Список

В половину одиннадцатого они с Луи выскальзывают из гостиной. Полная Дама кричит на них, ведь они нарушают комендантский час, но они игнорируют ее и спускаются вниз по лестнице, стараясь не создавать много шума. Луи освещает путь палочкой, а Лиам прячет бутылку огневиски в кармане пальто. Она тяжеловата, и он слышит, как жидкость в бутылке переливается при каждом его шаге. — Налево, — вдруг говорит Луи, и Лиам послушно поворачивает налево, ускоряя шаг. Эхо от их шагов разносится по всему коридору, но это нельзя никак исправить. Если они замедлятся, чтобы идти тише, то риск попасться будет такой же. Они делали это уже много раз, так что знают, что творят. Лиам поворачивает направо и натыкается на кого-то. Луи удивленно вскрикивает, но Найл шипит: — Заткнись, блин, это я. — Ирландский сукин сын, — выдыхает Луи. — Я решил, что ты Филч. — Наверное, мне стоит на это обидеться, — хмурясь, говорит Найл. — Но Филч на четвертом этаже. Кто-то установил там фейерверки буквально через пять минут после того, как я вышел из гостиной. Слышал, как они с профессором Холлсторм обсуждали это. — Отлично, — говорит Луи, поворачиваясь обратно. — Значит, мы сможем использовать выход из оранжереи. Найл кивает, и они возвращаются по коридору, который только что прошли. Они снова поворачивают налево, а потом направо, и Луи приглушает свет палочки, когда они открывают дверь, чтобы лесник не увидел их в окне своей хижины. — Черт, — говорит Луи, убирая снег с лица. — Я забыл об этом. Будет дерьмовая ночка. Не дай нам замерзнуть до смерти, Лиам. Лиам корчит рожу. — Почему ты говоришь это мне? — Потому что ты самый ответственный из нас, — отвечает Луи. — Теоретически. — Теоретически, — повторяет Пейн. Луи ухмыляется и трясет его за плечо. — Ты же знаешь, что мы любим тебя, Ли. — Ага, — вклинивается Найл. — Ты как крутой дядя, который советует нам не проказничать, но все равно помогает во всех проделках. Лиам закатывает глаза. — Ладно. Я взял ключи от раздевалки. Думаю, там найдется брезент или что-нибудь, что поможет нам укрыться от снега, и пара стульев. — Слава Богу, — выдыхает Луи. — Честное слово, после выпуска я перееду в тропики. Ненавижу зиму. Лето круглый год. У меня будет шикарный загар и собственный пляж. К тому моменту, как они добираются до поля, волосы Луи спутались и совершенно промокли. У Найла ситуация не лучше. У Лиама, по крайней мере, нет такой проблемы, хотя он отморозил уши. — Может, вернемся обратно? — спрашивает он, доставая палочку и бормоча тихое "Люмос". — Ни за что, — решительно говорит Луи. — Мы уже вышли, так давайте сделаем это. К тому же, мы будем пить огневиски. Это нас согреет. — Как скажешь, — отвечает Лиам, открывая дверь в раздевалку. Там стоят не только шкафчики, а еще и оборудование для квиддича и метлы. Он прячет ключи в карман, зная, что злоупотребляет положением капитана команды. Хотя лучше так, чем напиться в стельку и умереть в сугробе. Он не находит брезент, но обнаруживает навес. С помощью Найла он вытаскивает его наружу и устанавливает его. Это не такой навес, как тот, который они с родителями брали в походы, но у него есть четыре длинных шеста, которые они зарывают в землю, и ткань надежно защищает их от снега (конечно, ветер никуда не делся). Пока они с Найлом устанавливают навес, Луи тащит под него три старых батистовых кресла. Когда работа закончена, они усаживаются, и Лиам делает первый глоток, открыв бутылку. Огневиски горит внутри, и Пейн корчится. Лиам протягивает бутылку Луи и чувствует эффект напитка. Ему становится очень тепло, будто внутри горит огонь, и это довольно приятно, учитывая погоду. — За победу над слизеринцами, — говорит Луи, поднимая бутылку. Он откидывает голову назад и делает куда больший глоток, чем сделал Лиам. Когда он выпрямляется, то корчится. Луи отдает бутылку Найлу и вытирает рот ладонью. — Черт, оно горит. Лиам берет бутылку у Найла из рук, когда тот делает глоток, и сам отпивает еще немного. Хотел бы он, чтобы они додумались до этого раньше и взяли какую-нибудь закуску, но они не взяли, так что ему приходится просто терпеть. Полчаса спустя бутылка почти пуста, и Лиам просто тонет. Он не может сидеть прямо, и, кажется, он выпил гораздо больше, чем Найл с Луи. А, может, они просто не так быстро пьянеют. Почему-то он постоянно думает о Зейне. Лиам пытается затолкать подальше рвущуюся наружу злость, но внутри все горит. Чертов алкоголь. — Думаете, он правда продинамил меня, чтобы выполнить пункт из этого тупого списка? — спрашивает Пейн. — О чем ты, детка? — Луи медленно переводит на него взгляд. Лиам раздраженно вздыхает и говорит: — Зейн. Как думаете, он позвал меня на свидание только ради пункта из списка? Луи с Найлом долго молчат, а потом Найл спрашивает: — Ты дал ему возможность объясниться? Лиам качает головой и наблюдает за тем, как вокруг них на землю ложится снег. — Нет. Я совсем не хочу выслушивать какие-то оправдания. — Думаю, это все — большое недоразумение, — громко произносит Луи. Он всегда такой, когда напивается. — Видно же, что он в тебя по уши. Лиам фыркает и протягивает руку за бутылкой, которую ему подает Найл. Оно уже почти не горело. Внутри было тепло-тепло, и жар, прокатывающийся по горлу, казался приятным. — Думаю, он может мне нравиться, — мягко говорит Лиам. — Может быть. Луи издает смешок. — Так вот в чем все дело. Влей в него полбутылки, и Лиам начнет признавать то, что мы знаем уже много лет. Я запомню. — Не будь мудаком, — Пейн пытается строго на него посмотреть. Наверное, у него не получается. Ему все равно. — Кстати, это не так плохо, — говорит он, приподнимая бутылку огневиски. — Даже вкусно. — Ты в стельку, — хихикает Найл. — Н-правда, — отрицает Лиам. Он просто приятно расслаблен. И совсем не в стельку. Если бы он был в стельку, он бы не смог подняться и пройти ровно даже несколько шагов, верно? Испытывая себя, Лиам пытается подняться с кресла, но когда он это делает, его голова кружится так сильно, что перед глазами все расплывается. — Воу. Луи с Найлом смеются над ним, а он грузно опускается в кресло и старается сесть ровно. Он поворачивается к другой стороне поля и замечает луч света. На секунду Лиам решает, что это просто его воображение. Но свет приближается, и это определенно свет от палочки. Черт. Черт. — Ребята, — говорит он, разворачиваясь к друзьям. — Кто-то идет. — Блин, — Луи выравнивается в кресле. — Где крышка? Лиам, крышку, живо. Лиам обыскивает карманы и обнаруживает крышечку от бутылки в левом. Он пытается бросить ее Луи, но его шатает, и крышечка вылетает из рук. Луи наклоняется, чтобы поднять ее, а потом закрывает бутылку и прячет ее в карман, как только к ним кто-то подходит. — Зейн, — удивленно выдыхает Лиам. На когтевранце тонкая пижамная футболка, и он обнимает себя, чтобы защититься от холодного ветра. Парень щурится и говорит: — Мы с Гарри просто сидели в гостиной Слизерина, когда увидели галочку возле "напиться на поле для квиддича". Я подумал, что вы, конечно, не будете тут торчать, но, кажется, ошибся. Вы понимаете, что идет снег? И что уже заполночь? И... — Расслабься, когтевранец, — говорит Луи, протягивая огневиски. — Присоединишься? Лиам, спотыкаясь, подходит к Зейну. — Тебе холодно, — пытается сказать он, но получается какое-то невнятное бормотание. Лиам хмурится, высовывает язык и пытается посмотреть на него сверху, чтобы понять, почему он вдруг такой большой. — А ты пьян. В стельку, — отвечает Зейн, выгибая темные брови. Лиаму хочется их потрогать. Он поднимает руку, но Зейн стоит так, так далеко. — О чем я и говорил, — восклицает Найл. Лиам поворачивается, чтобы посмотреть на него, и почти падает, но чьи-то руки поддерживают его за талию. — О-оу, — умиленно произносит Луи. — Малик снова спешит на помощь. Где мне найти рыцаря в сияющих доспехах, Найл? Такого, как Зейн. — Нет, — с неожиданной решительностью произносит Лиам, хватаясь за футболку Зейна. — Этот мой. Очевидно, он говорит что-то смешное, потому что Луи с Найлом почти выпадают из кресел от смеха. Хотя он абсолютно серьезен. Лиам кивает сам себе, потому что да, этот Зейн принадлежит ему. А потом... Нет, вообще-то нет. Он очень, очень зол на него. — Я зл-сь на тебя, — говорит Лиам, сжимая руку когтевранца. — Можешь злиться на меня сидя? — спрашивает Зейн. Лиам обдумывает это, а потом кивает. — Но я тебя не отпущу, — добавляет он, крепко держась за тонкую футболку парня. Очень тонкую футболку, вообще-то. Он отпускает ее одной рукой и пытается стащить с себя пальто для Зейна, но оно падает на землю. — Отведи его в замок, — предлагает Луи. — Он ужасно пьян. Зейн с трудом наклоняется за пальто Лиама, который продолжает крепко сжимать его футболку. Он выпрямляется, окидывает гриффиндорца оценивающим взглядом и говорит: — Наверное, ты прав. Какой пароль к вашей гостиной? Луи фыркает. — Как будто я тебе скажу. Ты можешь сказать Стайлсу, и кто знает, что он учудит. Нам и так пришлось поменять его после того, как он влез к нам. Зейн разочарованно стонет, и когда он хмурится, у него на лбу появляются морщинки. Лиам смеется — или хихикает, но он будет отрицать, если кто-то решится упомянуть звук, который он издал — и поднимает руку. Он проводит пальцами по коже, пока морщинки не разглаживаются. Кожа Зейна очень-очень мягкая. Лиам хочет поцеловать ее. Он хочет поцеловать всего Зейна. Везде. Он тянется, чтобы выполнить задуманное, когда Зейн говорит: — Ладно, тогда я отведу его к себе. — Хорошая идея, — произносит Луи. — Прощай, Лиам. Мы встретимся в следующей жизни, храбрая душа. — Он немного драматизирует, — шепчет Пейн Малику на ухо. Зейн вздыхает и пытается отцепить Лиама от своей футболки. — Я не смогу отвести тебя в замок, если ты не отпустишь, Лиам. — Но я не хочу отпускать, — хмурясь, говорит он. — Ты похож на ребенка, когда пьян, ты в курсе? — спрашивает Зейн, наконец высвобождая футболку. Он берет Лиама за руку и переплетает их пальцы. — Видишь? Я никуда не ухожу. Лиам сжимает его руку и чувствует, как по телу разливается уютное тепло. — Ладно. Зейн последний раз оборачивается на Луи с Найлом, а потом уводит Лиама прочь, крепко держа его за руку. Пейн спотыкается на ровном месте и пытается как можно ближе прижиматься к когтевранцу, потому что от него пахнет цитрусами и близость тела согревает, даже если Зейн в явно неподходящей под погоду одежде. — Лиам, — неуверенно говорит Зейн, разжимая пальцы. — Я отпущу твою руку, ладно? Так будет проще идти. Он едва его слышит. — Я очень устал, — Лиам зевает, с трудом удерживая глаза открытыми. — Очень-очень устал. — Восхитительно, — стонет Зейн, отпуская его руку. Он кладет руку ему на талию, а Лиам обнимает его за плечи, потому что не уверен, что сможет идти сам. — Черт. Какой ты тяжелый. — Это грубо, — бормочет Пейн. — Просто констатирую факт, — когтевранец сжимает руку на его талии. — Я ждал тебя почти час, — срывается с кончика языка, и Лиам недоуменно хмурится, потому что не собирался этого говорить. Зейн на секунду останавливается, и он неловко спотыкается. — Это была плохая идея, — тихо говорит Малик, поддерживая его за талию. Они уже приближаются к замку, и Лиам поднимает на него взгляд. Он всегда такой огромный? Пейн чувствует себя маленьким. — Почему? — спрашивает он, вспоминая, что сказал Зейн. — Потому что это должно было быть только для списка, — он пожимает плечами, и Лиам это больше чувствует, чем видит. — И я понял, что если бы пошел, то захотел бы большего. Поэтому не пошел. Гарри должен был передать тебе, но он, вероятно, забыл. — Или специально не сказал, — предполагает Лиам. — Он мудак, вообще-то. Не знаю, почему вы дружите. Ты такой хороший. Кроме тех случаев, когда ты плохой. Такое иногда бывает. Может, ты тоже мудак. Зейн фыркает. — Даже не знаю, это упрек или комплимент. — И то, и то. Малик резко останавливается и отпускает Лиама. Он издает разочарованный звук, но Зейн тут же говорит: — Мы почти в замке, потерпи секунду и постарайся не упасть. Лиам старается и стоит практически ровно, пока пытается понять, что задумал Малик. Секундой спустя Зейн достает палочку и касается ею головы Лиама, прямо как в той кладовке. От холода он дрожит, но подумать об этом не успевает, потому что Зейн касается палочкой своей головы. И исчезает. Лиам начинает паниковать. — Зейн, — тихо говорит он. — Зейн, где... — Я тут, — отвечает он, и Лиам снова чувствует руку на своей талии. Его мозг с трудом это осознает, потому что он, конечно, знает, как работает заклинание невидимости, но слишком пьян, чтобы полностью это принять, и тот факт, что Зейн здесь, но его здесь нет, очень смущает. — Просто веди себя тихо, пока мы не придем в мою гостиную. Сможешь? — Смогу, — уверенно говорит Лиам, пока они идут вперед. — Определенно смогу. Точно. — Лиам. — Да, прости. Они входят в замок через какую-то новую дверь, по крайней мере, Лиам ее не помнит. Зейн ведет его через коридор, и они поднимаются по бесконечной винтовой лестнице. — Ненавижу лестницы, — тихо бормочет Лиам. — Мы почти пришли. Когда лестница все-таки заканчивается, он видит дверь. На ней нет ручки, но есть молоток в форме ворона, и Лиам неожиданно для себя понимает, что они стоят перед дверью в гостиную Когтеврана. Он никогда не был внутри (а зачем?) и поэтому не узнал лестницу. Зейн отпускает его, чтобы постучать. Незнакомый голос откуда-то из-за двери спрашивает: — Что можно нарушить, забыв? Лиам поворачивается к Зейну и шокированно смотрит то на дверь, то на него. — Что это было? Малик издает смешок. — У вас Полная Дама, а у нас — ворон с загадками. Лиам хмурится и даже не пытается разгадать загадку. Он прижимается к Зейну, пока тот думает и через секунду отвечает: — Обещание можно нарушить, стоит только о нем забыть. Это слишком просто. Дверь перед ними распахивается, и Зейн входит внутрь, таща Лиама внутрь за руку. Он сомневается, цепляется взглядом за ворона на двери, но позволяет Зейну провести его внутрь. Дверь закрывается. Зейн снимает с них заклинание, пока Лиам осматривается. Комнату освещает лишь лунный свет, льющийся в гостиную через огромное окно. Он не удивлен, когда видит огромное количество книжных шкафов, не ломающихся от количества книг на них только благодаря магии. — Почему ты проводишь так много времени в библиотеке, если у вас тут так много книг? — спрашивает Лиам уже не невидимого Зейна. Он пожимает плечами. — В библиотеке тише, и там намного больше книг. Их же тут совсем немного. Лиам хмыкает. Ну конечно, для Зейна это немного. У них в гостиной тоже есть книжный шкаф, но он не идет ни в какое сравнение со шкафами в когтевранской, из-за которых даже стен толком не видно. — Я поднимусь в спальню и возьму одеяла и подушки, — говорит Зейн. — Не шуми, хорошо? Лиам кивает и идет к одному из диванов. Он далеко не такой удобный, как диван в их гостиной, но, вполне возможно, он просто относится к этому с предубеждением. У Лиама кружится голова, и он нечетко видит перед собой. Ему это не нравится, не нравится не иметь контроля над собственным телом. Не стоило столько пить. Он откидывается на спинку дивана и прислушивается к тихим шагам Зейна, поднимающегося по лестнице. Где-то наверху открывается дверь. Он закрывает глаза, потому что слишком сложно держать их открытыми. Он просыпается, когда кто-то мягко тормошит его за плечо. Кто-то, пахнущий цитрусами. — Зейн, — стонет Лиам. — Ты уснул, — говорит Малик. — Вот, ложись. Лиам открывает глаза и видит, что на плече у Зейна болтается одеяло. Он позволяет ему уложить себя в горизонтальное положение, а потом Малик стягивает с него обувь и укрывает одеялом. — В следующий раз напивайся в замке, ладно? — Ладно, — бормочет Лиам в подушку. Она тоже пахнет цитрусами. — Я пойду проверю, вернулись ли Луи с Найлом в замок. Сможешь побыть один? Пейн протягивает руку, не открывая глаз, и с третьей попытки берет Зейна за руку. — Останься. — Я скоро вернусь, Лиам, я обещаю. — Обещания можно нарушить, помнишь? — он снова пытается открыть глаза, но оказывается, что это слишком сложно, и он сдается, прикладывая все усилия, чтобы притянуть Зейна к себе. — Лиам, — говорит Малик, пытаясь вырваться из его хватки. — Десять минут. Всего-то. Лиам вздыхает и отпускает его. — Ладно. — Если кто-нибудь спустится вниз, скажи, что я сейчас вернусь. — Сейчас вернешься, — повторяет он. Лиам слышит удаляющиеся шаги и переворачивается на спину. Он ерзает под теплым одеялом и натягивает его повыше. Он ужасно устал, но не хочет уснуть до возвращения Зейна. Хотя, конечно, не засыпать тоже сложно, потому что и одеяло, и подушка пахнут Зейном, и ему очень тепло. Оказывается, диван все-таки удобный, и ждать слишком сложно. -- Лиам просыпается от того, что кто-то говорит: — Что Пейн делает в нашей гостиной? Все такие громкие. Слова отдаются эхом в его голове, и он громко стонет, когда в разговор вступает кто-то еще. Звук захлопывающейся двери подобен буру, врывающемуся в его голову. Лиам моргает и медленно открывает глаза. Он не в своей кровати. Он на диване в незнакомой комнате, и на него пялятся какие-то люди. Он медленно поднимается, потирает глаза и видит Зейна в кресле напротив. У него наверняка будет болеть шея от того, как он свернулся в кресле, и он выглядит очень маленьким. — Малик! — кричит кто-то. Лиам вздрагивает и падает обратно на диван. В комнате слишком светло и шумно. У него болит голова. — Что? — спрашивает Зейн. Его голос грубый ото сна, но Лиам отказывается считать это очаровательным. У него слишком болит голова, чтобы считать хоть что-нибудь очаровательным, да и он порядком смущен из-за того, что торчит в гостиной Когтеврана (это единственное объяснение тому, что происходит), потому что не помнит, как сюда попал. — Слишком рано, — ворчит он, укрываясь одеялом с головой. От этого он только глубже вдыхает запах цитрусов. Боже, Зейн что, купается в ванной с апельсиновым соком? — Кажется, у твоего парня похмелье, — комментирует кто-то. — Он не мой парень, — отвечает Зейн, судя по голосу, уже не такой сонный. — Который час? — Почти девять, — отвечает женский голос. — Может, отведешь его к себе, пока не проснулись остальные? — Да-да, — говорит он и громко зевает. Лиам слышит скрип кресла, а потом Зейн стаскивает с его головы одеяло. — Ты уже проснулся. — Нет, — отвечает он, качая головой. — Еще нет. Зейн закатывает глаза. — Хочешь подняться в спальню или ты уже в состоянии вернуться в свою? Лиам дрожит от одной мысли о том, чтобы пройти в таком виде по замку. Черт, почему он вообще так много выпил? — Твоя комната далеко? Зейн хмыкает и говорит: — Всего несколько ступенек. — Ладно, — соглашается Лиам, усаживаясь. На него тут же обращается взгляд более или менее знакомых девушек с Когтеврана. Он неловко ерзает, набрасывает на плечи одеяло Зейна (это должно быть его одеяло, оно пахнет им) и пытается встать. Если он думал, что его голова болела раньше, то сейчас она просто разрывается. Как будто кто-то пытается раскроить ему череп молотком. — Твою мать, — тихо выдыхает он. Зейн обнимает его за талию одной рукой, а второй забирает подушку с дивана. Лиам почти не думает о том, чтобы оттолкнуть его, хотя внутренний голос напоминает, что он злится на Зейна. Что Зейн продинамил его ради списка. — Давай, — подталкивает он. — Как мило, — комментирует одна из девушек. Малик одаряет ее убийственным взглядом. Зейн ведет его к лестнице. Лиам поднимает голову и понимает, что нет, этого не будет. — Просто оставь меня тут, — стонет он, опускаясь на первую ступеньку. — Я не смогу. Лучше умереть. — Я хочу лечь спать, — резко говорит Зейн. — И я не смогу понести тебя сам, так что у тебя есть два варианта: либо ты сам поднимаешься, либо я тебя заколдую. Лиам делает глубокий вдох и поднимается, чуть не уронив одеяло. Он держится за перила, как за спасательный круг, и каким-то образом они с Зейном умудряются подняться в спальню (как он ненавидит лестницы), которая очень похожа на гриффиндорскую. Правда, тут больше окон, закрытых тяжелыми, плотными (слава Богу) шторами, которые практически не пропускают свет. В комнате четыре кровати с балдахином. Зейн тут же падает на единственную свободную кровать без одеяла, очевидно, потому, что оно болтается на плечах Лиама. Он смотрит на Малика, жуя губу, и понимает, что вроде как согласился спать в кровати Зейна. С Зейном. В его кровати. Тот приподнимается на локтях и выгибает брови. Лиам едва видит его в темноте, но готов поручиться, что Зейн выглядит раздраженно и озадаченно, как всегда. Он выдыхает и решает послать сомнения к черту. Потом можно все это свалить на похмелье. Потом, когда он выспится и в голове не будет звона. Он падает на кровать Зейна и после недолгих раздумий укрывает их обоих одеялом, хотя эгоистичная часть его души желает оставить одеяло себе. Он слышит, как храпит один из соседей Зейна, пока пытается устроиться в кровати удобнее, слишком остро ощущая присутствие рядом второго тела. Конечно, он не всегда спит один — Найл засыпал в его кровати несчетное количество раз. И Луи, конечно, может продолжать отрицать это, но он все время скучает по дому и часто ложится с Лиамом, засыпая только после того, как Пейн начинает гладить его по волосам. Но сейчас все по-другому, потому что то были его друзья, и хотя часть его желает быть другом Зейну, они не друзья. — Перестань думать и спи, — шепчет Зейн, зевая. Лиам вздыхает и закрывает глаза. — Прости. — Не беспокойся, просто спи, ладно? — Ладно. -- Когда он просыпается в этот раз, то понимает, что спит в обнимку с кем-то теплым. Одной рукой он обнимает Зейна за талию, пристроив ладонь у него на груди, отчего слышит, как бьется его сердце. Вторая его рука неудобно зажата собственным телом, а левая нога переброшена через ноги Малика. Его губы в нескольких дюймах от шеи Зейна, и поначалу он думает, что поцеловать его — хорошая идея. Но потом Зейн тихо вздыхает, и Лиам понимает, что это не сон. Это происходит на самом деле. Он обнимается с Зейном. Так осторожно, как только может, Лиам отстраняется от него, стараясь не разбудить, пока зародившаяся внутри паника не переросла во что-то большее. У него больше не болела голова, но он обнимался с Зейном. В его кровати. В спальне Когтеврана. Лиам медленно спускает ноги с кровати и поднимается, тут же покрываясь мурашками от прикосновения ног к холодному камню. Зейн вдруг поворачивается на другой бок, но его глаза закрыты, когда он притягивает к себе одеяло, минуту назад укрывавшее Лиама, и прижимает к груди. Он выглядит очень молодо с растрепанными ото сна волосами, практически нежным выражением лица и приоткрытыми губами. Черт. Лиаму надо срочно выбираться отсюда. Он идет по холодному полу, последний раз поворачивается к спящему Зейну и выскальзывает за дверь. В гостиной много людей. Он слышит их и всем сердцем желает найти другой выход из когтевранской гостиной, но его нет. И от громких звуков у него снова начинает болеть голова. Люди в гостиной смотрят на него, когда он спускается вниз, и большинство из них усмехается. — Бурная ночка, Пейн? — спрашивает шестикурсница из когтевранской команды по квиддичу. — Зейн знает, что ты бежишь из его кровати, пока он спит? Лиам сглатывает. — Откуда ты знаешь, что он еще спит? Несколько ребят смеются, и в этот раз ему отвечает парень. — Если бы он проснулся, он бы торчал тут и защищал тебя от нас. — Твоя обувь у двери, — добавляет кто-то. — Спасибо, — бормочет Лиам, опуская голову. Он не смотрит людям в глаза, когда идет к двери через всю комнату. Он обувается и выходит из гостиной как можно быстрее, а потом замирает на лестнице и пытается разобраться со своими мыслями. У него не очень получается ясно мыслить из-за сонливости и алкоголя, выпитого вечером. И из-за запаха цитрусов, который теперь, похоже, прицепился и к нему. Когда он возвращается в свою гостиную, то понимает, что полдень наступил довольно давно. Обычно он не спит так долго. Лиам, вообще-то, ненавидит проводить весь день в кровати. Хотя сейчас он не отказался бы от еще пары часов сна, и он планирует уснуть, как только окажется в своей спальне. — Огнеплюй-мантикраб, — говорит он Полной Даме. Его голос хриплый, как будто он кричал всю ночь или начинает заболевать. Мило. Впервые Полная Дама не читает ему лекций. — Немного медовой росы и капля розового масла. Смажь виски, дорогой, и голова перестанет болеть. Лиам кивает. — Надо запомнить, — говорит он, когда дверь открывается. Он идет внутрь, жмурясь от яркого солнечного света, проникающего сквозь окна. Луи нет в гостиной. Пара сокурсников удивленно смотрят на него, скорее всего, из-за того, что он не ночевал здесь. Он не собирается отвечать на их вопросы, поэтому просто поднимается в спальню. Лиам открывает дверь и тихо закрывает ее за собой, но тихий звук заставляет Луи поднять голову от подушки. — Если ты издашь еще один звук, — угрожающим тоном говорит он, — я тебя задушу. Лиам даже не находит в себе сил, чтобы послать его. Он стягивает с себя футболку, сбрасывает штаны и забирается в свою кровать. Но он уже слишком бодрый, и, к сожалению, не может уснуть. Матрас на его кровати прогибается, и Луи ложится рядом с ним, укутанный в собственное одеяло. — Я слишком много выпил, — объявляет он. — Твоему парню и Найлу пришлось тащить меня по лестнице, а потом Найл отнес меня в кровать. Люблю Найла. Ты бросил меня. Я тебя не люблю. Лиам поворачивается на бок к Луи лицом. Его волосы больше похожи на птичье гнездо, и Лиам почти уверен, что если сейчас попробует провести по ним рукой, то его пальцы либо застрянут, либо он вытащит вместе с клоком волос Луи. Томлинсон тоже бледный, и мешки под глазами выдают его. — Я обнимался с Зейном, — признается Лиам. Луи кладет голову ему на грудь. — Потрясающая новость. А теперь обними меня. Ты мой обниматель уже больше шести лет. Зейн Малик может найти другого Лиама. Лиам вздыхает и убирает волосы Луи со лба. — Я как бы сбежал. Думаю, он до сих пор спит. Луи резко поднимается и бьет его по плечу. — Ты не мог. Лиам! — Ну, вообще-то мог. Я серьезно напился вчера? Сильно опозорился? Луи минуту обдумывает ответ. — В какой-то момент я был уверен, что ты собираешься облизать его лицо. Еще ты отказывался отпустить его футболку, пока он не взял тебя за руку. А, и ты сказал, что Зейн твой, что, кстати, очень грубо. Люди не могут принадлежать тебе. — Разве ты сам не сказал только что, что я твой обниматель? — возражает Лиам, чтобы скрыть то, как он смущен. Черт, он даже помнит, как Луи сказал, что он хочет парня, как Зейн. Блин. Ну, может, Зейн забыл об этом. — Мне нужно в душ, — внезапно говорит Луи. — Мне тоже, — Лиам понимает, что все равно больше не уснет. — В Большом Зале через полчаса? Луи кивает, и они оба вылезают из кровати.