План Мориарти

      Прошло четыре месяца. К удивлению Холмса, жить с Джимом оказалось не так уж и сложно. Они сосуществовали, как две планеты, вращаясь на разных орбитах вокруг одного солнца. Каждый жил своей жизнью. Холмс не знал, куда каждый день пропадает Мориарти, и Джим его не спрашивал, куда исчезает он сам. Шерлок по-прежнему участвовал в операции Лестрейда по поимке Завенски. Росси к этому моменту был уже убит, и детектив успешно доказал, что убийцей был наркобарон.       Когда он оставался один в квартире, то продолжал пока безуспешные поиски зацепок, связанных с компроматом. Об этом ему постоянно напоминал смсками Майкрофт, не реже одного раза в неделю, чем страшно раздражал Холмса. Шерлок даже познакомился с миссис Элкок, которая приходила убирать квартиру, в надежде получить больше информации. Это была маленькая чистенькая старушка, которая, увидев в Холмсе благодарного слушателя, говорила без остановки. Она многократно повторяла, какой хороший мистер Мориарти. Он всегда уходит, чтобы не мешать ей выполнять свою работу. Сожалела о том, что хозяин плохо питается, у него всегда пустой холодильник, поэтому она иногда приносит свой фирменный пирог с капустой. Телевизор она не смотрит и газет не читает, боится потерять и без того плохое зрение. Она очень благодарна своему работодателю, так как ее несносный внук Чарльз попал в плохую компанию и стал употреблять наркотики. Родители не могли ничего сделать: он их совершенно не хотел слушать. Как-то старушка рассказала о своей беде уходящему Джиму, она ни о чем не просила, а жаловалась по привычке. Через два дня все уладилось. Внук добровольно пошел лечиться от наркомании, а ребята, которые втянули его в это, стали обходить стороной. Конечно, никто ничего ей не говорил, но она уверена, что мистер Мориарти приложил к этому руку. К сожалению, ничего полезного для себя из ее рассказов Шерлок не почерпнул.       К многим вещам Холмс постепенно привык. Например, к тому, что Джима можно было застать в застывшем состоянии в самых неожиданных уголках квартиры. Было ощущение, что он купил такую большую жилплощадь, чтобы просто было много мест, где можно думать. Было обычным делом прийти и увидеть его сидящим на полу в коридоре. Он мог встать и, не возвращаясь в реальность, переместиться в другое место. Видимо, его эмоциональная натура не позволяла долгое время находиться на одном месте. Совсем по-другому Джим себя вел, когда занимал мозги, играя на бирже. Объяснил он свое увлечение тем, что это вносит хоть какую-то непредсказуемость в его жизнь. Шерлок часто наблюдал одну и ту же картину: Джим пишет формулы на листках, иногда так эмоционально, что разрывает ручкой бумагу, потом долго смотрит в компьютер, замирая. Если все получается, то восклицает: — Я гений. Если нет, то рвет бумагу на мелкие части, повторяя: — Этого не может быть. Отбрасывает от себя с отвращением. Сидит молча какое-то время, возможно, ищет ошибку, потом начинает собирать обрывки бумаги.       Также привык Шерлок к тому, что в постели он теперь не один. Мориарти специально не поставил в его кабинете даже диван, чтобы Холмс был вынужден спать с ним в единственной на всю квартиру кровати. Джеймс прекратил провокационные действия в постели, которые пугали Шерлока, иногда заставляя подолгу лежать в напряженном состоянии. Теперь только во сне Мориарти иногда прижимался к нему. Поначалу Холмс просыпался и отодвигался подальше, но вскоре понял, что эти бессознательные действия никакой опасности для него не представляют и уже не реагировал, когда теплое тело Джима оказывалось у него под боком.       Но если в постели Джим перестал доводить его до шокового состояния, то в повседневной жизни он беззастенчиво пользовался слабостью Шерлока. Мориарти часто нарушал его личное пространство, мог неожиданно дотронуться и сбить Холмса с мысли. Особенно ему нравилось это делать, если тот задавал неудобные вопросы. Общались они нечасто, в основном на бытовые темы. Но один из моментов Шерлоку стал нравиться.       Лестрейд, кроме дела Завенски, по-прежнему подкидывал ему иногда другие дела, и если Холмс надолго застревал на каком-то из них, Джим неслышной тенью появлялся в его кабинете. Они вместе сидели перед стеной, завешанной фотографиями, документами по делу. В отличие от Ватсона, Джиму не приходилось ничего объяснять. Его взгляд начинал метаться по материалам, и было видно, что он мгновенно входит в курс дела. Если Мориарти уже знал отгадку, то спрашивал: «Помочь?»       Когда это произошло в первый раз, Шерлок, преодолевая внутренне нежелание принимать помощь Джима, кивнул, потому что застрял окончательно, а люди продолжали гибнуть. Он ожидал от Джима чего угодно, только не этого. Сам Холмс стал бы в подробностях рассказывать, как пришел к такому выводу, Майкрофт сделал бы недовольное тупостью брата лицо и снисходительно объяснил ошибку. Но Джим поступил совсем иначе. Он просто перевесил фотографии подозреваемых из вертикального положения в горизонтальное. И Шерлок все понял. Его ошибка была в том, что он развесил эти фото, исходя из того, у кого из них было больше шансов оказаться преступником, а на самом деле в преступлении участвовали все трое. Джим дал ему возможность самому прийти к нужному выводу. Шерлок забегал по комнате, в мозгах добавляя в пазл недостающие элементы, а вслух озвучивая историю целиком. Мориарти внимательно слушал, как будто сравнивал его мысли со своими, и в конце произнес: — Мне нравится ход твоих рассуждений, логические цепочки просто безупречны.       Шерлоку понравился совместный мозговой штурм, который не принижал его значимости. Джим не пытался доказать свое превосходство, как Майкрофт. Он оставил последнее слово за Шерлоком, давая тому возможность почувствовать себя победителем. Расследование убийств было игрой Холмса, в которой тот был гением, и Джим не собирался составлять ему конкуренцию. Если он знал ответ, то готов был помочь, хотя за этой помощью стояла не совсем бескорыстная цель. Звонок Джима Ирен. — Я чувствую себя перешедшим на сторону добра. Мне это совершенно не нравится. Пять раскрытых с моей помощью убийств за четыре месяца. Когда уже полиция займется делом и перестанет отвлекать Холмса от поисков Завенски. План по уничтожению третьего почти готов. Сообщу, когда можно приступать.       Одним из неоспоримых плюсов совместной жизни с Джимом было то, что об одежде больше ему думать не приходилось. Создавалось ощущение, что она появляется, стирается и гладится по волшебству. Огромным минусом являлось то, что двум гениям грозила неминуемая голодная смерть, ибо холодильник стабильно поражал своей идеальной чистотой и пустотой. Для Шерлока осталось загадкой, где Джим взял блинчики в первый день их совместного проживания, потому что еды в доме он вообще не наблюдал. Единственно востребованным на кухне агрегатом была кофеварка. Полки были заставлены различными сортами кофе. Названия некоторых из них даже Холмсу были не знакомы. В турке Джим кофе варил редко, ему явно хотелось произвести в тот первый день на Шерлока впечатление своими талантами, поэтому он и постарался. В обычное же время Мориарти хватало кофе, который лился из механического агрегата.       Шерлок не понимал, почему при таком количестве денег Джим не нанял себе прислугу. Пока между ними не состоялся такой разговор: — Почему ты не наймешь повара или кухарку? — Не люблю, когда посторонние в доме. Шерлок понял: старушка-уборщица ошибалась, думая, что Джим уходит, чтобы не мешать ей. На самом деле он не хотел видеть, что кто-то еще находится на его территории. — Но меня же терпишь, — выдвинул аргумент Шерлок. Джим усмехнулся: — Ты занимаешься важным государственным делом по просьбе Майкрофта: ищешь компромат, собранный мной. К сожалению, я патриот своей страны и не могу отказать ей в единственном шансе на спасение от меня самого. Вдруг действительно что-то найдешь. Вы ведь меня за дурака оба держите. И ради бога, веди свои поиски аккуратнее, — он поморщился. — Ты вчера вазу в моем кабинете не поставил на место. — О! Извини. Постараюсь это делать незаметнее. — Уж постарайся.       Шерлок понял, что именно тот не договаривает, скрывая за ехидством. Джим не любил, когда обычные люди находятся в его квартире. В этом с Шерлоком они были похожи. Тот тоже часто сталкивался с тем, что людям трудно понять его, и это вызывает агрессию с их стороны. Квартира служила Джиму местом, где он мог быть самим собой, не заботясь о мнении окружающих.       После этого разговора Шерлок сделал для себя вывод, что о пропитании придется заботиться самостоятельно. Когда Холмс пошел за продуктами, то сложив в корзину все необходимое, завис над проблемой: стоит ли покупать в расчете на одного или на двоих. В конце концов, он со злостью покидал вторые экземпляры отобранных им продуктов. Расплачиваясь, Шерлок заметил, что кредитная карта не его. Было не сложно догадаться, кто ее подменил. Спрашивать у Джима, зачем он это сделал, не имело смысла. Все вопросы все равно оставались без ответов.       В этот день Холмс медленно шел домой по темной улице, погруженный в мысли о последнем деле. Преступник оставил слишком много следов на месте преступления, и Холмсу это казалось подозрительным. Будто его специально подводили к нужному выводу. Неожиданно ему в голову сзади уперлось холодное дуло пистолета. Разум тут же сосредоточился на происходящем, улавливая и анализируя детали. Оружие упиралось уверенно, рука незнакомца не дрожала, значит человек имеет часто с ним дело. Хриплый мужской голос произнес в тишине пустынной улицы: — Твоя смерть будет предупреждением о том, что мы знаем о его плане. Пусть Мориарти не думает, что сможет обыграть нас и …. Внезапно выстрел прервал речь неизвестного, а на шею Шерлока брызнули теплые капли крови. Холмс недовольно поморщился, теперь он никогда не узнает, что там после «…и» должно было прозвучать. Любопытство взяло верх над страхом смерти. Холмс резко обернулся и увидел, что на земле, раскинувшись, лежит ничем не примечательный мужчина обычной внешности с простреленной головой. Одежда тоже толком ничего не сказала: простая дешевая куртка и джинсы. Такое можно купить в любом магазине. Мужчина даже мертвый продолжал сжимать пистолет. На профессионального киллера он не тянул, разве что на мелкую шестерку в какой-то банде. Мориарти и банды — такое сочетание Холмса несколько удивило и озадачило. Это был точно не уровень Джима. Хотя, если подумать, тот был разносторонней личностью и для достижения цели не брезговал ничем. Быстро осмотрев пулевое отверстие, детектив пришел к выводу, что выстрел произведен с большого расстояния. Это мог сделать только снайпер. Холмс окинул взглядом окрестные крыши, но спасителя нигде не было видно. Шерлок отправил смс Лестрейду и продолжил исследование трупа, которое в конечном итоге не приблизило его к разгадке ни на шаг.       Инспектор быстро прибыл на место и сразу стал осматривать труп, вслед за ним подъехала так не любимая Шерлоком скорая помощь. Немного поспорив с медиками по поводу ненужности одеяла, Холмсу удалось вырваться из их рук. Уйти он не успел, его сразу перехватил инспектор. — Убитый что-нибудь сказал? — Нет, — уверенно соврал Холмс. — В принципе, мотив понятен: вы доказали, что Завенски виновен в двух преступлениях. Не удивительно, что вас хотят убить. Вопрос в том, кто этот таинственный спаситель? — озвучил свои предположения Лестрейд. Шерлоку не терпелось попасть домой, чтобы задать Джиму пару вопросов. Слушать очевидные выводы от инспектора он был не намерен, тем более, что они были неверными. — Я ухожу. — Шерлок! — возмутился Лестрейд. — Вы пострадавший, вам нельзя покидать место преступления, пока не закончен допрос. — В другой раз. Мне надо смыть кровь. — Вы ранены?! — забеспокоился инспектор. — Нет. Она не моя, — раздраженно ответил Холмс, не понимая, зачем он теряет здесь время. — Ладно, идите. Инспектор вздохнул и махнул рукой, поняв, что сегодня от Шерлока ничего не добьется. Детектив быстро зашагал в сторону дома.