя Дином, даже изобразил фирменную усмешку и попытался одновременно посмотреть на Клифа и не потерять из вида япошку-c-ирокезом. Та ещё задачка для глаз, но он справился и даже не заработал косоглазие: напряжённое, покрытое потом лицо телохранителя без слов сообщило, что тот не расположен к разговорам. Рассвело, теперь света хватало, чтобы рассмотреть его руки – там явно была не просто верёвка, но ещё и провод какой-то накручен. – Я верю в тебя, чувак, – добавил уже с меньшей надеждой. Он устал, он не хотел ни о чём думать, а притворяться выходило всё сложней. Но он же актёр, он в жизни не даст этим сукиным детям понять, что боится. Да никогда. Холодная стена за спиной, холодный пол под задом. К рассвету шайка рассосалась, осталось только пять или шесть человек, насколько Дженсен мог судить по звукам и фигурам, мелькающим сквозь дыры в бетонных стенах. Так что одинокий ирокез, всё ещё остававшийся около них, мог быть только сторожем. Правда, немного нетрезвым и под кайфом, но кому какое дело? Да и если не считать несколько стесняющей движения веревки, всё не так уж плохо. В смысле, вряд ли их хотели убить, скорее получить выкуп. Так что, если заставить себя заткнуться, есть шанс выбраться живым и даже здоровым. Но только Дженсен об это подумал, как мистер Ирокез спрыгнул со своего насеста из скрипящих ящиков и направился прямо к нему, хитро щурясь и как-то гаденько улыбаясь. Дженсен отвернулся от протянутой бутылки, и стеклянное горлышко влажно мазнуло по щеке. Аромат немытого тела, смешавшийся ещё с чем-то едким, вроде вони спайса и бензина, накрыл с головой. – Не, прости, мы пока не настолько близко знакомы… – пробормотал, стараясь дышать ртом. Но в подбородок уже вцепились костлявые пальцы и довольно сильно сдавили – а в горло хлынуло тёплое, выдохшееся пиво. Однако на фоне вони оно показалось не таким уж и противным, правда, большая его часть осталась на груди и за шиворотом. Малоприятное ощущение, учитывая стоящую на улице погоду и отсутствие окон в этом забросе. "Моя футболка от Карден…" Подбородок отпустили, едва не вывернув челюсть. Ирокез процедил что-то сквозь зубы, и тут же резкая боль хлынула сквозь рёбра, обильно затопляя каждую клеточку тела. Глаза защипало, а тело рефлекторно сложилось, голова упёрлась в бедро Клифа – большое, толстое бедро, которое должно было по идее оказаться мягким и безопасным для приземления, на деле же показалось, что рухнул виском на столб из дерева, если не из бетона. – С-с-су… "Ноги выдерну и в жопу вставлю! Говнюк поганый!" Когда зрение немного прояснилось, оказалось, что на него сверху пялятся две пары глаз: одни – узкие, лучащиеся довольством; другие – в них он не смог прочитать ничего. Сердце отмерило один удар, второй… Японец отвернулся и опрокинул в себя остатки пива, почему-то передумав пинаться. А Клиф, зараза, тряхнул ногой, предоставив выбирать: скатиться головой на пол или вернуться в сидячее положение. Дженсен сел, поджав ноги, чуть расставил их в стороны для устойчивости и пошевелил кистями рук. Онемения не чувствовалось. Злость, как и неумеренная отвага, пошли на спад. Но когда он снова посмотрел на японца с ирокезом, внутренности заполнило искреннее отвращение и даже ругательства подходящего не нашлось. В конце концов, ему не каждый день доводилось видеть, как кто-то в лучах утреннего солнца, среди строительного мусора, битых бутылок и тлеющего костра, на фоне размалеванных граффити бетонных стен… достаёт член из широких штанин и поворачивается к нему с самой что ни на есть однозначной ухмылкой. Сглотнув, Дженсен не придумывает ничего лучше, чем плотнее вжаться в стену: – Я же сказал, мы ещё не настолько… Откушу. Я серьёзно. Слова едва не застряли в глотке, но вроде бы последнее он произнёс достаточно чётко… Однако то ли придал голосу недостаточно угрозы, то ли сквозь наркотический туман до японца просто не дошло – очень скоро Дженсену пришлось задирать голову, чтобы продолжить смотреть в его глаза, а не в область его ширинки. – Эй, дружище, – скосил взгляд. – Твоего клиента сейчас изнасилуют. Так и будешь изображать статую Будды? – Ты сам упорно добивался его внимания… – отозвался Клиф, но начал вставать. Сначала Дженсен увидел, как глаза японца расширись почти до европейского размера. А потом огромная туша телохранителя накрыла тенью как актёра, так и замершего над ним эксгибициониста и потенциального насильника. – Эй… Клиф был по-прежнему связан. Что он собрался делать? Несколько долгих мгновений никто не двигался. А пульс всё учащался в геометрической прогрессии, заглушая смешки и гортанные выкрики подтянувшихся членов стаи. Но вот Ирокез очнулся и подтянул штаны. И толкнул Клифа в плечо. Какой смелый. А гора как стояла, так и продолжила стоять – на размалеванном лице японца живо отразилась неуверенность, а стихшие смешки его дружков сменились выкриками. Шея Ирокеза стремительно потемнела от прилившей крови – похоже, объектом насмешек теперь стал именно он. Засосало под ложечкой. Хоть непосредственная угроза чести и достоинству миновала, теперь всё внимание оказалось приковано к Клифу. Но что он может против таких вот тварей с вонючей душонкой, готовых загрызть до смерти за косой взгляд, лишь бы сохранить чувство собственной невъебенности – такой же мелкой, как они сами? Дженсен приготовился пнуть напрягшегося Ирокеза, ставшего похожим на чихуахуа. Даже сполз немного и ноги подтянул сильнее, но тут же поймал на себе взгляд Костермана. – Просто дай мне сделать свою работу. Клиф перешагнул его ноги и двинулся на японца, отшатнувшегося от неожиданности. Закрыв глаза, Дженсен принялся считать про себя, сколько еще шагов успеет сделать Костерман прежде, чем толпа сметёт его. Да что он сделает со связанными руками? Будет пинаться? Бодаться? Увы, здесь не съёмочная площадка… Выкрики стали громче, поднялась пыль и вместе с топотом и шарканьем заполнила всё вокруг. Дженсен рискнул открыть глаза – в стороне образовалась куча мала. Клифа всё-таки уронили. И словно первобытные варвары, завалившие мамонта, принялись прыгать вокруг, мешая друг другу избивать его. Отблески от металлических нашлёпок смешались с бликами от вытащенных ножей. Даже тех, кто не участвовал в избиении, так захватило зрелище, что почти никто не заметил, как в помещении появились ещё люди. Краем глаза Дженсен заметил среди них неприлично высокого гиганта, а так же вполне нормальную одежду и отсутствие диких причёсок и цветов. А ещё прибывшие были вооружены пистолетами. Именно поэтому, когда до аборигенов дошло, что они уже не совсем хозяева положения, особого шума поднимать не стали. Просто все вдруг как-то успокоились, и вокруг Клифа образовалось пустое пространство. Замеченный ранее гигант – в огромных тёмных очках и чёрной, натянутой до ушей, шапке – бросился к Клифу. И что-то в его движениях, фигуре показалось ну очень знакомым. – Джар? – севшим голосом, Дженсен сам себя не расслышал. Морщась от боли в боку, упёрся в стену спиной, в пол ногами и поднялся. Сделал один неуверенный шаг. Но путь тут же перегородили. Деловито разрезав веревку и освободив руки, пара япошек повели его в сторону выхода. – Джар! – попытался развернуться. – Джар! Успел заметить только, как гигант поворачивает голову, а потом была кривая лестница, убедительные тычки в спину и большой чёрный автомобиль. И лишь проехав приличное расстояние, будучи зажатым с двух сторон молчаливыми личностями, Дженсен начал догадываться, что был спасён кем-то не тем. Ибо вряд ли полиция так обращается с освобожденными заложниками, а если припомнить участие Джареда… – Бред, – подытожил вслух. В ответ японец, занимающий сидение рядом с водителем, перебросил локоть через спинку кресла и улыбнулся. Сотню таких же улыбок актёр видел в аэропорту, гостинице и ещё куче мест, которые успел посетить в Японии. Сложилось впечатление, что местное население делится по умению вот так вот искусственно улыбаться: дикари и цивилизованные люди. Хотя у первых всё на лице написано, а вот от этого неизвестно чего ещё ждать. – Konichiwa, my name is Mizuki. – Дженсен. А потом ему завязали глаза.***
Всё было очень плохо. Когда он увидел кровь, в ушах застучало, а кулаки зачесались так сильно, что пришлось потереть их об джинсы. Джаред попытался найти взглядом Мизуки, но не смог, а спина Дженсена как раз мелькнула и исчезла в проеме двери. – Вы же поможете ему? – спросил тихо, не особо надеясь на ответ. В конце концов, он сам тут был под присмотром. Все эти крепкие ребята с пушками, сейчас занятые людьми Ямады, в любой момент могли обратить свои стволы на него, если вдруг что-то в его поведении покажется им подозрительным. Именно такой приказ они получили. Вообще, Джареду было глубоко наплевать, что те, с кем он пришёл, сделают с теми, кто схватил Клифа и Дженсена. Глядя на залитое кровью лицо своего телохранителя, он готов был собственноручно позасовывать каждому из этих тварей по стволу в глотку и спустить курок. Но оружия ему не дали. А кулаки не прекращали чесаться. Поднявшись с колен, Джаред поймал двух "союзников" и молча указал на бессознательное тело Клифа. На их лицах мелькнули сомнение и неуверенность, но вот они оглянувшись и явно получив подтверждение от кого-то из своих, предприняли попытку поднять здоровяка. Но очень быстро сдались и позвали на помощь. По лестнице Клифа тащили пятеро, судорожно вцепившись в толстый пыльный брезент, служащий носилками. Погрузили в фургон. Когда они спустились, Джаред заметил, что половина машин уже уехала, осталась лишь пара микроавтобусов – и в один как раз запихивали последнего неформала с мешком на голове. А ещё, оглянувшись, он приметил парочку парней, отделяющих его от открытого пространства. Но никто Джареда не трогал и не указывал, что делать. Все только присматривали. Так что он сам направился к машине. Осталось самое сложное – поговорить с Дженсеном.